Ох, и то же не маки - то наши казаки

То же наши казаки, и все новобранцы

Что понабирали в воскресенье утром.

Таким образом, обряд проводов ребят в рекруты является модернизированным ритуалом инициации со всеми его атрибутами: «Поздние по происхождению рекрутские песни впитали у себя готовые клише давних воинских и ґенетически близких им причитаний захоронений. Из текстов таких песен мы видим, что молодых людей, которые шли в войско, провожали как покойников на тот свет»... С юношами, которых провожали, вели себя как с покойниками, о них говорится как о мертвых. Этнографические описания провожаний на военную службу показывают, что новобранцев оплакивали... замертво, или людей, заранее осужденных на смерть. Такой же характер носят и украинские казацкие прощальные причитания, составление которых ведет тоже в глубину веков...».

Второй большой тематический цикл - солдатская жизнь. Основные его мотивы: тяжелая жизнь в косарне, изнурительная муштра, тяжелые бытовые условия, мизерная плата: «Грош на пиво, грош на мыло, чтобы рубашка была бела, чтобы солдата вши не ели...»

Распространенный мотив одиночества на чужбине, тоски за домом; ряд песен воспроизводит мнения солдата о семье, желании поехать домой хоть на Святой вечер. Особенно трагическим в солдатской жизни был закон о жестоких наказаниях за наименьшую вину. В песнях этого цикла достаточно рельефно изображается «улица» (наказание, когда все солдаты выстраивались в два ряда с прутьями в руках, а присужденный к наказанию должен был проходить между ними, а в это время с обеих сторон на него сыпались удары), привязывания к столбу, лишение свободы, карцер (где солдат оставался без еды и воды). Не выдерживая издевательств, кое-кто заканчивал жизнь самоубийством или становился дезертиром.

В песнях этого цикла действительность воспроизводится обобщенно, без детализации; солдатская жизнь подается как жестокое обречение, в котором не видно просвета:

Ой горе, горе, не солдатская жизнь

Гей, что не дают ни плакать, ни рыдать...

Самой страшной страницей солдатской жизни была война. Народное воображение воспроизводит в песнях кошмара войны, кровопролитие, увечье, смерть воинов на поле боя. Эта группа песен больше всего связана с казацкими основными мотивами: смерть на поле боя, похороны солдата после битвы; тело убитого лежит среди поля, над ним летает ворон; смертельно ранящийся воин посылает домой коня (орла или кукушку) с вестью о своей гибели; две девушки скорбят над забитым солдатом и т.п. Однотипной является и образная система казацких песен: устоявшиеся персонифицированные образы животных, разговор с ними; описание битвы дополняется устоявшимися народными метафорами («мостить мосты», «гатить дамбу телами», «битва – пахота» и др.). Они очень давние по происхождению. Но вводятся и новые темы и образы - увечье, пребывание в госпитале. На фоне изображения новых социальных факторов подается осмысление причин военных событий и реакцию на них со стороны солдат, которые втянули в военные действия, чтобы защищать чужие государственные интересы. Потому, например, в казацких песнях нет осуждения войн, ведь они велись с целью освобождения родной земли от иностранных поработителей. В солдатской лирике осуждается захватническая политика царской России, проклинается царь и те, кто посылает солдат на верную гибель. Все эпизоды солдатской жизни, упоминавшиеся в песнях, сопровождаются мотивами тоски, страдания, горького одиночества. Часто у них используется эпистолярный прием - передача мыслей и чувств в письме, написанном домой к матери или любимой девушке. В форме монолога передаются тяжелые мысли вояка и надежда на возвращение. Реже монолог трансформируется в диалог с матерью (или с ветром, кукушкой, орлом, которые должны передать устное послание родным, потому что нет возможности передать его другим путем).Здесь появляются выразительные женские образы - матери, жены, любимой девушки. Как и в казацких, среди солдатских песен есть немало, посвященных теме любви. Можно выделить несколько постоянных любовных сюжетов: девушка погибает из тоски за милым, что в войске; солдат просит отпуска, чтобы увидеться с милой (а в случае отказа становится дезертиром); девушка ночует у воина, но будит его поздно, за что ему угрожает расправа. Такая тематическая основа породила немало солдатских песен балладного характера, где напряженные любовные коллизии драматизируются, подаются в романтическом ключе. В то время, как подавляющее большинство рекрутских и солдатских песен тяготеют к реалистичному изображению действительности (потому что сам жизненный материал не дает широких возможностей для их возвышенно-романтической трактовки), в балладных песнях «можно заметить вкрапление романтических блесток то в виде развертывания действия на фоне грозной бурной природы, то в диалогах мертвой руки солдата с вороном, то символических картин смерти, воспроизведенных как свадьба. Фантастическое, условно, поражающий своей сверхъестественностью, вливается в рекрутскую и солдатскую песню прежде всего через балладу».

