Симулякр мирового экономического кризиса

С ХIХ в., периода начала глобализационного распространения капита- листических отношений, одной из системных угроз определяются мировые экономические кризисы¹²⁴. Призрак планетарного финансового коллапса в очередной раз навис над миром. Однако применение методики историко-

¹²³ Ваджра А. Указ. соч. С. 490, 491.

¹²⁴ Маркс К. Капитал. Т. 1–3 // К. Маркс, Ф. Энгельс. Соч. 2-е изд. Т. 23–25; Ленин В.И. По поводу так называемого вопроса о рынках // Полн. собр. соч. 5-е изд. Т. 1; Ленин В.И. Разви- тие капитализма в России // Полн. собр. соч. 5-е изд. Т. 3; Мировые экономические кризисы

/ под общ. ред. Е. Варга. Т. 1. М., 1937; Трахтенберг И. Капиталистическое воспроизводство

синхронного странового исследования позволяет утверждать об идеоми- филогической природе такого рода опасения. Истории экономики известны многочисленные кризисы, охватывавшие целые группы стран и регионов. Но ни один из них не имел планетарного характера. Всякий раз какая-либо из мировых геоэкономических зон демонстрировала — в диссонанс другим, пребывающим в кризисном состоянии регионам мира, — высокую динами- ку роста и развития. Теория мирового кризиса противоречит пониманию природы капитала. Капитал не может исчезнуть «в никуда». Будучи изъят из одной экономической зоны, он неизбежно перетекает в другую. Это его имманентное свойство.

Кризисы одних геоэкономических субъектов удивительно точно кор- релируют с подъемом других. Возникает предположение, что синхронный

«обвал — подъем» имеет в своем основании некие сценарные платформы.

Российская экономика развивалась в целом асинхронно по отношению к динамике кризисов и подъемов на Западе (рис. 3.75). Рядом кризисных си- туаций в западном мир-хозяйственном ареале Россия воспользовалась для организации собственного прорыва. В случаях же совпадающего замедле- ния в ней темпов экономического роста с мировыми кризисами имел место общий тренд снижения динамики развития, а вовсе не кризисный обвал с последующим восстановлением.

 

 

80

% 60

 

40

 

20

 

0

 

-20

 

-40

 

-60

 

-80

 

 

Рис. 3.75. Мировые кризисы и годовой прирост промышленного производства в России

и экономические кризисы. М., 1954; Мендельсон Л.А. Теория и история экономических кри- зисов и циклов. Т. 1–3, М., 1959–64; Современные циклы и кризисы. М., 1967.

Россия далеко не единственная геоэкономическая зона, исторически выводимая за рамки географии мировых кризисов. Вывод об асинхрон- ности кризисной динамики подтверждается и при хронологическом со- отнесении мировых кризисов с показателями развития экономики Китая (рис. 3.76). Являясь полуколониальной страной, Китай в первую половину XX в. в полной мере испытывал резонанс кризисных ситуаций на капита- листическом Западе. При этом, впрочем, Великая депрессия никоим обра- зом не сказалась негативно на китайской экономике. После утверждения у власти в Китае КПК — а соответственно, обретения страной реальной политической суверенности — мировые кризисы существенным образом на него не влияли.

 

60

50

40

30

20

10

0

-10

-20

-30

-40

 

Рис. 3.76. Мировые кризисы и годовой прирост ВВП Китая

 

 

Великая депрессия 1929–1932 гг. признается крупнейшим по масштабу своего распространения и последствиям кризисным надломом экономики. Однако и он не имел планетарного характера. Вне кризисной парадигмы Запада развивалась, в частности, экономика Советского Союза. Именно на годы Великой депрессии пришелся беспрецедентный рывок советской индустриализации. С 1928 г. вела отсчет первая сталинская пятилетка. Связанность советского индустриального рывка с системным кризисом капитализма (и, по существу, экономикой Запада) не вызывает сомнений.

Утверждение профессора Э. Саттона о том что Уолл-стрит активно инвес- тировала индустриализацию СССР, подтверждается многочисленными со- временными исследованиями¹²⁵.

Великая депрессия нанесла удар по мелкому и среднему предпринимате- лю, тогда как крупный финансовый капитал на ней лишь обогатился. Зоной переадресации инвестиционных потоков стал СССР. Отчасти к нему присо- единились Германия и Япония. Недемократизм сложившихся в указанных странах политических режимов не стал, вопреки современному либераль- ному стереотипу, помехой в их инвестиционной привлекательности. На- чалась глобальная перекройка политической карты мира, завершившаяся переходом от многополярной к биполярной системе мироустройства¹²⁶.

