Бурлацкие, наёмные и каторжные песни

Бурлацкие песни

После отмены крепостничества 1861 г. появился еще один общественный слой - бурлаки. Преимущественно это были люди, которые не имели собственного дома или пристанища, скитались по чужим землям, ища средств для проживания. Частично это были прежние казаки, что после уничтожения Сечи, не имея дома, спасались от расправы со стороны российской власти, каторги или ссылки, убегали к окраинам Украины - доходили в Молдавию, Крым, Дон. Бурлаками становились также прежние крестьяне, которые не смирились с условиями жизни в крепостничестве, а потому покинули свои дома, родных и убежали от помещиков; а также те, что спасались от насильственного попадания в войско. То есть бурлаками называли людей, которые, не имея пристанища, по тем или другим причинам скитались, ища заработка для проживания. их не следует отождествлять с бурлаками в России, где так называли рабочих, что к развитию пароходства передвигали речные суда с помощью бечевы или весел. В Украине слово «бурлак» имеет другое, более обобщенное значение - бездомный одинокий человек, как правило, не женат, или который по определенным причинам покинула семью. Бурлацкие песни неоднородные за тематикой и поэтикой, потому что отличаются и своим происхождением. Наибольшую группу составляют песни о жизни беглецов от крепостничества. Образной структурой они уподобляются к крепостным песням. Основные их мотивы - тяжелый труд, скитание на чужбине, мизерность временных заработков, бедность, сетования на злую судьбу. Однако и в этих песнях нет атмосферы беззаботности жизни, настоящей воли. Все бурлацкие песни проникнуты грустными настроениями, порожденными тоской за родным домом, желанием найти пристанище, не странствуя миром, потому что хоть «степь веселый, край далекий», и «негде прожить». Лирического героя этих песен тревожат тревожные мысли о его осиротелой семье, воспоминаниях прошлого, неуверенности в будущем. Он мысленно разговаривает со своими родными, жалуется матери, отцу, жене на свою нелегкую судьбу. Большой тоской проникнутые мнения бурлака, который знает, что семья чуждается его, бездольного.

Здесь картины нелегкого быта, тяжелого труда еще больше затмеваются душевным конфликтом, песня приобретает черты элегические. Кульминацией развития мотивов бурлацких песен драматизируют, глубоко трагические картины смерти бурлака на чужбине, вдалеке от дома. Бурлацкие песни вобрали в себя много черт песен других социальных групп, но поэтизация бурлака как свободного человека, лирические мотивы ностальгии за домом, скорбные картины смерти на чужбине больше всего сближают их с чумацкими песнями.

Наёмные песни

Родственными за тематикой, идейно-художественным пафосом являются наемнические песни, в которых тоже доминирует мотив неустроенности жизни, тщетность прожитых лет в тяжелом труде на других. Батрачество как общественное явление появилось после отмены крепостничества в 1861 г. Освобожденные, но обворованные реформой, обеднелые безземельные или малоземельные крестьяне не имели другого способа для содержания семьи, как идти и наниматься на работу к помещикам. В поисках лучшей судьбы они отправлялись в город, нанимались к хозяевам выполнять разного рода работу. Но есть ряд черт, которыми наемнические песни отличаются от бурлацких. В отличие от бурлаков, которыми преимущественно были мужчины, наёмницами становились и женщины. Они нанимались горничными, швеями, кухарками, прачками, а также к работе в поле. Потому в этих песнях изображается и трагическая судьба женщины-наемницы или девушки, отданной в наймы родителями, которые не могут ее прокормить. Уставшая трудом наёмница выливает свою тоску в мнимом разговоре с матерью, жалуется на тяжелую жизнь.Мысли о несчастной жизни, чувствах, вызванных разными жизненными ситуациями (зажиточные родственники отвернулись от бедной наёмницы; никто ее не сватает, потому что она не имеет приданого; родители, не имея чем прокормить, опять гонят в наймы и т. п.) порождают мотив желания умереть. Женские образы наемнических песен предопределяют в этой группе общественной лирики усиления мотива любви, что приближает их к семейно-бытовым. Девушка в наймах в свободную минуту думает, где ее милый, мечтает о том, что, когда ее сосватают, ей больше не нужно будет гнуть спину на чужих людей. Связь с семейной лирикой проявляется и в общих мотивах с сиротскими песнями, потому что именно сиротам чаще всего приходилось идти в наймы. Сироте или вдове, кроме тяжелого труда, издевательства чужих людей, угрожало то, что хозяин мог отдать её в войско вместо своего сына.

