Напоминай мне, что я просто становлюсь параноиком, когда вижу черные машины с тонированными стеклами.

Иди домой к Чарли.

Я минуту пялилась на фразу на экране. Он здесь! Я чувствовала, как мое сердце готово выпрыгнуть из груди. Я встала, и широкая улыбка озарила мое лицо.

- Мне нужно, чтобы кто-нибудь подбросил меня к дому отца.

Джейк вызвался подвезти меня. Мои ноги непрерывно тряслись на протяжении всех пяти минут, что мы ехали. Клянусь, мое сердце увеличилось в два раза, когда я заметила Хаммер на подъездной дорожке. Он здесь! Он здесь, чтобы забрать меня!
- Знаешь, здорово, что ты тут. Не становись снова чужой, ладно? – сказал Джейк, когда мы подъехали.
- Обещаю, не буду. Вам, ребята, нужно приехать в Сиэтл и пожить у нас недельку. Вы можете поселиться в домике для гостей, в поместье. Клянусь, там лучше, чем в любом отеле, в котором я когда-либо была.
Джейк фыркнул и покачал головой.
- То ты не можешь наскрести в кошельке достаточно денег, чтобы заплатить за обед, то ты говоришь о собственном домике для гостей. Что за странная жизнь у тебя, Белла?

Да, у меня странная жизнь, но это моя жизнь – словно смесь этого мира и мира Эдварда. И я могу стоять одновременно в обоих, по одной ноге в каждом.

- Спасибо, что был просто другом и не заставлял делать выбор.
- Ну, я же не тупица. Я же вижу, что ты уже выбрала его. Просто, будь осторожна.
- Буду, - я обняла его на прощание и выпрыгнула из грузовика.

Тайлер стоял около Хаммера и открыл дверь для Эдварда, который вышел из машины, одетый в джинсы и белую рубашку на пуговицах. Его волосы, казалось, выглядели длиннее, не смотря на то, что я не видела его лишь неделю. Я пролетела мимо Тайлера и запрыгнула в объятия Эдварда, обвивая его руками и ногами. Он здесь! Он приехал, чтобы забрать меня!

- Ты здесь, - повторяла я, цепляясь за него, как за жизненный источник.

Он ничего не ответил, но я почувствовала, как он сжал меня крепче. Я отклонилась немного назад и обхватила руками его лицо. Он выглядел таким жутко уставшим, но красивее, чем когда-либо. Я поцеловала его долгим и нежным поцелуем, и он отвечал мне с тем же рвением. Мне хотелось сказать, как я скучала по нему, как я люблю его, но я просто не могла оторваться от его губ. Он здесь! Я соскучилась по нему сильнее, чем можно было за неделю. Я скучала по его поцелуям. По его касаниям. Даже, когда я состарюсь и буду седой, я буду желать целовать этого мужчину с утра до вечера. Всегда.

- Изабелла, - сказал он, не отрывая своих губ от моих.

Я не хотела останавливаться, но, возможно, ему тяжело.

- Я скучала по тебе, - открыто призналась я, отклоняясь назад, чтобы сказать это. Мой нос терся об его.
- Я больше, - ответил он, снова накрывая своими губами мои.

Мы так никогда не попадем домой, если не остановимся. Я снова отстранилась, а моя улыбка готова была разорвать лицо пополам. Мне было так спокойно, что он здесь. Когда мы не вместе, меня одолевает чувство, будто я потеряла часть себя. У него было мое сердце. На прошлой неделе я оставила его ему. Сейчас мы вместе и вот нашлась пропажа. Он здесь, чтобы забрать меня.

- Я люблю тебя, - сказала я, вздохнув, когда он поставил меня на ноги. – Пошли, заберем мои вещи.

Я повела его вокруг Хаммера и только сейчас заметила, что его машина была не единственной на подъездной дорожке. Машина Джаспера пряталась за танком. Элис сидела внутри вместе с ним. Я махнула и направилась к водительской двери, но Эдвард остановил меня.

- Давай, сначала зайдем в дом, - сказал он, потянув меня в другую сторону.

Я посмотрела на него, а потом снова обернулась поглядеть на тех двоих в машине. Джаспер махнул мне, будто, тем самым говоря, «иди».

- Они тоже могу войти, – сказала я, придя в замешательство.
- Мне нужно побыть с тобой немного наедине. Пошли.

Я прищурилась, но пошла за ним. Он хотел побыть со мной наедине. Ой. Наедине. Я полезла в сумочку за ключами и открыла нам дверь. Оказавшись внутри, я быстро стащила с себя пальто.

- Так, мистер Мейсен, я понимаю, что с тех пор, как мы в последний раз были наедине, прошло достаточно времени, но я, действительно, надеюсь, что вы продержитесь немного дольше двух минут, - я вскинула бровь и, подойдя к нему, стала расстегивать его рубашку. Я оставила поцелуй на его линии подбородка, а потом на его губах. Целовать его было чем-то фантастическим. Но заняться с ним любовью, будет в миллион раз лучше.

Эдвард отошел назад и взял меня за руки, останавливая меня от процесса расстегивания его рубашки.
- Изабелла, не надо, – тихо сказал он.
- При обычном раскладе, я бы послушалась вас, мистер Большой Начальник, но я слишком соскучилась. – Я скрестила руки и, схватившись за края своей футболки внизу, с молниеносной скоростью сняла ее с себя. Я кинула ее на пол и потянулась к застежке лифа.

Вместо того чтобы начать раздеваться самому, Эдвард нагнулся и поднял мою майку.
- Пожалуйста, прекрати срывать с себя одежду, – сказал он, с выражением боли на лице.
- Ты сам хочешь это сделать?
- Пожалуйста, Изабелла. Мне нужно поговорить с тобой. Мы не можем… – он покачал головой и протянул мне футболку.

Он хочет поговорить. Он здесь. Он здесь, чтобы забрать меня, но он хочет сначала поговорить. Вероятно, нам нужно обсудить новые детали, касающиеся моей безопасности. Я знала, что он не уволил Лема, но это не значило, что он останется моим телохранителем. Я проигнорировала пламя стыда на моих щеках и надела майку.