Балладных сюжетов есть немало: мать провожает сына в солдаты, а невестку заклинает в тополь; влюбленные девушка и парень, узнав, что его отдают в рекруты, убегают в поле и там становятся цветами; воин, получив весть, что его жена больна, преодолевает сложные препятствия, возвращается домой, но застает ее на смертном одре; иметь, сына,который в солдатах, зная, как тяжело ему вдалеке от дома, превращается в кукушку и летит к нему; сын, в тоске за родным домом, становится соловьем и летит домой; парень, идя к войску, оставляет любимой перстень, который она бережет много лет, а когда он ломается, понимает, что милый погиб и уже не вернется домой; девушка идет на войну вместо своего брата; парня отдают в рекруты, а его любимую силой выдают замуж за нелюбимого, - она превращается в тополь, а солдат погибает.

Тематический цикл песен о возвращении солдата домой небольшой. Самым распространенным мотивом этого цикла является мотив увечья:

«Правая ручка простреленная, Левая ручка отсечена... Посмотри, милая чернобровая, Какая война проклятая».

Этот мотив драматизируется распространенным приемом - калеку-солдата никто не узнает; он идет своим селом, встречает знакомых людей, но они воспринимают его как чужого:

Только всего рода, - Здравствуйте, - не говорит

Калина цветет Ручки не дает

Из-под той калины Бедному солдату

Милая идет. Сожаления наносит...

Такие постные нередко заканчиваются тем, что изуродованный солдат, увидев, что его жена не узнаёт в нем своего мужчины, разрешает идти дальше и уже не возвращается домой, или и задумывает самоубийство.

Рекрутские песни перекликаются также со свадебным обрядом, что предопределенно подобием ситуаций проводов девушки, которая навсегда оставляет родительский дом, и проводов парня в войско. Символика свадебного обряда используется больше всего в песнях о смерти солдата:

Женила же его пуля быстрая

А бояре были - все звоны ревели

А жена же молодая - восковая свеча.

А обвенчала его сабля острая.

А старосты были - хоругви несли

Особенная смысловая нагрузка несет образ свадебного платка, который давали девушки в дорогу своим любимым: свадебным платком накрывали глаза солдата, когда он погибал, а отсюда и вся символика смерти - бракосочетание с сырой землей.

Поэтике жанра рекрутских песен характерные приемы, распространенные во всех лирических песнях: параллелизмы (Один сад зелен, а второй цветет; Старший брат на службе, а более малый идет...); сравнения-параллелизмы (ворон кричит - мать плачет; кукушка ковала - иметь сына в войско выряжала); метафоры (черная пашня изорана еще и пулями усеяна); гиперболы (над ним конек приуныл - по колено в землю убился) и др.

Воинские песни

Песни, жолнеров (воинские), очень подобные к солдатским и рекрутским за образной структурой, однако отличаются от них эмоциональной тональностью: они лишены той сплошной печали, мотива горя и страдания, что является ведущей чертой рекрутских песен. Это предопределено исторической действительностью, которой они были порождены. Западные земли Украины (Галичина, Буковина, Закарпатье), которые были в составе Австро-венгерской империи (позже - Польши) не чувствовали на себе такого сильного груза военной повинности, как восточные украинские земли в составе царской России.