Нищенские песни

Особенным слоем украинского населения были деды-попрошайки. Как свидетельствуют исторические документы, эти люди исполняли свои произведения не просто с целью выпросить милостыню. Они образовывали своеобразные нищенские общества, которые действовали за всеми законами полутайных братств (с определенными условиями вступления и поведения), подобно кобзарским обществам. их репертуар мог состоять из исторических песен или песен-хроники, но они также имели свои особенные песни, которые выполняли, прося милостыню. Эти песни в народе и литературе, фольклоризма XIX ст., назывались «Просьбы» или «жебранки».

У них основной мотив - просьба помощи: дать одежду, еду или хоть какие-то деньги для существования, как правило, соединялся с молитвенными мотивами нарекания добра и процветания, просьба Божьей милости на благодетельных людей, которые помогают попрошайке:

Сын единственен, Иисус Христос правдивый!

Пошли, Господи, ангела-хранителя в сей дом благочестивый!

Особенности построения таких песен заключаются в том, что они, подобно плачам, выполняются речитативом в сопровождении музыкального инструмента, что приближает их выполнение к думам. Такая форма способствует высокому уровню их импровизации.

 

Песни рабочих

Новые социальные условия, связаны с обезземеливанием крестьян, которые повлекли их обнищание, принуждали искать новых способов заработка. Не имея никаких средств для существования, крестьяне побросали дома и шли наниматься на работу в промышленные районы, где строительство фабрик и заводов создавало новые рабочие места. В II половинах XIX ст. постоянным местом заработка стали Таврия и Бессарабия. Кроме помещиницких латифундий, там было большое количество винокурен,сахарных заводов ґурален, шахт, потому туда тысячами собирались разоренные крестьяне в надежде заработать на кусок хлеба. Надежды на большие заработки часто оказывались напрасными: тяжелый изнурительный труд забирал здоровье, несправедливый расчет загонял людей в еще большую бедность. Работнические песни, что генетически и тематически связанные с бурлацкими, наемными, строкарскими, имеют и свои особенности. Невзирая на изображение тяжелых условий жизни (труд с раннего утра до поздней ночи, полуголодное существование, ночевка в холодных бараках и др.) появляется тема производственного увечья, положенная началу отдельными элементами уже в строкарских песнях. Нередко случались и смертные случаи. В работнических песнях звучат и другие, более традиционные темы: ностальгии за домом, душевные страдания от разлуки с милой, тревога за будущее, сетование на горькую судьбу. Кое-где появляются мотивы социального протеста, что оказывается в разрушении заводских машин. Убедительным примером сочетания этих тем и мотивов является песня «Ой или воля, или неволя».Маршевый ритм, не свойственный для других социально-бытовых песен (кроме солдатских), припев «Эгей, раз, два, люли», который повторяется почти через каждые 2-3 строки, предоставляют песни другого характера звучания. Здесь появляется еще одна новая черта, что оказывается в лексических оборотах, заимствованных из русскоязычной среды рабочего. Позже она наблюдается в песнях, рабочих. Оторванные от национальной группы крестьяне, находясь в иноязычной (а в сущности и инокультурной или субкультурной) среде, творят тексты, которые отходят от украинской народной традиции, лишенные национальной символики и архетипной образности. Песни, рабочих, что, как и весь фольклор рабочего, творились в пролетарской среде, лишь условно можно назвать продолжением национальной традиции. Хоть у них есть частичное усвоение и трансформация общественно-бытовой лирики предыдущих веков (от крепостных к работническим песням), но это по своей сути абсолютно новое явление в устном народном творчестве. Рядом с традиционными мотивами (отображение тяжелого положения рабочих на заводе, жалобы на нелегкий труд, плохую еду, издевательство хозяина, малые заработки и т. др.), появляются мотивы протеста, призывы к оружию, кровавой расправе, угрозе убить всех («и господ, и попов»); выражается недоверие царю («сидит дурак на престоле, порядка нет»). Основной мотив - ненависти (названный в критической литературе советского времени-мотивом народного гнева) к властвующей верхушке и всех, причастных к ней. Песни проникнуты острым сарказмом и пренебрежением, особенно гневно обвинялись приказчики и экономы, с которыми рабочие непосредственно имели дело при расчетах, взыскании штрафов, контроля и надзора за рабочей дисциплиной: «Ой горе нам, молодым, с этим приказчиком глупым...».

