Баренцево море и земля Грумант

 

В самой западной части евразийского шельфа расположено Баренцево море. От Арктического бассейна отделяют его архипелаг Шпицберген, острова Белый, Виктория и архипелаг Земли Франца-Иосифа. На востоке его граница с Карским морем проходит от острова Греэм-Белл до мыса Желания и по проливам Маточкин Шар на острове Новая Земля, Карские Ворота и Югорский Шар. На юге Баренцево море ограничивается побережьем Норвегии, Кольским полуостровом и полуостровом Канин. И последняя, западная граница идет по льдам и водам Норвежского моря, и здесь у Баренцева моря открытый выход в Атлантический океан.

С незапамятных времен развит в холодных водах Баренцева моря богатый рыбный промысел. Поверхностный слой вод здесь даже пересыщен кислородом.

Южная часть Баренцева моря, как правило, не замерзает, за исключением отдельных фьордов мурманского побережья. Летом кромка плавучих льдов отстоит километров на четыреста — пятьсот от суши. Так что немудрено, что еще в начале XII века русские поморы уходили в поисках морского зверя и «рыбьего зуба» далеко от материка. Двух- и одномачтовые поморские суда водоизмещением до 100 тонн с яйцевидным корпусом прекрасно вели себя во льдах. Сомкнутся льдины, чтобы раздавить суденышко, а оно выскочит на поверхность, только на бок повалится. Разойдется лед, а раншина снова на воде. Рыбаки-поморы парус ставят и бегут по волнам Студеного моря дальше.

Примерно в последней четверти XV века наткнулись поморы на неизвестную землю. Большая группа островов, населенных птицами и белыми медведями, встала на их пути. Хорошее дело — встретить сушу в море. Назвали мореходы ее Землей Грумант и объявили владением Московского государства. Потом кто-то остался тут на зимовку. Выросли первые селения…

«Стоп, стоп! — скажет мне читатель, знакомый с географией. — Как же так? Русские плавали первыми, русские открывали, а море называется именем Баренца и Землю Грумант на всех картах обозначают как Шпицберген?»

 

КАРСКОЕ МОРЕ. Расположено между северным побережьем Западной Сибири и островами Новая Земля, Земля Франца-Иосифа и архипелагом Северная Земля. Площадь — 883 тысячи квадратных километров, преобладающая глубина — 30-100 метров, есть глубины до 600 метров. В Карское море впадают реки Обь и Енисей. Крупные заливы: Байдарацкая губа, Обская губа, Гыданская губа, Енисейский, Пясинский. Одно из самых холодных морей Советского Союза.

Главный порт — Диксон.

 

А история здесь такая.

 

 

Зимовье экспедиции Баренца.

 

В 1596 году организовал амстердамский сенат экспедицию из двух кораблей с целью «отыскать удобный морской путь в царства Китайское и Синское, проходящий по северу от Норвегии, Московии и Татарии». Долго думали, кого назначить капитанами. Жили в то время в Амстердаме три известных мореплавателя с большим опытом плавания в северных морях: Якоб Гемскерк, Ян Рейп и Виллем сын Барентса, или просто Баренц, — как человек простого происхождения, по обычаям своего времени, фамилии он не имел. Думали, думали «господа Сенат» и решили, что командовать кораблями будут Гемскерк и Рейп, а Баренц пойдет на судне Гемскерка штурманом.

Снарядили экипажи, набрали припасов и вышли из гавани. Да только с самого начала экспедиция не заладилась. Баренц настаивал на том, чтобы идти на северо-восток в направлении Новой Земли, Рейп же упрямился и требовал повернуть прямо на север.

Среди моряков и географов того времени ходило мнение, что за ледяным барьером Полярное море свободно от льдов. Гемскерк согласился с Рейпом, и оба корабля двинулись на север.

Дальше Рейп повел себя еще более странно. Он все больше и больше уклонялся к западу, хотя целью экспедиции было найти путь на восток. Что-то такое знал хитрый капитан Рейп, о чем не хотел говорить своим спутникам. Не исключено, что когда-то он слышал о плаваниях русских поморов к неизвестной Земле Грумант и теперь решил первым из западноевропейских мореплавателей «открыть» эти острова. Так это было или иначе, но по прошествии нескольких дней впередсмотрящий корабля Рейпа закричал, что видит землю.

 

 

Участники полярной экспедиции прокладывают дорогу во льдах.

 

Сначала голландцы приняли ее за Гренландию, но скоро разобрались в ошибке. Перед ними лежал целый архипелаг островов, покрытых множеством зазубренных остроконечных скал. За это и назвали его Шпицбергеном — «острыми вершинами» голландские моряки. Так с этим названием острова и попали на географические карты XVII века.

Дальнейшие споры о выборе маршрута привели к тому, что корабли разделились. Упрямый Рейп пошел на север, а Гемскерк и Баренц повернули на восток. Льды прижимали корабль, оттесняли его к югу. Гемскерк и Баренц лавировали между огромными льдинами, но дальше северо-восточной оконечности Новой Земли продвинуться не смогли. Наступила осень. Решили зимовать.

