Обстановка вокруг «белого дома» 4 октября 1993 года.

 

В какой обстановке происходил другой прорыв — безоружных людей на Дружинниковской улице примерно в 12.00 4-го октября, свидетельствуют показания девушки очевидца.

«…Утром около 8.00 я попыталась выйти на метро „Баррикадная“, но поезд проехал дальше, минуя также и станцию метро „Улица 1905 года“. Когда я выбралась на поверхность, увидела, что люди, спешащие то ли на работу, то ли к „Белому дому“, давно махнули на транспорт рукой. Из-за дальнего расстояния еще ничего слышно не было, но тоскливое ощущение беды не покидало.

Добираться пешком — значило бы потерять слишком много времени, а автомобильных добровольцев как-то не находилось. Поэтому пришлось пообещать приличную сумму, чтобы подъехать поближе. Но в центре уже на всех подъездах к «Белому дому» стояли пикеты ГАИ. Шофер мой оказался единомышленником и пытался проехать хотя бы дворами. Но попытки были напрасны — в районе гостиницы «Пекин» нас все же изловили. Обреченно водитель газанул назад и не выдержал — вышел к гаишникам: «Мне стыдно за вас, мужики!» Естественно, дальше я не прислушивалась.

По Садовому я бежала со всех ног. Кольцо пустое: одна-две машины на большой скорости проносятся к «Маяковской», в спешке захлопываются палатки, коммерсанты напуганы, служащие какого-то офиса тихо обсуждают что-то у дверей, какие-то молодые люди доброжелательно пытаются меня остановить. И тут до меня доходит — это не привычный утренний гул большого города, это далекая канонада. Меня душат слезы. Я опоздала.

Уже подбегая к площади Восстания, вижу выезжающие на Садовое кольцо БТРы. Мысленно считаю — 9. На площади полно автобусов. И с той, и с другой стороны Садового кольца народные собрания. Тут уже все стоят молча, угрюмо. Даже не пытаюсь остановиться — может, еще можно туда пройти. Сворачиваю к метро «Баррикадная» и удивляюсь — на другой стороне улицы серые шеренги с автоматами, по улице туда-сюда шныряют БТРы, в сквере перед высоткой и на цокольном магазинном этаже полным-полно солдат, около бывшего детского кафе-мороженого стоят два танка, а к станции метро и от нее, хотя она закрыта, «спокойно» идут люди.

Когда я поравнялась с метро, краем глаза уловила бегущих от высотки автоматчиков. Процедуры сжатия людей около метро и последующего избиения я за эти дни видела не раз и знала — спасают только быстрые ноги. В считанные секунды оказалась возле зоопарка и глазам не поверила. «Белого дома» почти не было видно из-за густого дыма. Все трещало, свистело и ухало. И невозможно было поверить, что все это происходит наяву.

За оградой зоопарка, словно звери в клетке, стояли люди. К нашей кучке гонимых от метро опять со всех сторон приближался ОМОН. И кое-кто, карабкаясь на высокое ограждение (более 3-х метров), последовал примеру перескочивших за забор зоопарка. Остальные припустили вдоль ограды, выискивая лазейку. Тех, кого догоняли, избивали и гнали дальше.

Я забежала в первый дворик за зоопарком (за домом № 4 по улице Красная Пресня. — Авт.). Здесь уже находилось много людей. Еле отдышалась, как за спиной опять раздались матерные окрики озверевших омоновцев. Одного мужчину сбили с ног и молотят дубинками. Все пустились врассыпную. На первом этаже какое-то коммерческое заведение (черный вход магазина «Цветы» в доме № 6. — Авт.). На шум выглядывает женщина маленького роста восточной национальности, за ней мужчина. Натыкаясь на нее, молю пустить переждать, но она сердито захлопывает передо мной дверь (повторяя недавно этот октябрьский маршрут, я увидел в магазине «Цветы» торговку-коротышку. Ее бизнес процветал — торговля гвоздиками шла бойко, так как на место гибели защитников парламента и таких, как те, кому она отказала в помощи и спасении, сплошным потоком идут люди и покупают в ее заведении траурные букеты. Свидетель вовремя подхватила меня под руку и поскорее увела от людей, у которых не оказалось ни сердца, ни сострадания… — Авт.).

Из дворика выбегаем на Волков переулок, упирающийся в Киноцентр. Около него колышется милицейская форма. Они выпускают под ноги нам, бегущим, длинную очередь. Охота идет с двух сторон. Так бегали со двора во двор и прятались, возвращаясь снова и снова к Киноцентру. На каком-то моменте я сломалась от унижения, боли за своих, кого там… села на землю, молюсь, плачу — эмвэдэшники мимо пробежали, наверное, за сумасшедшую приняли.

И вдруг что-то произошло. Омоновцы, как по команде, повернулись в сторону «Белого дома», прячась за углы домов и показывая друг другу направо. Потом из-за Киноцентра появились люди в темной форме с гранатометами на плечах. И пятились они, ко всеобщему нашему восторгу, задом. Кто-то крикнул: «Драпают гады!» И мы все подхватили «Ура!». В ответ от автоматчиков сразу же последовала очередь. Позднее я узнала, что так напугало наших врагов. Это была одна из отчаянных попыток прорыва безоружных демонстрантов по Дружинниковской улице на защиту парламента, когда многочисленные группы молодых людей раз за разом решительно накатывали на расстреливавших их из автоматов эмвэдэшников, что достаточно полно описали свидетели, как например, австралийский журналист Себастьян Джоуб (а вот как описывается та же ситуация в оперативной сводке МО РФ: «11.30. Доклад командира 2-й мед: „Со стороны тыла скопилась большая толпа, ведет огонь из стрелкового оружия и прорывается к „Белому дому“. Милиция и МВД бездействуют“. — Авт.).

