Афганистан, регион Горный Бадахшан

Район г. Зебак

Июня 2002 года

 

Это был разведвыход. Как ни странно – не самое хреновое, что здесь есть, самое хреновое – это караваны, точнее, проводка караванов, потому что на караване ты – дичь, неспешно передвигающаяся по рельсовой дорожке железная утка в тире, и в десяти метрах от тебя найдется немало охотников, желающих всадить в тебя кусок свинца за медный никель. [362] Тут же речь идет не про никели, тут – бери выше. Ползущая по дороге стальная змея везет припасы, оружие, взорви все это – и британцам будет нечем стрелять в повстанцев, и еще им придется у них же втридорога покупать пропитание. Особая проблема была с этим проклятым пропитанием – согласно каким-то идиотским лондонским инструкциям, всю провизию надо было везти из британской Индии, а не закупать на месте, все, кроме того, что скоропортящееся и не выдержит перевозки. Вероятно, кто-то сильно наваривался на этом, на армейских поставках, а британские томми гибли и гибли, проводя снабженческие колонны, в которых, как минимум, половина груза была лишней. Самые умные из числа командиров просто чихали на эти инструкции и договаривались с местными племенами о поставках продовольствия по разумной цене – удивительно, но в таких районах интенсивность нападения на колонны и патрули резко снижалась, местное население было не только воинами, но и торговцами и не упускало возможности подзаработать. В Кундузе и Мазари-Шарифе и вовсе, несмотря на строжайший запрет, выезжали и покупали продовольствие у границы, вместо того, чтобы тащить колонны через весь Афганистан. Каждый выживал по-своему.

Но всё равно, колонна – это смерть, это – опасность, а здесь в роли хищников – они. Они, четверо подготовленных бойцов САС и менее подготовленный молодой корректировщик огня, которого они прикрывают. Каждый из четверых – воин гор, ему крышей служит чистое небо, а постелью – земля, они могут бродить так в горах месяц и два, но снять их должны были через два дня вертолетом. Опасались, прежде всего, за принца, ему не следовало так долго находиться на неподконтрольной территории.

Сейчас, осторожно продвигаясь в глубь Пандшера, не рискуя и не показываясь никому на глаза – они даже одеты были в афганскую одежду, – спецназовцы вели наблюдение. А корректировщик огня засекал огневые точки и укрепления противника, снимал их координаты и заносил в базу данных своего персонального компьютера, выбирал средства поражения, достаточные для их уничтожения, и тип носителей. Короче говоря, проводил предварительный расчет массированного ракетно-бомбового удара высокой точности.

Провинция Бадахшан в Афганистане была уникальной – хотя бы тем, что имела границу с Российской империей едва ли не большей протяженности, чем весь остальной Афганистан, имела маленький, очень маленький участок границы с Китаем и длинную границу с британской Индией. Горный Бадахшан был коротким, но очень труднопроходимым перешейком, отделявшим Британскую империю от Российской. В самом коротком отрезке, у входа в «коридор» – так называли это место британцы – расстояние от Британии до России не превышало десяти километров.

Удивительно, но британцы так и не смогли взять этот стратегически важный регион под контроль. В стратегически важной точке – Ишкашиме, на самой границе с Российской империей и в начале «коридора», – в один прекрасный день их гарнизон вырезали до последнего человека, а потом так же поступили еще раз. В Бахраке, Файзабаде, Шингане – ни в одном из этих мест не было ни единого британского солдата, посылать их туда означало на верную смерть. А в Зебаке, городе, расположенном по самому центру «коридора», не было не только ни единого британского солдата, но и ни единого солдата вообще. Там было нечто вроде «Додж-сити» на афганский манер. Зона племен. В британском понимании – территория чернейшего беспредела.

И всё же принц никогда не видел столь красивых гор.

Горный Бадахшан…

Его взяли сюда только потому, что одним из его увлечений был альпинизм, он участвовал в покорении Эвереста сборной командой британской аристократии и неплохо чувствовал себя в горах, альпеншток был продолжением его руки. САСовцы чувствовали себя в горах не так хорошо, только двое из них были специалистами по скалолазанию, но и этого было достаточно. Сейчас принц занимался тем, что проводил рекогносцировку на местности, снимая и забивая координаты в глобальную систему GPS-Navstar, а САСовцы, рассредоточившись и заняв позиции на склоне выше и ниже, прикрывали его.