Для голландцев, непривычных к столь суровым условиям, зимовка стала суровым испытанием. Не выдержав лишений, Баренц заболел. И весной, когда моряки отплыли в обратный путь, он уже не вставал. Умер он в пути, и тело его, по обычаю, опустили в морскую пучину…

На пути домой голландцы встречали много русских, которые, как оказалось, давно обжили эти места и чувствовали себя в высоких широтах, среди льдов и снегов, как дома.

 

Новая жизнь Мурманска

 

Я много раз бывал в Мурманске. Нравится мне этот город на восточном берегу Кольского залива Баренцева моря. Нравится его чистота, трогательная забота жителей об озеленении, о благоустройстве. Даже незаходящее летнее солнце не вызывает раздражения, хотя старожилы говорят, что к этому нелегко привыкнуть.

В энциклопедии написано, что Мурманск — «крупный центр рыболовства и рыбной промышленности». И действительно, до последних лет едва ли не главными учреждениями в городе были Полярный научно-исследовательский институт рыбного хозяйства и океанографии, мореходное училище, рыбообрабатывающие и судоремонтные предприятия. И конечно, незамерзающий порт!

Приезжал я в Мурманск поездом, прилетал самолетом, доводилось приходить морем. Немало мест и вокруг объездил. И нельзя сказать, чтобы очень живописны были окрестности Мурманска. Близка тундра — всхолмленная пологими безлесными сопками каменистая поверхность с тусклыми, похожими на пролитые лужи озерами с плоскими незаросшими берегами. Вроде бы однообразный пейзаж. А вот выйдите в осеннюю августовскую пору, когда в разрывы туч выглянет солнце, — и вы поразитесь красоте, которая откроется глазу. Серые россыпи валунов покажут вам тысячи оттенков в белых воротниках водопадной пены. В переливах мха зардеются ягоды, а карликовые березки, уже начинающие желтеть, добавят свои краски в общую палитру.

С незапамятных времен земли эти были русскими. Уже в XI веке коренные жители саамы, или лопари, стали верными союзниками новгородцев в борьбе против скандинавов-норманнов, разорявших край своими набегами. Кто-нибудь может спросить: «Да было ли что грабить-разорять? Ведь глушь несусветная. Населения — всего ничего!» Было, было, не сомневайтесь. Грабили норманны соль — дорогой товар в древние века, грабили красную рыбу, хватали «рыбий зуб» — моржовые клыки — кость поценнее слоновой, увозили к себе ворвань, гагачий пух, а особенно — пушнину. А разве можно забыть славу этих мест — кречетов, благородных белых соколов для царской охоты? Только в здешних местах водилась эта удивительная птица.

До сей поры сохранили берега Студеного моря новгородские названия: северная часть Кольского полуострова, примерно до мыса Святой Нос, зовется Мурманским (Норманнским) берегом. Восточное и юго-восточное побережье у горла Белого моря называется Терским берегом. Западная кромка Белого моря до самого устья реки Кемь — Карельский берег.

 

МОРЕ ЛАПТЕВЫХ. Расположено между полуостровом Таймыр, островами Северная Земля и Новосибирскими островами. Площадь — 662 тысячи квадратных километров, глубина в основном до 50 метров, но есть и до 3385 метров. В море Лаптевых впадает много полноводных рек. Наиболее крупные из них: Лена, Яна, Хатанга. Крупные заливы: Хатангский, Оленёкский, Буор-Хая.

Названо в честь русских мореплавателей, участников Второй Камчатской экспедиции, двоюродных братьев вице-адмирала Дмитрия и капитана 1 ранга Харитона Лаптевых.

 

В XVI веке поповский сын из Торжка Митрофан поставил на реке Печенге церковь и основал монастырь. Монах Феодорит — постриженник Соловецкого монастыря — в устье реки Колы тоже основал монастырь.

Кольское поселение, переименованное сначала в Кольский острог, а потом, уже при Петре I, в Кольскую крепость, многие годы служило обороне края. Неоднократно отражало оно то шведов, то датчан. Вместе со стрельцами плечом к плечу сражались русские монахи и саамы…

Если подъезжать к Мурманску по суше, например по шоссе, то порт откроется вам сверху, как бы с птичьего полета. В узкой горловине Кольского залива толпятся корабли. Сколько их — не счесть… Но вот среди знакомых силуэтов выделяется один никогда раньше мною не виданный: на самом центре палубы корабля стоит ажурная башня-вышка, выкрашенная поэтажно в белый и красный цвета. Судно для разведочного морского бурения в высоких широтах! Я столько слышал интересного об этих новых буровых судах, что во что бы то ни стало решил побывать на нем и все хорошенько разглядеть.

Но почему разведочное буровое судно, предназначенное для поиска нефти, стоит в Мурманском порту? Ведь Мурманск — город рыбы?..

