Оценочный договор (contractus aestimatorius)

Оценочным контрактом признается договор, по которому определенная вещь передается одной стороной другой для продажи по известной оценке, с тем, чтобы эта другая сторона или представила первой сумму, в которую оценена переданная вещь, или возвратила самую вещь.

Юридическая сила такого договора возникает с момента передачи вещи, вследствие чего он и причисляется к безыменным контрактам.

Получивший вещь для продажи по определенной оценке не является, конечно, собственником вещи; тем не менее, продав и передав вещь, он делает приобретателя собственником вещи. По смыслу договора нет препятствий к тому, чтобы этот посредник оставил вещь за собой, уплатив контрагенту сумму оценки. Если ему удается продать вещь дороже оценки, излишек, очевидно, идет в его пользу.

Для того чтобы понудить принявшего вещь для продажи или вернуть вещь, или уплатить сумму оценки, давалась actio de aestimato.

(Actio de aestimato введена для устранения сомнений. В случаях передачи вещи по оценке для продажи возникали большие сомнения: давать ли иск из договора продажи (ввиду оценки), или actio locati, как будто отдавший вещь для продажи сдал ее внаймы, или actio conducti, как будто он нанял другого для оказания услуг, или иск из поручения. Было признано более целесообразным установить этот особый иск.)

(Оценка создает для принявшего вещь риск: он должен вернуть или в полной сохранности самую вещь, или условленную сумму оценки.)

541. Несение риска. В конце приведенного места источников Ульпиан возлагает на сторону, принявшую вещь для продажи по оценке, periculum. Однако вопрос о несении этой стороной риска случайной гибели вещи в других местах источников (в том числе — в принадлежащих тому же Ульпиану) решается иначе: "Если я дам тебе для продажи по оценке жемчуг, — говорит Ульпиан — с тем, чтобы ты или вернул мне этот жемчуг либо дал его цену, а затем жемчуг до продажи погиб, то на кого ложится periculum (риск)"? Лабеон и Помпоний отвечали на вопрос так: если я, продавец, обратился к тебе с просьбой продать мой жемчуг, риск ложится на меня; если ты сам предложил мне такое посредничество, риск несешь ты; если такой инициативы не проявляли отчетливо ни я, ни ты, а просто мы пришли к подобного рода соглашению, то ты отвечаешь только за dolus и culpa (следовательно, риск случайной гибели вещи остается на ее собственнике). Таким образом вопрос о несении риска приходится признать не разрешенным окончательно.

54. Пакты. Понятие и виды.

Виды pacta vestita

Неформальное соглашение (pactio, pactum), не подходившее ни под один из типов, изложенных в предыдущих главах системы контрактов, было лишено исковой силы и потому называлось голым, nuda pactio, nudum pactum. "Nuda pactio obligationem non parit", простое, неформальное соглашение не порождает обязательства — таков был исконный принцип римского права. По мере развития торговли и вообще деловых отношений в рабовладельческом обществе неформальные pactiones, выходившие за рамки установленных типов контрактов, стали заключаться все чаще и чаще. Оставление их без защиты не соответствовало требованиям развившегося оборота и подрывало устойчивость деловых связей. Несмотря на это, названный принцип, что nuda pactio не пользуется исковой защитой, остался в римском праве до конца его развития.

Правда, в преторский эдикт было включено такое указание:

(Неформальные соглашения, в которых не будет dolus malus, которые не будут противоречить законам, постановлениям народного собрания, решениям сената, декретам и эдиктам императоров и не будут направлены в обход какой-либо из этих норм, я буду защищать.)

Однако такое общее признание pacta выражалось не в исковой их защите, а только в возможности сослаться на pactum в порядке возражения (exceptio pacti). Исковая сила была придана лишь некоторым категориям pacta в виде исключения, когда отмеченные выше неудобства особенно сказывались.

543. Виды "одетых" pacta. Эти исключительные случаи, когда простой, неформальный pactum получал исковую защиту, носят общее наименование pacta vestita (пакты "одетые", снабженные иском). Они делятся на три группы: pacta adiecta (присоединенные к договору); pacta praetoria (преторские); pacta legitima (признанные императорскими законами).

