Когнитивный диссонанс и бесконечное Я

 

Леону Фестингеру иногда приходилось платить людям за ложь. В одном из своих экспериментов он просил участников потратить примерно час на выполнение скучнейших заданий, например таких: последовательно, в очень точном порядке переставлять шашки на шахматной доске (согласитесь, это даже звучит скучно). Вполне понятно, что среди испытуемых не нашлось ни одного человека, которому понравилось бы заниматься подобной бесцельной и, главное, совершенно бессмысленной чепухой. По истечении часа каждому из них было заплачено. Кто-то получил один доллар, а кто-то двадцать. Но эта плата была не за выполнение задания, как вы могли бы подумать. Фестингер платил за вранье: участники эксперимента должны были рассказать, каким интересным и захватывающим было то, что они выполняли.

Изначально практически все испытуемые согласились соврать. Удивительно, но во время интервью те, кому пообещали заплатить доллар (плата заранее оговаривалась), говорили гораздо более убедительно! Складывалось впечатление, что они наслаждаются собственной выдумкой и даже более того — чуть ли ни поверили в увлекательность тупого переставления шашек.

Фестингер объяснил это тем, что за двадцать долларов гораздо проще найти оправдание собственной лжи, чем всего за один. Любой человек, кого ни возьми, любит думать о себе как о честном и скромном гражданине. Именно поэтому у испытуемых, знавших, что им заплатят за ложь один доллар, после разговора с исследователем остался неприятный осадок. С одной стороны, они думали «Ведь я — хороший человек», а с другой — их грызла мысль о том, что они по дешевке продают свою честность. Такую мысль уж точно никак нельзя назвать приятной! Вот почему они начали «маневрировать» своими воспоминаниями, приводя их в соответствие со сложившейся ситуацией. Иными словами, они просто заставили себя поверить, что задание им понравилось. Иначе совесть не дала бы им покоя.

Те же, кому светило двадцать долларов, влияние так называемого когнитивного диссонанса ощутили в меньшей степени. Почему их не мучила совесть? Все просто. Они смогли оправдать себя, мысленно повторяя: «Ну хорошо, я соврал. И что с того? Это же всего лишь эксперимент. К тому же теперь у меня есть двадцатка. Так что ничего страшного».

 

* * *

 

Леон Фестингер родился в 1919 году в Нью-Йорке. Его родители за несколько лет до этого эмигрировали в Америку из России, опасаясь стать жертвами еврейских погромов. Он был невысокого роста и, сколько себя помнил, носил очки. Знакомые Фестингера особо отмечали стойкий характер ученого и его довольно пессимистичный взгляд на человеческую натуру. Он восхищался работами Жана Поля Сартра и Альбера Камю, которые тонко подмечали стремление человека постичь порядок и конечный метафизический смысл бытия и, отталкиваясь от этого, продолжать жить вопреки абсурдности собственного существования. В конце 1950-х Фестингер разработал теорию, в которой изложил свое понимание подобных умственных процессов, широко известных под названием «когнитивный диссонанс».

Бенджамин Франклин любил рассказывать, как однажды он подружился с одним из своих политических оппонентов. Франклин знал, что в библиотеке его соперника находится чрезвычайно редкая книга. Он написал ему письмо с просьбой одолжить ее на время. Посыльный немедленно доставил книгу. Выждав неделю, Франклин отправил книгу обратно, приложив письмо с теплыми словами благодарности. На следующий день произошла встреча. Оппонента Франклина сложно было узнать: он был вежлив, излучал дружелюбие и выражал самое искреннее желание оказать в дальнейшем любую помощь, какая только может понадобиться. С тех пор и до конца жизни они сохранили хорошие отношения.

Вспоминая этот случай, Франклин говорил:

 

«Человек, однажды оказавший вам услугу, окажет вам ее еще раз с большим удовольствием, чем тот, кто обязан чем-то вам».

 

Переложим эту ситуацию на терминологию Фестингера. Соперник Франклина, решая, одолжить книгу или нет, оказался перед когнитивным выбором. Да, между ними существовали серьезные политические разногласия, но, тем не менее, этот человек откликнулся на просьбу. То есть при разрешении внутреннего когнитивного конфликта он сделал выбор в сторону улучшения отношений и в итоге даже пришел к выводу, что на самом деле Франклин ему нравится.