Оказывается, несколько лет назад геофизики доказали, что на северных шельфах могут быть месторождения газа и нефти, вполне достойные разработки.

Как видим, с океаном человек связывает перспективу своего развития. Океан — новая сфера промышленной деятельности. Вместе с тем это не означает, что на суше решены все проблемы, все разведано и выяснено. Много еще предстоит потрудиться людям и на земной тверди. Но значение океана в будущем человечества велико.

Условия в открытом море трудные: постоянная ледовая опасность, возможность выброса газов, долгое плавание вдали от берега, когда под ногами не земная твердь, а хляби морские. Тем не менее уже сейчас ясно, что желающих учиться и работать будет много. Это работа для настоящих мужчин.

 

Плавучая буровая

 

Корабль стоял у стенки. На него грузили продукты, что-то подвязывали, что-то упаковывали. Через два часа — отход.

Сопровождающий быстро вел меня по длинным гулким коридорам с ковровыми дорожками, с которых еще не успели даже снять полиэтиленовые чехлы. Все было здесь таким новым, таким чистым… Мы шли быстро, и я едва успевал читать таблички на дверях: «Второй помощник», «Старший механик», «Второй штурман»… все, как полагается на обычном судне. И вдруг: «Геологи», «Геофизики», «Механики по буровому оборудованию», «Буровые мастера», «Начальник буровой»…

Через некоторое время свободный от вахты второй помощник капитана по СДП — системе дистанционного позиционирования — скороговоркой вводит меня в курс.

— Значит, так: длина корпуса судна — сто сорок девять метров, ширина — двадцать пять. Высота вместе с буровой — пятьдесят два метра, водоизмещение — двенадцать тысяч тонн…

Я мысленно про себя быстро перевожу цифры в образы: 52 метра высоты — это примерно двенадцатиэтажный дом! Ого!

— Судно имеет семь винтов.

— Зачем столько?

— Два главных — ходовые. Три носовых, два кормовых по бортам для удерживания корабля в выбранной точке при наличии ветра, сноса, волнения и так далее, и тому подобное. На «точке» можем работать при высоте волны примерно до пяти метров. Для Баренцева моря это почти предел.

 

 

Современное буровое судно для высоких широт.

 

— Но как на такой зыбкой поверхности, как вода, вы можете закрепиться на одном месте и бурить, будучи связанные со скважиной жесткой колонной бурильных труб?

Вот после этого вопроса и открылись шлюзы красноречия моего собеседника. Он только что не стихами говорил о своей любимой СДП, входящей в его хозяйство. Он рассказал, что три компьютера ведают режимами семи винтов. Ни один даже самый опытный рулевой не в состоянии одновременно управлять ими так, чтобы удерживать судно на «точке». Другое дело — вычислительные машины. Без помощи человека, по сигналам многочисленных датчиков управляют они работой винтов. ЭВМ учитывают сигналы навигационных искусственных спутников Земли, указывающих кораблю, как подойти к заданному району разведки. Доплер-лаг уточняет ускорение судна. Гирокомпасы обеспечивают курс… Гидроакустические сигналы от донных датчиков, сигналы датчиков ветра, от систем вертикальной ориентации, от системы «с туго натянутыми проводами», от «наездника волны»… И это еще не все, остальное я просто не в состоянии был запомнить. Все эти данные учитывают ЭВМ и соответственно выдают команды на управление работой винтов…

— А что все-таки будет, если судно сорвется со скважины?

Мой вопрос явно не понравился помощнику капитана, и он сухо ответил:

— Сцепиться снова со скважиной можно пока только при помощи водолазов.

— И они у вас есть?

— Конечно.

Я, признаться, немного устал от этого обилия сверхточной и какой-то нечеловеческой автоматизации, и мне захотелось к людям. Но меня «передали» заместителю начальника буровой, и я побежал знакомиться с механизмами «главного калибра».

Вот могучая буровая установка, так сказать, станок. От него вращение передается через систему труб на долото в забое. При этом угол наклона может немножко меняться, — значит, корабль не обязательно должен стоять «мертво» на воде, у него есть некоторая возможность и «поплясать» на волнах, не прерывая бурения. А вот механизм, обеспечивающий безопасность судна при неожиданном выбросе газа или нефти, — специальный режущий превентор, прерыватель. Он мгновенно, как ножом, срезает буровую колонну и наглухо закрывает устье скважины.

На буровой все механизмы еще новенькие, блещут свежей краской. И всюду трубы, трубы, трубы, — разного диаметра, с разной толщиной стенок. Много их нужно, труб этих. Раньше наука считала шельф до глубин 200 метров. Начинали бурить с 300 метров, потом шагнули сразу на 700 метров. А сейчас бурят уже где-то на глубинах до 1200 метров от уровня моря…

Ничего не поделаешь: новые времена, новые требования, новая техника и новые задачи.

А интересно, наверное, будет жить в 2000 году! Сколько дел впереди, сколько замечательной, интересной работы…