Глава 2.Типы «непростых» личностей

 

Когда вы поймете их точку зрения, сможете разобраться и с логикой поведения. А это хороший фундамент для конструктивного и безопасного взаимодействия. Такой подход связан с идеей, лежащей в основе когнитивно-поведенческой психотерапии.

Данное направление исходит из того, что наше отношение к миру и людям, как и собственное поведение, определяется рядом принципиальных убеждений, приобретенных в раннем детстве.

Например, для паранойяльной личности принципиальное убеждение формулируется, скорее всего, так: «Другие хотят мне навредить, им нельзя доверять». Из этого логически вытекает совокупность проявлений подозрительности и поступков, продиктованных враждебностью.

 

Истероидные личности

 

Резкая смена настроения – от оглушительного хохота до визгливого крика из-за любого пустяка, демонстративное поведение и вечное недовольство. «Истеричка!» – говорят за спиной такого человека.

Но чего здесь больше: распущенности, невоспитанности, неуважения к окружающим, отсутствия культуры поведения или чего-то иного? Ведь истерия – не просто однократное неуместное поведение человека, осознанное игнорирование чужих прав и интересов.

Это пример сложного и едва уловимого психического расстройства. В современных классификациях истерия представляет собой целую группу психических расстройств: от так называемой акцентуации характера и расстройства личности до соматоформных и диссоциативных расстройств.

Главной особенностью истероидных личностей, по образному выражению К. Ясперса, является стремление казаться бо́льшим, чем они есть на самом деле.

Ядром данного характера является эгоцентризм на фоне дисфункционального инфантилизма. Эгоцентризм характеризуется не всегда осознаваемым стремлением обращать на себя внимание.

Глубокий, талантливый человек, как правило, невольно оказывается в центре внимания, люди сами к нему тянутся в силу значительности личности и высоких творческих достижений. Он же нередко не только не стремится быть в эпицентре, а порой им тяготится; ему часто претит и мешает популярность, связанная с ней шумиха вокруг его персоны. Для таких людей эффективность важнее популярности.

Популярность – это когда вас все любят, обычно немного и недолго. А эффективность подразумевает ваши качества, способности и навыки. По контрасту с этим легче понять истерического человека, который жаждет быть в центре внимания и при этом не слишком разборчив в средствах и методах его достижения. Главное из них – демонстративность, то есть стремление выставлять себя напоказ.

Истерические расстройства представляют собой одну из наиболее аморфных и многоликих форм пограничных нервно-психических расстройств. «Нет более спорного понятия, как по содержанию, так и по объему, чем понятие “истерия”», – писал психиатр Эмиль Крепелин в 1913 году.

Понятие «истерия» имеет долгую историю, охватывающую более чем 4000 лет. Симптомы данного психического расстройства еще в 1700 году до нашей эры были описаны в папирусе Эберса: судорожные припадки, нервозность, чересчур уязвимое самолюбие, обмороки и способность имитировать практически любое заболевание.

Концепция истерии началась с древнеегипетской идеи о том, что если матка не закреплена, она будет блуждать по всему телу и останавливаться в определенном месте, вызывая там истерические симптомы.

Древнегреческие врачи Гален и Гиппократ тоже полагали, что драматические перемены эмоционального состояния таких пациентов и их смутные жалобы на физическое самочувствие вызваны заболеванием, сопровождающимся смещением матки (от греч. hystera – матка).

Лечение заключалось в процедурах, способствовавших возвращению матки в нормальное положение. Основные методики включали окуривание или смазывание влагалища благовониями либо применение дурно пахнущих ядовитых веществ на «пораженном» участке.

Предписания Гиппократа часто включали регулярную половую жизнь, брак и рождение ребенка (рекомендации врачей, чаще всего даваемые истеричным пациенткам и сегодня).

В Средние века истерию воспринимали как одержимость бесами и нередко пытались лечить с помощью экзорцизма. Для этого применяли разные специфические процедуры: от небезызвестных поныне «отчиток», ссылки в монастырь или дом умалишенных до сжигания на кострах в случае дополнительных обвинений в колдовстве и сношениях с дьяволом.

