Мы поможем в написании ваших работ!



ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?

Номер страницы предшествует странице - (прим. сканировщика).

17 страница

Поиск

 

Особой остротой социального анализа отличается сочинение Милля «Подчиненность женщины» (1869). Веками женщин считали неполноценными «по природе». Однако, замечает Милль, «женская природа» — это факт искусственный, факт исторический. Маргинальное положение женщин есть результат поведения мужчин, «исключительная выгода которых — держать женщин на периферии, в семье или, как это тогда было в Англии, на фабриках, а потом говорить об их неодаренности и неспособности к наукам и искусствам». Проблему следует решить политическими средствами: создать для мужчин и женщин равные социальные условия. Не без влияния Милля феминистское движение в Англии на протяжении XIX века все ширилось. В 1919 г. английские женщины получили право голоса на выборах.

 

4. ЭВОЛЮЦИОНИСТСКИЙ ПОЗИТИВИЗМ ГЕРБЕРТА СПЕНСЕРА

 

4.1. Религия и наука «коррелятивны»

 

В 1859 г. Чарльз Дарвин опубликовал книгу «Происхождение видов». Однако еще несколькими годами ранее увидели свет «Гипотеза развития» (1852) и «Основания психологии» (1855) Герберта Спенсера, развивающие эволюционистскую теорию. В 1860 г. Спенсер вознамерился написать «Систему синтетической философии», охватывающую все познанное. «Основные начала», знакомящие читателя с этой системой, появились уже в 1862 г. Грандиозная метафизика вселенной давала оптимистическую картину мира, непрерывно и прогрессивно развивающегося.

 

 

В первой главе поставлен сложный и деликатный вопрос взаимоотношений науки и религии. Спенсер согласен с Уильямом Гамильтоном (1788—1856), познакомившим англичан с немецкими романтиками, с тем, что последняя реальность непознаваема, и вселенная, в конечном счете, есть тайна. Это подтверждают и религия, и наука. «Любая религиозная теория — это априорная теория универсума, и все они, невзирая на особые догмы, признают, что мир вкупе со всем, что внутри и вокруг него, есть тайна, требующая объяснения, и что сила, которую удостоверяет собой вселенная, до конца непостижима».

 

Как бы ни впечатлял научный прогресс, объяснения того, что объяснимо, показывают с еще большей очевидностью непостижимость того, что остается «за гранью». Ученый находится в окружении непрерывных изменений, ни начала, ни конца которых нельзя обнаружить. «Лучше кого бы то ни было ученый знает, что бытие не познаваемо в его последней сущности». Всегда остается нечто для объяснения, поэтому последняя реальность недоступна

 

Стало быть, религии подтверждают «тайну, требующую быть как-то истолкованной», и науки отсылают к абсолюту, недоступному для относительного знания. Но абсолют есть, в противном случае бессмысленно говорить об относительном знании. С другой стороны, возможно, и религии дают лишь слабый образ истины. Наука и религия совместимы, ибо обе признают абсолют и безусловное. Однако «если задача религии — в том, чтобы поддерживать смысл тайны, то задача науки — все дальше расширять познание относительного. Если религия ошибается, представляя себя как позитивное познание непознаваемого, наука ошибается, пытаясь включить непознаваемое в позитивное познание». Со временем, впрочем, и та и другая уяснят свои задачи и перестанут враждовать. Религия и наука, по Спенсеру, суть «два полюса мысли — позитивный и негативный»: интенсивность одного возрастает не иначе, как с ростом интенсивности другого. «Если заслуга религии в неустанном стремлении к последней истине, то именно наука, — замечает Спенсер, — постоянно помогала и вынуждала религию очиститься от нерелигиозных элементов, например, анимистических и магических».

