Твердь, но и деревья тоже из-за

Особенности того, как раскачиваются их ветви или листья

fl

Произнесите на ветру, и из-за

Звуки, которые они при этом издают” (там же: 27).

Ингольд противопоставляет эту типичную конструкцию анимистического жилища различным ученым

fi

c
подходит. Обращаясь к когнитивному психологу, автор просто говорит, что анимизм не имеет
ничего общего с врожденной, бессознательной и эволюционной предрасположенностью действовать так, как будто
неодушевленные предметы на самом деле живые. Затем он напоминает ученому-растениеводу, стремящемуся
приписать дереву жизнь, “потому что это клеточный организм, рост которого подпитывается
реакциями фотосинтеза и регулируется ДНК в ядре клетки”, что дерево воспринимается
как живое, потому что его ветви движутся на ветру. Обращаясь к культурным
антрополог, он подчеркивает,что человек, связанный отношениями, не ведет себя “в соответствии с
направлениями культурных моделей или когнитивных схем, установленных в его или ее голове”,
поскольку действие и восприятие разворачиваются “в рамках взаимосвязанных отношений”. Наконец,
Ингольд напоминает социологу - постгуманисту и теоретику материальной культуры, что их
абстрактный мир “непригоден для дыхания” (Ингольд 2007b: 11). Его размышления о свойствах
анимации по отношению к жизни, тем не менее, во многом схожи с концептуальным проектом
, предпринятым Беннеттом (2010) в "Яркой материи".. Для обоих авторов западный дуализм должен
уступить место гетерогенному монизму. По мере того как стирается различие между объектом и субъектом
, “природа” растворяется во всеохватывающей “среде”, состоящей из людей,
нечеловеческих личностей, материальных объектов и динамических отношений между всеми этими
составляющими элементами. Объективная и субъективная жизнь людей, видов и вещей образуют
тотальный танец, в котором субъекты отношений “становятся вместе”. Бытие человеком включает в себя процесс
становления с нелюдями и “становления с” исследованием раскрывающейся
взаимосвязи людей с нелюдями.

Это действительно разные вещи

fi

культ, чтобы отличить “сетчатую работу” Ингольда от “сборок”Беннетта.
Ключ к тонкому различию между этими двумя концепциями можно найти в заявлении Беннетта
(там же: 53) о том, что мы должны “разведать

fi

изобразите жизнь вдали от ее привязки к физиологическому
и органическому”. А Ингольд призывает нас к значительно более осведомленным о мире вокруг
нас, во всей своей историчности и объектных отношений, Беннет заявляет, что нет никакой природы осталось на
все, все вокруг нас уже стал “второй природой” (там же.: 115), в которой она
означает, что “само расширение науки, технологий и рынков стала едва ли
соотносится с материальным бытием” (Латур 2008). Современникам слишком поздно заново
учиться тому, как расти, жить и размножаться с растениями и животными; им нужно освободить их-
"я" из биологии. До тех пор, пока они любят технологии, которые они создают, современные люди могут
без вреда продолжать изобретать и внедрять инновации (Беннетт 2010: 61; см. Также Латур 2009а). Есть

94

ЖИЛИЩЕ

В

ПРИРОДА

/

КУЛЬТУРА

таким образом, существует резкое различие между “жизненным материализмом” Беннетта и
“сетью переплетенных линий роста и движения” Ингольда, которая связана с реальностью
мира, который они представляют, как ясно из следующей цитаты:

Является ли примитивизмом признать, что мы живем в мире земли, неба, ветра и
погоды, в котором светит солнце, идет дождь, растут деревья и вода может превратиться в лед?
Жизнь в том виде, в каком мы ее знаем, зависит от всех этих вещей. На протяжении всей нашей жизни мы дышим
воздухом, более или менее так, как мы

fi

Найди его. Я не беспокоюсь, что это будет как-то

Недостоверно, если бы мы перестали это делать. Я беспокоюсь, что мы все были бы мертвы.

(Ингольд 2007b: 33)