Гражданские звания и мундиры

Система гражданских чинов дополнялась несколь­кими высшими почетными званиями: статс-секретарь его величества, член Государственного совета, сенатор и почетный опекун. Все эти звания не предусматри­вались Табелью о рангах и не относились формально к каким-либо ее классам, хотя определенное соответ­ствие между чином и званием все же подразумевалось. Все они вели свое происхождение от одноименных долж­ностей.

Еще во второй половине XVIII в. существовала должность статс-секретаря при императрице — особо доверенного лица для выполнения личных поручений секретарского характера по гражданской части. В нача­ле XIX в. должность статс-секретаря занимал М.М. Спе­ранский. Позднее это уже только высшее гражданское почетное звание для чинов пяти высших классов. Число лиц, имевших это звание, во второй половине XIX — на­чале XX в. сокращалось: в 1874 г. значилось 40 статс-секретарей, в 1900 г. — 27, а в 1915 г. — всего 19. В до­революционной «Большой энциклопедии» в статье о статс-секретарях не без основания констатируется, что «обязанности их в настоящее время совершенно неопределенны». Важной привилегией статс-секретарей было право личного доклада царю и объявления словес­ных повелений императора подобно дежурным генерал-адъютантам.* По закону 1842 г. статс-секретари «зани­мали места» выше всех гражданских чинов одного с ни­ми класса, в частности «выше тайных советников, хотя бы и сенаторов». Звание статс-секретаря давалось

* Не следует путать звание «статс-секретарь его величества» с наименованием должности «статс-секретарь Государственного совета», в обязанности которого входило заведование канцелярией одного из департаментов Государственного совета.

 

доверенным министрам, выделяя их сразу из числа всех прочих. Значительно реже это звание получали това­рищи министров, директора департаментов и только в исключительных случаях лица, занимавшие менее круп­ные посты. Все случаи такого рода обычно замечались современниками, и им придавалось важное значение. Известно, что в царствование Николая I статс-секре­тарем был сделан барон М. А. Корф, имевший к тому времени лишь чин статского советника. В 1858 г. в статс-секретари был пожалован директор одного из депар­таментов князь Д. А. Оболенский. В начале 1860-х гг. по ходатайству министра финансов А. М. Княжевича звание статс-секретаря было дано директору Кредитной канцелярии Министерства финансов Ю. А. Гагемей-стеру, тогда как у самого Княжевича этого звания не было. Следующий за ним министр финансов М. X. Рей-терн получил это звание еще до своего назначения на министерский пост. С мая 1903 г. по 1905 г. звание статс-секретаря имел не занимавший никакого официального поста А. М. Безобразов — один из инициаторов авантю­ристичной политики царизма на Дальнем Востоке.

В 1872 г. статс-секретари получили особый знак сво­его звания — серебряный вензель императора, пожа­ловавшего им это звание. Знак носился на левой стороне груди или на погонах, когда они полагались к граждан­скому мундиру. С 1894 г. вензель на знаке должен был быть «точно таким же», как у генерал-адъютантов.

Звание члена Государственного совета возникло с учреждением этого органа в 1810 г. Для большинства членов Совета (около 40 человек) это была должность, относившаяся обычно ко II классу. Министры и главно­управляющие считались членами Государственного совета по своей основной должности (около 10 человек). Но могло быть и так, что несколько лиц (не министер­ского ранга) назначались членами Совета, занимая вовсе другую должность или не занимая никакой, но не включались в ежегодно объявляемый состав присут­ствовавших в заседаниях департаментов или Общего собрания членов Совета и не несли соответствующих обязанностей. Для них-то должность члена Государ­ственного совета становилась исключительно почетным званием. Все члены Совета «имели бесспорное право яв­ляться к императору без всяких предварении». Когда в 1880-х гг. министр двора выразил намерение обязать их заранее уведомлять о предстоящем визите придвор­ное ведомство, это вызвало недовольство. Число членов Государственного совета разного рода обычно состав­ляло 60 — 70, из них от трети до половины — военные и от четверти до трети — титулованные. С 1906 г. общее число членов Совета возросло почти до 200, причем половина из них стала избираться.