И что самое невероятное, на той улочке около Киноцентра людей становилось все больше и больше. Перепугавшийся ОМОН долго не покидал своего укрытия. Одна компания пробралась к нам на машине и включенная на всю громкость магнитола притянула к себе людей. Мы жадно слушали сообщения, как в войну сводки «Совинформбюро». «Белый дом» мы видеть не могли, но в небе над ним стоял дым, пороховые облака, а в них кружащие вертолеты.

Люди немного ожили. Обсуждали вчерашнюю демонстрацию. Один мужчина с живыми глазами сетовал на то, что вчера демонстранты до смерти порезали солдат, и поэтому они так лютуют. Я, естественно, обвинила его во лжи и по праву участника рассказала некоторые подробности. Обладатель «живых глаз» с этого момента не отставал от меня ни на шаг: «Девушка, такая молодая, что же вас сюда привело? Кто у вас в „Белом доме“? Знакомые? Родные?» Мне стало противно — под маской сочувствия скрывался откровенный сексот.

12.00. У меня подкашиваются ноги. По радио передают, что спецподразделениями заняты первые 4 этажа. Беспокойство сменяется тоской — все кончено, мои были на 2-м! Теперь надо ехать домой и ждать. Становится все равно, но надо отвязаться от этого особиста.

Стрельба немного затихает и отдельные отчаянные личности перебежками преодолевают улицу мимо Киноцентра. Рассчитываю верно: кретин-сексот под пули не полезет, и спокойно шагаю к зоопарку. Но ОМОН больше не стреляет, только матерится.

В зоопарке все, как в прошлый раз — люди за решеткой. Направо смотреть не могу и туго соображаю, где сейчас легче поймать машину. Вижу, что мимо метро пробегают люди, и устремляюсь туда, чтобы выйти на Садовое кольцо.

В это время на другой стороне к кафе-мороженному на торце высотки вооруженные солдаты в больших круглых касках выводят пленных. На углу высотного здания стоят два современных танка, таких же, как и те, что нам потом показывало ТВ на Калининском мосту. Пленных с полсотни. Они строем по трое почти бегут, подгоняемые со всех сторон пинками и прикладами. Часть из них гонят к автобусу, а часть ставят к стенке и обыскивают. Замираю на одну минуту, выискивая глазами своих. Я нахожусь около закрытого входа в метро «Баррикадная», когда это происходит. Пятеро с автоматами бегут наперерез, кричат непереводимое. Я, конечно, поворачиваюсь, но в голове набат: «Не бежать! Только не бежать!» И сразу получаю прикладом по спине и по голове.

— Тебя, сучка, это не касается?

— У меня нога болит, — огрызаюсь на ходу.

—А на х.. ты… сюда … с …ногой? — в лицо ударяет сильный запах перегара.

Мне с детства говорили, что мое упрямство меня в могилу сведет. Вот, видимо, и момент подоспел. После пинка они подхватывают меня под руки и волочат наверх за метро «Баррикадная» к зданию министерства (Министерство охраны окружающей среды и природных ресурсов на Баррикадной улице. — Авт.). Слева, за двухметровым камнем спряталась женщина — солдаты ее, к счастью, не заметили. Вижу, что впереди трое других мерзавцев с автоматами наизготовку окружили школьников — совсем пацанов (человек 8 или 10). А вокруг больше никого нет, если не считать танков у кинотеатра «Пламя», да цепи военных через дорогу. Надо сказать, что раньше всегда бросалось в глаза огромное количество мальчишек, просачивавшихся в сентябрьские дни к «Белому дому».

Особой злостью отличался один эмвэдэшник. Я сначала подумала, что крыша у дяди поехала. Он все время прыгал между нами, избивая прикладом то одного, то другого, и орал, что его братанов порезали (уловила знакомую фразу шпика) и сейчас он нас… Это производило впечатление особенно в сочетании с лицом — желтой мордой, красными глазами и с пеной на синих губах — он был бешеный. Потом скомандовал всем встать на колени и затем лечь лицом вниз, руки и ноги в стороны, сопровождая ударами ботинок. Увидев, что я стою, подскочил и ударил под коленки. Я не знаю, что бы он еще вытворил, если бы не один светловолосый мальчуган лет 15, не больше.

Отвлекая внимание на себя, он вскочил на ноги белый, как полотно:

— Если ты такой борец, выйди со мной на ринг, а не здесь с автоматом силу показывай!

Дальше был кровавый кошмар. Эта пьяная сволочь кинулась к мальчишке, сбила с ног и стала зверски долбить его дулом автомата прямо в живот, в пах. Мне казалось, что вот-вот произойдет выстрел, так как омоновец держался за курок. Я кричала другим автоматчикам: «Если он его убьет, вам придется всех нас убить!» Может, они были трезвее или мои слова до них дошли, но они оттащили ублюдка и принялись потрошить сумки лежащих на земле мальчишек. Я воспользовалась паузой и побежала, и поэтому не знаю, что стало с моим невольным защитником.