С у щ н о с т ь   м е д и т а ц и и .

Сущность умной медитации выразил Марк Подвижник: «Одно дело посещать сердцем эпископейн/в латинском переводе secum cum corde medftari/,

а другое — посещать сердце умом, этим архонтом и архиереем, приносящим Христу лотические жертвы» (Patr. Migne, t. 88, Continentar., 1137)

Нужно различать, по Марку, два рода медитативной деятельности: 1) посещение сердца, то есть медитация сердцем в уме при концентрации ума, 2) посещение умом сердца, то есть медитация ума в сердце, с принесением интеллектуальных жертв.

В первом случае сердце отлагает в концентрированном уме свои образы, так как сердце является складом образов, местом «бильдбенустзейн»: во втором — ум действует в сердце, жертвуя всей своей интенцией. Первое - это медитация в обычном смысле, второе — это умная медитация, с сокровенной деятельностью ума в сердце. Божественное участие не замедлит своим действием. Марк продолжает:

«Одних, кто медитирует, божественный и священный огонь обжигает то, что не очищено, а других просветляет по степени совершенства» (Patr. Mt. 88,1137).

Исаак Сирин также различает два вида медитации, говоря о первой, как «о размышлении о духовном, устанавливаемом молитвою» (Твор. с. 171), а о второй он говорит так:

«Старайся войти в храмину, находящуюся внутри тебя, и увидишь храмину небесную» (там же).

Так жертвенному уму открывается «сердечное небо». Умная медитация, совершаемая концентрацией ума в сердце с призыванием имени Иисуса в сердце в виде молитвы: «Господи Иисусе Христе Сыне Божий, помилуй мя», есть самоотверженное служение ума Христу-Логосу в его внутреннем храме сердца, с одухотворением всей человеческой тримерии.

Сущность умной медитации можно выразить в следующих чертах:

Умное делание есть медитация логоистическая. Ум созерцает в хрустальном дворце сердца самого короля Логоса, а не только Его министров, как в Йоге, и получает духовные дары из первых рук, из рук самого короля.

Умное делание есть медитация сердечная, а не головная, как в Раджи Йоге, не спинно-мозговая, как в Кундали Йоге. Мистерия души и духа совершается в сердце. Голова также имеет центры души и духа, как и сердце, но соединение манаса и будхи в голове иное, чем в сердце. Манас в голове сильнее, чем в сердце, и дело кончается поглощением будхи (духа). В сердце дух сильнее, чем душа, и, привлекая к себе душу, одухотворяет ее помощью божественной благодати, без поглощения души, которая становится духовной душою. Сердце — не только центр человека, но и всей Вселенной в миниатюре, так как где Бог, там и центр всего. Сердечным характером делания обеспечивается энцентризм медитации, энцентризм всего созерцания и всего знания, энцентризм и полнота спасения и искупления; созерцание всего бытия, а не его отдельных членов в их разрозненном, самостном аспекте. Отпадшие идеи и сущности не могут дать истинного знания ни о себе, ни о Боге. Так обеспечивается цельность, тотальность и интегральность созерцательного знания, а главное — его истинность.

Умное делание есть медитация спасающая и искупляющая (литротическая и сотерическая). Единением с Логосом обеспечивается подлинное спасение и искупление.

Умное делание есть медитация благодатная и сверх субстанциальная. Участие недифференцированной, божественной силы благодати придает созерцанию сверх субстанциональный характер, отвлекает ум от веще ственности, позволяя ему вмещать сверхразумное, сверх чувствительное, сверхъестественное.

Умное делание есть медитация свободная от всяких следов мышления, фантазии и образов. Мы уже приводи ли слова Оригена о том, что фантазии не должно быть места в молитве. Каллист и Игнатий говорят:

«Не только непотребное, но и благопотребное мечтание неуместным признано святыми отцами в чистой молитве и в умном делании простом и единичном» (Добр. 5, стр. 4).

И Феофан Затворник Тамбовский говорит:

«Стоя с сознанием и вниманием в сердце, произноси непрестанно молитву (Иисусову) без всякого образа и лика, по вере, что Господь зрит тебя и внимает тебе» (Обозрение главных сочинений, 1904, изд. 2-е, стр. 147).

Умный делатель приучается не думать в медитации и заменяет мышление видением, но видит духовно. Дух не думает, а видит лицом к лицу, по ап. Павлу; это — состояние бездумное, безобразное, бесчувственное, бессловное. В аскетической литературе поражает эта простота и реальность видимости в духе. Молчит в умном делании неразумная душа, и дух освобождается от рабства и проявляет свою активность. Безмолвие души не означает ее бездействия, а ее собранность для высшей, молитвенной ее интенции, в процессе унификации. Молчит вначале и созерцательная функция ума для полноты высшей, четвертой функции ума — молитвенной. Апостольское умное делание — самая свободная из всех существовавших и существующих медитаций.

Феофан говорит о религиозном духе умной медитации: «Зри себя содержимым десницею Божией и зримым Оком Божиим, спасаемым в Господе, стоящим в смерти, под судом» (там же, стр. 205).