Pacta adiecta

Под именем pacta adiecta разумеются дополнительные к главному договору соглашения, имеющие целью внести какие-либо видоизменения в юридические последствия главного договора, в частности, возложить на ту или другую сторону в договоре какие-либо дополнительные обязанности.

Такие дополнительные соглашения могли быть присоединены к основному договору при самом заключении договора, in continenti, или же в дальнейшем, по прошествии некоторого промежутка времени, ex intervallo.

Как правило, в качестве pactum adiectum, снабженного иском из главного договора, служили только добавочные соглашения, присоединенные непосредственно за заключением главного договора. Например, продающий земельный участок тут же условливается ad complendum id quod pepigerunt (в дополнение к тому, что содержит в себе договор), что продавец оставляет проданный участок в своем арендном пользовании или что если покупатель будет, в свою очередь, продавать этот участок, чтобы он прежде всего предложил продавцу, а не постороннему. Здесь получило отражение, с одной стороны, выдвинутое претором положение "pacta conventa servabo", в том смысле, что неформальные соглашения все-таки служат основанием для exceptio против иска кредитора; а с другой стороны, признание цивильным правом leges, условий, вставлявшихся сторонами в заключаемые ими договоры в качестве их составной части.

Pacta, присоединенные к договору лишь по истечении некоторого времени, имели юридическое значение только в том случае, если по своему содержанию они были направлены на то, чтобы сделать положение должника более льготным (ad minuendam obligationem), а не более тяжелым (ad augendam obligationem). Так, например, соглашение о приближении срока исполнения, об увеличении размера процентов и т.п., заключенное ex intervallo, не получало юридической силы (D. 2. 14. 7. 5).

Таким образом, если pactum направлено на уменьшение обязанности должника (в смысле размера, условий исполнения и т.д.), оно получает юридическое значение как в том случае, когда заключено непосредственно вслед за главным договором, так и в том случае, если оно заключено через некоторый промежуток времени. Так как на эту оговорку приходится ссылаться должнику, то претор давал ему в этих случаях exceptio pacti conventi. При этом, если дело шло о контракте строгого права (stricti iuris), как, например, стипуляция, нужно было испросить у претора включение в формулу иска соответствующей exceptio; если же иск предъявлялся из контракта bonae fidei, например, из купли-продажи, такая exceptio предполагалась включенной в формулу сама собой.

Если pactum направлено на усиление обязательства должника (ad augendam obligationem), то различие pacta, заключенных in continenti и ex intervallo, получало непосредственное практическое значение: в первом случае по общему правилу эти pacta получали исковую силу (в отдельных случаях, даже и при этом условии, pactum не порождало иска, например, даже присоединенное in continenti к договору займа соглашение о процентах не получало исковой защиты); если же эти pacta присоединялись ex intervallo, они силы не имели (D. 2. 14. 17. 5).

Преторские соглашения (pacta praetoria)

546. Constitutum debiti. К числу: pacta, "одетых" претором и потому называемых praetoria, принадлежало constitutum debiti, receptum, pactum iurisiurandi.

Constitutum debiti называется неформальное соглашение, по которому одно лицо обязуется уплатить другому уже существующий долг (и этим подтверждает долг, откуда название constitutum).

С помощью constitutum debiti можно было обязаться уплатить свой (существующий) долг, constitutum debiti proprii, или же долг другого лица, constitutum debili alieni.

Подтверждение собственного долга первоначально имело тот смысл, что этим соглашением определялся точный срок платежа, причем, как правило, в этой форме должник получал отсрочку исполнения. В связи с этим actio de pecunia constituta, которую претор давал на случай, если должник, получив по constitutum более отдаленный срок для платежа, чем было предусмотрено первоначальным договором, все-таки не платил и в этот льготный срок, сопровождалась sponsio dimidiae partis, обещанием уплатить в виде штрафа половину суммы долга (тогда как condictio certae creditae pecuniae, дававшаяся для требования первоначального долга, сопровождалась sponsio tertiae partis) (Гай. 4. 171).

С течением времени сфера применения constitutum расширилась: так, первоначально этот вид пактов применялся только к денежным долгам; в праве Юстиниана он был распространен уже на обязательства предоставить всякие другие вещи; вначале можно было подтверждать только безусловный долг, позднее — не было препятствий подтвердить в этой форме и условный долг.