Намного позднее с назначением, подобным гиппократовскому, столкнулся Зигмунд Фрейд. Среди его первых пациенток была Лиза Пуфендорф, болевшая истерией. Оказалось, из-за того, что муж Лизы был импотентом, она, прожив 18 лет в браке, оставалась девственницей.

Фрейд спросил у знакомого гинеколога, как помочь больной, и тот цинично ответил: «Единственное средство, которое можно прописать в данном случае, слишком хорошо нам известно, но его нельзя выписать в рецепте. Оно должно выглядеть так: «Penis normalis dosim repetatur!» («Нормальный пенис в повторных дозах!»)».

Фрейд был шокирован, противился мысли о преимущественно сексуальной природе человека. Однако факты, подтверждающие значение сексуальности, буквально преследовали его, и в итоге он признал влияние либидо на человеческую психику.

Хотя психоаналитическая теория происходит из объяснения Фрейдом симптомов истерии, его первичный интерес фокусировался на конверсионной истерии (телесных проявлениях истерии – истероидных дугах, псевдопараличах и множестве других вариантов), а не на истерических чертах личности.

В ранних психодинамических описаниях он уделял особое внимание нерешенным эдиповым конфликтам как первичной причине расстройства. Подавление рассматривается как наиболее характерный тип защиты.

Основываясь на убеждении, что разрядка подавляемых сексуальных эмоций приведет к излечению, психоаналитическая терапия истерии сначала состояла из суггестивных воздействий и гипноза для отреагирования эмоций и облегчения состояния больной.

Позже Фрейд модифицировал свой метод, включив в него использование свободной ассоциации, интерпретации сопротивления и переноса. Это должно было облегчить достижение так называемого инсайта (прояснения, просветления), который, как ошибочно полагал отец психоанализа, автоматически вызывает катарсис (очищение, освобождение). Хотя лечение истерии считалось основой психоаналитического метода, было опубликовано крайне мало точно описанных контролируемых исследований.

Конверсия в психологии означает защитный механизм психики, проявляющийся в тенденции переводить психоэмоциональный стресс в телесные (соматические) реакции и дисфункции. При этом имеются в виду функциональные расстройства чувствительно-двигательной сферы и деятельности внутренних органов, не обнаруживающие органической основы, характеризующиеся необычностью и причудливостью локализации болезненных расстройств.

Поскольку трансформация происходит неосознанно, пациенты обычно искренне верят в свое тяжелое заболевание. Эта вера создает основу клинической картины, поскольку изнутри задает характер дисфункции, отражающий представления человека о том, как заболевание «должно» себя проявлять.

Обычно «поражения» соответствуют обывательским представлениям об анатомии и функции органов, а не реальным зонам иннервации и механизмам функционирования. Наиболее характерно такое проявление у личностей истероидного склада.

Наглядным примером конверсии на уровне симптома является так называемый глобус истерикус (лат. globus hystericus), когда человека беспокоит ощущение инородного тела (комка) в горле, чувство давления в области шеи, обычно несколько ослабевающее во время еды. Порой одним комом дело не обходиться, и при высокой силе психоэмоционального напряжения телесные симптомы превращаются в выраженное расстройство, вызывающее серьезные нарушения функционирования.

Одним из примеров такого расстройства является история, произошедшая с Гитлером. 15 октября 1918 года ефрейтор Адольф Гитлер потерял зрение во время газовой атаки противника. Лечение в баварском полевом лазарете в Уде-нарде не дало результата.

Врачи пришли к выводу, что сетчатка, зрительный нерв и зрительный анализатор не были повреждены, однако, несмотря на здоровый орган зрения и сохранные проводниковые пути с исправным анализатором в затылочной коре, пациент продолжал оставаться слепым. Его переправили в психиатрическое отделение прусского тылового лазарета в Пазевальке.

Гитлер не мог передвигаться без помощи медицинской сестры. Его глаза были закрыты повязкой. Он полагал, что ослеп до конца своих дней, и был поглощен постигшей его бедой. В лазарет поступил раздавленный несчастьем инвалид, которому довелось попасть в руки пытливого врача – Эдмунда Форстера, немецкого психиатра, впоследствии ставшего профессором.