В XVII ст. в Австрии, как и в других западноевропейских странах, армия была наемной и комплектовалась путем вербовки. Лишь в конце XVIII ст. была осуществленная первая попытка ввести военную повинность. Конскрипция - способ комплектования войска, за которым вся территория государства распределялась на округа (кантоны), которые поставляли воинов определенным полкам, распространилась и на украинские земли. Да, Галичина от 1852 г. должна была поставлять жолнеров для 11 полков инфантерии (пехоты), двух полков стрелков, двух полков драгунов и шести полков уланов (кавалерийцев). Если вербование осуществлялось преимущественно на добровольной основе, то конскрипция была попыткой принудительного набора к войску. Потому в песнях, жолнеров, есть мотивы, родственные с рекрутскими песнями: ловы ребят, побег и др. Но конскрипция давала возможность легко откупиться от военной службы, потому в этой группе песен распространенный мотив обращения парня к матери с просьбой продать коня вороного, чтобы откупить его от службы. Здесь творится лирический образ матери, которая готова продать все, чтобы ее сын не шел к войску. Поскольку почти все население Австро-венгерской империи уклонялось от службы, там практиковалась смешанная система набора к войску, но ведущей была вербовка. Чаще всего в литературе описан такой способ найма ребят на военную службу: «По селам рассылались бравые жолнеры, которые, делали из себя вид веселых, беспечальных воинов, что пьют, гуляют, сеют деньгами. Простой крестьянский парень, глядя на эти картины веселой жизни, к тому же подпоен вербовщиками и льстит привлекательными разговорами о славе будущих походов, искупался «вольготной» жизнью в войске и давал согласие на «службу цисареву». Временами такое согласие было вызвано определенными обстоятельствами - несчастливой любовью или злом на девушку...». Такое вербование широко отображено в галицких, буковинских, закарпатских песнях.

В действительности жизнь жолнера не была такой беззаботной. Хоть условия быта в австрийской (но польской) армии не были такие ужасны, как в российской, но ежедневная муштра, строгий режим истощали воинов. Это отбилось в народно-песенном творчестве:

Ой никто так не бедствует, Еще ко дню два часа -

Как жолнер бедствует, Вина уже маршируют...

Особенно тяжело было во время войны. Как и в солдатских, так и в песнях, жолнеров, драматически изображены следствия войны: кровопролитие, увечье, смерть. Самая распространенная тема - смерть воина. Она раскрывается по традиции казацких песен, со всеми их чертами: смертельно ранящийся жолнер сам в чистом поле разговаривает с конем, кукушкой, вороном, орлом; просит известить родных о его гибели.

В песнях, жолнеров тоже доминирующими являются мотивы тоски за домом, печали, одиночества, тяжелого воинского быта. Особенно период Первой мировой войны повлекся к появлению значительного пласту песен, порожденных историческими и общественными обстоятельствами того времени. Страх перед войной вылился в лирическое осмысление ее ужасов и следствий (смерти, увечья, сиротства). Все чаще встречается мотив нежелания идти в войско, попыток избежать служб:

Как пришла мы карта нароковать.

Стал я своего отца дошиковать:

- Ой матушка же моя, матушка, соверши мы ту волю

- Идём за тебя служить на ту войну!

Но даже о войне песни жолнеров не являются такими трагическими, как солдатские: они более лирические, чем драматические, передают чувство молодого воина, не вспоминая подробностей его быта. Ряд песен посвящен любовной тематике: много из них воспевают любовь жолнера и девушки из того дома, где он на постое, ухаживание воина к молодой женщине.

Ф. Колесса в обзоре «сословных» песен, отмечал: «Но некоторая часть воинских песен косарского типа имеет очень своеобразный, даже стыдный характер, а в языке их заметные следы чужих влияний: чешских, словацких, польских, российских, а то и немецких».