На заводах и шахтах Восточной Украины была большая часть российских рабочих, потому фольклор, рабочего, преимущественно русскоязычен. Бунтарские, революционные настроения поддерживались пролетарскими песнями, привезенными из России. Собственно украинских текстов практически нет, потому что они созданы суржиком с использованием русского жаргона. В среде постоянно растущих промышленных районов, где было скопление тысяч людей, оторванных от национального корня, творилась новая массовая субкультура. В текстах фольклора, рабочего, по мнению многих украинских исследователей начала XIX ст., проявились первые признаки денационализации и деморализации людей пролетарской среды.

Эмигрантские песни

Эмигрантские песни долгое время считали работническими. Невзирая на сходство некоторых мотивов, они отличаются художественно-образным идейным комплексом текстов, связанным со спецификой такого общественного явления как массовое переселение украинцев на запад, что дает основание выделять их в отдельную тематическую группу общественно-бытовой лирики. В фольклоре больше всего отображенная первая волна эмиграции конца XIX- начала XXст., которая была предопределена экономическими причинами. Следующие массовые выезды украинцев за границу, порожденные политическими причинами, почти не оставили фольклорных текстов (политические беженцы были преимущественно из среды интеллигенции, а не крестьянства, где больше всего бытует фольклор; потому следующие волны эмиграции ознаменовались развитием литературы как индивидуального авторского творчества, а не коллективного народного творчества). Особенно широкие масштабы приобрела эмиграция на западных украинских землях кон. XIX- - начала XXст. Потеря земли и обнищания были основной причиной массового выезда крестьян из Галичины, Буковины и Закарпатья. Однако «Новый мир» кивал и зажиточных хозяев, которые ехали туда в поисках «большого счастья» (Америка казалась осуществлением извечной мечты украинца иметь много земли или, например, возможности разбогатеть на золото-разробках). Иллюзии «американского мифа» быстро развеивались. Безграничные незаселенные земли Северной Америки оказались почти непригодными для сельского хозяйства: Каменные земли, непроходимые леса, что их приходилось годами корчевать до того, как можно было там что-то выращивать, - стали препятствием к исполнению мечты эмигрантов. Приходилось идти работать на шахты, рудники. В Америку ехали преимущественно малограмотные крестьяне, потому в американской промышленности они работали чернорабочими. Украинцы сталкивались и с дискриминацией (средний дневной заработок украинца был значительно меньше, чем американского рабочего, что выполнял ту же работу). Не имея постоянного места проживания, социальных гарантий, медицинского обслуживания, они вынуждены были жить в холодных бараках, землянках, часто болели, массово умирали. Все эти явления нашли отображение в фольклоре. Этими мотивами эмигрантские песни действительно подобные к работнических (потому что и в Америку ехали на заработки). Но есть ряд тем, которыми они выделяются. Прежде всего - это комплекс эмигранта. Работники к востоку и Юг Украины, хотя и были вдалеке от дома, все же не чувствовали себя там совсем чужими, их одиночество не было таким нестерпимым. Эмигранты в чужом мире, не зная обычаев, стиля жизни, а особенно языки, чувствовали себя не только чужими, но и «немыми».

Наихудшим было то, что, попав в Америку, эмигранты осознавали проблематичность возвращения домой. Потому в отличие от работнических песен (работники за время определенный возвращались домой, потом опять шли на заработки и опять возвращались), здесь тоска за домом и мотив одиночества переплетается с мотивом безнадежности на возвращение. Распространенным образом этого мотива является море или океан, что отделяет эмигранта от родительского дома и родной земли. Тяжелое изнурительное многодневное путешествие в Америку морем, «на шипе» (от англ. ship - корабль),где люди жили в антисанитарных условиях, умирали не выдерживая морской болезни во время штормов и т. п., было первым препятствием для возвращения. Окончательное разорение, особенно во время забастовок на шахтах, внедряемых американскими рабочими, совсем закрывало путь домой. Тогда особенно остро чувствовалось желание вернуться, услышать еще раз родной язык, стремление быть хотя бы похороненным на родной земле.