Фестингер уверен, что у нас в душе ни на минуту не утихает внутренний конфликт. Однако мы стремимся избежать когнитивного диссонанса хотя бы для того, чтобы сохранить самих себя. Стоит ненадолго задуматься о противоречивости, лживости или просто безграничной несправедливости нашего мира, как в душе появляются смутные мысли о том, что, наверное, стоит изменить что-то в своем характере, своих представлениях и убеждениях — изменить, чтобы избежать глупой ситуации, когда одновременно приходится думать «за двоих».

Казалось бы, изменить свои представления — проще всего. Но как только мы встречаемся с информацией, противоречащей нашей точке зрения (и уж тем более предполагающей, что мы не правы), мы немедленно начинаем придумывать аргументы в свою защиту, злиться на тех, кто нас не понимает и не поддерживает, кричать, что подобная тема слишком очевидна, чтобы ее обсуждать… и только потом меняем свою точку зрения. Если заядлый курильщик хочет избавиться от вредной привычки, но не может, он быстро найдет себе оправдание: не так уж это и вредно, даже врачи курят, я проживу меньше, но моя жизнь будет насыщеннее и т. д. Если вы купили очень дорогие билеты в театр или на концерт, то после представления вы будете убеждать себя в том, что это того стоило, даже если на самом деле вам было скучно и хотелось уйти с середины. А ваша привязанность к университетским товарищам? Чем сильнее она была, тем более преданными вы будете им на протяжении многих лет. Можно привести еще множество подобных примеров.

 

* * *

 

Фестингер проявлял особый интерес к истории мировых религий. Больше всего его интересовали конфессии, культы и секты, предсказывающие крушение мира вследствие страшного катаклизма и даже называющие конкретную дату Судного дня. Строго говоря, практически все религии утверждают, что рано или поздно наступит день, когда известный нам мир кончится. Естественно, в связи с этим каждая религия выдвигает свои представления о спасении. Католицизм, например, обещает спасение только истинно верующим. И этот частный пример — далеко не исключение. При некотором обобщении мы увидим, что на спасение в Судный день может рассчитывать лишь небольшая группка людей, исповедующая «правильную» религию. Только им будет даровано избавление от всех грехов и вечное счастье.

Изучая эту тему, Фестингер заметил, что если предсказания о конкретной дате конца света до сих пор не оправдывали себя (а конкретные даты называются каждое столетие), то сообщества недоумевающих «грешников» или, наоборот, «праведников» — то есть тех, кто уже готовился к самому худшему (лучшему), — не распадаются, как следовало бы ожидать. Напротив, эти люди продолжают тесно общаться, а если и теряют связь друг с другом, то это происходит очень не скоро. Когда испуг, вызванный ожиданием конца, спадает, они только укрепляются в своей вере и бросают вызов осуждению и презрению со стороны «неверующих». Они все более и более пылко начинают утверждать, что мир был спасен по воле Господа, и эта мысль укрепляет их веру.

В 1953 году Фестингеру было тридцать четыре. Он работал в университете Миннесоты. Однажды ему на глаза попалась газетная статья, в которой сообщалось, что некая группа возвещает скорый конец света. Мир, по мнению ее членов, падет под натиском инопланетной расы. Штаб-квартира последователей культа располагалась неподалеку — в Лейк-Сити, на окраинах Чикаго. Фестингер понял, что перед ним открывается отличный шанс провести исследование. С группой своих единомышленников он направился в Чикаго и инкогнито присоединился к оккультистам, выдав себя за сторонников их идей. Позже он написал обширную статью о том, что увидел. Эта статья стала переломным моментом в его изучении апокалипсических движений. В том числе он по-новому взглянул на один из самых странных культов в истории — культ Шабатая Цви.

 

* * *

 

Тридцать первого мая 1665 года человек, которому на вид было тридцать девять — сорок лет, постучал в дверь одного из домов Газы. Он нуждался в помощи. Хозяином дома был Авраам Натан Биньямин бен Элиша ха-Леви Ашкенази, более известный под именем Натан из Газы. Натан был молодым еврейским мистиком — каббалистом. Всего в двадцать два года он заработал известность благодаря своему умению принимать и излагать в виде пророчеств Божественные послания. И — исцелять больных.