 

4.2. Эволюция вселенной: от гомогенного к гетерогенному

 

Какова же функция философии в системе Спенсера? В «Основных началах» он определяет философию как «познание на ступени максимального обобщения». Научные истины, развивая и совершенствуя познание, все же существуют раздельно, даже когда в процессе унификации они логически организованы на основе фундаментального принципа механики, молекулярной физики и т.п. «Истины философии соотносятся с каждой из высоких истин науки так же, как каждая из них соотносится с самой скромной

 

 

из научных истин. Как каждое обобщение науки консолидирует более узкие обобщения собственного раздела, так философские обобщения консолидируют широкие обобщения науки». Философия — наука о первопринципах, в ней процесс унификации познания доведен до предела. Философия — финальный продукт этого процесса, ведущего от связи между грубыми наблюдениями к разработке все более широких положений, отделенных от фактов, вплоть до универсальных суждений. «Наука — частично унифицированное познание, философия — полностью унифицированное познание», — заключает Спенсер.

 

Философия должна начать с наиболее общих принципов, к которым пришла наука. Это, по Спенсеру, принципы неуничтожимости материи, непрерывности движения, силового сопротивления. Эти принципы свойственны всем наукам. Впрочем, их можно унифицировать в более общий принцип — принцип «непрерывного перераспределения материи и движения». В самом деле, «абсолютного покоя и абсолютного постоянства не существует, и каждый предмет (как и агрегат всех предметов) испытывает какое-либо изменение». Закон общего изменения и есть закон эволюции.

 

Впервые термин «эволюция» употреблен Спенсером в 1857 г. Через два года Дарвин в «Происхождении видов» употребит это понятие в отношении живых существ. Однако Спенсер говорит об эволюции вселенной. Первая ее характеристика — переход от менее связанной формы к более связанной (например, эволюция Солнечной системы из туманности). Вторая характеристика — переход от гомогенного состояния к гетерогенному (это не только биологический феномен, его можно наблюдать и в языке, и в искусстве). Третья характеристика эволюции — переход от неопределенного к определенному. Это очевидно из сравнения племени с цивилизованным народом, где задачи и функции четко разделены. «Эволюция есть интеграция материи, сопровождаемой рассеянием движения; в ней материя переходит от неопределенной и несвязанной гомогенности к определенной и связанной гетерогенности, в то время как сохраненное движение претерпевает параллельную трансформацию».

 

4.3. Биология, этика и общество

 

Эволюция вселенной есть необходимый процесс. Начальный пункт эволюции — нестабильная гомогенность. «Во всех случаях мы наблюдаем прогрессивное движение к равновесному состоянию». Что касается человека, «эволюция может закончиться только с установлением величайшего совершенства и полнейшего счастья». Разумеется, равновесие может нарушиться, но даже условия хаоса и распада нельзя считать окончательными, ибо с них может начаться новый процесс эволюции. Следовательно, вселенная прогрессирует, развивается к лучшему. На этом основан оптимизм Спенсера.

 

 

У Спенсера есть метафизическая картина эволюционизма, но он специфицирует свою теорию, давая различные ее проекции. В отношении биологии он говорит о приспособлении организмов к окружающей среде. На вызов меняющихся обстоятельств организмы отвечают дифференцированием своих органов. Так Спенсер признает принцип Ламарка, согласно которому функция, т. е. пролонгированная реакция живого существа, медленно продуцирует специализацию органов. Затем естественный отбор, соглашался Спенсер с Дарвином, способствует выживанию более приспособленных. Индивидуальные органические мутации закрепляются передачей и наследованием. Преобразование неорганической жизни в органическую, полагал он, началось с недифференцированной массы, наделенной, впрочем, способностью к самоорганизации.

 

В отличие от Конта, Спенсер считает психологию автономной наукой. Она изучает низшие психические проявления (например, рефлексы), чтобы понять более высокие формы (произведения искусства и т.п.). Спенсер признает и априорные элементы, не зависимые от индивидуального опыта. Однако, подчеркивает Спенсер, то, что априорно для индивида, апостериорно для вида, ибо интеллектуальные достижения унаследованы органическими структурами. В отличие от Канта, Спенсер допускал, что априорные схемы могут быть ошибочными и могут меняться.

 

Спенсер в работах «Человек против государства» (1884), «Социальная статика» (1850), «Основания социологии» (1896) утверждает, что общество существует для индивида, а не наоборот, что развитие общества зависит от реализации личности. Неудивительно, что философ с недоверием относится к вмешательству государства и к эпохальному предрассудку о «божественности» парламентарного права. Подлинно либеральная теория не приемлет неограниченной власти парламента, как старый либерализм отвергал неограниченную власть монархии.

