Самосознание это наполняло Пушкина чувством уважения к своему поприщу и говорило ему о том, что период ученичества окончен - теперь уже не мудрые наставники, а

он сам должен определять и характер своего творчества, и то, как ему вести себя. Вопрос этот приобретал новый смысл: как должен вести себя Поэт? Романтическое жизнеощущение было в этот момент спасительно для Пушкина потому, что оно обеспечивало ему столь сейчас для него необходимое чувство единства своей личности. Романтический тип поведения, глядя на него с точки зрения других эпох, часто упрекали в неискренности, отсутствии простоты, видели в нем лишь красивую маску. Конечно, эпоха романтизма расплодила своих грушницких - поверхностных и мелких любителей фразы, для которых романтическая мантия была удобным средством скрывать (в первую очередь, от себя самих) собственную незначительность и неоригинальность. Главными чертами романтического героя были одиночество, разочарованность, "равнодушие к жизни и к ее наслаждениям", "преждевременная старость души", которые сделались "отличительными чертами молодежи 19-го века". Ночью 19 августа 1820 года Пушкин с Раевским прибыл на военном бриге «Мингрелия» в Гурзуф. В дороге, на палубе, он написал элегию «Погасло дневное светило...», ознаменовавшую начало нового периода в его поэзии. Пейзажи Кавказа и Крыма одели живой плотью романтические представления. То, что в Европе входило в литературную моду, "ориенталиа" ("восточность"), быстро превращаясь в систему литературных штампов, ожило перед глазами поэта как бытовая реальность. Романтизм, казавшийся в Петербурге экзотической сказкой, на Кавказе обернулся правдой и жизнью. Это толкало к тому, чтобы и в себе самом искать черты романтического героя. Романтическое мироощущение позволяло слить душевный мир и окружающий пейзаж в единую, имеющую общий смысл картину.

Чем бы ни занимался, что бы ни делал Пушкин в годы своей творческой зрелости, он был, в первую очередь и прежде всего, Поэт. Именно это он считал основным и определяющим в своей личности, именно так его воспринимали окружающие. Отныне ему приходилось постоянно думать о том, что такое поэт, каким он должен быть в творчестве и жизни, и считаться (или бороться) с тем, что от него ждут его читатели, какие представления связываются в окружающем его обществе, с этим понятием. Трудно найти художника, который бы так много думал и столь широко высказывался на тему "Какова сущность позта, каким должно быть его отношение к миру".

Сознавая себя поэтом, Пушкин тем самым оказывался включенным, по крайнем мере, в три специфические ситуации: 1) Поэт и литература; 2) Поэт и политическая жизнь, в частности для Пушкина - мир антиправительственной конспиративной борьбы; 3) Поэт и каждодневная обыденность, мир ежедневного, быта. Конечно, везде он выступает как поэт, и поэт этот - Александр Пушкин - имеет вполне индивидуальное лицо. И все же в каждой из этих ситуаций поэтическое и индивидуальное реализуется каким-то особым, специфическим образом. И лишь из их совокупности возникает подлинное лицо Пушкина в жизни. Осознавая себя поэтом, Пушкин неизбежно должен был сделаться и литератором, т.е. вступить в специфически литературные связи, попасть в "цех задорный" писателей с их профессиональными интересами и заботами. Пушкин писал: "Я один в пустынной для меня Молдавии" (XIII, 19) - "пустынной" она была лишь "для него", т. е. в поэтическом преломлении.

Здесь были написаны "Кавказский пленник", "Гавриилиада", "Братья-разбойники", большое число стихотворений (среди них "Черная шаль", "Кинжал", "В.Л. Давыдову", послание

"Чаадаеву", "Наполеон", "К Овидию", "Песнь о вещем Олеге"),

ряд статей, начаты "Бахчисарайский фонтан" и "Евгений Онегин". Основной чертой этого образа было "поэт-беглец" или "поэт-изгнанник". В известном смысле "беглец", добровольно покинувший родину, и "изгнанник", принужденный ее оставить насильственно, в этой системе идей выглядели как синонимы. Образ поэта-беглеца после "Путешествия Чайльд-Гарольда" Байрона сделался одной из ведущих тем европейского романтизма. Образы узника, беглеца, изгнанника сконцентрированы в художественных произведениях Пушкина. Но они отделяются от конкретных стихотворений, проникают в письма, посылаемые им на север, а, видимо, и в разговоры и, обволакивая поэта определенным образным покрывалом, стилизуют его личность и судьбу в глазах современников. Первая поэма Пушкина вышла, когда он уже был на юге. Она разошлась с огромным материальным успехом. "Московский телеграф" позже писал: "Руслан и Людмила" появилась в 1820 году. Облик Пушкина кишиневского периода был бы неполон, если бы мы упустили еще один его лик. Бытовое положение Пушкина было сложным: репутация ссыльного, постоянные денежные затруднения в сочетании с необходимостью общения с людьми самого разного общественного положения, незначительный чин, двусмысленность самого положения поэта в обществе - все делало его не защищенным от возможности оскорблений. И все же главный источник разочарований и горечи был в другом: нам трудно даже представить себе, каким ударом стаяли для Пушкина разгром кишиневской группы, арест Раевского и отстранение Орлова, зрелище открытого насилия и беззакония в действиях властей, трусости и предательства людей, еще вчера казавшихся единомышленниками или, по крайней мере, вполне порядочными.

Глава IV

В Михайловском. 1824 – 1826