Адольф Гитлер не подозревал, что через месяц выйдет из лазарета другим человеком, и не только зрячим. Как неуверенный в себе ефрейтор, которого однополчане считали малопримечательным, во всех характеристиках проходивший как «слабо инициативный и ведомый», вдруг стал ярким оратором, гипнотически действовавшим на толпу, политическим лидером и в 1934 году фюрером, вождем нации?

Британский историк и писатель Дэвид Льюис в своей книге «Человек, который создал Гитлера» утверждает, что на самом деле будущего фюрера пришлось лечить не от физической слепоты, а от нарушения психики, заключавшегося в конверсионном нарушении зрения. Побочным эффектом от необычного лечения, предложенного доктором Форстером, по мнению Льюиса, стала трансформация личности Адольфа Гитлера и его психическая инициация.

Немецким психиатрам были хорошо знакомы симптомы истерии. Во время Первой мировой войны она косила ряды немецких солдат, попадавших в психиатрические клиники из обычных госпиталей с псевдопараличами, псевдослепотой, псевдоглухотой, астазией и абазией (потерей способности ходить и стоять без поражений головного мозга), другими вариантами конверсии.

Правительство поставило задачу как можно быстрее возвращать в строй «симулянтов поневоле». Технология их скорейшего излечения в прямом и переносном смысле ковалась энтузиастами врачебного дела на прибывающих фронтовиках.

В чем суть технологии и эффективного налаживания коммуникации с истероидным клиентом? Сегодня мы, скорее всего, назвали бы этот метод эриксоновским гипнозом. Хотя самому Милтону Хайленду Эриксону на тот момент было чуть меньше семнадцати лет, и на следующий год ему предстояло перенести полиомиелит, со временем приковавший ученого к инвалидному креслу.

Свой вариант гипноза, получивший впоследствии его имя, Эриксон создал лишь 20 лет спустя. Однако техники подстройки, раппорта, наведения транса и метафор Эдмунд Форстер использовал гораздо раньше.

Благодаря богатому опыту общения с такими пациентами он прекрасно знал их особенности, «открытые места» и ведущие мотивы. Свой «танец удава» честолюбивый психиатр начал с надежного выстрела: пригласил прямо к себе в кабинет немощного ефрейтора и огорошил словами, что якобы сразу выделил его как весьма необычную и многозначительную личность.

«Случившееся с вами – не обычная слепота, – продолжал Форстер, присматриваясь к малейшим невербальным реакциям Гитлера. – Это знак свыше!»

И амбициозный Адольф, в детстве часами рассматривавший религиозную символику в церкви, а за секунды до этого разговора веривший в свое предназначение менее всего за всю сознательную жизнь, пересохшими губами переспросил, что уважаемый доктор имеет в виду? И доктор объяснил, что раз у высших сил, пославших воину такой знак, есть на него реальные виды, лечение обречено на успех. «Приходите ко мне завтра, и мы раскроем ваши глаза», – пообещал психотерапевт-экспериментатор.

На следующий день Эдмунд Форстер вновь издалека начал беседу с несколько возбужденным Адольфом Гитлером. На столе, за которым восседал психиатр, стояли две горящие свечи, по понятным причинам недоступные взору собеседника. Доктор снова мягко прошелся по всем ключевым фибрам личности ефрейтора, целеустремленно готовя его к апофеозу гипнотической суггестии.

«Небеса, – продолжая вчерашнюю тему, задушевным голосом вещал Форстер, – могут дать настоящий сигнал прямо здесь. Если вам суждено повлиять на судьбы множества людей на этой планете, ваши глаза обязательно откроются именно сейчас».

С учетом специфики личности Гитлера, на такое соблазнительное предложение его неосознанная сфера психики просто не могла не отреагировать. «И тогда вы увидите мой силуэт и белый халат», – уже вовсю используя свой натренированный голос, вещал Форстер, облекая в его тягучие формы ловушек внушения.

О, чудо! Гитлер впервые со времени ранения в бою заметил смутные разводы в глазах, а потом обнаружил, что способен различить контуры собеседника и белое пятно его халата. «Сколько свечей вы видите на моем столе?» – задал контрольный вопрос психиатр. Чуть помедлив и дав глазам привыкнуть к рези вновь вспыхнувшего света спустя долгие недели тьмы, Адольф прошептал: «Две».