Он стал застегивать свою рубашку, при этом его челюсть была напряжена. Я вытащила волосы из ворота футболки, позволяя им рассыпаться волнами по моей спине, и заправила несколько прядей за уши. Он подошел ближе и погладил меня по щеке.
- Это не значит, что я не хочу тебя. Просто…мне нужно поговорить с тобой. Прости если, это расстроило тебя.
- Ты здесь. И мне все равно, что мы будем делать, – я прильнула к его руке и прикрыла глаза. Это, на самом деле, было не важно. Я могла просто сидеть и смотреть на него, и была бы счастлива. Эдвард же не выглядел счастливым, и это начинало меня беспокоить.

Мы прошли в небольшую гостиную моего отца, и я села на диван. Эдвард же остался стоять; он начал ходить взад-вперед мимо меня и, при этом, его рука была в его волосах.

- Нам нужно больше охраны. Так? – спросила я его, понимая, что его ужасно волнует то, о чем он хочет поговорить до нашего отъезда домой. – Все в порядке. Я сделаю все, что ты считаешь нужным. Если мне нужно два телохранителя круглосуточно - это нормально. Я не буду спрашивать, чтобы ты там не решил. Прекрати переживать.
Он покачал головой и сел около меня.
- Я никогда не смогу не переживать.

Я прильнула к нему снова, целуя. Мне казалась, что неделя длилась целый год. Возможно, моя нужда быть с ним обуславливалась последними событиями в нашей жизни. Я не знала. Все, что я знала, я люблю то, как он пахнет и каков он на вкус. Мне хотелось наслаждаться всем им. Он отвечал мне в ответ, пока я снова не загорелась тем, чтобы начать снимать с себя одежду. Я положила голову на изгиб его шеи, наслаждаясь его запахом и проводя носом по ней.

- Нам, правда, нужно поговорить, – сказал он, обволакивая своим дыханием мои волосы и поглаживая мою спину.
- Я знаю, – ответила я, смирившись с тем фактом, что, в ближайшее время, одежда останется на нас. – Для начала, ты должен знать, что я буду искать себе новую работу потому, что возвращаться в Подготовительный Колледж – это не вариант, и не важно, что ты сказал Аро. Я не могу туда вернуться.
- Ты можешь не возвращаться туда, если не хочешь. Я не знаю, почему я сделал это. Я не должен был. – Он откинулся на спинку, отодвигаясь от меня так, чтобы я могла видеть его лицо. Он выглядел намного старше, чем обычно. Последняя неделя стоила ему нескольких лет.
- Ты хочешь, чтобы я была учительницей, но, также, хочешь, чтобы я обедала с тобой по пятницам. С этим могут быть проблемы. – Я толкнула его плечом, пытаясь вызвать хоть небольшую улыбку на его лице. Не сработало.
- Я скучал по тебе. Больше, чем когда-либо в жизни, – сказал он, глядя вниз на свои руки. Локтями он упирался в бедра, а ладони были сомкнуты вместе.

Я провела пальцами по его волосам за ухом. Они, действительно, отросли. Он не стригся с момента нашего расставания. Казалось, это было так давно.
- Я тоже по тебе скучала. Просто скажи мне, что ты решил. Я все выдержу. Я сильная. Помнишь?

Он вздохнул, но все еще не смотрел на меня. Я положила руку ему на ногу. На самом деле, все, чтобы он не решил, было не столь ужасно, как он думает.
- Может, это и не плохо, что я сейчас безработная. Я могу просто сидеть в квартире или в поместье. Это немного облегчит жизнь Лема, - сказала я, пытаясь снизить его беспокойство.
- Ты собираешься жить взаперти вечность, не так ли?
Я рассмеялась, хотя понимала, что он не шутит.
- Тебе не нужно запирать меня навечно. Когда-нибудь Джеймс облажается, и полиция его поймает.
Когда он посмотрел на меня, его зеленые глаза были полны боли, которой я не могла понять.
- А что, если он никогда не облажается? Если он будет продолжать охотиться на меня, на тебя, ты так и будешь жить, словно заключенная?
- Я не заключенная, - сказал я, почувствовав себя немного сбитой с толку от того, почему он делает на этом акцент.
- Ты заключенная, Изабелла. Ты была вынуждена жить, словно пленница с тех пор, как переехала ко мне. Посмотри мне в глаза и скажи, что ты не чувствовала себя подавленной и в изоляции. Я знаю, что так и было.

Я хотела не согласиться, но не могла. Были времена, когда я чувствовала себя, именно так. За последнее время, это было чаще, чем обычно. Хотя, это была не его вина. Это была вина Джеймса. Заметив мое колебание, он снова отвернулся.
- Я был так несправедлив по отношению к тебе, - сказал он, издав очередной грустный вздох.

Я предложила ему свой способ, как справиться со всей этой ситуацией, так как он не посвящал меня в свои планы.
- А что, если мы просто переедим? Куда-нибудь подальше от Сиэтла. И усложним задачу Джеймсу.

Эдвард потер руками лицо. Он снова посмотрел на меня. Наши лица были на расстоянии нескольких дюймов друг от друга. Он выглядел таким чертовски грустным. Положив одну ладонь на мою щеку, он так нежно поцеловал меня, медленно углубляя поцелуй, пока его язык не стал упрашивать мой, присоединиться к нему. Он здесь! Он здесь, чтобы забрать меня! И неважно, куда мы поедем. Я последую за ним куда угодно.

Он остановился и прикоснулся своим лбом к моему. Его глаза были закрыты. Его пальцы поглаживали мою щеку, а большим пальцем он ласкал мою нижнюю губу. Я потянулась для еще одного поцелуя, но он отклонился. Эдвард смотрел мне прямо в глаза, и в них не было ничего, кроме полного обожания. Будто я видела отражение всей своей любви, которую испытывала к нему. Любовь ощущалась между нами. Он обхватил ладонями мое лицо так, будто я была для него самым дорогим на свете.

- Я люблю тебя.

Он здесь! Он здесь, чтобы забрать меня! И он любит меня! Я подумала, что сейчас лопну от радости.

- Я влюблен в тебя, Изабелла. Совершенно и неизменно, люблю. Я никогда не думал, что смогу испытывать подобные чувства к кому-либо. Я был абсолютно уверен, что не способен на это. Но, теперь, я знаю, что сделаю все ради тебя. Ты для меня важнее, чем что-либо в этом долбанном сумасшедшем мире.