Когда усталый странник назвал свое имя, Натан, должно быть, не смог скрыть удивления, и вот почему. Шабатай Цви был третьим сыном богатого купца из Смирны; его братья стали такими же успешными торговцами, как и их отец, но Шабатай не пошел по проторенной тропе, хотя отличался и хитростью, и сообразительностью, необходимыми в этом деле. Шабатай собирался стать раввином и увлекался изучением каббалы. Но при этом ни один приход, ни одна религиозная школа не пустили бы его на порог. Одно его имя вызывало у многих кислую гримасу. Дело в том, что у этого человека было очень неровное поведение. Сегодня такое поведение назвали бы, наверное, маниакально-депрессивным или биполярным. После непродолжительных периодов благочестия Шабатай погружался в пучину греховности. С возрастом подобные перепады становились все более ощутимыми. Еще подростком он частенько проявлял богохульство, да и потом продолжал в том же духе. Например, он свободно произносил запрещенное к поминанию имя Господа, заявлял, что «женат» на свитке с Торой, и не раз подвергался осуждению за невероятно легкое отношение к половой жизни (которая, надо полагать, была у него весьма бурной). Но самое возмутительное — он несколько раз провозглашал себя мессией! За это его с позором изгоняли из многих городов, в том числе из Смирны, Салоников и Константинополя, куда ему в обозримом будущем путь был заказан.

Однако бывали дни, когда Шабатай если и не раскаивался, то, по крайней мере, задумывался над тем, почему с ним обошлись столь сурово в том или ином месте. Но какое это имело значение, если слава о «подвигах» Шабатая росла изо дня в день, передавалась из города в город, обгоняя его.

Весной 1665 года Шабатай Цви пришел в Газу, где и разыскал Натана. Он надеялся, что Натан сможет изгнать демонов из его души и тем самым даст ему шанс вернуться к нормальной жизни.

Натан уже встречался с Цви в Иерусалиме, когда тот в очередной раз провозгласил себя мессией. Но тогда он не придал никакого значения словам заносчивого самодура. Теперь же все изменилось. За несколько дней до встречи в Газе (которая, к слову, произошла во время поста) Натан резко изменил свое мнение о Шабатае. Это произошло потому, что ему было видение, длившееся почти сутки (!), из которого следовало, что Цви — на самом деле мессия. И вот этот самый человек покорно стоит у его дверей и просит о помощи. Уж не знак ли это свыше?

 

* * *

 

В чикагской группе, предсказывавшей близкий конец света, было два лидера. Доктор Томас Армстронг, врач и педагог, занимал высокий пост в одном из колледжей. У него было своеобразное хобби: сбор любой информации, связанной с НЛО; к тому же он давно интересовался различными оккультными течениями. Этот человек считался духовным наставником группы. А Марион Кич, обыкновенная домохозяйка, была ее организатором и главным активистом.

…Осенью 1954 года Марион — в тот день она была одна — впервые получила сообщение от инопланетян. Как она сама об этом рассказывала, ее рука внезапно затряслась и потянулась к листку бумаги, лежащему на столе. Известие, записанное наспех, нельзя было назвать приятным:

 

«Дно Атлантического океана скоро поднимется, и из-за этого все побережье уйдет под воду. Всю Францию затопит… на месте России будет огромное море».

 

Марион с ужасом узнала, что Америку тоже невозможно будет спасти. Да что там Америку — большая часть мира окажется под водой, потому что «земляне должны уступить место другим существам, более развитым, и эти существа установят на планете новый порядок».

За этим сообщением вскоре стали поступать и другие, подобного рода. Существа, вступившие в контакт с Марион, называли себя Стражами. Их повелителем был бог, которого Стражи именовали Синандером. Они указали точную дату конца света: полночь 21 декабря 1954 года. Спастись могли только те, кто признает Синандера единственным богом.

Марион не сомневалась, кому рассказать о посланиях. Вы думаете, она пошла в газету? Нет! Она отправилась на встречу с доктором Армстронгом, членом местного клуба НЛО, где люди встречались, чтобы обсудить вероятность инопланетного вторжения. Армстронг тут же оценил всю серьезность сложившейся ситуации. Вместе они сообщили об этом членам клуба и призвали их готовиться к скорому появлению пришельцев, а вместе с ними и конца света. Через пару недель в эту группу под видом оккультистов сумели войти и психологи, в том числе доктор Фестингер.