Следующие дни, быстро идя на поправку и восстанавливая зрение, Гитлер предавался глубоким раздумьям. Выводы, к которым он тогда пришел, вместе с ним канули в Лету, но их последствия узнал весь мир.

Этот сеанс гипноза и краткосрочная терапия дорого обошлись человечеству и, в том числе, самому врачу, когда его подопечный пришел к власти. Теперь в роли кролика выступал гипнотизер.

Когда в 1933 году Форстер попытался опубликовать информацию о ходе лечения своего пациента, к тому моменту ставшего канцлером Германии, ему начали угрожать. В понедельник 11 сентября 1933 года, в 8 часов утра (наиболее суицидоопасное время – утро понедельника) доктор был найден своей супругой мертвым в ванной.

Эдмунда Форстера застрелили с близкого расстояния, рядом с ним лежал пистолет, о котором в семье никто ничего не знал. Возникло подозрение, что это не суицид, а ликвидация слишком хорошо осведомленного врача.

Ушел Форстер из жизни сам, опасаясь грядущей расплаты, или ему помогли профессионалы, устранявшие личных врагов фюрера, доподлинно не известно. Но очевидно, что финал его жизни был тесно связан с роковой терапией.

Несмотря на то что психоаналитические теории истерической личности были более известны, чем любая другая концепция, они не оказали сильного влияния на официальные классификации.

Долгие годы типовым являлось выделение в американской Классификации психических болезней 1968 года (DSM-II) так называемого истерического невроза (включая конверсионную реакцию и диссоциативную реакцию) и истерической личности.

Термин «истерия» использовался для обозначения таких разнородных явлений, как временная потеря контроля вследствие сильного стресса, конверсионное расстройство, синдром Брике, расстройство личности и черта личности.

Чаще всего он использовался для описания легковозбудимых пациенток, которые с трудом поддавались лечению. К. Шнайдер предлагал называть людей данного типа «требующими признания».

Стремясь уменьшить путаницу (и возможные сексистские коннотации) относительно использования термина «истерия», Американская психиатрическая ассоциация не включила данный термин в классификацию третьего пересмотра (DSM-III) 1980 года. Вместо этого обозначили отдельные категории соматизации, конверсионного расстройства, ипохондрии, диссоциативного и истерического расстройства личности (ИРЛ).

В последней, 10-й попытке пересмотра Международной классификации болезней также обозначены отдельные категории диссоциативных (конверсионных) расстройств, соматоформных расстройств и истерического расстройства личности.

Согласно ей человек, страдающий истерией, характеризуется чрезмерной эмоциональностью, самодраматизацией, театральностью и желанием привлечь к себе внимание. Такие люди постоянно ищут или требуют поддержки, одобрения или похвалы от других.

Истерики активно добиваются внимания других через яркое, привлекающее поведение. Они чрезмерно обеспокоены своим внешним видом, часто привлекательны и чувствуют себя наиболее комфортно, находясь в центре внимания.

Их эмоциональность кажется неадекватно преувеличенной, лабильной и поверхностной. Они склонны к общим высказываниям, имеют импрессивный стиль речи и поведения; чрезмерно, до навязчивости, инициативны, интенсивны и напористы, эмоционально возбудимы и жаждут стимуляции, часто отвечая на незначительные раздражители (как отрицательные, так и положительные) неоправданно сильными эмоциональными вспышками.

Их речь часто энергична, эмоционально насыщенна, театральна, сопровождается драматической жестикуляцией и включает много преувеличений. Истерики склонны делать всеобъемлющие заявления типа: «Это всегда случается именно со мной!» Часто говорят о своих симптомах, мыслях и действиях так, будто это внешние объекты, навязанные им помимо их воли.

Эмоции интенсивно выражены, но воспринимаются преувеличенными или неубедительными, словно пациент играет роль. В одежде таких людей преобладает провокационный стиль, яркие или необычные цветовые гаммы. Они злоупотребляют косметикой, парфюмерией и окраской волос.

