Здесь пойдет информация о Треблинке и других концлагерях.

Интермедия «Два Конрада».

СЦЕНА ВТОРАЯ.

Вольф. Доброе утро, герр учитель.Оберштурмбанфюрер Конрад Вольф.

Учитель. Доброе утро, господин оберштурмбанфюрер. Чем могу служить?

Вольф.Вы глава этого приюта для сирот?

Учитель. Да.

Вольф.Они действительно сироты?

Учитель.У них нет родителей, только я.

Вольф.Понимаю. И, конечно, трудности с продовольствием.

Учитель.Война.

Вольф.Мы принесли вашим детям вкусный завтрак. Масло, белый хлеб.

Игрушки тоже, чтобы им было весело. Но, где же дети?

Учитель.Спят. Еще очень рано, 6.45 утра. Еще не время для звонка.

Вольф.О! Какой прядок…Мы будем ждать.

Учитель.Но у вас, наверное, много дел? Можете просто оставить подарки.

Вольф.Это тоже дело. Доброе дело. Мы будем ждать….

Учитель.Настоящее масло?

Вольф.Маргарин, но очень похожий на масло. Не хочу вас обманывать.

Немецкие дети тоже кушают этот маргарин. Очень, очень похоже на масло.

Учитель.Я знаю доктрину фюрера «доброта и сочувствие – только для

немцев».

Вольф.Вы не верите в немецкую доброту…Это моя личная инициатива.

Учитель.А-а, какие-нибудь нейтральные корреспонденты! Эффектные фото?

Вольф.Ну, зачем так, герр учитель.Я знаю ваши книги. Вы педагог,

писатель, врач. Такими людьми, даже негерманского происхождения третий рейх не бросается. Время и обстоятельства вносят коррективы даже в доктрину фюрера. Не пора ли поднимать детей.

Учитель.Недостаток еды я компенсирую сном. Изменения в доктрину вы не

собираетесь вносить ежедневно?

Вольф.Здесь – нет.

Учитель.Как это надо понимать?

Вольф.Сегодня мы вывезем ваш приют на дачу. Речка, рощи, полянки…

Учитель.Настоящая дача или…тоже маргарин?

Вольф.Вы шутник, герр учитель.Нет-нет, это – масло. Все настоящее: и

холмы, и рощи, и речка. Длинная польская речка с коротким названием «Буг».

Учитель.Треблинка?!

Вольф.Да.

Учитель.Скажите, господин оберштурмбанфюрер…у вас есть жена? Дети?

Вольф.К чему этот вопрос, герр учитель?

Женщина. Ты знаешь к чему, Конрад. Каждый раз ты сам себе его задаешь.

Вольф. Я не хочу, чтобы ты была здесь, Маргарита.

Женщина. Если бы не хотел, меня бы здесь не было. Может это совесть,

Конрад?

Учитель. Вы не ответили, господин…

Вольф. Да есть, жена и сын!

Женщина. А если тебе прикажут и нашего Герберта отправить на такую

«дачу»?

Вольф. Я солдат, Маргарита, и у меня есть только одно право: выполнить

приказ и пустить себе пулю в лоб.

Женщина.Ты чудовище, Конрад! А если кто-нибудь из детей будущий

Шиллер?

Вольф. Перестань! Это цифры, а не люди. Человеко-единицы. Так легче.

Женщина.Значит тебе бывает тяжело, да? Значит, все-таки – совесть?!

Вольф. У меня нет собственной совести. 20 лет назад я отдал ее фюреру. Я не из тех кто вступал в партию ради карьеры…Когда-то я был для тебя героем, Маргарита.

Женщина.Я думала, это просто игра в солдатики.

Вольф. За этой игрой стояла Родина. Германия – моя церковь!

Учитель.А вышки? Сторожевые вышки вокруг забора?

Вольф. Детей нужно оберегать, герр учитель.Война.

Женщина.Но Польша – это тоже церковь для поляков! Откажись, заболей…

Вольф. Можно отказаться от работы, но нельзя отказаться от миссии.

Женщина.Ты считаешь это миссией?! В стеклянную ночь в Берлине, когда

громили евреев, я прятала в твоем кабинете четыре еврейских детей. Слышишь!? Почему ты молчишь?

Учитель.Что же вы молчите, господин оберштурмбанфюрер?

Вольф. Вы что-то сказали?

Учитель.У ворот «дачи» стоит охрана, и детей отсчитывают поштучно.

Вольф. Наша слабость – любим порядок.(жене) Очень может быть, что я тоже их спрятал бы.

Учитель.Потом ворота закрываются и детей даже не выводят на прогулку.

Вольф. На территории есть все – и рощи и речка, я уже говорил.

Учитель.И труба. Большая труба, из которой круглые сутки идет дым.

Женщина.Он все знает, Конрад!

Вольф. Теплоцентраль. Ночью бывает холодно. Дети могут заболеть.

Простудиться.

Учитель.На этой «даче» дети не могут заболеть. Мертвые дети вообще не

болеют. Это я вам говорю как врач.

Женщина.Он ждет, Конрад.

Вольф. Хватит об этом, я на службе!

Женщина.Твоя служба распоряжаться жизнью и смертью? Конрад, ты бог?

Вольф. Нет, я – не бог. Но мы – руки господа!

Женщина.Теперь, я даже не могу сказать «Господи»! (садится на свое место)