В течение многих недель Фестингер и его коллеги наблюдали за невероятным уровнем сплоченности необычного коллектива. Чем больше идеи почитателей Синандера подвергались осмеянию со стороны общественности, тем крепче становилась группа. Члены группы стоически переносили скандалы в своих семьях и игнорировали угрозы соседей, твердо решивших, что «новоявленных мракобесов» стоит признать невменяемыми. Доктор Армстронг потерял работу, а его родная сестра наняла лучших юристов, чтобы оградить от него его же детей и взять их на воспитание в свою семью. Но тех, кто хотел спастись, когда конец света грядет, ничто не останавливало. Одна женщина даже продала свой дом и вместе с полугодовалым ребенком переехала к миссис Кич. Практически все члены группы ушли с работы и в спешном порядке стали распродавать свое имущество. В сущности, им было наплевать на мнение общественности, да и какой смысл выслушивать его? Стоит ли лишний раз трепать себе нервы, если скоро весь мир уйдет под воду, а для них — избранных — начнется новая жизнь?

Здесь следует оговорить, что члены группы не пытались обратить кого-нибудь в свою веру, — все приходили к ним сами. Пространная статья о грядущем апокалипсисе появилась в местной газете один-единственный раз. В остальном же ни доктор Армстронг, ни миссис Кич ничего не делали для того, чтобы увеличить число новообращенных, и это не могло не удивлять.

Чем ближе был день «великой катастрофы», тем чаще к оккультистам поступали предложения выступить на телевидении или дать газетное интервью. Но Армстронг строго наказал своим подопечным игнорировать средства массовой информации. Впоследствии исследователи описали поведение группы как «беззаботное и потому странное».

 

* * *

 

Натан из Газы был сыном выдающегося раввина и каббалиста из Иерусалима. Получив ортодоксальное иудейское воспитание он отправился в Газу, чтобы посвятить себя изучению Лурианской каббалы[35]. В Газе он женился и постепенно приобрел известность, как человек способный вылечить душевные недуги — с помощью медитаций.

Один из современников писал о нем: «Натан очень умен и не раз демонстрировал способность глубоко мыслить. Его воображение безгранично, а разум — эмоционален и щепетилен». Вместо того чтобы неотступно придерживаться строгих правил, как принято у иудеев, Натан активно разрабатывал свою собственную идеологию. К весне 1665 года он был близок к тому, чтобы завершить свою радикальную, всеохватывающую систему мироздания, основы которой были заложены в каббале, но переосмыслены по-новому. Как казалось самому Натану, созданная им философская система объясняла практически все явления нашего мира.

Терпеливо выслушав Шабатая, Натан заверил его, что в какой-либо помощи нет необходимости и что вовсе не демоны туманят душу гостя греховными мыслями, так как он — на самом деле мессия. «Твой приход в этот мир, — заключил Натан, — означает, что в скором времени наступит конец старой эпохи».

Привыкший к насмешкам Цви поначалу не поверил сказанному, но вскоре понял, что в словах Натана нет издевки — он говорил серьезно. После нескольких часов сложной теологической дискуссии Шабатай согласился с тем, что у него особая миссия на этой земле. Впервые в жизни его убедили в том, что он кое-чего стоит, и стоит многого.

Цви был счастлив. Он ездил по Газе верхом на коне и торжественно провозглашал, что люди видят перед собой Избранного. Конечно, ему уже приходилось делать так в других городах, и всюду его с позором изгоняли. Но тогда он был один, а теперь рядом с ним находился Натан, всем и каждому терпеливо объяснявший, почему именно Бог выбрал это время для того, чтобы послать на землю своего пророка, и почему именно Шабатай стал им.

За короткое время поведение Цви изменилось — он обрел уверенность в себе и стал по-царски снисходительным по отношению к сомневающимся. Из своих верных сторонников он выбрал несколько человек, назначил их послами и направил в Иерусалим, чтобы те возвестили о его скором появлении в городе.

В течение последующих шести месяцев Натан писал длинные и подробные письма всем еврейским общинам мира. В них он сообщал, что в наш мир пришел мессия, предвещающий наступление новой эры в истории человечества. Зная о недоброй славе Цви, в своих посланиях Натан давал рациональное обоснование всем прежним поступкам «пророка», оправдывая их и заявляя, что «так было необходимо».

Цви отправился в долгий путь на север. Впереди у него были Иерусалим, Смирна и Алеппо. И везде его встречали как великого героя.