Я крепко поцеловала его, отталкивая его руки от своего лица, чтобы обнять его за шею. Его руки легли на мою поясницу, прижимая меня ближе к нему, пока мы наслаждались его признанием. Я забралась к нему на колени, верхом, лицом к лицу. Его тело было таким теплым и манящим. Мои руки скользнули к груди, его сердце билось так сильно, что я могла ощущать каждый его удар через рубашку. Я сделала это с ним! Он любит меня!

Эдвард Мейсен - мужчина, который никогда не извинялся. Мужчина, который верил, что эмоциональная привязанность – это проявление слабости, который никого и ничего не любил, любит меня. Я знала, что он любил меня. Я видела эту любовь в каждом его взгляде. Чувствовала это с каждым его прикосновением. Я слышала это в других его словах. Но я не могла отрицать, что услышав эти три слова от него, значило для меня весь мир. Это означало его веру в любовь, что он больше не боится, что это может быть не правильно.

Он развернул нас и повалил меня на спину. Мои руки вернулись к его лицу, и я пальцами поглаживала его однодневную щетину. Его поцелуи были отчаянными, я могла почувствовать его потребность и желание – вершину любви, которую, теперь я была в этом уверена, мы разделяли. И я была уверена, что скоро мы будем обнажены. Я не могла дождаться, когда займусь с ним любовью. А он будет снова и снова шептать мне на ушко эти три слова. Все мое тело воспламенилось от этой мысли.

Эдвард лежал сверху, даря тем самым приятную тяжесть. А потом, вдруг, одним рывком он исчез. Он оказался почти на другой стороне комнаты, когда я, наконец, смогла сосредоточиться.

- Что случилось? – спросила я, приглаживая то безумие, что творилось на моей голове, после нашей любовной атаки.

Кулаки Эдварда были сжаты почти также крепко, как и зажмурены его глаза. Он приложил один кулак ко лбу.

Я начала вставать с дивана, но он остановил меня.
- Не подходи сюда, Изабелла. Пожалуйста, просто останься там. Я не могу…Я не могу прикасаться к тебе и говорить то, что хочу сказать.

Я села и теперь нервно играла с прядью своих волос. Что еще он мне хочет сказать? Он выглядел так, будто сейчас у него будет нервный срыв. Меня просто убивало сидеть тут, когда он стоит там и так мучается.
Он глубоко вздохнул, отчего его грудь округлилась.
- Я уезжаю из страны. Только я. Один.
- Что? – был мой ошеломленный вопрос.
- Я слишком сильно люблю тебя, чтобы позволить тебе снова проходить через все это. – Он провел рукой по волосам. – Я позволил этому тянуться так долго только потому, что желал тебя. Ты была мне нужна. Это было глупо и эгоистично. Я никогда не верил, что ты, действительно, можешь смириться с этим. Я думал, ты уйдешь, но ты этого не сделала, и не собираешься. Тебе нужно уйти от меня. Я должен заставить тебя!

Я не могла дышать. Я пыталась. Я хотела, чтобы воздух проник в мои легкие. Но боль в груди делала это невозможным. Я мечтала об этом дне, когда он скажет, что любит меня. Но не так. Не для того, чтобы попрощаться. Не в контексте «я не слишком хорош для тебя».

- Вот почему я не мог сказать это, - продолжил он. – Я так часто думал об этом. Я знал, что ты хочешь услышать это, даже, не смотря на то, что ты никогда об этом не просила. Ты никогда не требовала. Потому, что ты слишком, черт возьми, идеальна для этого. – Его голос был резок и его глаза стали наполняться непролитыми слезами. – Ты слишком идеальна для меня. Даже еще больше, чем мне бы хотелось, ты даешь мне то, что мне нужно. Ты добровольно уходишь от тех, кто любит тебя, чтобы быть со мной. Это не правильно, Изабелла. Ты не должна бросать все, только ради того, чтобы я получил то, чего хочу.

У нас обоих потекли слезы. Я встала и подошла к нему. Он же отступил назад. Я продолжала наступать, и мы ходили вокруг кофейного столика моего отца.
- Ты не можешь контролировать это. Ты не можешь говорить мне, что мне чувствовать по отношению к тебе и то, что я должна или не должна делать из-за своих чувств. Если я хочу быть с тобой, то это мой выбор. Мой. Не твой. Не Джеймса.
- Ты не выдержишь. Я собираюсь убить его. Я хочу убить его, - он остановился, и я врезалась в него.
- Нет! Ты не можешь! Это, именно то, чего он добивается. Он хочет, чтобы ты натворил глупостей.
Он попытался меня оттолкнуть.
- Это то, что я пытаюсь сказать тебе. Пожалуйста, сядь. Я не могу прикасаться к тебе. Пожалуйста.
Я села на диван, теперь, тяжело дыша.
- Если я останусь с тобой, я убью его. У меня, просто, не будет выбора. Либо я, либо он. Более вероятно - либо ты, либо он. Именно об этом, я думал со дня похорон Алека. Я не мог спать. Мне снились сны о том, как я убиваю его или о том, как я нахожу тебя мертвой. Я больше не могу. Я не могу сражаться с монстром внутри меня, пока твоя голова лежит на плахе.
- Кто сказал, что он оставит меня в покое, если ты порвешь со мной? Ведь, именно поэтому, ты делаешь это, ведь так? Бросаешь меня?
Эдвард вытер слезы, что текли у него по лицу.
- Ты будешь ему не нужна, когда он поймет, что ты больше не нужна мне.