 

Однако, несмотря на весь свой либерализм, Спенсер не согласен с теми, кто думает изменить мир, ускорив волевыми реформами или образованием ход истории. «Как нельзя сократить путь от детства до зрелости, избежав нудный процесс всхода и медленного роста ростков, так нельзя ждать, чтобы из низших социальных форм сразу образовались высшие без серии небольших последовательных модификаций». Ясно, что это позиция консерватора, поддерживающего индустриальный путь развития.

 

Этика Спенсера имеет биолого-натуралистическую окраску, поэтому она не всегда согласована с утилитаризмом Бентама и Милля.

 

 

Этические принципы и моральные нормы суть инструменты приспособления человека к среде. Эволюция, аккумулируя наследственно передаваемый опыт поведения, дает индивиду априорные моральные нормы (апостериорные для вида). Некоторые нормы, необходимые для выживания вида (например, «Оберегай своих жену и детей»), утрачивали свой принудительный характер, так случилось и с некоторыми положениями морального долга, ставшими общепринятыми.

 

5. ПОЗИТИВИЗМ В ИТАЛИИ

 

5.1. Общие положения

 

Позитивистские мотивы мы находим уже в работах Каттанео и Феррари. Однако особое распространение позитивизм получил после объединения Италии (1870—1900), дав ощутимые результаты в криминологии (Ломброзо), педагогике (Габелли и Анджулли), историографии (Виллари) и медицине (Томмази и Мурри). Наиболее видный представитель итальянского позитивизма — Роберто Ардиго. Особой популярностью в Италии пользовались сочинения Герберта Спенсера.

 

Оспаривая спиритуализм Розмини и Джоберти, итальянские позитивисты настаивали на необходимости связать философию с достижениями научной мысли и отказаться от метафизики трансцендентного и духа. Позитивизм приняли также и некоторые интеллектуалы, руководившие рабочим движением, даже итальянский марксизм, как подчеркивает М. Кваранта, в его основной ветви проявил себя как разновидность позитивизма «Журнал научной философии» (1881—1891), издаваемый Э. Мор-селли, поставил своей целью «победу экспериментального метода и определенного объединения науки и философии в Италии». Сходную задачу решал журнал «Архив психиатрии, уголовного права и криминальной антропологии», основанный в 1880 г. Ломброзо, Ферри и Гарофало.

 

 

5.2. Чезаре Ломброзо и социология преступления

 

Социология преступности возникла в период, когда итальянское общество вступило в фазу индустриализации со всеми сопутствующими ей социальными и человеческими проблемами. Национальное объединение также не прошло безболезненно. Автор книги «Человек преступный» («L'uomo delinquente», 1876), Чезаре Ломброзо был директором психиатрической лечебницы в Павии и профессором психиатрии и криминальной антропологии в Турине. Изучив строение черепа преступника Вилелла в 1871 г., он решил проверить гипотезу, согласно которой злодеяния вершатся не посредством свободной воли. Источник преступлений следует искать в отклонениях от нормы физической и психической организации человека

 

Врожденными считает Ломброзо такие характеристики преступника, как «выпадение волос, неразвитость черепно-мозгового аппарата, покатый лоб, непомерно большие нижняя челюсть и скулы, низкий порог чувствительности, полная анестезия моральной чувствительности и лень». Преступник от рождения напрочь лишен «чувства стыда, запрета, сострадания», дикостью он скорее напоминает зверя.

 

Скандальным стал тезис Ломброзо о близости гениальности к безумию. Часто в ходе эволюции, отмечал он в книге «Гений и дегенерация», интенсивный рост в одном направлении сопровождается дегенерацией или стагнацией в других направлениях, например в органе, наиболее эволюционно продвинутом, т. е. мозге. В этом причина, по его мнению, более или менее тяжких форм сумасшествия у гениальных людей.