Их межличностные отношения нарушены, из-за чего здоровые окружающие люди часто воспринимают их как ограниченных, неискренних, прихотливых и чрезмерно зависимых. Именно из-за зависимости от внимания других личности с истерией склонны к тревоге расставания, могут идти на разные уловки и манипуляции, едва почувствовав угрозу.

В 1984 году американские исследователи К. Стандидж, К. Билсбери, С. Джейн и Д. Смит обнаружили, что у женщин с диагнозом «истерия» нарушена способность чувствовать и оценивать собственное поведение так, как оно воспринимается и оценивается другими в той же самой культуре. Женщина с истерическим расстройством личности определяется скорее как карикатура на то, что принято считать женственностью: тщеславие, поверхностность, демонстративность, незрелость, чрезмерная зависимость и эгоцентризм.

Истерию чаще всего диагностируют у женщин. Когда такое происходит с мужчинами, часто шаблонно кивают на гомосексуальность. Однако эта поло-ролевая специфика в большей мере является следствием наших социальных ожиданий, нежели истинных различий.

Истерию более адекватно рассматривать как карикатуру на сексуальные роли вообще, относя к ней не только крайне выраженную женственность, но и такую же мужественность, как, например, образ «мачо», который ищет острых ощущений, поверхностен, тщеславен и эгоцентричен. У мужчин характерными масками истероидности часто выступают антисоциальные тенденции, а у женщин истерия в наше время часто прячется за психосоматическими реакциями и болезнями.

Одна из основных идей пациента с истерией: «Я неадекватен и не способен жить самостоятельно». Такое допущение и ложная мыслительная схема характерны и для других расстройств личности.

Истерик отличается от других тем, как пытается справляться с проблемой. Например, депрессивные люди с таким убеждением будут фиксировать свое внимание на негативных аспектах собственной личности, чувствуя себя никчемными и безнадежными. Истероидные же личности придерживаются более прагматичного подхода, ничего не оставляя на волю случая.

Они приходят к выводу, что поскольку не способны заботиться о себе, должны найти способ устроиться так, чтобы другие заботились о них. Затем они начинают активно искать внимания и одобрения, чтобы убедиться, что окружающие достаточно удовлетворяют их потребности. Убеждение, что для их выживания все должны их любить, приводит к сильному страху быть отверженными.

Необходимость искать одобрения часто выражается в чрезмерном проявлении своей сексуальной роли. Истероидные женщины с раннего возраста вознаграждались за изящность, физическую привлекательность и обаяние, а не за компетентность или любые усилия, требующие систематического мышления, планирования, терпения.

Истероидные мужчины научились играть крайне маскулинную роль, получая вознаграждение за мужество, крутость нрава и силу, а не за фактическую компетентность или способность решать проблемы.

Со времен Э. Кречмера представления о демонстративности (невольной наигранности, эпитимности) поведения рассматриваются в свете учения об истерии. Женская истероидность – преимущественно экстравертирована и болезненно адресована внешнему миру, окружающим свидетелям. Мужская истероидность чаще интровертирована и обращена на самого себя: «Без вас обойдусь!» (укрытие в демонстративной пассивности). Или характеризуется внутренней бравадой: «Я вас всех!..» (выход в представление о своей активности). Это уже героизирующая истероидность.

Стремление нравиться само по себе не обязательно патологично. Однако истероидные личности настолько увлечены этой стратегией, что используют ее неэффективно. Увлеченные своей ролью и привлечением внимания, они теряют из вида реальную цель, начинают искать возбуждения и драматизации ради них самих: путь от идеи понравиться до привычки демонстрировать себя.

Истероиды считают себя личностями общительными, дружелюбными и приятными. Они действительно легко сходятся с людьми, умеют прекрасно подстраиваться и находить общий язык на первых порах. В начале отношений их часто воспринимают как очень обаятельных. Но затем большинству собеседников становится заметно, что действия истероидных личностей картинны, эмоции яркие и преувеличенные, но поверхностные.

Когда окружающие обнаруживают их негативные черты, они легко разрывают связи и уходят искать новые. А тех, от кого ушли, обвиняют в непонимании, несоответствии и в том, что это были «неподходящие» или даже неадекватные люди. Обаяние постепенно теряется, истериков начинают считать чрезмерно требовательными и нуждающимися в поддержке.