Гражданским членам Государственного совета, в том числе и тем, для кого это было лишь званием, полагался темно-зеленый с красными воротником и обшлагами, шитый золотом мундир, введенный еще в 1826 г., а в 1834 г. включенный в общую систему ведомственных мундиров (2-й разряд). Председатель Совета был одним из трех высших гражданских «чинов», имевших мундирное шитье 1-го разряда.

Аналогичным образом еще с конца XVIII в. сущест­вовали звание и должность сенатора, т. е. члена Прави­тельствующего сената, приравненные к III классу. Естественно, что звание сенатора считалось менее почетным, чем звание члена Государственного совета. Обычно его получали товарищи министров либо в период нахождения в этой должности, либо при отстав­ке, как бы в завершение карьеры. А. А. Половцов свидетельствует в своем дневнике за 1886 г.: «В послед­ние 25 лет вошло в обычай всякого товарища министра назначать сенатором, несмотря на то, что каждый из них по званию (точнее, по должности. — Л, Ш.) своему присутствует в Сенате по делам, его министер­ства касающимся. Вследствие сего по прослужении нескольких лет товарищи министров являются претен­дентами на звание члена Государственного совета. Между тем по общему порядку министры берут в това­рищи лиц, не могущих представляться опасными заместителями, т.е. людей, не выходящих из ряду по своим способностям». Но сенаторское звание могло принадлежать и министрам. Так, его имел государ­ственный контролер Т. И. Филиппов. На 1858 г. числи­лось 124 сенатора, из них 38 военных; в 1897 г. было 113 сенаторов, присутствовавших в департаментах и общих собраниях Сената, лишь 5 из них были воен­ными, а 13 имели родовые титулы. В конце XIX в. в правительственных верхах считалось, что существует «множество сенаторов..., получающих жалованье и почти ничего не делающих».

Сенаторам одним из первых в гражданском ве­домстве (еще в 1801 г.) были даны особые мундиры красного цвета с темно-зелеными бархатными ворот­ником и обшлагами и золотым шитьем (3-й разряд). Во время заседаний в Сенате ношение мундира было обязательно.

К званию сенатора приравнивалось звание опекуна или почетного опекуна, установленное в 1798 г. для награждения им членов опекунских советов — органов, ведавших благотворительными учреждениями. Нередко звание это давалось и за крупные пожертвования на благотворительные цели. Одним из первых в начале XIX в. звание почетного опекуна получил действи­тельный тайный советник князь П. П. Шербатов. По­четным опекунам полагался темно-зеленый оригиналь­ного покроя мундир с черным бархатным воротником и обшлагами, отороченными голубым кантом, украшен­ный золотым шитьем.

Звания статс-секретаря и почетного опекуна (в большинстве случаев) давались гражданским лицам; звания члена Государственного совета и сенатора — также и военным. Указанные звания (кроме статс-сек­ретаря) присваивались пожизненно. Их можно было совмещать. Например, И. Л. Горемыкин накануне свер­жения царизма был одновременно действительным тайным советником I класса, статс-секретарем, чле­ном Государственного совета и сенатором.

ДУХОВНЫЕ САНЫ И ОДЕЯНИЯ

К гражданским чиновникам в некотором отношении примыкало духовенство, которое также фактически находилось на государственной службе, нередко осу­ществляя ее бок о бок с гражданскими и другими государственными служащими. Оно имело свою сис­тему рангов (санов) и титулов, как частных, так и общих.

Духовенство делилось на черное (монашествую­щее, давшее обет безбрачия) и белое. И то, и другое духовенство имело по пять санов. Черное духовенство: митрополит, архиепископ, епископ, архимандрит и игу­мен. Первые три сана — высшие в церковной иерар­хии — обозначали разные ранги епископского звания.