 

Энрико Ферри (1856—1929), издававший газету «Аванти», был социалистом. В «Социологии преступления» он критиковал идею свободной воли, призывая изучать биопсихологические факторы криминальных феноменов. Наказание следует практиковать не как отмщение, а как средство устранения социальной опасности. Критики (например, социолог Наполеон Колаянни) не обошли вниманием явную переоценку физических и антропологических факторов в анализе Ломброзо и Ферри в ущерб другим, например социальным.

 

 

5.3. Медик-позитивист Сальваторе Томмази

 

Другой представитель итальянского позитивизма — Сальваторе Томмази (1813—1888). Врач-физиолог, он преподавал в Павии и Неаполе. «Объективные естественные науки не могут опираться на априорные метафизические спекуляции, интуицию и еще менее на чувства», — полагал он. В «Современном натурализме» Томмази провозглашает: «Мы — выходцы из школы Галилея», — а значит, материал и содержание универсальных понятий философы должны черпать только из опыта Доктрины всех естественных наук есть не что иное, как «закон, или совокупность логически связанных законов, которым наш разум дает собственную форму идеальности.

 

 

Последняя рождена экспериментальными фактами. Облеченная в научную форму, она помогает затем изучать другие экспериментальные факты, отделять существенное от случайного, видимость от реальности, эфемерное от постоянного». «Современным натурализмом» он называет философию, которая отвергает «развод» естественных и спекулятивных наук.

 

На обвинения в материализме Томмази отвечал: «Если материальным называть прогресс, вызванный естествознанием, то эта материальность такой мощи, что мировой дух был обновлен в несколько пятилетий».

 

5.4. Аугусто Мурри: научный метод и логика диагноза

 

Еще более влиятельным, чем Томмази, в этот период был врач из Болоньи Аугусто Мурри (1841—1932). Серия выдвинутых им идей ставит его в ряд с Клодом Бернаром и другими выдающимися методологами науки. «Нет двух или многих методов достижения истины, метод один. Человеческие болезни составляют естественный факт, и, желая познать его, мы должны встать на путь, ведущий к истине». Чтобы понять природу, необходимо изобрести множество гипотез и теорий. «Изобретательство и спекуляции суть первые качества человеческого духа, также и в науках... Поскольку мы не в состоянии вынудить природу говорить начистоту, остается строить всевозможные гипотезы. Наше воображение не столь плодовито, как природа, артистически комбинирующая феномены». Таким образом, по Мурри, «сила воображения должна сочетаться со строжайшей критикой гипотез», воображение и критику он называет «систолой и диастолой» научного метода Строя предположения, следует придерживаться того принципа, что «кажущееся истинным на деле может оказаться ложным».

 

«Наш разум, — пишет Мурри в работе "Четыре урока и одна экспертиза" (1905), — вовсе не непогрешимый генератор света. Возможно, странно, но именно мы, рационалисты, остерегаемся доверять ему. Кажется, именно он диктует принцип, согласно которому претензия никогда не ошибаться есть идея сумасшедших. Или же мы настолько обожаем разум и верим, что только он может дать знание?» Человека, который не ошибается, не существует. Что особенно важно, так это уметь учиться на ошибках. Только глупцы и полубоги, считающие себя неуязвимыми, принимают критику в штыки. На самом деле, если критика не самый высокий, то самый необходимый дар духа, ибо она — действенная профилактика ошибки. Презирать критику, как если бы ее не было, могут только гении. Но кто любит истину, «эту богиню всех благородных душ, никогда не променяет спор на ссору, ибо дорога к истине предполагает элиминацию ошибки. Каждый день исправляет ошибку, каждый день улучшает истину, научая лучше вникать в то, что мы собираемся сделать».

 

«Ошибка — слово, наводящее страх. Ошибаться — как? За свой счет? Ценой жизни? Восхищение так естественно, но обвинение так тяжко! Либо рисковать ошибиться, либо отказаться от выгод познания — другой дороги нет». Детерминист в понимании Вселенной, Мурри не принимает вечных истин, по поводу которых никак не сойдутся метафизики. В понимании науки Мурри — фаллибилист. Наука нужна для объяснения фактов, факты нужны, чтобы контролировать научные теории. «В медицине, как и в жизни, нужно пред-понимание, одно, но неустранимое предположение, что все, кажущееся верным, может быть ложным. Следует взять за постоянное правило критиковать всё и вся. Первейшее правило: прежде чем принять, спроси себя: почему я должен этому верить?»