Constitutum debiti alieni, по которому лицо принимало обязательство уплатить чужой долг, было зачаточной формой поручительства (см. п. 445).

Заключая constitutum, можно было при этом и изменить предмет долга; Ульпиан рассуждает так: при платеже допускается (разумеется, по соглашению сторон) предоставление одной вещи вместо другой; поэтому nihil prohibet et aliud pro debito constitui (нет препятствий обещать по constitutum вместо предмета долга и нечто иное). Равным образом допускалось изменение места исполнения (D. 13. 5. 5. pr.) и других пунктов договора.

Receptum. Под именем receptum в преторском эдикте были объединены три категории, по существу не имевшие между собой ничего общего: а) receptum arbitrii — соглашение об исполнении роли третейского судьи; б) receptum nautarum, cauponum, stabulariorum — соглашение с хозяином корабля, гостиницы, постоялого двора об ограждении безопасности вещей проезжих; в) receptum argentariorum — соглашение с банкиром об уплате за счет клиента какой-либо ценности.

(1) Receptum arbitrii. Этот pactum состоит в том, что два лица, пришедшие между собою к соглашению о передаче своего спора на разрешение третейского судьи, arbiter, заключают затем соглашение с намеченным арбитром; это последнее соглашение и называется receptum arbitrii.

Из этого соглашения для арбитра вытекает обязательство рассмотреть принятое им дело. По этому поводу в Дигестах (4. 8. 3. 1) говорится, что претор никого не может заставить принять на себя роль третейского судьи (aibitrium recipere), так как это — свободное дело каждого, и нет надобности принудительно возлагать такие обязанности на кого-либо, но если кто-нибудь уже принял на себя рассмотрение дела в качестве третейского судьи, то это дело претор считает относящимся ad curam et sollicitudinem suam, к предметам его забот и защиты: нужно, чтобы переданное арбитру дело было закончено и чтобы не нарушалось доверие лиц, избравших посредника quasi virum bonum, как добропорядочного человека. За уклонение от исполнения receptum arbitrii третейский судья подвергался штрафу (D. 4. 8. 32. 12). Только при наличии особо уважительных причин третейскому судье разрешалось не исполнить принятого на себя обязательства; в качестве таких уважительных причин могут служить, например, враждебные отношения, установившиеся между спорящими сторонами и арбитром после заключения receptum; болезнь арбитра, возложение на него публичных обязанностей, не позволяющих исполнить задачу арбитра, и т.п. (D. 4. 8. 15. 16. 1).

(2) Receptum nautarum, cauponum, stabulariorum

В преторском эдикте сказано: "Если хозяева кораблей, содержатели трактиров и постоялых дворов не вернут принятых от кого-либо на хранение вещей, я дам против них иск".

Это распоряжение преторского эдикта признается его комментатором Ульпианом (D. 4. 9. 1. 1) весьма полезным ввиду того, что в большинстве случаев лица, пользующиеся услугами названных предприятий и лиц, вынуждены доверять им и оставлять у них на хранение свои вещи (например, лошадь в стойле). Ответственность хозяина корабля, содержателя трактира и постоялого двора перед путешественниками и другими посетителями имела место даже если вещь пропадет или будет причинен вред без вины принявшего вещи; он освобождается от ответственности только в том случае, если ущерб наступит в силу случайного бедствия. С другой стороны, надо принять во внимание, что передача багажа путешественника на хранение содержателю предприятия, в котором путешественник оказался, происходит автоматически: лишь бы вещи поступили при эксплуатации данного предприятия (D. 4. 9. 3. 2), и отказаться от принятия вещей на хранение содержатели названных предприятий не имеют права.

Все это позволяет признать, что ответственность содержателей гостиниц, постоялых дворов и т.д. была нормирована довольно строго. Это объясняется наблюдавшимися на практике нередкими случаями, когда подобного рода трактирщики, корчмари и т.п. оказывались соучастниками воров, так что путешествия были далеко не безопасными; возложением на трактирщиков, содержателей постоялых дворов и т.д. ответственности за целость вещей путешественников независимо от личной вины трактирщика и т.п., имелось в виду хотя бы несколько сократить наблюдавшиеся случаи обворовывания путешественников и способствовать большей безопасности путешествий, тем более что останавливаться в гостиницах и т.п. были вынуждены и высшие слои населения (D. 4. 9. 1. 1).