Не нужна ему. Как и все другие женщины, что были в его жизни. Когда он получал от них все, и они были больше не нужны ему, он выбрасывал их из своей жизни и никогда не оглядывался назад.
- Я думала, что я другая. Думала, я нужна тебе, - мой голос был таким тихим, и я ненавидела себя за это. Ненавидела, что позволяю ему убежать от меня.
- Боже, Изабелла, конечно, ты другая! Ты что, не слушаешь меня? Я люблю тебя, но часть меня, все еще заботится лишь о том, как обладать тобой. Ты даже понятие не имеешь! Ты не представляешь, как трудно мне сдержаться и не забрать тебя, и держать всю жизнь рядом с собой! Мне нужно найти хоть немного умиротворения. Как бы сильно я не хотел быть с тобой, как бы сильно я не любил тебя, я никогда не смогу успокоиться, только и делая, что охраняя тебя от Джеймса. Он подкармливает одержимого, сверхзащищающего монстра-собственника во мне.
- Я сказала, что поеду куда угодно, куда ты только пожелаешь. Мы можем переехать на другой конец планеты. Мне все равно! Я хочу быть с тобой. Потому, что я люблю тебя. Если бы ты любил меня, ты бы позволил мне остаться с тобой! – сейчас я уже шипела, а не говорила. Злость, страх и отчаяние слились в одно ужасное чувство.

Он схватился обеими руками за голову.
- Позволить тебе уйти, по известной причине, это и есть любовь для меня. Настоящая любовь, а не долбанная одержимость. Вот почему я, наконец-то, смог сказать это вслух. Эгоист во мне взял бы тебя с собой. Эгоистичная любовь говорила бы мне делать то, что хочется мне, а не то, что лучше для тебя. Я всегда только и делал так, чтобы было хорошо мне. Впервые в жизни, мне хочется сделать правильно для кого-то другого. Я хочу сделать так, как лучше для тебя потому, что я люблю тебя.
- На мое мнение тебе наплевать? Не важно, что я хочу быть с тобой?
- Этого ты хочешь?! Жить в бегах со мной?!
- Да! – Он что, ненормальный? Конечно, я этого хочу!
- Правда? – в его голос был окутан отчаянием и сомнением. – Подумай об этом. Остановись и подумай. Тобой сейчас движут эмоции. Ты даже не задумывалась об этом всерьез.

Я прекрасно знала. Он пытается сказать, что мне будет лучше без него, и это была чушь. Он пытается контролировать меня. Говорить мне, как я должна чувствовать, что лучше для меня. Никто не будет решать, что лучше для меня, кроме меня самой. Я пару раз глубоко вздохнула и опустила голову на руки.

Он продолжал говорить, в то время как я пыталась успокоиться.
- Ровно неделю назад ты не хотела даже говорить со мной. Ты сказала Эммету, что хочешь остаться с Джаспером и подумать, действительно ли, ты хочешь жить такой жизнью. Если бы тебе не дали шанса, если бы люди Джеймса не приехали за тобой, мне интересно, чтобы ты тогда решила? Часть меня думает, что не случись всего этого на прошлой неделе, ты бы осталась у Джаспера дольше, чем на 7 дней.

Был ли он прав? Этого мы никогда не узнаем. Но, разве это важно сейчас?

- Я люблю тебя, – начала я настолько серьезно, как могла. - Я буду решать, хочу я поехать с тобой или нет.

Эдвард опустился на колени передо мной. Я еще никогда не видела, чтобы он плакал чертовски тихими слезами, и это убивало меня.
- Я знаю, что ты любишь меня. Поэтому, я прошу тебя отпустить меня. Во мне нет ничего, кроме всей этой черноты внутри. Мне нужно найти способ выпутаться из всего этого, и, при этом, не превратить твою жизнь в дерьмо. Если ты поедешь со мной, я буду зависеть от тебя и не смогу все это отпустить. В конце концов, ты возненавидишь меня. Я не могу допустить этого потому, что люблю тебя. Ты заслуживаешь лучшего.

Я покачала головой. Я заслуживаю его. Я заслуживаю того, чтобы поехать с ним, если хочу этого. Я заслуживаю дерьмовой жизни, если только она будет с ним.

- Не надо качать головой. Я слышал, как ты плакала по ночам. Я слышал, как ты бродила по дому, словно привидение. Я знаю, что сделал с тобой за последние несколько недель. Не такая должна быть у тебя жизнь. Ты красивая, умная, живая двадцатичетырехлетняя девушка. Ты должна жить нормальной жизнью. Ты не должна жить, словно в ловушке моего несчастного мира.

Мне хотелось сказать ему, что он был не прав. Я хотела сказать, что он все выдумал, что он несет полный бред. Но это было не так. Последние несколько недель в Сиэтле, были самые мрачные за всю мою жизнь. Черт бы его побрал!

- Так что, мы расстаемся?
- Я покидаю Сиэтл, поэтому, да, – признался он.
- И куда ты едешь?
- Далеко. Очень далеко. Начну, наверное, с южной Америки, а потом двинусь в Европу, Италию, возможно. Элис хочет, чтобы мы встретились через пару месяцев в одной африканской деревушке.

Мое сердце рухнуло.

- Пару месяцев? Как долго ты планируешь отсутствовать?
- Так долго, как получится, Изабелла. Я ужасно разбит. Не думаю, что мне удастся восстановиться за одну ночь.

Навсегда. Он оставляет меня навсегда.

- И как ты собираешься убедить Джеймса, что со мной уже нет смысла связываться?
- Если я устрою достаточно убедительное представление, он поверит в это. Он, действительно, верит, что я не способен любить. Я был один очень долгое время. Пока не появилась ты.
- Так это все? Ты собираешься совершить какой-то большой жест, тем самым доказывая, что не любишь меня, и Джеймс купится на это, и оставит меня в покое? И после этого я должна жить так, будто тебя никогда и не существовало?! – мой голос дрожал.

Эдвард поднялся и вытер слезы с лица.
- Так и есть.
- Но что, если я не хочу претворяться? Если я не могу претворяться?

Он взял меня за руки и, подняв с дивана, притянул к себе, проводя ладонью по моей мокрой щеке.
- Ты всегда была намного сильнее меня. Я уверен, ты справишься с этим гораздо лучше, чем я. Я уверен, что ты будешь цвести без моего гнета.

Я опустила голову ему на грудь. Я совсем не чувствовала себя сильной. Не сейчас. Я была разбитой. Совершенно, разбитой. Он обвил меня руками, и я обняла его в ответ. Он здесь. Он приехал, чтобы оставить меня. У меня нет другого выбора кроме, как позволить ему сделать это.