 

5.5. Паскуале Виллари и позитивистская историография

 

В Неаполе, где преподавали гегельянцы Вера и Спавента, Мурри (незаслуженно осмеянный как врач) собрал вокруг себя медиков Болоньи и Эмилии-Романьи. Что же касается Паскуале Виллари (1827—1917), то одну половину жизни он провел в Неаполе, вторую — во Флоренции. Виллари защищал позитивный метод в исторических науках, что видно на примере исторических очерков о Савонароле, Макиавелли, флорентийских коммунах, кроме того, работ «О происхоокдении и прогрессе в философии истории» (1854) и «Позитивная философия и исторический метод» (1865). «Позитивная философия отказывается от абсолютного знания о человеке и о чем бы то ни было другом. Изучая только факты и социальные и моральные законы, терпеливо сопоставляя данные психологии и истории, она выводит законы человеческого духа. Ее интересует не абстрактный человек вне времени и пространства, скроенный из категорий и пустых форм, а реальный и живой человек, изменчивый, раздираемый тысячью страстей, всегда ограниченный и полный жажды бесконечного».

 

Метафизика, ищущая только сущности, первое и последнее основание всего, пренебрегает преходящим и изменчивым. «Человек — существо непрерывно меняющееся», чтобы понять его, мы должны изучить законы, управляющие его неизбежными мутациями. Все же идеи и идеалы, по Виллари, существуют. Они отражаются в фактах, отвечая на насущные запросы человеческого духа. Как видим, Виллари мало похож на тех французских последователей

 

Конта, которые, приравняв абстрактные идеи к своим снам, трансформировали позитивизм в материализм.

 

 

5.6. Аристид Габелли и обновление педагогики

 

С воссоединением Италии проблема огранизации и структурной перестройки начальной и средней школы стала очевидно неотложной. В оживленных дебатах определились первые проекты. Среди тех, чей вклад в реформу образования наиболее весом, назовем Андреа Анджулли (1837—1890) и Аристида Габелли (1830—1891).

 

Антрополог и педагог, болонец Анджулли — автор работ «Педагогика и позитивная философия» (1872), «Педагогика, государство и семья» (1876), «Философия и школа» (1888). Критикуя Гегеля, его философию истории (называя ее «отрицанием истории»), он ратует за позитивную педагогику. Аналогичные идеи отстаивает Габелли. Он обрушивается на догматическую школу, в которой словоблудие отбивает охоту к самостоятельному поиску, «иссушает мозг и формирует опасную привычку приписывать больше значения словам, чем идеям и делам». Габелли рисует образ новой школы, где преподавание не исчерпывается ссылками на определенные условия, а формирует управляющее мышление. В очерке « Человек и моральные науки» (1869) философ, атакуя «несчастную философию, падчерицу теологии и схоластики», защищает практический и более действенный способ мышления. Вместе с тем галилеевский метод он считает неприменимым к наукам о морали. Не банальные истины, а основанное на опыте и эксперименте познание может стать основой обновления педагогических исследований.

 

5.7. Роберто Ардиго: от сакральности религии к сакрализации факта

 

Самым крупным представителем итальянского позитивизма считается Роберто Ардиго (1828—1920). Будучи каноником кафедрального собора Мантовы, Ардиго после жесточайшего кризиса отказался от священного сана. «С ранних лет сомнение непрерывно подтачивало меня, но разум говорил, что это сомнение победимо». В конце концов, помимо всяких усилий созрела с течением времени позитивная система.

 

Позитивизм (а лучше сказать, натурализм) Ардиго, хотя и связан очевидным образом с идеями Спенсера, корнями уходит в итальянскую ренессансную культуру XVI века, прежде всего Помпонацци и Бруно.