Для защиты путешественников, потерпевших от кражи, порчи и т.п. вещей, с которыми они пришли на корабль, на постоялый двор или в трактир, претором давалась actio in factum о возмещении ущерба, понесенного собственником вещи (иск реиперсекуторный, см. п. 56).

(3) Receptum argentarii. Этим именем называется неформальное соглашение, по которому банкир или меняла принимают обязательство перед своим клиентом уплатить его долг какому-либо третьему лицу. Таким образом, receptum argentarii, подобно constitutum debiti aliena (п. 546), служило целям поручительства. В большинстве случаев банкир, выступая по этому receptum в роли поручителя, имел гарантию в тех суммах, какие клиент держал у банкира; но необходимым условием действительности receptum argentarii это обстоятельство не являлось. При Юстиниане receptum argentarii было поглощено constitutum debiti aliem (C. 4. 18. 2. pr.).

Значение receptum, в общем, заключалось в том, что, во-первых, это было для банкира средством укрепить кредит своего клиента, а во-вторых, receptum могло служить для клиента, имеющего у банкира достаточный вклад, средством произвести оплату долга в другом городе через посредство банкира.

В отличие от constitutum receptum argentarii не предполагало в качестве необходимого условия для его действительности существование какого-то ранее установленного долга; кроме того, оно и в классическом праве могло относиться не только к денежным долгам, но и к обязательствам предоставить всякого рода иные вещи.

В связи с общими правилами о представительстве из receptum argentarii возникали следующие последствия. Банкир не становился должником третьего лица; третье лицо оставалось кредитором только клиента банкира; к этому клиенту третье лицо и направляло свою претензию; но если у клиента банкира не оказывалось средств для оплаты, он предлагал своему кредитору получить с банкира, гарантировавшего платеж со стороны клиента; если банкир отказывался платить, клиент получал против него actio recepticia. В кодификации Юстиниана это название иска заменено (в связи с исчезновением из практики receptum argentarii) — посредством actio de pecunia constituta; в западной части Римской империи receptum argentarii, по-видимому, некоторое применение находило до падения Рима.

548. Pactum iurisiurandi. Pactum iurisiurandi представляет собой добровольное внесудебное соглашение, посредством которого истец обещает не взыскивать с должника по обязательству, если должник присягнет, что он ничего не должен, или, наоборот, должник обещает исполнить требование кредитора, если тот присягнет, что его требование обоснованно и сохраняет силу. Если сторона в дальнейшем своем поведении не посчитается с данной присягой, претор, в зависимости от обстоятельств, дает или exceptio iurisiurandi, или actio de iureiurando.

Exceptio iurisiurandi дается должнику, присягнувшему в том, что он ничего не должен, для того, чтобы отбить иск, предъявленный к нему кредитором вопреки pactum iurisiurandi. Наоборот, истец, присягнувший в том, что он — кредитор, может взамен иска из договора предъявить к должнику actio de iureiurando: это для него выгодно в том отношении, что ему достаточно доказать факт присяги, но не нужно доказывать существование самого права требования.

Императорские pacta (pacta legitima)

Pacta, получившие юридическое признание в законодательстве позднейшей империи, называются pacta legitima. Защита прав кредиторов по соглашениям, принадлежавшим к этой категории, производилась посредством condictio ex lege, кондикционного иска, вытекавшего непосредственно из закона. "Si obligatio lege nova introducta ist, nec cautum eadem lege quo genere actionis experiamur, ex lege agendum est" (D. 13. 2. 1), т.е. если обязательство установлено новым законом и в этом законе не предусмотрено, какого рода иском пользоваться для защиты обязательства, то нужно предъявить иск ex lege, прямо из закона.

К числу pacta legitima относятся: compromissum, pactum dotis, pactum donationis.

Compromissum. Под именем compromissum разумеется соглашение двух сторон о передаче их спора на разрешение третейского суда. В классическую эпоху выполнение такого соглашения обеспечивалось или тем, что спорная вещь либо сумма денег заранее передавалась третейскому судье с тем, чтобы он ее передал тому, в чью пользу будет разрешен спор, или же посредством заключения стипуляции.