Стоит сказать, что то далекое время было непростым для евреев. За несколько лет до прихода Цви они претерпели одно из самых серьезных гонений в истории. Именно поэтому появление спасителя давало им надежды на то, что вскоре мир изменится и наступят лучшие времена. На Шабатая, переезжавшего из города в город, приходили посмотреть многотысячные толпы народу. Но среди раввинов к нему было весьма неоднозначное отношение. Те, что помоложе, с энтузиазмом воспринимали идеи Цви и Натана, а вот почтенные старцы старались оградить людей от их радикального влияния.

Чувствуя это, Шабатай начал действовать в своей излюбленной манере: поносил старцев-раввинов, прилюдно поедал свинину, призывал людей к несоблюдению законов и т. п. Молодежь заражалась его энергией и бесстрашием. Доходило до того, что если какой-нибудь непокорный раввин осмеливался усомниться в новом «пророке», мессии ничего не стоило отправить к его дому разгневанную толпу, выкрикивающую страшные угрозы в адрес «консерватора». В Смирне он даже изрубил топором дверь синагоги, раввины которой решительно отказывались признавать его авторитет. Когда дверь разлетелась в щепки, Шабатай вошел в храм и провозгласил дату Судного дня: 18 июня 1666 года.

 

* * *

 

В Лейк-Сити наступил долгожданный день Великого пришествия. Все члены группы собрались дома у Марион Кич. Среди них были домохозяйки, студенты колледжей, владелец небольшого издательского дома, клерк из магазина технического обеспечения со своей матерью и конечно же доктор Армстронг. Расположившись в гостиной, оккультисты стали ждать новых посланий от Синандера и его верных слуг. Разумеется, никто не мог сказать точно, ни в какой форме будет сообщение, ни что, собственно, должно произойти в роковой час, — Стражи не потрудились объяснить детали своего пришествия.

Все члены группы вели себя так, будто стали участниками какой-то очень важной церемонии. За несколько часов до полуночи внезапно зазвонил телефон. Ехидный голос в трубке сказал:

— Эй, ребята, у меня тут потоп в ванной, не хотите прийти и отпраздновать это дело?

Удивительно, но собравшихся звонок ничуть не огорчил. Они и не подумали, что над ними просто решили поиздеваться. Вовсе нет — это скрытый знак от Стражей! Возможно, Стражи хотят проверить, нет ли среди них чужих, непосвященных!

Мужчины и женщины поспешно стали произносить заученные наизусть секретные пароли, которые организаторы группы раздали заранее. «Я забыл шляпу дома»; «А я сама себе служанка», — доносилось со всех сторон.

Вскоре был обнаружен следующий знак: маленький кусочек олова, неизвестно как оказавшийся в гостиной. Кто-то выразил предположение: так Стражи дают понять, что перед началом конца нужно снять с себя все металлические предметы. Поднялась суматоха: на пол полетели пуговицы и цепочки, а потом женщины принялись ожесточенно срывать металлические крючки своих лифчиков. Одному молодому человеку (ассистенту Фестингера) в тот момент приспичило сходить в туалет, и, к своему удивлению, он застал там доктора Армстронга, срезающего молнию с брюк при помощи опасной бритвы[36].

Когда до конца света оставались считаные секунды, члены группы в молчании расселись в гостиной, на всякий случай накинув одеяла на плечи. Всё было готово, оставалось только ждать. Фестингер, непосредственный участник событий, описал обстановку следующим образом:

 

«В натянутой тишине тиканье часов казалось настоящим колокольным звоном. В комнате было двое часов, и одни из них спешили на десять минут. Когда на них было пять минут первого, какой-то мужчина тихонько сообщил об этом. Ему тут же ответил хор возмущенных голосов: „Что вы, полночь еще не наступила!“ Боб Истмэн, сидевший рядом со мной, заверил всех, что вторые часы показывают точное время, так как он лично проверил это еще днем. До полуночи осталось всего четыре минуты.

Эти четыре минуты прошли в гробовой тишине. Лишь за несколько секунд до полуночи не выдержавшая напряжение Марион нервно воскликнула: „Скорее бы! Только не сбейтесь с пути!“

И вот наконец наступила полночь. Каждый удар часов резко врывался в сознание всех сидящих в комнате. Никто не осмелился шелохнуться…»

 

Но… ровным счетом ничего не изменилось. Все молчали, да и говорить не было сил. Прошла минута, две, три, затем счет пошел уже на часы. И — ничего! Атмосфера отчаяния ощущалась почти физически. Доктор Армстронг и миссис Кич уговаривали всех спокойно ждать, но их слова, похоже, остались не услышанными. Люди, потупившись, сидели на своих местах. Тогда организаторы принялись на ходу придумывать множество объяснений тому, что могло пойти не так. Но это вскоре начало раздражать. Присутствующие теряли терпение. По словам Фестингера, «в тот момент группа была, как никогда, близка к распаду».