Они могли заменяться также частными титулами архиерей и владыка. Все названные саны иногда дава­лись просто за личные заслуги (и тогда они были зва­ниями), но чаще они были связаны с занятием опре­деленных должностей. Так, митрополиты обычно возглавляли три главные епархии (церковные округа): петербургскую, московскую к киевскую; архиеписко­пы — некоторые другие крупные или важные епар­хии; епископы — прочие епархии. Архимандриты чаще всего были настоятелями крупных монастырей и рек­торами духовных учебных заведений. Игумены возглав­ляли прочие монастыри. Эти звания могли принад­лежать и настоятельницам женских монастырей (игуменьям). Митрополит и архиепископ пользовались общим титулом ваше высокопреосвященство, а епис­коп — ваше преосвященство. Всем им принадлежал также общий титул — владыко. Архимандрит и игумен титуловались ваше высокопреподобие. Белое духовен­ство имело следующие саны: протопресвитер, прото­иерей, священник (иерей), протодиакон и диакон. Протопресвитеров в конце XIX в. было четыре: это звание давалось главе военного и морского духовен­ства, главе придворного духовенства (он же возглав­лял собор Зимнего дворца и Благовещенский собор в Московском Кремле и был обычно духовником импера­торской семьи), а также старшим священнослужителям Успенского и Архангельского соборов Московского Кремля. Сан протоиерея давался настоятелям церквей, а сан протодиакона — диаконам кафедральных соборов и церквей придворного ведомства, но эти же саны могли даваться и просто за заслуги рядовым свя­щенникам и диаконам. Протопресвитер и протоиерей пользовались общим титулом ваше высокопреподобие, реже применялся титул ваше высокоблагословение; иерей и протодиакон — ваше преподобие, реже — ваше благословение или ваше священство; диакон титуловал­ся ваше преподобие.

Духовенство (вместе с семьями) составляло особое привилегированное сословие со своей системой прав и обязанностей. Принадлежность к этому сословию была несовместима с принадлежностью к дворянству.

Черное и белое духовенство носило специальные одежды — повседневные и священные (используемые во время богослужения).

Главным элементом повседневной одежды была ряса (обычно черного или коричневого цвета) — просторное облачение до пят, расклешенное ниже пояса, с длин­ными рукавами, расширяющимися книзу, с глухой зас­тежкой на левую сторону. Головным убором черного духовенства был клобук — род цилиндра, обтянутый черным или белым (у высших иерархов) покрывалом, край которого спадал на спину. Представители белого духовенства могли получать в виде награды камилавку (также цилиндрической формы) фиолетового цвета. Другой разновидностью повседневного головного убора духовенства были камилавка и скуфья — мягкие ша­почки из фиолетового или черного бархата.

Священные одежды ведут свое происхождение из­древле и, помимо утилитарного назначения, символизи­руют некоторые моменты христианского вероучения.

Одеждой низшего ранга (не только для священно­служителей, но и для причетников) был стихарь, пред­ставлявший собою белую рубаху с широкими рукавами. Стихарь у дьяконов обычно был из более дорогой ткани, в том числе и парчевой. У старших священнослужителей стихарь трансформировался в подризник — нижнее одеяние, поверх которого надевались другие ризы (об­щее название для священных одежд). К ним относились фелонь и саккос. В древности фелонь представляла собой одеяние, закрывавшее тело священнослужителя до пят, с единственной прорезью для головы. Затем, чтобы высвободить руки, стал делаться плавный вырез спереди от середины груди и до низа. Саккос имел откидные рукава, поэтому был лишен переднего выреза. Оба эти одеяния изготавливались из парчи или бархата с вышивкой. Саккос был одеянием высшего духовенства (епископов и митрополитов).

Стихарь, фелонь или саккос дополнялись некото­рыми особыми принадлежностями священных одежд. Дьяконы через левое плечо должны были перекидывать некоторое подобие полотенца — орарь. Поднимая рукой его конец,, они давали знать певчим и прихожанам о начале песнопения и молитв. Архиереями и священ­никами вместо ораря употреблялась епитрахиль, наде­вавшаяся на шею и спускавшаяся на грудь. Во время службы концы рукавов священнослужителей стягива­лись поручами (род пристяжных обшлагов). Высшие иерархи (архиереи, архимандриты, протоиереи, игу-

мены) носили на поясе особые набедренники и палицы (четырехугольный продолговатый или квадратный ку­сок ткани —«платы»). Все названные принадлежности изготавливались из парчи или бархата. Епископам при надлежало исключительное право носить на плечах омофор (плат из легкой ткани), символизировавший овечью шкуру. Во время службы при открытии Еван­гелия омофор снимался.