Никто из нас не хотел отпускать друг друга. Мы простояли посреди гостиной моего отца еще, наверное, минут двадцать, просто обнимаясь, прощаясь без слов. Больше не было слов. Все слова были сказаны. Я была первой, кто разорвал объятия. Возможно, я сильнее.

На улице стоял Тайлер возле Хаммера. Я увидела, как Джаспер целует Элис перед тем, как она открыла дверь и вышла из машины. Она ничего не сказала нам, но послала мне грустную, сочувствующую улыбку. Тайлер открыл дверь Хаммера и она села в машину. Элис приехала не в гости. Она здесь была не ради меня. Она приехала ради Эдварда. Она - единственная, кто сможет позаботиться о нем, когда их машина тронется с места.

Джаспер вышел из машины. Он приехал ради меня. Эдвард привез мне моего лучшего друга, когда я буду нуждаться в нем больше всего. Новый поток слез стал литься из моих глаз.

Мы держались за руки, но я понимала, что скоро нам придется отпустить друг друга. Я понимала, что должна позволить ему сесть в машину и уехать. Джаспер держался на расстоянии. Эдвард повернулся и притянул наши сплетенные руки к своим губам, целуя мои пальцы.
- Я все еще немного эгоист, - сказал он прежде, чем прильнул ко мне, с последним поцелуем. Он отпустил мою руку и обхватил мое лицо.

Он отпустил меня и заставил себя развернуться к Хаммеру. Джаспер же обнял меня в тот момент, когда меня настиг сердечный приступ. Тиски были слишком сильны.

___________

- Тебе нужно что-нибудь поесть, Белла, - сказал отец своим родительским тоном.

Я подняла кусочек пиццы с бумажной тарелки и откусила немного, а затем откинула его обратно на тарелку, и одарила отца говорящим взглядом «счастлив?»

Еда была для меня безвкусной. Она была теплой и наполнила мой желудок, но это, абсолютно, не имело значения. Совсем, как все остальное в моем мире на тот момент.
- Мы можем поехать на полигон завтра. Можешь пострелять по мишеням. Возможно, если ты оставишь несколько дыр, то тебе станет легче, - предложил отец. Порой его неведение, как обращаться с женщинами, переполненными эмоциями, была комичной.

Возможно, я смогу найти в сети пару фотографий Джеймса и распечатать их. Мне должно понравиться стрелять в них.

- Я привез твой пуховик. Мы можем пойти на прогулку завтра, - Джаспер предложил свой вариант.
- Я слышал, на этой неделе выходит парочка неплохих фильмов. Мы можем поехать в Порт Анджелес, - продолжал отец.

Джаспер воодушевился этой идеей.
- О, тот фильм о парне, которому пришлось отрезать себе руку, выходит сегодня. Мы можем поехать посмотреть его. Слышал, что это хороший фильм.
- О, мой Бог! Вы, двое! - Я потеряла весь свой шаткий самоконтроль, пытаясь выдержать все это. – Могу я побыть в долбанной депрессии? Вы можете, просто, дать мне погрустить и не пытаться подбадривать? Я не хочу гулять. Не хочу ехать на полигон. Я не хочу идти смотреть фильм, о каком-то идиоте, который, по собственной вине, застрял в горах и отрезал себе руку! Я хочу погрустить. Я хочу полежать в своей кровати и поплакать. Эдвард вырвал мне сердце менее пяти часов назад, а вы двое уже думаете, что я готова собраться и двигаться дальше! Я не могу!

Я встала и выбросила свою тарелку чересчур драматичным жестом. Они оба сидели ошеломленные, в тишине, пока я поднималась по лестнице и скрылась в своей комнате. После того, как громкие всхлипы закончились, в дверь постучался отец.
- Могу я войти? – спросил он, просовывая руку в проем. В руках он держал белый платочек.
Я села и вытерла лицо. Уверена, что выгляжу я ужасно.
- Ты можешь войти, пап.
Он раскрыл дверь шире и нерешительным шагом зашел в комнату.
- Мы с Джаспером сыграли в «камень, ножницы, бумага», чтобы решить, кто пойдет первым извиняться.

Он протянул мне свой платок, но я смотрела на него, отказываясь. Сморкаться в него было вопиюще. Поэтому, я потянулась к коробке носовых платков Kleenex, что стояла у меня на тумбочке.
- Ты проиграл?
Он засунул свой платок обратно в карман.
- Я выиграл, и спасибо тебе за это большое.
- Правда? – скептически спросила я.

Он сел рядом со мной на кровать.
- Правда, - честно ответил он. – Послушай, дорогая, мы не пытаемся уменьшить значимость того, что случилось. Я лучше, чем кто-либо, знаю, что значит любить кого-то, но, быть вынужденным, отпустить их ради их же блага.
- Я никогда не задумывалась, как, должно быть, трудно тебе было, когда ушла мама.
Он усмехнулся.
- Когда ушла твоя мама? Да, детка, это было ужасно, но хуже было то, что она забрала тебя с собой. В тот день, когда ушла твоя мама, я потерял двух человек, которых любил больше всего на свете. Я, как никто другой, понимаю, каково это, когда разбивают твое сердце.