Когда на часах было четыре сорок пять, рука Марион затряслась и потянулась к карандашу. На листке бумаги появилось «послание свыше»:

 

«Небольшая группка истинно верующих, просидевших вместе всю ночь напролет, распространила вокруг себя тепло, свет и благодать, а потому Синандер помиловал этот мир».

 

Элегантное объяснение… Один мужчина молча поднялся, надел пальто и шляпу и пошел домой. Наверное, спать.

 

* * *

 

Зимой 1665/66 года иудейский мир одновременно был охвачен и радостью, и смятением. От Франкфурта до Амстердама, от Праги до Константинополя евреи денно и нощно молились, соблюдали особый пост и постоянно совершали ритуальные омовения. Все это было частью подготовки к Концу дней. Многие спешно продавали свое имущество и отправлялись в паломничество в Святую землю, где надеялись на встречу с Цви. В тот период было создано множество литературных произведений на религиозные темы. Общество пришло в движение; в Польше, например, во всех крупных городах наблюдались массовые беспорядки.

Именно тогда Шаботай Цви решился на следующий шаг — он отправился в Турцию, где, по предсказанию Натана, его слово должно было дойти до людей и где он станет вседержавным правителем, которому сам султан будет поклоняться, как посланнику Божьему.

Корабль, на котором он отправился в это рискованное путешествие, достиг берегов Турции в феврале 1666 года. Турецкие власти, узнав об этом, тут же приказали арестовать возмутителя спокойствия, дабы не допустить развития событий по европейскому сценарию. Цви был задержан на палубе. На него надели кандалы и отправили на берег, в тюрьму.

Надо сказать, что заключение Цви в тюрьме Галлиполи нельзя назвать суровым — его содержали как знатного вельможу, к нему даже допускали посетителей.

Натан, отслеживавший каждый шаг мессии, очень скоро нашел объяснение этой все же неприятной ситуации. Он объявил, что пленение символизирует внутреннюю борьбу Шабатая с силами губительного мрака. Цви понравилась такая мысль, и он развил ее в своем письме, адресованном иудеям Константинополя; в этом же письме он в очередной раз напомнил о скором приближении конца.

Восемнадцатое июня наступило. А за ним последовало девятнадцатое. Ничего не случилось. Мир остался таким, каким и был прежде.

В сентябре судьбу Цви должен был решить консул Константинополя. На суде присутствовал султан, который незаметно наблюдал за происходящим из полутемного алькова. Перед Цви поставили простой выбор: принять ислам (и тем самым покориться султану) либо умереть. На этом история собственно Шабатая Цви закончилась. Пророк покорно, даже с радостью, надел тюбетейку, приняв имя Азиз Мехмед Эффенди. Новоявленному слуге султана была присвоена почетная должность смотрителя Дворцовых ворот и назначена мизерная пенсия, которой ему, однако, вполне хватало.

 

* * *

 

Марион вскоре получила еще одно послание. В нем Стражи просили ее поведать миру о случившемся. Она начала обзванивать редакции местных газет, сообщая, что имеет актуальную информацию, связанную с концом света. Спустя пару дней все члены группы, оправившиеся от потрясения, присоединились к ней. Они стали активно налаживать связи с издательствами, редакциями газет и журналов, радиостанциями — то есть со всеми доступными СМИ — и всюду излагать свою версию о том, почему обещанной катастрофы так и не произошло. Изменилось и отношение к тем, кто приходил в группу просто так — из любопытства. Если раньше такие получали от ворот поворот (группа принимала только тех, кто без лишних вопросов вступал в ее ряды, поверив в Синандера), то теперь каждого встречали как почетного гостя. Более того, любой желающий мог прийти и подискутировать на религиозные темы. Конспираторы стали миссионерами.

Разве не парадокс? — скажете вы. Группа активизировалась только тогда, когда была подвергнута жестокому осмеянию со стороны общественности. Почувствовав иллюзорность своих представлений, она вдруг решила заявить миру о себе. Скажем больше — члены группы захотели отстоять свою веру, когда все доказательства с их стороны были неоспоримо опровергнуты. Но так ли странно это на самом деле? Леон Фестингер не считал оккультистов из Лейк-Сити сумасшедшими. Напротив, он видел в них нормальных и даже прозорливых людей.