Священным головным убором («головным украше­нием») была митра. Богато украшенная высокая тулья ее имела шарообразную форму. Митра полагалась архиереям и архимандритам, а также некоторым протоиереям как знак их личных заслуг. У митрополитом она увенчивалась сверху крестом.

На шее священнослужители носили наперсный (т. е. нагрудный) крест как знак священства, а высшее духовенство, кроме того, — панагию — медальон-икону. Знаком высших церковных иерархов был также посох, украшенный сверху (вокруг посоха) куском ткани (обычно парчовой) — сулоком.

ПРИДВОРНЫЕ ТИТУЛЫ И МУНДИРЫ

чины и звания

Придворные чины и звания обозначали официальное положение лиц, состоявших при дворе российских императоров; в обиходе эти лица назывались придвор­ными. Они составляли самую малочисленную, но и самую элитарную часть гражданского чиновничества (военные, как правило, не могли иметь придворных чинов и званий). Их отнесение к составу государственных служащих оправдывалось тем, что императорский двор являлся резиденцией главы государства. В первой поло­вине XVIII в. число придворных составляло несколько десятков человек, а к середине XIX в. возросло до нескольких сотен; в 1881 г. это число превышало 1300, а в 1914 г.— 1600 человек.

Что же представлял собой российский император­ский двор?

Под императорским двором имелся в виду двор собственно императора, или большой двор. Существо­вало также несколько малых дворов — дворов отдель­ных представителей императорской фамилии.* Однако официального значения и своей системы придворных чинов и званий они не имели. Хотя каждый из малых дворов имел свой штат (обычно насчитывавший всего несколько человек), но его составляли лица, либо вообще не имевшие придворных чинов и званий, либо их имевшие по императорскому двору и откомандиро­ванные к малым дворам.

Точного определения того, что такое императорский двор, не существует. Но при употреблении этого термина в законодательстве и других источниках обычно

 

* Члены императорской фамилии, при которых не было самосто­ятельного двора, могли иметь при себе нескольких чиновников, адъю­тантов, фрейлин и т. п.

 

имеются в виду, с одной стороны, императорская рези­денция, а с другой — три группы лиц: придворные чины, придворные кавалеры (лица, имевшие придворные звания) и придворные дамы (дамы и девицы, имевшие особые «дамские» придворные звания).*

Состав, структура и обычаи российского император­ского двора складывались более века и окончательно сформировались лишь в царствование Николая I. Ос­новной идеей их была демонстрация политического престижа империи и царствующей фамилии. При этом естественным было усвоение уже существовавших на Западе как общих принципов организации двора (вклю­чая некоторые церемониалы), так и номенклатуры при­дворных чинов и званий. В первом случае за образец был принят французский двор; во втором — дворы прусских королей и австрийский императорский двор. Однако в обычаях российского двора с самого начала присутствовали специфический православный и псевдо­национальный элементы.

Управление императорским двором и его сложным хозяйством осуществлялось несколькими конторами и канцеляриями. Первые сведения о существовании этих учреждений относятся к 1730-м гг. Главная роль среди них принадлежала Дворцовой канцелярии (это был преимущественно финансовый орган) и Придвор­ной конторе. В 1786 г. канцелярия была упразднена, а ее дела переданы конторе.. В 1841 г. был утвержден устав Придворной конторы, согласно которому она ведала содержанием петербургских императорских дворцов, парков и садов придворного ведомства, продо­вольствием царской семьи, устройством придворных церемоний и придворным штатом, а с 1854 г. также делами по постройке и ремонту дворцовых зданий. Некоторое время она заведовала также квартирмей-стерской и камерцалмейстерской частями — убран­ством и меблировкой дворцов. В 1883 г. контора была преобразована в Главное дворцовое управление, просу­ществовавшее до 1891 г. Входившая в состав Главного дворцового управления так называемая Гофмаршаль-ская часть была с этого года выделена в самостоятель­ное учреждение.