По крайней мере, я знала, что он не пытается меня подбодрить. Он лишь вызвал новую волну слез.
- Но я это пережил. Я скучал по тебе, как сумасшедший, но я научился жить без твоей мамы. Я дорожил тем временем, что проводил с тобой, когда ты приезжала меня навестить. Я пережил это, так же, как и ты переживешь это. Будет чертовски больно, но ты это переживешь.
- Я не хочу это переживать. Я хочу быть счастливой. Сейчас же, я даже не могу представить, что смогу почувствовать себя когда-нибудь счастливой. Мама ушла потому, что больше не любила тебя. Эдвард ушел потому, что любит меня. Это так паршиво.
Я притянула колени к груди и спрятала голову, накрыв ее руками. Отец погладил меня по спине, и еще одна волна чувств унесла меня.
- Могу я сказать тебе кое-что, как еще один человек, который любит тебя?
Я повернула голову и убрала волосы от лица, чтобы видеть его, облокотившись щекой о коленку.
- Я рад, что он любит тебя настолько сильно, чтобы поступить правильно. Эта ситуация с этим Хантером не доставляла мне радости. Детка, тебя чуть было не похитили. Кто знает, что они планировали сделать, если бы тебе не удалось сбежать.
- Но мне же удалось! – я выпрямилась.
- В этот раз. В этот раз, удалось. Я не уверен, что справился бы с тем, чтобы сидеть и ждать, каков будет следующий шаг этого парня. Мне кажется, мне было бы не просто усидеть и не начать выслеживать этого мистера Хантера.
Я сделала глубокий вздох.
– И Эдвард тоже говорит. Он говорит, что если бы он остался, он бы убил его.
- И я не сомневаюсь, что это правда, дорогая. Мне кажется, он бы перегнул палку, а закончилось бы тем, что все то, что у вас было в самом начале, было бы разрушено.
Я тоже в этом не сомневалась. Если бы Эдвард остался, желание убить Джеймса свело бы его с ума.
– Я не хочу, чтобы он стал убийцей.
- Поэтому, ты его отпустила. Я не хотел, чтобы твоя мать чувствовала себя несчастной в маленьком городке. И я отпустил ее. Это то, что ты делаешь, когда любишь кого-то.
- Любовь - отстой, - буркнула я.
Он обнял меня, и я опустила голову на его плечо.
– Иногда, такой она и бывает, - согласился отец.
- Ты знал, что он так поступит, не так ли? Вы с Джаспером знали. Поэтому, не говорили мне порвать с ним?

Мой отец был хорош во многом, но ложь, была не из этого числа. Он и не пытался ничего скрывать.
– Он позвонил, чтобы узнать, не стоит ли ему прислать тебя с охраной. Мы с ним так же обсудили, как можно законно справиться с Джеймсом Хантером, но это все оказалось не слишком удовлетворительным. – Он сглотнул при мысли о том, чтобы расправиться с Джеймсом. Любым способом, который бы не закончился тем, что он окажется под бетонной плитой. А потом он вздохнул. – Возможно, мысль о том, чтобы отделить себя от тебя пришла к нему в голову, была во благо тебе и ему. Хотя, я и не знаю, что он собирался предпринять. Он проявил свое уважение ко мне, посвятив меня во все то, что происходит, так что я пришел к выводу сохранить его расположение. Ты уж прости меня, дорогая.
Эдвард говорил с моим отцом о том, что собирается расстаться со мной. Невероятно.
- Я не сержусь на тебя. Я сержусь на Джаспера. Лучший друг должен делиться такого рода информацией.
- Я все слышал, - его голос раздался из коридора.
Он толкнул дверь и нахмурился.
– Все, чем я владел, была информация из вторых рук, не говоря уже о том, что у меня не было доказательств того, что, именно в этом, заключался его план, до тех пор, пока мне не позвонила Элис сегодня утром.

Отец встал, наклонившись ко мне и поцеловав меня в макушку.
– Наверное, схожу вниз, раз уж меня сменяют. Ты можешь принять весь огонь на себя сам, - сказал отец, похлопав Джаспера по спине, выходя из комнаты.
- Спасибо, Чарли. Отлично помог. – Джаспер сел рядом со мной, скинул ботинки и вытянул свои длиннющие ноги на мою кровать. Одной рукой он обнял меня, и я положила голову ему на плечо.
- Он даже ничего не говорил Элис до сегодняшнего утра. Всю неделю она думала, что он готовит ваш отъезд из страны.

Я закрыла глаза, надеясь, что это поможет мне не расплакаться снова. Я не могла удержаться от мысли о том, рассматривал ли он хотя бы эту возможность. Я бы уехала с ним. Он должен был знать, что я бы уехала с ним.
Словно читая мои мысли, Джаспер чмокнул меня в голову.
– Он знал, что ты бы поехала, если бы он попросил. Мы все немного удивлены тем, что он не был настолько эгоистичен, чтобы увезти тебя. – Я подняла голову и прищурила глаза, глядя на него. Он быстро дал задний ход. – Ну, ты понимаешь, о чем я. Если бы ты уехала с ним, никто больше тебя бы не увидел. Вы оба были бы на яхте неизвестно где, заходя в порт поздно вечером, чтобы никто не мог вас выследить.

Я вдохнула, и основа опустила голову ему на плечо. Он был прав. Мы бы прожили нашу жизнь вместе, но только вдвоем, окруженные такими людьми, как Тайлер и Лем, всегда и повсюду. Я бы, периодически, чувствовала тоску по дому. У меня никогда не было такой потребности в свободе, какая была у моей мамы. Мне нужен был дом. Мне нужна моя семья и мои друзья. И было не справедливо, что мне бы пришлось выбирать между ними и Эдвардом. Мне хотелось быть рядом со всеми ними. Мне нужны были все они.
- Сегодня утром он сказал Элис, что ему хотелось бы знать, как отключить чувства. Я уверен, что он сделал это потому, что любит тебя, Белл. Он хочет, чтобы у тебя была нормальная жизнь. Он хочет, чтобы ты могла ходить по улицам без телохранителей. Он не хочет, чтобы кто-нибудь, когда-нибудь тебе навредил.

Никто теперь мне не навредит потому, что это уже сделал Эдвард, чтобы у меня была нормальная жизнь. Что было нормальной жизнью теперь? Как я смогу нормально жить, когда внутри меня одна пустота. Вот, что я чувствовала. Пустоту. Не нормально. Никогда не смогу чувствовать нормально.

____________________
Pov Эдвард

- Мы должны приземлиться в Рио немного за полдень, сэр. Мне удалось пролететь над штормовыми облаками, мы не должны были сильно отстать от расписания, – объявил Гриффин по громкоговорителю. – Сигнал WIFI должен улучшиться и интернет снова заработает.

Это были хорошие новости. Я взглянул на часы. В Сиэтле была почти полночь. Я открыл ноутбук и подождал, пока он снова оживет. Я открыл браузер и увидел, что снова есть соединение. Это хорошо. Я напечатал адрес и пароль, и снова подождал.
Загрузилась карта, и я щелчком навел на Штат Вашингтон, чтобы увеличить изображение. На экране был крошечный мерцающий огонек. Я щелкнул еще раз. Чтобы увеличить еще. Появился город Форкс. Я щелкнул еще раз. На карте появилась название улицы Чарли между двумя синими полосками, которые и обозначали улицу. Мерцающий огонек был, словно маяк в этой темной ночи. Это была моя красивейшая сирена, взывающая ко мне, но я отдалялся от нее, вместо того, чтобы приближаться к ней.