Все эти события Фестингер описал в книге под названием «Когда не сбылось пророчество» [37], в которой утверждал, что люди, вместе прошедшие через серьезные трудности, неодобрение и непонимание окружающих, все равно продолжают добиваться своей цели. Чем больше трудностей на пути, тем крепче становится их решимость довести дело до конца. Члены группы из Лейк-Сити зашли слишком далеко. Слишком много переживаний и слишком много презрения оказалось на их пути. К тому же им и отступать было некуда — многие друзья отвернулись, работы не было, а жилье почти все продали в ожидании потопа.

Через четыре часа после того, как должен был наступить конец света, доктор Армстронг сказал:

— И ведь ради этого мне пришлось пройти долгий путь. Я отказался от прежней жизни. Бросил все свои дела. Потерял все связи. Обрушил все мосты. Я повернулся спиной к миру, понимаете? И знаете что? Я не в состоянии найти повод к сомнениям. Не могу. Я не могу не верить…

Конечно, и он, и другие члены группы (надо полагать, полностью разделявшие его точку зрения) понимали, что их вере можно найти вполне земное и даже приземленное объяснение. Но они нашли другую причину сохранить верность Синандеру — причину, которая оправдывала всё: им понадобилось подтверждение, что и другие люди могут разделять их веру, несмотря на то что конец света так и не наступил.

В конце книги Фестингер делает вывод: когда взгляды и представления той или иной социальной группы находятся под угрозой, ее членам просто необходимо держаться вместе, а чтобы достичь психологической стабильности, они призывают окружающих присоединиться к ним в их воззрениях.

За примером он обратился к истории христианства. Предполагалось, что Спаситель не может чувствовать физической боли. Если это действительно так, то верным ученикам Христа было тяжело слышать Его крики в момент распятия. Вполне вероятно, на какое-то мгновение они усомнились и в себе и в своей вере. Но потом это разочарование прошло, и апостолы стали нести миру слово Божье.

В полночь 21 декабря 1954 года летающая тарелка так и не приземлилась ни в Лейк-Сити, ни где-либо в другом месте. Дно Атлантического океана не стало подниматься. Врата блаженной земли Синандера не разверзлись. Когда суровая реальность опровергла все доводы и предположения членов группы, они почувствовали неодолимое желание самоутвердиться за счет привлечения в свои ряды новых адептов.

Если дословно перевести слово «конфабуляция» с латыни, то получится «составлять (или совмещать) истории» (от лат. con — «вместе» и fable — «рассказ, история»). Фестингер в своей работе явно подразумевает, что все религии, в сущности, как раз и есть эти самые конфабуляции, строящиеся от самого серьезного и значительного диссонанса в истории человечества: люди хотят верить в то, что наш мир полон скрытого смысла, хотя на самом деле это не так. Действительно, всю человеческую культуру, все символы, мифы, легенды и ритуалы можно рассматривать через призму нашей внутренней склонности искать смысл своего существования в конкретном качестве и в конкретное время.

Логика Фестингера, безусловно, сильна. Но в конечном счете его доказательства все равно вызывают некоторые сомнения. Если в наших представлениях на самом деле нет никакого смысла, то как же тогда объяснить грандиозность, красоту и очарование искусства? Искусство просто не может быть плодом рационального сознания. «Маленькая религия» группы из Лейк-Сити не идет ни в какое сравнение с той «большой религией», что вдохновила архитекторов на строительство Шартрского собора, а Баха на написание его бессмертных полифонических произведений. Не меньшее сомнение вызывает и определение мотива поведения. Фестингер утверждает, что мотив — это желание людей укрепить свои хрупкие представления об окружающем мире. Но только ли этот мотив заставляет нас придумывать (составлять, если хотите) истории? Что, если наша ложь — на самом деле способ привлечь к себе внимание другого человека?

Что, если наша ложь является самой первой и мельчайшей частичкой на пути к любви? Вот этого Фестингер не предусмотрел.

