Обстановка в подвале «белого дома» и бункере приемной Верховного Совета в первую половину дня 4 октября (до 14. 30)

 

Бункер. Первая половина дня 4 октября.

Свидетельствует начальник штаба Добровольческого полка особого назначения:

«Утром 1 октября министром обороны генерал-полковником Ачаловым я был назначен начальником штаба полка вместо снятого с этой должности полковника Леонида Ключникова, и с этого момента действиями полка вокруг Дома Советов командовал я. Еще предстоит разобраться в причинах снятия Ключникова с должности. Мне было приказано исключить его из списков части. Несмотря на это, я ввел в штат полка должность заместителя командира полка и определил его на эту должность. Он исполнял свои обязанности добросовестно, 4-го октября погиб героически у стен Дома Советов, защищая законную власть.

В бункере по подсчетам штаба и по моей личной оценке было не более 800 человек.

С началом штурма мной и офицерами штаба принимались меры по спасению людей и оказанию помощи раненым. Уже в первые минуты штурма по моему приказу подобрали раненых с площади и доставили их в 20-й подъезд, где был развернут пункт по приему раненых и оказанию им первой медицинской помощи. На площади лежало много убитых и раненых. Попытки вынести их не дали ничего кроме новых жертв. Огонь на поражение из пулеметов открывали даже по санитарам в белых халатах и людям с белыми флажками. По входу в бункер время от времени открывали огонь из БТРов. Рядом со мной было несколько человек, а на лестнице, ведущей вниз, находились в готовности бойцы, вооруженные щитами, дубинками и железными прутьями, с задачей не допустить мгновенного проникновения в бункер штурмующих и дать возможность закрыть его бронированные двери внизу. Это были люди мужественные и готовые на все.

Где-то в девятом часу напротив входа встал БТР и начал в упор стрелять из КПВТ по дверям. Наружные двери были дюралевые и простреливались насквозь. Появились новые раненые. Пули рикошетом гуляли по подъезду. Я приказал закрыть наружные двери, всем спуститься в бункер и закрыть бронированные двери. Через эти двери можно попасть в спортивный зал, находящийся наверху. Там были баркашовцы. Несмотря на возражения многих, я дал команду открыть дверь. Когда ее открыли, к нам прошли более десятка баркашовцев и около двухсот человек защитников.

Баркашовцы доложили, что Приемная Верховного Совета, где мы находились, обложена десантниками со всех сторон (2-й батальон, саперная рота и разведрота 119-го пдп без бронетехники и БТРы МВД и «Бейтар». — Авт.) После этого я убедился в правильности своего решения. К этому времени в бункере находились 6 тяжелораненых (один из которых вскоре скончался; при наличии квалифицированной медпомощи его можно было бы спасти) и более 30 легкораненых.

В бункере горели лампы дежурного освещения. Вентиляция не работала. Я приказал всем сесть на пол и прекратить разговоры. Когда люди сидят, организм меньше тратит энергии, а прекращение разговоров экономит запасы воздуха. В это время медики полка оказывали раненым медпомощь и делали все возможное для спасения тяжелораненых. Они лежали прямо на столах и стульях штаба. Тем временем я со своим штабом принимал решение — как быть? С каждой минутой воздуха оставалось меньше и меньше, становилось жарко, людям старшего поколения уже было плохо.

Разведчики полка хорошо знали подземные ходы. По одному — можно было выйти в Дом Советов, по другому — в тоннель метро, на стадион, в зоопарк и т.д. Второй путь был неприемлем, так как выходы охранялись и там могли всех расстрелять без свидетелей, и проход был очень сложный: нужно было спускаться в темноте 30 метров вниз по крутой лестнице с таким количеством людей, вдобавок с ранеными. Оставался первый вариант — выйти в Дом Советов.

Посчитали его более приемлемым: во-первых, мы там продержимся некоторое время в относительной безопасности; во-вторых, теплилась надежда, что к нам за это время подойдет помощь (ни у кого в голове не укладывалось, что, в основном, все военачальники и офицеры высших штабов — клятвопреступники и трусы); в-третьих, мы там будем на виду у всей страны, и Ельцин не решится уничтожить нас (кому поверили?).

Был еще и такой вариант: открыть наружные двери и сдаться. Но мы его сразу исключили: ельциноиды могли ворваться, закидать нас боевыми гранатами, отравить газом или расстрелять без свидетелей. Потом вывезти трупы, тайно уничтожить их или закопать.