Песни жолнеров являются очень своеобразной жанровой разновидностью устной словесности, что формировалась под воздействием иноязычных культур, отличного образа жизни и мышления. Потому хоть они в известной степени хранят национальную традицию (элементы тематики и поэтики казацких, исторических песен, украинскую символику, образы-архетипы и др.), однако у них чувствуется и некоторый отход от этой традиции, порожденный общественными и политическими условиями.

Песни жолнеров, которые как жанр формировались на основе казацких песен, в свою очередь стали источником тематики и поэтики стрелецких песен. Часть из них, что имеет выразительный эпический характер, где указываются конкретные лица, события и др., творят исторический героический эпос. Однако немало стрелецких песен являются собственно лирическими произведениями, построенными наподобие казацких, воинских, жолнеров Крепостные песни

После разрушения Запорожской Сечи и ликвидации всех признаков государственной автономии в Украине царская Россия начала внедрять на украинских землях крепостничество - систему общественных отношений, в результате которой крестьянин находился в личной зависимости от помещика или господина. Это закреплялось государственной властью в виде крепостного права, фиксировалось в ряде документов, правовых норм, которые узаконивали зависимость крестьянина от землевладельца. На Украине процесс закрепощения крестьян приобрел особенное распространение во II половине XVIII ст., когда царским указом в 1763 г. были резко ограничены (а практически почти совсем запрещено) переходы крестьян с места на место, категорически запрещено крестьянам продавать земельные наделы и вступать в казаки. Окончательно крепостное право на Украине было оформлено указом Екатерины в II 1783 г. С тех пор положение крестьян-крепостных стало нестерпимым. Среди разных видов крепостных повинностей, кроме многочисленных налогов, была еще и барщина или отработочная рента - принудительный труд закрепощенных крестьян в хозяйстве помещиков.

Все эти общественные явления и связаны с ними жизненные ситуации отразились в крепостных песнях, в которых с большой силой выраженно отношение крестьян к тяжелой судьбе, условиям подневольной жизни. В крепостных песнях абсолютно нет романтических черт (гиперболизации, идеализации лирических героев, обширных пейзажей, персонификации сил природы, фантастических картин и др.). Народное воображение и фантазия уступает место изображению жизненной конкретики: нелегкого труда, условий быта крестьян, эпизодов издевательства помещиков и их прихвостней над крепостными, унижения человеческого достоинства и др. «Простыми и экономными художественными средствами изображаются картины, которые поражают своей страшной правдой. Характерные для поэтики казацких и чумацких песен развернутые метафоры, образная символика, Щедрые сопоставления отступают в крепостных песнях перед конкретным точным воссозданием реальных жизненных фактов».

Почти в каждой песне говорится об издевательстве над крепостными, унижения их человеческого достоинства: нагайками их гонят на барщину, бьют непокорных.

У них колоритно изображены образы барских прихвостней: атаманов, десятников, экономов, есаулов, которые проявляли своеволие и жестокость в отношении к людям.

В крепостных песнях начала XVIII ст. появилась еще одна тема, порожденная усилением крепостного гнета - воскресной барщины (был внедрен труд и в воскресенье, невзирая на то, что для христиан это был святой день, работать в который считалось большим грехом):

Ой в воскресенье раненько к церкви звоны звонят

А нашего вельможного господина десятники на барщину гонят.

- Ой нечего вам, очень плохие холопы, к церкви ходить, -

Идите на своего вельможного господина работу делать!

Ой нечего вам, холопы, к Богу молитву посылать, -

Идите своему вельможному господину садики копать...

Отмена крепостничества 1861 г. отразилась в устном народном творчестве циклом песен, в которых картины барщины (недавнего прошлого, о котором еще не успели забыть) соединяются с мнимыми саркастическими картинами беспомощности господ, которые, очутившись без крепостных, сами должны были работать в поле.