За неисполнение решения арбитра виновная сторона подвергалась штрафу (D. 4. 8. 27. 6).

Императорское законодательство дало непосредственную исковую защиту pactum compromissi, соглашению о передаче спора на разрешение третейского суда: сначала при условии, если compromissum сопровождалось присягой о подчинении решению арбитра (C. 2. 55. 4. pr.), а затем, когда употребление присяги было запрещено, то за соглашением о третейском суде была признана обязательная сила, если стороны своею подписью скрепили решение арбитра или не оспорили его в десятидневный срок (C. 2. 55. 5).

Pactum dotis. Pactum dotis есть неформальное соглашение, которым дается обещание установить приданое: из этого неформального соглашения муж получал condictio ex lege, посредством которой мог требовать предоставления обещанного приданого (C. 5. 11. 6).

Pactum donationis. Pactum donationis — неформальное соглашение о дарении. Дарением называется договор, которым одна сторона, даритель, предоставляет другой стороне, одаряемому, какие-то ценности за счет своего имущества, с целью проявить щедрость по отношению к одаряемому. Дарение может быть совершено в различных правовых формах: посредством передачи права собственности на вещь, в частности платежа денежной суммы, в форме предоставления сервитутного права и т.д. Частным случаем дарения было обещание что-то предоставить, совершить известные действия и т.д. — дарственное обещание.

В классическом праве дарственное обещание имело обязательную силу только в том случае, если оно было облечено в форму стипуляции; неформальное дарственное обещание не порождало обязательства. Помимо этого формального требования, классическое право, стремясь сохранить имущества в руках аристократических семейств, установило еще ограничение размера дарения (закон Цинция, 204 г. до н.э.), за исключением дарений, совершаемых в пользу ближайших родственников, и пр.

Императорским законодательством была установлена необходимость совершения так называемой судебной инсинуации дарственных актов, т.е. требовалось заявлять их перед судом с занесением в реестр. Первоначально требование этой публичности дарения относилось к дарению на всякую сумму (C. Th. 3. 5; 1), но Юстиниан ограничил применение insinuatio лишь дарениями на сумму свыше 500 золотых и установил, что дарения на меньшие суммы получают силу, независимо от каких-либо формальностей (C. 8. 53. 36. 3). Тем самым pactum donationis получил исковую силу:

Ввиду того что даритель не только не получает от договора дарения никакой utilitas, но даже и теряет нечто (ибо дарение предполагает обогащение одаряемого за счет имущества дарителя, который непременно должен претерпеть некоторое уменьшение имущества), ответственность дарителя (за возможную эвикцию подаренной вещи, за обнаруженные в ней недостатки и пр.), ограничивается только случаями dolus и culpa lata.

В некоторых случаях допускается отмена дарения: патрон может отменить дарение, совершенное в пользу вольноотпущенника, в случае неблагодарности одаренного (C. 8. 55. 1. pr.). Эта норма является частным отражением зависимости, в которой находились в Риме вольноотпущенники по отношению к патронам и которая нередко переходила в эксплуатацию вольноотпущенников.

Юстинианом установлено уже в качестве общего правила для всех случаев дарения, что неблагодарность одаренного служит основанием отмены дарения.

В той же 1. 10. даются и примеры неблагодарности: нанесение грубой обиды (iniuriae atroces), создание опасности для жизни дарителя, причинение ему значительного имущественного вреда. Патрон, не имевший детей в момент, когда совершалось дарение в пользу вольноотпущенника, имел право потребовать дар обратно в случае последующего рождения детей (C. 8. 55. 8).

55. Деликты. Понятие и виды.

В ряду оснований возникновения обязательств видное место занимают деликты, delicta, maleficia. Деликт — это противоправное действие, правонарушение. В зависимости от последствий, связанных с деликтами, они разделялись в римском праве на публичные деликты, delicta publica, и частные, delicta privata. Публичными деликтами были те, которые признавались нарушающими интересы государства в целом и влекли за собою телесное наказание, а иногда и смертную казнь — crimina capitalia — или имущественное взыскание, по общему правилу поступавшее в доход государства. Дела об этих деликтах были подведомственны особым уголовным судам и разрешались по специальным правилам судопроизводства. Наоборот, частные деликты рассматривались как посягательства только на интересы частных лиц; иски из таких деликтов предъявлялись потерпевшими частными лицами. Денежные штрафы, на взыскание которых были направлены эти иски, поступали потерпевшему и взыскивались в общем порядке, установленном для разрешения имущественных споров. В том же порядке рассматривались и дела о тех delicta privata, которые в древнейшее время влекли за собою телесное наказание.