 

 

В «Рассуждении о Пьетро Помпонацци» (1869) Ардиго говорит о трех важнейших периодах истории культуры — Возрождении, Реформации и французской революции. Своим влиянием и могуществом Европа обязана мыслителям Возрождения. Идеи Помпонацци о независимости разума, позитивном методе философии, психофизической концепции души стали для Ардиго ключевыми. Органическая форма его концепции видна уже в сочинении «Психология как позитивная наука». Статистические исследования необходимы, ибо, наблюдая и экспериментируя, распределяя подобные формы и группы, можно делать обобщения. Затем, упорядочивая категории, мы выстраиваем науку как систему в виде огромной синоптической картины, классифицирующей факты.

 

Факт — краеугольный камень философии Ардиго. «Факт имеет собственную реальность, неизменную реальность, которую мы не можем не признавать такой, как она нам дана, с абсолютной невозможностью что-то отнять или добавить. Следовательно, факт божествен, абстрактное же формируем мы, более или менее обобщенно, следовательно, абстрактное есть человеческое». Идеи, теории, принципы предварительны и приблизительны. Факт, как начальный и конечный пункт, нереформируем.

 

Это заявление дало повод Джованни Джентиле сказать, что священник Ардиго не был католиком, а позитивист Ардиго не был до конца философом (по причине сакрализации факта). В этой связи нельзя не отметить, что Ардиго принимает науку и факты как неприкосновенные, не задумываясь о конституировании факта научной теориии и об углублении концепции научного метода.

 

5.8. Непознанное не есть непознаваемое. Эволюция от неразличимого к различному

 

«Естественное формирование факта Солнечной системы» (1877) и «Мораль позитивистов» (1879) Ардиго опубликовал после того, как в 1871 г. сложил священный сан. В знак признания заслуг ему было присвоено звание профессора университета Падуи, где он преподавал до 1908 г. Там были написаны работы «Истинное» (1891), «Наука воспитания» (1893), «Единство воспитания» (1893), «Разум» (1894), «Спенсеровская доктрина непознаваемого» (1899). 15 сентября 1920 г. философ покончил жизнь самоубийством. Итальянская философия тем временем взяла курс на идеализм, борьба с которым, как известно, не дала нужных результатов.

 

 

Вся реальность — это природа, ценно только научное познание. «Позитивист не разделяет субстанцию и пространство, действие и время, природное и сверхприродное, — как теист». За пределами природы нет ничего. Бесконечное позитивистов, по сути, нерелигиозно. Реальность — природа, изучаемая частными науками. Философия, в свою очередь, как «общая наука» должна заниматься не первыми принципами, а пределами. Поднимаясь над частными науками, философия посредством интуиции (ощущения и мысли вместе) объемлет природу со всеми ее определениями.

 

Кроме того, в отличие от Спенсера, Ардиго отвергает непознаваемое. Реальность — это природа, а природа познаваема, даже если ее трактовать как предел, недосягаемый для познания. Следует говорить не о непознаваемом в принципе, а о неизвестном, могущем стать предметом познания. Это форма имманентизма.

 

Природная реальность подчинена закону эволюции. Если для Спенсера эволюция — переход от гомогенного к гетерогенному, то Ардиго понимает эволюцию психологически — как переход от неразличимого к отчетливому. В начальном ощущении нет антитезиса субъекта и объекта, внешнего и внутреннего, Я и не-Я. Но между духом и материей, Я и не-Я, субъектом и объектом очевидны различия. «Дайте мне ощущения в их соединении, и я объясню вам все феномены. Как философ природы может отделить от науки нагромождения всего неконтролируемого и неуловимого, так философ духа смог доказать, что знать, чувствовать, хотеть... и сотня других априорных способностей есть не что иное, как цепь различным образом расположенных элементов». Вся реальность эволюционирует, как в случае с ощущением, от неясного к отчетливому. «Неразличимое таково относительно отчетливого, из него происходящего. Это процесс с постоянным ритмом, и «бесконечное разнообразие форм не есть свидетельство высшей рациональности или провидения, скорее они результат простой механической работы». Человеческая мысль, говорит Ардиго, — один из случайных продуктов космической эволюции, «случайное формирование, более или менее странная форма облака, которое, прежде чем исчезнуть, оставляет след на небе и золотит солнце».

