Глава 6 политические партии — проводники новой культуры

Для того чтобы жители государства четко выполняли программу, заложенную технологами культурной революции, необходимо все установки возвести в ранг закона. Когда идеи закреплены на законодательном уровне, никто не сможет им воспрепятствовать.

Политические партии являются проводником программы, составленной технологами Культурной революции. Они совместно с общественными и профсоюзными организациями проводят идеи революции в массы. Именно они готовят законопроекты, организуют общественное мнение. Партии — это штурмовые отряды культурной революции. Замена этических и нравственных норм контролем за принятыми в парламенте законами — основная задача культурных революционеров.

С помощью политических партий культреволюционеры осуществляют принятие таких законов, которые коренным образом преобразуют формы и содержание культурной и политической жизни общества. Например, Закон о пенсионном обеспечении разрушает большую семью, пособие по безработице отвращает от труда. Афроамериканцы в США предпочитают не работать. Они вполне успешно живут на пособие по безработице.

США, 1910–1913 годы

Мечта любого крупного финансиста контролировать выпуск денег в стране. В США в 1913 году контроль над эмиссией денег окончательно захватили американские банкиры. (С тех пор это право принадлежит Федеральной Резервной системе, которая является не государственным органом, а частным банком — с узким составом ее владельцев.) А история этого «захвата» вкратце такова.

Для осуществления своей задачи финансисты США написали закон о Федеральной Резервной Системе, позволяющей контролировать финансы государства. Написать закон — это еще половина дела. Согласно американскому законодательству, этот закон должен быть одобрен Сенатом и президентом США.

Человеком, которого банкиры использовали для прохождения законопроекта через Сенат, стал сенатор Нельсон Олдрич, по материнской линии — дед братьев Рокфеллеров. В парламенте США он работал в Национальной Комиссии по денежному обращению и отвечал «за тщательное изучение принятой финансовой практики» перед тем, как сформулировать закон в банковской и денежной реформе.

В ноябре 1910 года сенатор Олдрич отправился в Джекилл Айленд, штат Джорджия. Целью его путешествия был охотничий кКуб, принадлежащий банкиру Моргану. Именно здесь'был написан закон о Резервной системе.

Вместе с сенатором в поездке были американские чиновники и бизнесмены высокого ранга: Пит Эндрю — помощник министра финансов; Фрэнк Вандерлип — президент Национального городского банка Нью — Йорка группы Кун — Леб; Генри Давидсон — старший партнер Дж. П. Моргана; Чарльз Нортон — президент моргановского Первого национального банка Нью — Йорка; Пол Варбург — партнер банкирского дома Кун — Леб и К 0; Бенджамин Строн — президент моргановской банковской трест — компании.

Железнодорожный вагон, в котором путешествовали эти люди, принадлежал сенатору Олдричу, и во время поездки с них взяли клятву хранить тайну и потребовали обращаться друг к другу только по имени. Итог поездки — написание закона о Федеральной Резервной системе.

Для принятия этого закона необходимо было одобрение президента. Согласно закону США президент мог наложить вето на любой закон. Элите требовался президент, который не наложил бы запрета на их закон после прохождения через Палату Представителей и Сенат. В 1910 и 1911 годах Президентом был Уильям Говард Тафт, избранный в 1908 году. Он открыто заявил, что наложит вето на законопроект, если его положат ему на подпись. Он был республиканцем и в 1912 году его непременно переизбрали бы на второй срок.

Американским финансистам было необходимо одолеть его. Поэтому, чтобы одержать победу над Тафтом на предварительных республиканских выборах (праймериз), первым делом была поддержана кампания экс — президента Тедди Рузвельта. Их активность не имела успеха, поскольку Тафт был снова выдвинут, и потому планировалось взять над ним верх с помощью демократического кандидата — Вудро Вильсона.

Однако вскоре сторонники Вильсона поняли, что их кандидат не соберет достаточно голосов для победы над Тафтом на всеобщих выборах. Обнаружилось, что Тафт победил бы Вильсона с соотношением 55:45.

Это явно вызывало серьезные затруднения у сторонников законопроекта о Федеральном Резерве, который не прошел бы в случае переизбрания Тафта.

Сторонникам законопроекта требовался кто — то, чтобы отобрать у Тафта голоса на всеобщих выборах. И тогда они убедили Тедди Рузвельта выдвинуть свою кандидатуру — как против Вильсона, так и против Тафта. Предполагалось, что в этом состязании республиканец Рузвельт отберет голоса от другого республиканца — Тафта, и даст Вильсону возможность выиграть, не набрав большинство голосов.

Следует заметить, что тактика разделения голосов вероятного победителя с тем, чтобы мог быть избран кандидат, получивший меньшинство голосов, часто применялась в Соединенных Штатах. Наиболее заметно эта тактика применялась в 1972 году, при выдвижении МакГоверна, а также во время выборов 1980 года.

Выборы 1912 года стали историей. Три кандидата — Тафт, Вильсон и Рузвельт ожидали результатов. Когда подсчитали голоса, Вильсон выиграл выборы, но всего лишь сорока пятью процентами голосов; Рузвельт опередил Тафта, а Тафт был третьим. Но, вот что интересно: общего количества голосов, поданных за Тафта и Рузвельта, было бы достаточно для победы над Вильсоном — пятьдесят пять процентов против сорока пяти процентов, Все говорило за то, что в состязании двух кандидатов Тафт без труда обошел бы Вильсона.