Она была там, скорее всего наверху, в своей кровати, в столь поздний час. Я надеялся, что ей удастся хоть немного отдохнуть, после того, через что я заставил ее пройти сегодня. Я знал, что мне вряд ли удастся побаловать себя сном в скором времени, но я надеялся, что у нее это получится лучше. Она всегда была сильнее. Всегда смелее. Всегда лучше.

Я дотронулся пальцем до мерцающего огонька на экране. Спокойной ночи, моя любимая. Береги себя.

 

Глава 22.

Пятница, третье июня, полдень.

− Белла, можешь мне с этим помочь?

Я повернулась и увидела Анжелу, которая одновременно пыталась удержать несколько тарелок на подносе. С тех пор как она перевелась в официантки, то дважды роняла еду. Розали уже готова была вернуть ее на ресепшен. Я пыталась помочь потому, что ей нужны деньги. Анжела случайно забеременела от Бена. У них будет маленький драчун, менее чем через шесть месяцев. Я сочувствовала, Розали, конечно же, нет.

Я взяла несколько тарелок с едой и помогла донести до десятого столика. Было так нереально вернуться в «Затмение». Иногда, работая здесь, мне казалось, что ничего и не произошло. Но с другой стороны, эта работа напоминала мне, что все это было на самом деле. Мне нужно было это напоминание, время от времени. У меня есть пенни на браслете, сережки и ожерелье, которое я никогда больше не смогу одеть, но «Затмение» напоминало мне о том, что было что-то большее, чем обмен подарками. Здесь был этот реальный и не отрицаемый любовный роман, который начался, когда я пролила какое-то дорогое вино на еще более дорогие брюки.

«Затмение» снова стал моей временной работой. Я доработала остаток учебного школьного года на замещениях учителей сразу в нескольких районных школах. После этого, ближе к осени, я нашла настоящую работу учителем в Нортшорском школьном округе. Я была немного удивлена, что они предложили мне работу, особенно после того, как я вела себя, словно параноик, во время собеседования. Парень из отдела кадров смотрел на меня так, будто я ненормальная, когда я стала спрашивать об Эдварде Мейсене и Masen Corporation. Он был абсолютно сбит с толку так, что я приняла это, как хороший знак. Но, прежде чем принять приглашение на работу, я спросила у Элис, не было ли там какого-нибудь обмана. Я не хотела рисковать.

В «Затмении» я работала с конца декабря. Я не думала насчет работы, пока не поняла, что чем-то мне нужно оплачивать счета, а в «Затмении» у меня был постоянный заработок, в отличие от работы учителем для замещения. Работа помогала мне не думать о моей душевной боли. На работе вокруг меня были люди, и это не давало мне чувствовать одиночество, которое иногда неожиданно накатывало. Это давало мне силу подниматься и идти дальше. Я должна идти дальше, все, кто обо мне заботится, не дадут мне перестать жить из-за разбитого сердца. Мои друзья и семья были самыми замечательными людьми в мире.

После того, как Эдвард ушел, я не задумывалась об этом, только о том, какой несчастной я была. Когда я вернулась в Сиэтл, то обнаружила, что все мои вещи перевезли к Джасперу в квартиру. Было такое ощущение, что я отсюда никогда не переезжала. Я знала, что мне нужно будет переехать, но не думала, что это сделают за меня. Я заказала билет до Флориды, чтобы навестить маму, после того, как проплакала около недели. Джаспер думал, что это хорошая идея. Мама думала, что это хорошая идея. Я же думала, что это лучше, чем просто сидеть и жалеть себя.

Я была в аэропорту, когда увидела журнал. Я бы никогда его не увидела, если бы не приехала в Sea-Tac (п.п.: аэропорт Сиэтла) так рано. Я решила прогуляться до магазина и купить бутылку воды. Там была еще одна женщина, листающая новый выпуск «People». У меня было отвращение к желтой прессе после статьи в «Life and Style». Журнал «People» всегда мне казался более надежным, чем другие. И я заглянула ей через плечо. Огромная ошибка. Там был он, и он был не один.
Я почувствовала, как будто взорвалась моя собственная мина. Я взяла журнал и купила его вместе со слишком дорогой бутылкой воды. Я выбрала место рядом с выходом, подальше от людей. Я осторожно листала странички, пока не наткнулась на ту, где Эдвард «зализывает душевные раны». Там было три его фотографии. Три фотографии с тремя разными женщинами. Три фотографии с ним и тремя Бразильскими блондинками-богинями, одна привлекательнее другой. Небольшая статья говорила о том, что миллиардер Эдвард Мейсен отдыхает в Рио, после его последнего разрыва. Приближенный к нему источник сообщил, что Мейсен и его подружка-официантка (мое имя вовсе неважно) расстались после того, как его застукали за изменой. Эта информация подтвердилась, когда мистер Мейсен был замечен в Рио. Он дружелюбно общался ни с одной, и даже не с двумя, а с тремя милыми дамами за последние две недели.

Я почти пропустила свой рейс из-за истерики, которая случилась со мной в туалете, после прочтения этой статьи. Он говорил, что собирается устроить шоу. Я и понятия не имела, что шоу включает в себя других женщин. Я дала себе зарок, что не буду интересоваться Эдвардом и его местонахождением. С другой стороны, о мистере Джеймсе Хантере я тоже ничего не слышала.

− Белла, спасибо тебе большое, − сказала Анжела, после того, как я помогла ей обслужить десятый столик.

− Не пытайся делать все сама, − напомнила я ей. – Ты можешь попросить кого-нибудь помочь тебе донести еду.

Она кивнула и пошла, чтобы проверить другой столик. Я направилась на кухню, проходя мимо лестницы в приват-зал. Моя грудь болела, словно это какой-то рефлекс Павлова. У меня было одно условия, когда я устраивалась сюда. Я никогда не буду работать в приват-зале. Я не смогу и не стану подниматься туда. Розали согласилась на это, что очень удивило меня, ведь последние семь месяцев она была не в лучшем настроении. Эдвард взял Эммета с собой. Я чувствовала облегчение, что у него было два телохранителя, но я удивилась, узнав, что один из них Эммет. Она приняла это немного лучше меня. Эммет звонил ей все время. Эдвард не звонил. Ни разу.