Но самое главное — среди защитников не было людей, которые хотели бы вот так просто сдаться сволочам-предателям.

Итак, я собрал возле бронированных дверей вооруженных палками бойцов и нескольких баркашовцев с оружием. Кроме того, этот выход охранялся одним из взводов 6-й роты. Приказал приоткрыть дверь так, чтобы туда мог пройти человек (двери открывались и закрывались специальной рукояткой и очень медленно). Сразу подул свежий воздух и людям стало легче дышать. Направил вооруженную разведку. В коридорах подземного городка могли действовать подземные подразделения Москвы (есть такие). Разведка вернулась и доложила, что проход свободен. Из этого прохода отходит много ответвлений. На выходах они тоже охранялись пьяными омоновцами, а с нашей стороны двери были закрыты. Я довел до сведения всех порядок выхода И действий в случае встречи с ельциноидами. Объяснил всем сложность маршрута и порядок взаимодействия (помощи).

Приказал крепким ребятам взять одеяла, положить на них раненых и вынести их в Дом Советов, всем оставить омоновские щиты и дубинки, каски и бронежилеты. Сам встал к дверям и контролировал выполнение приказа. Когда все вышли, дал команду закрыть двери. Сам я вышел последним. В этот момент ко мне прибежал боец и доложил, что голова колонны достигла Дома Советов, там стоят милиционеры (из охраны Верховного Совета) и двери не открывают. Я оставил взвод, поставив им задачу до конца закрыть двери и проконтролировать, чтобы ни один человек не остался в коридорах перехода, и в случае чего оказать помощь нуждающимся.

Дошел до Дома Советов. Дверь открыли, спросили о раненых. Прибежал врач со своей группой. Всех раненых унесли в 20-й подъезд. Оставил возле двери человека, чтобы он направлял всех на первые три этажа. Сам повел людей на 3-й этаж. Своим помощникам приказал расположить всех в коридорах, где было безопаснее, спустился вниз к выходу из перехода. Мне доложили, что все люди вышли. Милиция закрыла двери. Я пошел наверх и доложил своему начальнику об этом.

Выход из бункера в Дом Советов был осуществлен организованно. Все люди вели себя превосходно и выполняли приказы беспрекословно.

А вот насчет всех «беспорядков» в самом Доме Советов нужно еще разбираться и разбираться. Руководил бы там вместо летчика-генерала Ванька-взводный, может, порядку было бы во много крат больше. Разбираться нужно и в причинах нашего поражения. Считаю, что победа была в наших руках, но нас предали…

О себе: в октябре 1993 года уволен из ВС за несоответствие занимаемой должности по морально-психологическим качествам, за активную политическую деятельность и за участие в вооруженном путче на стороне распущенного президентом Верховного Совета».

Свидетельствует заместитель командира Добровольческого полка:

«…Надо уходить из бункера. Отдраивается дверь подземного перехода. Желающим раздается хлеб, тот, что привезли 3-го вечером и не успели даже попробовать. Пошли. Впереди девушка-спелеолог, разведка, охрана, затем те, кто несет раненых, женщины, штаб во второй половине колонны. Начальник штаба задраивает за собой дверь и проходит вперед, чтобы возглавить колонну и искать выходы. Первый замкомандира полка остается в конце колонны. Группа верующих нараспев негромко читает молитву „Радуйся, радуйся“. Еще совсем недавно два священника и вся эта группа ходили по площади с крестным ходом. И вот уцелевшие из них оказались в бункере.

Колонна движется медленно. Полная темнота. Всего два фонарика, из них один «жучок». Отдается команда встать в колонну по одному и положить правую руку на плечо идущему впереди. Отрываться нельзя: полная темнота. Люди идут в неизвестность. Звучат команды: «Шесть ступенек вниз… Шесть ступенек вверх… Осторожно, приступок!» Ноги осторожно ищут ступени и приступки. Передние подсказывают задним. Паники не чувствуется. Сейчас трудно сказать, сколько длился этот переход. Казалось — вечность.

Наконец вышли на освещенное место. Широкий коридор. Людей группами по 10 человек стали уводить куда-то влево. 10 человек, интервал, снова 10 человек. Можно пройтись и осмотреться. Сзади послышался голос: «6-я рота 2-го батальона — наверх!» (Конец цитаты.)