 

* * *

 

Весть о том, что Шабатай Цви принял ислам, сильно расстроила его последователей. Но это было далеко не единственным разочарованием, ведь пророк говорил о конце света, который так и не наступил. Куда-то исчезли все свитки, письма и книги, в которых содержались подтверждения словам мессии, люди старались избегать этой темы в разговорах. Многие раввины и вовсе делали вид, будто ничего и не было. Лишь Натан из Газы нашел еще одно, последнее объяснение действиям Цви: он надеялся, что тот лишь изображает покорность султану, а на самом деле решил на время затаиться и изучить царство тьмы изнутри, чтобы однажды свергнуть «узурпаторов» и, как и было предначертано, взойти на престол Великим спасителем. Уверенный в этом, Натан всех убеждал, что отступничество — последняя и величайшая жертва Цви.

Шабатай Цви умер в 1676 году. До самой смерти он был слугой султана. Натан, не терявший веры в мессию, решил, что на самом деле он не умер, а просто «скрылся из виду». Он пережил Шабатая всего на четыре года. Но долгие годы после смерти обоих самые верные последователи (такие еще оставались, несмотря ни на что) не теряли веры в Цви. Они просто не могли допустить, что их гуру был обыкновенным жуликом, а идеи, в которые они так страстно верили, оказались лживыми. Поэтому они очень крепко ухватились за фигуру Шабатая, а также и друг за друга.

Последователи Цви даже разработали новую форму поклонения, основанную на принципе псевдоотступничества. В Турции их секта получила название Дёнме. Она оставалась активной и сохраняла влиятельность вплоть до ХХ века. На людях приверженцы Дёнме заявляли, что исповедуют ислам, но дома праздновали Пейсах.

 

Глава 7

Я — очень хороший человек

Плюсы и минусы самообмана

 

Дар самообмана необходим каждому, кто желает управлять другими.

Джузеппе Томази, князь ди Лампедуза

 

Даже совершая самые безобразные поступки, люди могут убеждать себя в том, что они очень хорошие. Например, когда террорист-смертник взрывает себя в толпе ни в чем не повинных людей, далеких от политики, он твердо уверен, что совершает благое дело и за это отправится в рай. Члены сицилийской мафии традиционно почитают себя добрыми католиками; по будням они убивают, а по воскресным дням замаливают грехи. (Кстати, глава криминального мира Катаньи Бенедетто «Нитто» Сантапаола был настолько религиозен, что имел небольшую капеллу прямо у себя на вилле; к сожалению, это ничуть не помешало ему отдать приказ удушить четырех детей и избавиться от их тел.) Даже врачи, наблюдавшие за газовыми камерами в Освенциме, убеждали себя, что они остаются верны Клятве Гиппократа: помогая уничтожать евреев, избавляют народ от «нечистой» и «опасной» нации.

Конечно, это довольно редкие и радикальные примеры. Но практически все люди имеют тенденцию к лестному, а иногда даже благородному объяснению своих действий. Когда директор компании активно продвигает по службе совершенно некомпетентную сотрудницу, которую он считает привлекательной, скорее всего, он будет убеждать себя в том, что она, как никто другой, подходит на высокую должность. Человек со средними доходами, устраивая ребенка в престижную платную школу, будет убеждать себя, что у него просто нет другого выхода, «потому что другие школы совсем не подходят». Заядлый картежник, жульничающий во время игры, успокоит себя мыслью, что его соперники не стоят честной игры, так как они совершенно не разбираются в тонкостях и партия из-за этого теряет весь азарт.

«Мы так привыкли к объяснению всего на свете, что можем придумать причины абсолютно для всех своих действий, даже самых бесчестных», — говорил Бенджамин Франклин.

Психологи давно заметили тенденцию к совмещению подобного мотивационного оптимизма со склонностью преувеличивать свои возможности. Об этом напоминает так называемый эффект озера Вобегон, когнитивное искажение, заключающееся в тенденции давать завышенные оценки. (Писатель Гариссон Кейлор в новелле «Озеро Вобегон» рассказывает о городе, в котором «все женщины сильны, все мужчины красивы и все дети имеют интеллект выше среднего».) Во время опроса в одном из колледжей 88 процентов студентов с уверенностью заявили, что водят машину лучше других; а при опросе преподавательского состава выяснилось, что 95 процентов преподавателей считают, что работают гораздо больше своих коллег. Другие подобные исследования указывают на нашу склонность значительно переоценивать свою физическую привлекательность, умственные способности и честность по отношению к окружающим. Большинство людей, у которых есть пара, считают свои отношения с любимым человеком гораздо более серьезными и не в пример лучшими, чем у других. И да, практически все родители считают своих детей самыми умными и красивыми.

Не то чтобы