 

5.9. Мораль и общество

 

Под всеобщий закон эволюции подпадает и человек. Непредсказуемость событий не означает, что он свободен. «Свобода человека, т. е. разнообразие его действий, есть множественность психических явлений и инстинктов, если их можно так назвать». Стало быть, человек — это природа, мышление — продукт эволюции природы, человеческая воля не свободна, как и любое природное явление. Ардиго критикует все формы религиозной и метафизической морали. Идеальность и моральные нормы рождаются как реакции ас-

 

 

социированных людей. Приняв форму моральных норм, они становятся обязательными, влекут за собой ответственность и санкции в случае их нарушения. Мораль в основе своей эволюционна. Альтруизм социально мотивирован. «Позитивистская мораль, — добавляет философ, — прямое и непосредственное следствие из Евангелия».

Социология, по Ардиго, есть теория естественного становления идеи справедливости. Справедливость как природный закон воплощена в позитивном праве, ей противостоит справедливость естественного права. Последняя, впрочем, есть идеал, формирующийся в сознании под действием позитивного права, хотя не до конца им реализуется.

 

В политике Ардиго был либералом. Борясь с масонами, он оспаривал любую форму обскурантизма и сектантства По поводу марксистской материалистической концепции истории он писал, что наряду с экономическим фактором общество формирует множество событий, пренебрегать которыми нельзя. Будучи либералом, он живо интересовался социалистическими идеями. Неудивительно, что начальное философско-политическое образование некоторые социалисты связывали с «Моралью позитивистов». Неутомимый борец с идеализмом и бергсонианством, Ардиго собрал вокруг себя единомышленников, среди которых были Дж. Маркезини, Л. Ли-ментани, Дж. Тароцци, Р. Мондольфо, Дж. Дандоло и А. Леви.

 

ЧАСТЬ СЕДЬМАЯ

РАЗВИТИЕ НАУКИ В XIX ВЕКЕ

 

ЭМПИРИОКРИТИЦИЗМ И КОНВЕНЦИОНАЛИЗМ

 

 

Наука имеет целью сэкономить опыт посредством предвосхищения и репродукции фактов в уме.

Эрнст Мах

 

Физик, отказавшийся от одной из своих гипотез, должен плясать от радости, как если бы совершил неожиданное открытие.

Анри Пуанкаре

 

Физик должен подвергнуть экспериментальной проверке не одну из гипотез, а все вместе. Когда опыт не в ладу с прогнозами, это говорит о том, что по крайней мере одна из комплекса основополагающих гипотез неприемлема и должна быть изменена. Но опыт не указывает, какую именно следует изменить.

Пьер Дюгем

 

 

Глава восьмая

Развитие науки в XIX веке

 

1. ОБЩИЕ ВОПРОСЫ

 

1.1. Когда наука приобретает философский смысл

 

Тесное переплетение философских идей и научных теорий, черты эволюции, обнаруживаемые как в науке, так и в смене философских образов человека, истины, мира, заставляют философов, далеких от специальных научных проблем, быть внимательными к проблемам развития науки. Процесс ригоризации математики, возникшие на рубеже веков математические антиномии угрожали всему зданию математического знания. В то же время неевклидова геометрия поколебала одну из философски укорененных идей, согласно которой аксиомы Евклидовой геометрии принадлежат к разряду самоочевидных и необсуждаемых аксиом. То, что считалось незыблемыми «принципами», в рамках неевклидовой геометрии стали трактовать как «начала» и «конвенции». Это типичный пример того, как технические результаты, полученные в научном исследовании, могут перевернуть философские теории. Очевидно, что выбор в пользу определенной теории отражается на представлении о человеке: способный к абсолютным истинам человек — далеко не тот же самый, который удовлетворяется «конвенциями». Физика прошлого столетия привела механистический образ Вселенной в конце века к необратимому кризису. Спор механицизма с витализмом не закончился очевидной победой первого. Биология поставила перед философской антропологией и религиозной мыслью нешуточные проблемы. Дарвиновская эволюционная теория биологических видов сделала образ человека радикально иным.



Поделиться:


Последнее изменение этой страницы: 2024-06-17; просмотров: 8; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы!

infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 3.144.242.149 (0.014 с.)