Несмотря на то что со времени законов XII таблиц и до периода империи римская система частных деликтов претерпела значительные изменения, и выработанные претором и юристами положения постепенно смягчили казуистический характер древнейшего права в этой области, однако римское право никогда не вырабатывало общего принципа, в силу которого подлежал бы возмещению всякий имущественный вред, причиненный противоправным действием. Наоборот, деяние признавалось деликтом лишь при существовании соответствующей особой нормы о данном роде деяний — если оно было отнесено к числу деликтов законом или преторским правом. Существовал и последовательно пополнялся круг деликтов, но не было единого понятия деликта. В этом смысле ход развития обязательств из деликтов родствен процессу развития договорных обязательств, которые также навсегда остались в римском праве обязательствами из признанных правом контрактов и приравненных к ним соглашений, но не обязательствами из любого законного соглашения. Тем не менее в ходе исторического развития обязательств из деликтов сложились некоторые черты, общие для всех деликтных исков и определившие тем самым основное содержание обязательств из деликтов.

159. Развитие частных деликтов

575. Период частной мести. Можно думать, что обязательства из деликтов исторически предшествовали обязательствам из контрактов. И вполне вероятно, как то думают многие историки римского права (Жирар, Покровский), что понятию обязательства из деликтов предшествовала мысль об ответственности правонарушителя, выражавшейся в том, что он обрекался мести потерпевшего. Лишь недавно начавшее крепнуть государство еще не брало на себя воздействия на правонарушителя, оставляя право этого воздействия за потерпевшим. Это — первая стадия развития правовых норм, относящихся к деликтам.

576. Период добровольных соглашений о замене частной мести возмещением вреда. Совершенно понятно, однако, что скоро в интересах поддержания необходимого господствующим классам спокойствия и порядка государство оказалось вынужденным определить с известной степенью точности условия, при которых месть потерпевшего является правомерной и исключает новую месть со стороны того, на кого она была направлена. А в то же время и по тем же соображениям целесообразным оказалось и охранять соглашения правонарушителя с потерпевшим, в силу которых потерпевший отказывался от частной мести, получая от нарушителя определенное имущественное возмещение. Это вторая стадия развития обязательства из деликтов, отражаемая законами XII таблиц в постановлениях о посягательствах на личность iniuria. Законы XII таблиц допускают месть за членовредительство, membrum ruptum, если не состоялось добровольное соглашение между сторонами: si membrum rupsit, ni cum eo pacit, talio esto.

577. Период композиций. Следующая, третья стадия развития обязательств из деликтов знаменуется установлением государством обязательных композиций, т.е. штрафов, которые правонарушитель уплачивает потерпевшему, но которыми последний обязан удовлетвориться, не прибегая уже к мести. Переход к этой стадии также находит себе выражение в законах XII таблиц: уплата денежного штрафа может быть, как указано выше, установлена соглашением сторон в случаях членовредительства, membrum ruptum, но она является единственным юридическим последствием менее тяжких ранений, os fractum. Точно так же мщение может быть устранено соглашением сторон о штрафе, если вор задержан с поличным, наоборот, только к уплате денежного возмещения присуждается вор, не задержанный с поличным.

578. Развитие понятие деликта. Наконец, в последней стадии развития обязательств из деликтов некоторые delicta privata становятся delicta publica. Обостряющаяся классовая борьба и растущие противоречия внутри класса рабовладельцев побуждают уже государство считать нарушающими не только частные, но и общегосударственные интересы отдельные деяния, с которыми первоначально связывалось только удовлетворение непосредственно потерпевшего лица или его семьи: убийство, а при определенных условиях и некоторые насильственные действия и т.п. начинают преследоваться государством независимо от воли потерпевшего и влекут за собою наказание, налагаемое государством в порядке осуществления уголовного правосудия.