− О, моя красавица Белла.

Я выдавила из себя улыбку и послала Джареду уничтожающий взгляд. Он всегда меня так называл. Джареда наняли, когда Эммет уволился. Мы были одного возраста, да еще узнали, что и дни рождения у нас в один день. На самом деле, я была на два часа и сорок семь минут старше. Джаред думал, что это значит, будто мы родственные души. Не думаю, что он знал, что я уже встретила свою родственную душу, и это не Джаред. С тех пор, как я вернулась в «Затмение», перед Рождеством, он пытался пригласить меня на свидание. Он понятия не имел, что задача, которую он перед собой поставил, невыполнима.
Анжела его очень активно поддерживала. Она организовывала несколько «групповых встреч», которые, на удивление, больше походили на двойные свидания. Джаред был милым. У него были светлые волосы и глубокие голубые глаза, которые при определенном освещении казались серыми. Он выглядел так, как будто вырос на пляже, горячий сёрфер. Каждый раз, когда я работала с ним, он пытался меня рассмешить. Однако быть больше, чем друзьями, сейчас я не могла.

Джаред подошел ко мне сзади, когда я расставляла тарелки на поднос. Его рот оказался в опасной близости от моего уха. Я могла почувствовать жар его дыхания на своей шее.

− Возможно, сейчас, я буду выглядеть, как самый большой мужлан в мире, но сегодня выходит новая часть «Людей Х»», ииии я подумал, что раз уж мы родились в один день, то, может, в тебе есть такая же мужская частичка, как и во мне и, может, ты захочешь пойти со мной?

− Это твой способ закадрить меня? Ты назвал меня мужланкой?

Он рассмеялся, взял меня за руку и развернул, чтобы я посмотрела ему в лицо. Он всегда касался меня. Это никогда не было неуместным, и он всегда старался коснуться меня, при первом удобном случае.

− Кажется, остальное совсем на тебя не действует. Я пытаюсь сказать тебе какая ты красивая, я пытаюсь соблазнить тебя лучшими гамбургерами в городе, я пытаюсь убедить Анжелу свести нас вместе на групповой встрече. Я уже отчаялся.

− Сегодня важный вечер для моего соседа. Я не знаю, смогу ли я пойти с тобой. – Это было самое лучшее оправдание, которое я смогла придумать за такое короткое время.

Он наклонил голову.

– Он делает предложение своей девушке? Я уверен, что тебе не нужно быть рядом с ними.

− И почему я говорю тебе это? – пробормотала я. − Я просто хочу быть свободна, когда они захотят позвонить кому-нибудь, чтобы рассказать хорошие новости.

− Отлично, мы не пойдем в кино, где тебе нужно будет выключить телефон. Мы пойдем куда-нибудь еще.

Я начала отходить, но он перегородил мне путь.

− Ну же, Белла. Ты знаешь, что тоже хочешь этого. Ты знаешь, что я тебе немножечко нравлюсь, - сказал он, показывая пальцами расстояние в несколько дюймов.

− Хотя, это не свидание. Пойдем, как друзья.

− Могу я поцеловать тебя на ночь?

− Нет.

− Могу я подержать тебя за руку?

− Не-а.

− Могу я открывать двери для тебя?

− Если ты окажешься первым у двери, тогда, да.

− Могу я заплатить за ужин?

− Твоя взяла. Я на мели, − сказала я с усмешкой. – А сейчас, я должна отнести эту еду на пятый столик, пока еще не потеряла все свои чаевые.

Я взяла поднос и прошла мимо Джареда, на лице у которого была Я-выиграл-в-лотерею улыбка. Я, только что, согласилась пойти с ним куда-нибудь, как с другом. Это все. Это все, что я могла выдержать.

Я шла пешком с работы потому, что это был чудесный день, и у меня все еще не было машины. Я работала над этим, копила деньги, чтобы купить подержанную, но надежную машину. Я не могла пользоваться машиной, которую мне купил Эдвард. Слишком много плохих воспоминаний с ней связано. Джаспер был добр и разрешил пользоваться его машиной, когда мне нужно было добраться куда-нибудь, куда не едет общественный транспорт. Это одна из многих причин, почему он все еще был моим лучшим другом.

Я надеялась, что свежий воздух поможет разобраться с беспорядком в моей голове. Стоя на углу перекрестка в ожидании, когда на светофоре загорится зеленый, я заметила черный Audi с тонированными стеклами, припаркованный на улице. То, что он показался мне знакомым, заставило меня замереть. Не то, чтобы я знала владельца, мне показалось, что я видела ее раньше. Я подумала, что видела ее раньше у «Затмения», у моей квартиры и по городу. Кто-то следил за мной? Я отругала себя за паранойю. Никто не преследовал меня. Джеймс забыл обо мне потому, что то же самое сделал и Эдвард.

Я перешла улицу и заметила, что Audi тоже поехала. Я заставила себя игнорировать это, но поймала себя на том, что пытаюсь разглядеть водителя, когда машина проехала мимо. Не удалось. Она направилась на запад, в то время как я пошла на север. Очевидно, я просто нафантазировала себе. Никто не следил за мной. Беспокойство было побочным эффектом той жизни, которой я до этого жила. Обычно, такое случается с человеком, который находится под охраной двадцать четыре часа в сутки из-за одного психопата.

Я на ходу написала Шарлотте сообщение.

Только с ней я разговаривала о таких вещах. Один раз в неделю мы с ней обедали. Эдвард оставил ее для меня. По крайней мере, это то, что я сама себе говорила. Однажды, он пообещал мне, что она будет навсегда моей. Она была мне, как мама.
Она всегда относилась ко мне, как к своей дочке.

Запиши номерные знаки. Никогда не мешает перестраховаться. Я знаю одного человека, который может проверить их…

Я не хотела, чтобы она впутывала Эдварда. Он ушел, чтобы вылечиться. Если он узнает, что кто-то преследует меня, это не поможет ему в лечении. Но прежде, чем я успела ответить, она прислала мне еще одно сообщение.