Горный Бадахшан запоминался ветром. Ветер здесь был всем, началом и концом, альфой и омегой. Ветер дул постоянно, всё время, пока они здесь были, он не прекращался. Поэтому-то здесь, на высоте за десять тысяч футов над уровнем моря, ни зимой ни летом почти не было снега – его просто сдувало, и склоны гор были нагими и черными. То и дело попадались кости – выбеленные ветром осколки чьей-то жизни, напоминание о том, что смерть в этих горах – на каждом шагу.

Для снятия координат у принца был новейший прибор, который имел что-то типа встроенного лазерного дальномера. Теперь, чтобы составить трехмерную карту местности, не нужно было брать координаты конкретно по каждой точке – это делал лазерный луч. Он отметит точку, просканирует рельеф местности и выдаст данные специальной программе, строящей трехмерную карту местности. Лазерный луч позволял и кое-что еще – построить карту местности и русской пограничной зоны, чем сейчас занимался принц. Он лежал, укрывшись невесть как здесь оказавшимся, источенным ветром валуном, управлял прибором, сканирующим местность, и заодно с любопытством рассматривал ее в видоискатель. Отмеченной границы как таковой здесь не было обозначено, здесь не было ни пограничных столбов, ни КСП, [363] ни вышек. Но граница была – об этом свидетельствовали то тут, то там встречающиеся очаги обороны русской пограничной стражи. Выбитые взрывами в каменистом теле скал траншеи, выложенные из камня, укрепленные специальной сетью брустверы, натянутые между столбиками тросы, чтобы держаться во время движения, иначе ветер просто собьет с ног и бросит в расщелину, укрепленные, с заваленными землей и камнем крышами блиндажи и огневые точки с бойницами. Русские не держали здесь много сил, пограничных укреплений было гораздо больше, чем пограничников, и дозоры дежурили, хорошо, если в каждом десятом из существующих. Но наблюдение за границей всё же было – вверху, в мрачно-серой, мутной выси лениво плыл почти сливающийся с небом малозаметный дирижабль-разведчик. Работала и авиационная разведка, но трассы полетов машин с разведывательной аппаратурой проходили дальше, в глубине территории Российской империи.

Принцу было отчетливо понятно, для чего он это делает, для чего проводится эта рекогносцировка. Трехмерная карта местности в этом формате нужна для новейших бомбардировщиков и крылатых ракет, способных автоматически идти в режиме следования местности. Здесь одно из немногих мест, где Британская и Российская империи, два давних и лютых врага, почти соприкасаются. От смертельного контакта их тела отделяет лишь вытянувшаяся длинным языком на восток горная цепь, принадлежащая Афганистану. В этих местах границу проводили британцы, и, возможно, они специально оставили между собой и Россией эту преграду, пусть узкую и легко преодолеваемую, но всё же – преграду. Возможно, этот горный хребет спасает их от них же самих.

…Под рукой запищал мобильный терминал, требуя внимания. Принц подвинул к себе клавиатуру и с удовлетворением увидел, что еще один кусок мозаики встал на свое место, еще один квадрат превратился из выстуженной ветром скалы в красивую трехмерную картинку на экране монитора. Осталось еще немного… и можно будет вернуться из пронизывающего до костей холода Бадахшана в пыльную жару Баграма. Трудно сказать, что лучше.

Привычно отсоединив терминал от сканера, принц упаковал и то и другое, сложил в большой, на каркасной раме туристический рюкзак, который и лучше, и дешевле армейского, но армия королевы упорно не желает его покупать. Потом, закинув рюкзак на плечи, побрел к ожидающим его САСовцам.

– Точка ноль-тридцать семь, – сказал он, – до нее три проклятых мили по этим горам.

– По крайней мере, не замерзнем, – сострил Уорхолл.

Мак-Клюру же, как всегда, было не до шуток.

– Рыжий, прикроешь нас. Когда мы выйдем из зоны огня, меняй позицию.

– Есть… – снайпер полез выше по склону, выбирая место для стрельбы, камни шуршали под ногами, угрожая осыпаться вниз, сойти лавиной.

– Кокни, если тебе так весело, идешь первым.

– Есть… – уныло откликнулся Уорхолл, еще до конца не оправившийся от дизентерии.

– Выдвигаемся. Пошли.

