Решение этой давней проблемы затянулось на десятилетия.

Качество медицинского обслуживания войск округов постепенно повышалось, о чем свидетельствовала динамика количества больных и умерших военнослужащих. В 1870 и 1880 гг. число заболеваний и смертных случаев в округах характеризовалось следующими данными[285]:

Таблица 10

По тем временам это были не слишком большие цифры, тем более что смертность по болезни в армии была примерно в 4 раза меньше, чем в целом по стране.

Особенно существенно смертность среди болевших за 10 лет снизилась в Казанском, Киевском, Петербургском, Кавказском и Туркестанском округах (в последнем это во многом объяснялось сокращением масштабов военных действий в Средней Азии).

 На повышенную смертность в Кавказском военном округе существенное влияние оказывали неблагоприятная эпидемиологическая обстановка в регионе и гибель людей вследствие нападений горцев.

Самая значительная убыль в войсках умершими была от воспалений внутренних органов (2,47 на 1000 человек списочного состава), затем от тифозных горячек (1,78), легочной чахотки (0,87).

 Наиболее же распространенными заболеваниями были различного рода лихорадки (наиболее часто встречавшиеся в Кавказском, Казанском, Восточно-Сибирском и Туркестанском округах), венерические болезни, воспаления глаз, катары дыхательных органов и пищеварительных трактов, воспаления грудных органов, тиф, ревматизм.

 На 1000 человек списочного состава в 1880 г. приходилось переболевших сифилисом и другими венерическими болезнями от 28,4 человека в Казанском округе до 43,3 в Петербургском и 49,5 в Одесском округах. Благодаря усилиям военных медиков сокращалось число инфекционных заболеваний, успешно велась борьба с эпидемиями.

В количество так называемой медицинской убыли воинских чинов следует добавить тех, кто по болезни был уволен из армии в отставку («неспособные III статьи»).

 Таковых в 1880 г. на 1000 человек списочного состава было: в Петербургском округе – 16,9 человека, Финляндском – 12,4, Виленском – 8,4, Варшавском – 9,9, Киевском – 11,9, Одесском – 12,3, Харьковском – 12,2, Московском – 11,1, Казанском – 11,1, Оренбургском – 4,5, Кавказском – 8,3, Туркестанском – 6,4, Западно-Сибирском – 20,2, Восточно-Сибирском – 11,1, в среднем по всем округам – 10/7[286]. Таким образом, суммарная безвозвратная медицинская убыль воинских чинов из войск была вдвое больше убыли по смертности.

В течение 1870-х гг. Военное министерство прилагало усилия по улучшению квартирного расположения войск округов. В 1870 г. военный министр Д.А. Милютин с горечью отмечал, что «в настоящее время имеет казарменное помещение только 56 проц. всей армии (66 проц. местных войск и 53 проц. полевых), затем остальные 44 проц. армии остаются большую часть года рассеянными по обывательским квартирам, без манежей, стрельбищ и других приспособлений, необходимых для успешного обучения войск»[287].

 Даже в Московском военном округе в 1871 г. почти 50 % личного состава было размещено по обывательским квартирам[288]. Еще хуже обстояло дело в Киевском, Харьковском, Варшавском и Виленском округах.

Под давлением Главного инженерного управления и окружных инженерных управлений Военный совет Военного министерства стал оказывать им больше помощи в казарменном строительстве.

 

 В 1876 г. Военным советом был учрежден специальный «капитал для устройства воинских казарм», кроме того, еще с 1874 г. в стране была усилена воинская квартирная повинность, обязывавшая губернские власти выделять войскам дома для казарменного проживания.

 Благодаря принятым мерам к началу 1880 г. квартирное положение войск во многих округах улучшилось.

Так, из полевых войск Московского округа к этому времени жили в казармах инженерного ведомства 24 498 человек, размещались «казарменно» в домах, выделенных местными власти по квартирной повинности, 22 876 человек и оставались на обывательских квартирах 8216 человек[289]. Жил в казармах и «казарменно» почти весь личный состав полевых войск Петербургского, Финляндского и Казанского военных округов.

Из округов Европейской России менее благополучно обстояло дело в Киевском округе, где жили в казармах 10 499 человек, «казарменно» – 7812 и у обывателей – 30 241 человек.

В Кавказском военном округе соотношение этих цифр выглядело лучше: 78 489, 2915 и 26 209 человек. На обывательских квартирах жило лишь 5,5 % личного состава отдаленных округов – Оренбургского, Западно-Сибирского, Восточно-Сибирского и Туркестанского (в 1871 г. – 9 %), однако наспех построенные там для жилья солдат помещения были невысокого качества и быстро ветшали.

Много недостатков имело размещение войск в казенных губернских домах. Местные власти зачастую стремились выделять для проживания воинских подразделений далеко не лучшие строения.

 Подразделения размещались в них, как правило, рассредоточенно, в таких домах трудно было осуществлять обучение личного состава, возникали проблемы с организаций внутренней службы и охраны.

 Таким образом, проблема дальнейшего перевода войск округов на военно-инженерный казарменный фонд оставалась актуальной. В целом по полевым войскам округов к 1881 г. проживали: в казармах инженерного ведомства 51 % личного состава, в домах губернского жилищного фонда – 28 %, на обывательских квартирах – 21 %[290].

3.