 

* Кроме того, при дворе находилось множество разного рода мелких чиновников и служащих, которые не входили в состав придворных.

Гофмаршальская часть ведала довольствием импе­раторского двора, хозяйством дворцов и организацией разного рода празднеств и церемоний. В XIX в. она являлась наиболее важной частью придворного ведом­ства. Одной из важнейших обязанностей Гофмаршаль-ской части было содержание обеденного стола импера­торской семьи. Императорский стол обслуживался исключительно придворными служителями. Кроме на­званного, Гофмаршальская часть ведала еще тремя классами столов, обслуживание которых сдавалось с подряда. К первому классу относились столы: гоф-маршальский (или кавалерский) —для дежурных ка­валеров и гостей двора; стол обер-гофмейстерины — для живущих при дворе придворных девиц; стол начальника кавалергардских рот. Придворным штатом 1796 г. предусматривалось, что «всякому, для кого стол назна­чен, позволяется иметь гостей, и содержатель по числу оных стол сервировать обязан». Ко второму классу относились столы для караульных офицеров, дежурных секретарей и адъютантов, дежурных камер-пажей и пажей и для некоторых других лиц. К третьему классу («общая столовая») относились столы для старших служителей двора.

Дворцовыми конюшнями и экипажами заведовала Конюшенная канцелярия, реорганизованная в 1786 г. в Придворную конюшенную контору, а в 1891 г. — в Придворную конюшенную часть. Императорская охота находилась в ведении Обер-егермейстерской кан­целярии, преобразованной в 1796 г. в Егермейстерскую контору. С 1882 г. последняя стала именоваться Импе­раторской охотой. В 1858 г. из Министерства иностран­ных дел в придворное ведомство была передана экспе­диция церемониальных дел, в 1902 г. переименованная в Церемониальную часть.

В составе придворного ведомства находился и ряд важных учреждений культуры: Эрмитаж, Академия ху­дожеств, некоторые театры, певческая капелла с учили­щем, фарфоровый завод и др.

В августе 1826 г. для объединения деятельности названных и других учреждений придворного ведомства было образовано особое Министерство императорского двора. Деятельность этого министерства была постав­лена вне контроля высших государственных учрежде­ний.

Содержание императорского двора стоило громад­ных средств, источником которых лишь в малой степени были доходы от имуществ, принадлежавших царской семье, а в основном — государственный бюджет. О практике финансирования придворного ведомства рас­сказывает в своих воспоминаниях С. Ю. Витте, бывший министром финансов в конце XIX в. «По закону смета Министерства двора должна была рассматриваться в Государственном совете на общем основании», но «на практике расходы эти регулировались соглаше­нием» между министрами двора и финансов, а «затем Государственный совет принимал цифру, сообщенную министром финансов». В 1897 г., вскоре после назначе­ния министром двора барона В. Б. Фредерикса, Витте получил «от него... высочайшее повеление, отменяющее законы и устанавливающее такой порядок относительно сметы Министерства двора: смету эту составляет и пред­ставляет на утверждение государя министр двора, а за­тем сообщает общую цифру министру финансов, кото­рый должен внести именно эту цифру без обсуждения в Государственном совете в государственную роспись. В заключение говорилось, что государь повелевает, чтобы сие высочайшее повеление не распубликовыва­лось, дабы не возбудить толков, а чтобы при кодифика­ции законов, т. е. печатании нового издания, были соответственно изменены соответствующие статьи».

Все эти учреждения двора обслуживались многочис­ленным штатом чиновников и служителей, многие из которых проживали в непарадных помещениях дворцов. В середине XIX в. только в Зимнем дворце проживало более двух тысяч человек, главным образом прислуги. Руководство отдельными службами двора обычно воз­лагалось на лиц, имевших особые придворные чины (см. стр. 163).

Анализируя состав придворных чинов, включенных первоначально в Табель о рангах, Н. Е. Волков, наибо­лее внимательно их изучавший в XIX в., приходит к заключению, что «многие из них вовсе никогда не были жалованы и даже определить, в чем состояли их обязан­ности, не представляется... возможным». Дошедшие до нас сведения о первых назначениях в придворные чи-