План действовал. Вильсон был избран и затем, в январе 1913 года, торжественно введен в должность. А в декабре 1913 года Вильсон мог подписать Закон о Федеральном Резерве — после его прохождения через Палату Представителей и Сенат.

Народ в основной своей массе привык уважать своих лидеров и подчиняться им. Практически все революционеры опирались на молчаливое, инертное большинство, внося свои предложения. У многих такие предложения вызывают протест, однако они все же вынуждены подчиняться принятым законам. И они будут подчиняться — до тех пор, пока народ верит, что правительство действует в строгом соответствии с конституцией.

В то же время существует и проблема. При проведении культурной революции неизбежно появление оппозиционных групп, недовольных проведенными преобразованиями. Опыт прошедших революций показывает, что какая — то часть политических партий неизбежно должна принять роль критиков и разоблачителей пороков и преступлений пришедших к власти. Это — общий закон жизни человеческих объединений.

Оппозиция необходима любому режиму по многим причинам: во — первых, для того чтобы оправдать свою политику, терпящую крах, во — вторых, чтобы оправдать свое существование и т. д. Это внутренний враг, который мешает стране хорошо жить. Власть Ельцина нуждалась во враге, которого можно было бы изобразить в самых мрачных красках.

Но в то же время для победы культурной революции необходимо сокрытие истинной цели преобразований и полная блокада оппозиции и всех тех, кто может поставить под сомнение действия реформаторов. Все, кто высказывается против культурно — социальной революции, ретрограды и фашисты.

Поэтому оппозиция должна быть слабой и раздробленной. Заклеймить противников фашистами, экстремистами и националистами — дело совершенно безнаказанное, но это выбрасывает противников из круга «приличных людей». Огорчение оппозиции дискредитирует все, что ее члены собираются сказать, заставляет их защищать самих себя, а не свои политические взгляды.

Из политической линии Коммунистической партии СССР, сформулированной в Москве в 1943 году: «Члены партии и кандидаты в члены партии должны неустанно бороться с нашими критиками, компрометировать их высказывания и действия. Когда же противники становятся слишком настойчивыми, следует клеймить их как фашистов, нацистов и антисемитов… При множественном повторении подобные обвинения неминуемо отложатся в сознании народных масс».

Психолог Томас Шашем как — то сказал: «Если нужно отвлечь внимание публики от деятельности противника, назовите его умственно отсталым».

Поэтому любые выступление против культурной революции должны расценивается как неуважение к новым догмам, как психическая болезнь. Всякий, кто осмеливается критиковать преобразования, объявляется фашистом. Если человек считает, что сегодняшний уровень иммиграции в его стране высок, ему туг же должны ставить клеймо националиста. Слова — это оружие, заметил Оруэлл. Еще пока не найдены эффективные меры противодействия словам. Ведь когда оппонента называют расистом или фашистом, уже нет необходимости опровергать его доводы. Он сам оказывается в положении обвиняемого и должен защищаться. В суде действует презумпция невиновности, а в обществе, когда речь заходит о расизме, шовинизме, всегда действует презумпция виновности. Следует доказывать, что ты невиновен в предъявленных тебе обвинениях.

Интересно представлена оппозиция в США. Да, там можно говорить и писать все что угодно. Но какой смысл? Чтобы тебя услышало и поняло хотя бы небольшое число людей, нужен допуск: к телевидению, радио, книгам и газетам. А до телеэфира допускают не каждого. Закон капиталистического общества прост: владельцы СМИ вправе допускать до телеэфира тех, кто их устраивает, и не допускать тех, кто не устраивает. Чтобы воспользоваться свободой высказывания идей, нужны большие деньги.

Ясно, что в классовом обществе господствующий класс включает в себя владельцев большей части СМИ и осуществляет экономический контроль над другой. Для показного наличия свободы слова оставляется небольшой, малоэффективный участок рынка СМИ для оппозиционной печати, которую обычно удается зажать в узкие рамки. Как уже было сказано, ей разрешается критиковать власть последними словами, но не выстраивать целостное, разумное представление о политических, культурных и экономических событиях.

В отношении оппозиции, чьи взгляды, по мнению культреволюционеров, считаются неприемлемыми, все начинают действовать так, как будто получили инструкцию из какого — то единого центра, типа идеологического отдела ЦК КПСС. По мнению А. Зиновьева, «такого центра формально нет, существует механизм согласованных действий. Решения вырабатываются авторитетными специалистами, советниками представителей власти, особыми учреждениями».

Москва, 1997–1998 годы

Летом 1997 года генерал Рохлин создал движение протеста «Движение в поддержку армии, военной промышленности военной науки» (ДПА). В то лето он посетил 50 регионов, а в 63‑х создал региональные отделения ДПА. Целый год Рохлин вел переговоры с бастующими шахтерами, ветеранами войны, профсоюзами и другими слоями протестного электората. В ДПА вовлекалось все больше и больше народа. В числе союзников Рохлина называют Александра Лукашенко. Рохлин встречался в лесу с Александром Лукашенко, который обещал в нужный момент ввести в Россию Витебскую десантную дивизию. Кроме нее, осуществлять новый порядок должны были еще две российские дивизии и один полк.

Лев Рохлин был настоящим патриотом и искренне переживал за армию, народ. Таинственная смерть Рохлина показала, что, как бы ни была слаба власть, у нее всегда хватает сил и возможностей, чтобы расправиться с тем, кто добивается ее «внештатными» методами.