Другой, номинируемый в качестве мирового, кризис начала 1970-х гг. также имел страновые геоэкономические ограничения. В литературе за ним устойчиво закрепилось определение «нефтяной». Соответственно, стра- ны — экспортеры нефти не только не оказались охвачены мировым кри- зисом, но, напротив, смогли аккумулировать беспрецедентные по прежним временам нефтедолларовые потоки.

СССР развивался в эти годы хотя и с угасающей динамикой, но все-таки до кризисного состояния ему было еще далеко. Другое дело, что, оценив кри- зис Запада как свидетельство его полной зависимости от сырьевых поставок, советское руководство попало в расставленную для него стратегическую ло- вушку переориентации экономики на рельсы преимущественного развития топливно-энергетических экспортно ориентированных инфраструктур.

С нефтяного кризиса 1970-х гг. началась реализация нового геополити- ческого проекта под маркером «исламский фундаментализм». Миссия его в реализации глобализационного концепта, судя по всему, еще не исчерпана и только вступает в решающую фазу практического воплощения.

Тогда же, когда исторически в кризисном состоянии оказывалась эконо- мика России, в свою очередь, высокую динамику развития демонстрировали страны Запада. Не было кризиса на Западе и в 1990–1993 гг. — период обва- ла экономики на всем постсоветском пространстве. Напротив, по мнению многих экспертов, именно крах советской экономической системы сгладил деструктивные тенденции экономики западных государств.

Не получил аналогичного отклика на Западе и дефолт 1998 г., едва не по- хоронивший российскую государственность. Данный кризис охватил, как известно, помимо России ряд азиатско-тихоокеанских государств. Запад лишь потирал руки.

Прослеживаемая асинхронность позволяет, по меньшей мере, взять под сомнение тезис о причинной тождественности по отношению к России и За- паду современного кризиса. В исследованиях Центра проблемного анализа

¹²⁵ Саттон Э. Уолл-стрит и большевицкая революция. М., 1998.

¹²⁶ Саттон Э. Как Орден организует войны и революции. М., 1995.

и государственно-управленческого проектирования доказывается принци- пиальное различие их факторных оснований. Когда в условиях дефицита финансовых ресурсов деньги изымаются из экономики, а кредитные ставки, вопреки общепринятой рецептуре их снижения в кризисной ситуации, по- вышаются, вывод о рукотворном характере экономического обвала в России представляется очевидным.

В экономических кризисах, таким образом, неизбежно выигрывают одни и проигрывают другие субъекты глобальной геоэкономики. В этом смыс- ле, при высокой степени контроля мировых финансов кризисы могут быть управляемыми. Российские кризисные периоды антикоррелируют с эконо- мическим состоянием Запада. Поэтому рецептура обеспечения жизнеспо- собности национальной экономики России видится в снижении степени ее включенности в западный геоэкономический проект.

Проектная парадигма обнаруживается и в природе современного фи- нансового кризиса. Целевыми установками грядущих кризисных потрясе- ний, вероятно, являются задачи предотвращения автономизации от поли- тической стратегии США, недопущение вложений в российскую экономику средств Стабилизационного фонда, обвал посредством подталкивания на роль сверхдержавы и связанных с данным статусом стратегических ловушек КНР, замена сложившихся после Второй мировой войны институтов миро- вого управления на более ориентированные геополитически на Запад меж- дународные структуры (нечто вроде уже номинированной в общественном дискурсе Лиги демократических государств).

Желает ли Россия выполнить в очередной раз роль жертвуемой пешки в чу- жой стратегической игре? Весь драматизм сложившейся ситуации заключает- ся в том, что, будучи встроенной в западное золотомиллиардное сообщество, российская элита в большей степени боится кризиса на Западе, чем в России.

Кризис непременно перерастет в катастрофу при сохранении существу- ющего государственного курса. Исходя из понимания фантомной природы современной системы мировых финансов и ее ориентированности на инте- ресы вполне определенной группы государств, спасением для национальных экономик явился бы выход за рамки очерченного ей поля отношений. При- нимая чужие правила игры, вступающий в нее геоэкономический субъект почти наверняка обречен на поражение. Поэтому нельзя принять утверж- дение Гордона Брауна о том, что выход из кризиса лежит в направлении международной финансовой интеграции. На сегодня это интеграция может означать лишь самопожертвование во имя спасения экономики Соединен- ных Штатов. Было бы нелогично, указав, что источник кризиса лежит в про- водимой США финансовой виртуализации, еще более тесно связывать себя с институтами осуществления этой политики. Логика спасения из паутины мирового кризиса, напротив, подсказывает путь частичной автаркизации геофинансовых и геоэкономических систем. Новая миссия государства на

этом этапе видится в восстановлении цивилизационной адаптивности сис- тем национальных экономик.