Подобная схема передвижения группы применялась тогда, когда некуда было спешить и когда позволяла местность – в лесу, к примеру, она не работала. Снайпер постоянно прикрывает группу на маршруте, он не идет с группой, а занимает господствующую над местностью позицию и при необходимости прикрывает группу снайперским огнем. Группа останавливается каждые полкилометра, занимая круговую оборону и представляя снайперу возможность сменить позицию. Суть этой схемы в том, что даже если группа попадет в засаду, снайпер будет свободен в своих действиях, он сможет прикрыть точным огнем остальных, дать возможность членам группы вырваться из огневого мешка, не позволит прижать их к земле и уничтожить. Даже если о присутствии снайпера противнику станет известно – возможно, в результате наблюдения, – всё равно задача на проведение засады значительно усложнится. Нужно будет наносить скоординированный удар и попытаться одновременно уничтожить как снайпера, так и основную группу, причем они располагаются друг от друга на удалении от трехсот метров до километра и более, а снайпер еще и маскируется, подбирает безопасную позицию. Если убрать только снайпера, группа будет готова к бою и утратится эффект внезапности засады, если напасть на группу, не обращая внимания на снайпера, кончится это очень и очень плохо для нападающих.

Они сделали так уже два прыжка – то есть пятьсот ярдов вперед и стоп, занимается оборона, пока подтягивается снайпер, – когда Рыжий подал сигнал опасности. По рации, что само по себе свидетельствовало о чрезвычайности ситуации. Мак-Клюр моментально продублировал сигнал – и все, в том числе принц, бросились на землю, замерли, готовые к бою.

Ничего. Только воет голодным волком ветер, облизывая иссеченные временем и ветрами горные склоны, да висит в небе с русской стороны серая, унылая колбаса дирижабля…

Майор подал сигнал «вперед», указав рукой направление – то, откуда они пришли. Прикрывая друг друга, двинулись в обратный путь, туда, где их ждал снайпер. Рыжий.

Подошли к нему не сразу – залегли, наблюдая каждый за своим сектором. Только после этого майор в одиночку пополз к группе камней, за которыми занял позиции снайпер.

– Что? – спросил он, не подходя близко.

– Чисто, можешь подойти.

Рыжий прикрывался камнями, безмолвными свидетелями эпох и поколений, винтовка лежала рядом. Не было похоже, что он видел противника.

– Что произошло?

Вместо ответа Рыжий постучал по камню, по самому большому камню, сделал приглашающий жест. То же самое сделал и Мак-Клюр.

Это был не камень… Это было что-то, похожее на камень, прочное, но судя по звуку, это был не камень.

– Тут может быть мина.

Рыжий кивнул, соглашаясь. Он бы точно оставил здесь мину, как сюрприз для излишне любопытных.

– Я же не подорвался.

– Как думаешь, что это такое?

– По-моему, это вход куда-то. Наверное, здесь есть тайник или какая-то пещера.

– Сэр…

Мак-Клюр резко повернулся.

– Какого черта, капрал?!

– Сэр, вас по связи.

Большая рация – она тоже была у принца, запасная у Уорхола. По ней они держали связь с командованием.

– «Лидер-девять» на связи… – отозвался Мак-Клюр и, выслушав то, что ему сказали, ответил коротко: – Есть, сэр! Принято.

Затем стукнул кулаком по тому, что не было камнем, и затейливо выругался на шотландском диалекте.

– Капрал, вы выполнили работу?

– Примерно на четыре пятых, сэр.

– Остальное придется делать потом, капрал. Срочная эвакуация – разведка отмечает резкую активизацию перемещений боевиков, нас срочно отзывают на базу. Казарменное положение. Вертолет будет через два часа, точка «Эхо» – четыре километра отсюда.

Это в степи четыре километра можно пробежать меньше чем за час. Здесь, в горах, четыре километра можно не пройти и за день.

– Сэр, что это?

От внимания принца не ускользнул странный камень, который звучит при ударе по нему совсем не как камень.

– Это камень.

– По звуку не похоже.

– Камень, прикрывающий вход в какую-то пещеру. Может быть, там наркотики. Или оружие. Но однозначно там есть мина-ловушка, прикрывающая вход. И разминировать ее у меня нет ни времени, ни желания. Хватит болтать, выступаем. Вертолет ждать не будет.

 

 

28