В результате процессов ассимиляции украинского населения с языковой и культурной средой стран поселения (особенно во втором и следующих поколениях переселенцев) эмигрантский фольклор потерял свое первобытное значение и практически не бытует в народе.

Тюремно-каторжные песни

Почти в то же время с эмиграцией украинцев на запад происходила другая эмиграция - к востоку. Она имела принципиально другие причины - политические, и носила насильственный характер. Массовое принудительное выселение украинцев из этнических земель в Сибирь, северные и восточные регионы России на ссылки и тюрьмы породило в украинском фольклоре тюремно-каторжные песни. Собственно это было продолжением развития жанровой разновидности лирики, положенной началу еще в XVII-XVIII ст. (имеется в виду песни о тюремной жизни вожаков гайдамацко-опрышковских движений, их побег из каторги и т. п.). Политические притеснения и преследования национально сознательных украинцев со стороны правительства царской России, а позже массовые аресты XX ст. повлекли новую волну развития тюремно-политических (тюремно-таборных) песен. Поскольку засланные на каторгу политзаключённые представляли в основном интеллигенцию, то эти песни родственны с авторским творчеством. Среди них бытовали и положенные на музыку тексты поэзий П. Грабовского, И. Франка, но есть и анонимные произведения. Они существенно отличаются от распространенных в российском фольклоре тюремных песен, созданных в криминогенной среде бандитским жаргоном, где откровенно с сарказмом преступники восхваляются в совершенных преступлениях, вспоминают вольную жизнь на свободе и угрожают отомстить виновникам их заключения (таких песен украинским языком вообще нет). Тюремные песни в украинском фольклоре являются группой общественно-бытовой лирики, в которой кроме описаний тяжелой тюремной недоли, каторжного труда, нечеловеческих издевательств, доминируют выразительные патриотические мотивы. Тоска за домом, отдаленность от родной земли переплетается с мотивом разлуки с побратимами, звучат обращения к молодым борцам продлить начатое общее дело. Эти песни бытовали не только среди заключенных, но и среди национально сознательных людей на свободе (обычно, скрыто).

Группы общественно-бытовой лирики XX ст.

Новая советская действительность вытворила еще одну группу общественно-бытовой лирики - колхозные песни. Насаждаемая советская идеология отобразилась в фольклоре в темах прославления коллективизации, электрификации села, воспевания труда на благо советской родины. В этих песнях ведущие мотивы трудовых будней. Даже в тему любви вплетаются реалии советской действительности:

Свила я веночек из колхозного проса,

Меня ребята любят - я черноволосая.

Как бы меня, мамка, ребята не любили,

Когда мое звено в газете хвалили.

Кое-где колхозная лексика настолько пронизывает эти песни, что они набирают пародийного звучания. Но кроме отображения планомерно внедряемой советской идеологией пропаганды, в украинском фольклоре есть ряд народных сатирических песен о колхозной действительности, которой ее видели крестьяне:

В колхозе хорошо жить –

Один делает - семь лежит;

о тогдашних бытовых условиях:

Отец Сталин, дай нам мыла,

Потому что уже вши имеют крылья.

Подобной колхозной является песенность стройотрядов о трудовых буднях на советских новостройках (Днепрогес, БАМ и др.). Такие тексты не имеют корней в народной традиции, во многих случаях созданные искусственно по требованию времени (точнее, властвующей идеологии). Потому они не получают распространения и вскоре совсем исчезают с быта. Среди современных явлений в устном творчестве можно заметить тенденцию возникновения студенческих песен (со всеми атрибутами студенческой жизни, вкраплениями студенческого жаргона). Достаточно четко очерченной является и группа туристских песен, которые творятся в среде украинских бардов (которых можно условно считать модифицированным типом народных певцов), а затем бытуют анонимно, как народные. Можно выделить и группу скаутских песен, в частности пластунских, которые имеют все признаки народных. Однако эти группы общественной лирики наукой, фольклоризма, на данное время не исследуются.