В стремлении к принятию и одобрению они склонны прибегать к хитростям, часто используют манипуляции. В ход могут идти слезы, обмороки, падения, различные болезни, скандалы, интриги, ложь, хвастовство, наряды, необычные увлечения и т. п. А если более тонкие методы терпят неудачу, прибегают к принуждению, шантажу, вспышкам раздражения и угрозам самоубийства.

Характерный стиль мышления истероида ведет к нескольким внутренним психологическим искажениям, которые выделил Аарон Бек. Поскольку эти люди довольно впечатлительны, не склонны к размышлениям и анализу, они подвержены дихотомическому («черно-белому») мышлению, реагируют интенсивно и спонтанно, поспешно делая крайне негативные или позитивные выводы.

В силу того, что эти личности уделяют недостаточное внимание деталям и логике, они также склонны к чрезмерному обобщению. Из-за обеспокоенности внешними событиями люди данного типа привыкают ценить внешние события больше, чем свои внутренние переживания. Это приводит к избеганию самопознания, что является серьезной помехой для адекватного восприятия себя и качественного взаимодействия с окружающими. Что, в свою очередь, влечет разные проблемы в общении, как для их собеседников, так и для них самих.

В отечественной врачебной среде бытуют выражения (тропы), выделяющие в качестве неформального, негласного и паранаучного деления хомо истерикус на два типа: «истероза мимоза» и «истероза стервоза».

«Мимоза» представляется слабой и беспомощной, тонкой и ранимой, подчиняющейся и отдающейся, а «стервоза» – сильной и властной, агрессивной и коварной, соблазняющей и наказывающей. «Мимоза» соблазняет желанием защищать, «стервоза» – желанием добиться. В целом это феноменологически точное, хотя и не совсем корректное обозначение подгрупп.

Два главных урока, которые можно усвоить как мастер-класс от «истерозы мимозы». Первый: если ничего не знаешь о своем партнере, будь молчалив и любезен, дай ему возможность говорить и создай «экран для проекций». Второй: если оппонент сильнее тебя или обладает большими ресурсами любого порядка, помоги ему поверить в глобальное превосходство над тобой и твою беспомощность. В результате этих двух действий истерик сам расскажет обо всех своих слабостях и уязвимостях, с доверием отдаст в пользование все ключи доступа.

Сегодня понятие «стерва» стало чуть ли не синонимом женской успешности и ассертивного (уверенного) поведения. «Хотите стать такой же – уверенной, сильной, самодостаточной? Сегодня мы даем уроки Настоящей Стервы!» – пестрят заголовки сайтов и рекламных объявлений.

Десятки популярных книг, сотни семинаров, тренингов и советчиц, «как стать настоящей стервой», управлять «мужиками и миром» несколько перевернули обычную трактовку этого термина и понятия.

В переносном смысле стерва традиционно воспринимается как скандальная, сварливая и своенравная женщина. Но буквально, по словарю Даля, стерва – это труп околевшего животного, падаль, мертвечина. Что весьма символично и даже метафорично, поскольку, вольно или нет, отражает неживую, искусственную игру в сильную личность глубоко неуверенного в себе человека, огромными усилиями пытающегося создать привлекательный виртуальный образ.

Сейчас в нашем социуме в качестве «стервы» пытаются позиционировать сильную, самодостаточную, умную, красивую и любящую себя женщину, искусного манипулятора и мастерицу соблазна. Особенностям и преимуществам «стерв» приписывают сочетание безупречной женской внешности с холодным расчетливым умом и мужским логичным, циничным взглядом на мир и отношением к людям.

Она точно знает, чего хочет, и как ей этого добиться. У нее есть четкий план и нужен мужчина, который в него идеально впишется, поможет его реализовать. Таким женщинам есть что показать, и они этим умело пользуются, превращая каждый свой шаг в перформанс и акт соблазнения.

В качестве инструмента для управления отношениями стерва обычно использует свою внешнюю сексуальность и инициативу. Однако истерики становятся заложниками старательно и собственными руками создаваемого имиджа успешности и независимости: несвойственная роль на длинной дистанции для них слишком тяжела. По ходу формирования реальных отношений удерживать имидж становится все труднее – прямо пропорционально их плотности и длительности.