Я: Извини, я рано отправилась в кровать

И ради забавы добавляю:

Я: Я уснула, слушая «Куриный бульон для души женщины» (прим.: серия, мотивационных книг, основанных на реальных событиях). Она очень хороша

Стивен: Привет. Только что проснулся. Хотел бы я, чтобы ты была рядом

Я: Я могу приготовить для тебя завтрак!

Стивен: Это не то, о чем я думал

Я отправляю ему смайлик с дурацкой мордочкой.

Я: Это все, о чем ты думаешь?

Стивен: Ты просто такая сексуальная, детка

Я: Думаю, тебе нужно больше узнать о сопротивлении искушению

Стивен: Конечно. Пришли мне фотку, и я посмотрю, смогу ли остаться непоколебимым

Я: Извращенец!

Стивен: Пришли фото

Я: Я не буду высылать тебе фото! Я встречаюсь с твоей семьей сегодня!!!

Стивен: Я обещаю не показывать фото им

Я: Заткнись

Он присылает мне три розовых сердца, и я полагаю, что должна растаять от этого. Без разницы. Я представляю, как отправляю Стивену фото того, что Люк сделал со мной после той ванны вчера вечером и хихикаю так сильно, что, в конце концов, задыхаюсь. Если бы я сделала это, Стивен порвал бы со мной, но давайте будем честными, также это очень его возбудило бы.

Я отправляю ему большое красное сердце и пишу, что увидимся позже. Затем я включаю компьютер и смотрю, как он дрочит лежа в кровати.

Он смотрит в свой телефон, яростно заботясь о себе, и я чертовски хорошо знаю, что он использует не нашу переписку, чтобы кончить. Мне интересно, какое порно ему нравится. Я уверена, что в какой-то момент он заставит и меня его посмотреть.

После того, как он натягивает пижамные штаны обратно, я просматриваю вчерашние видео. Ничего интересного. Он пришел домой и переоделся в шорты, прежде чем исчезнуть в своем тренажерном зале. Когда он вновь появляется, делает себе сэндвич и затем долго смотрит телевизор.

В восемь тридцать ему звонят, и я слушаю, как он консультирует одного из своих прихожан, надеясь, что услышу какие-нибудь пикантные подробности, но это просто цитирование библии о том, что нужно идти вместе с Иисусом и быть стрежнем силы для своей семьи даже во время финансового кризиса.

Скучно. И все же он хорош в поучении. На самом деле, я думаю, что его религиозные убеждения искренни. Он, кажется, в самом деле заботится о прихожанине на другом конце провода. У Стивена проблемы в другом — с женщинами. И с лицемерием.

Я смотрю как Стивен заканчивает разговор и что-то просматривает на своем телефоне. Боже, надеюсь, скоро я узнаю что-нибудь полезное. Я не уверена, как можно ускорить свой план, а я не привыкла к неопределенности.

Мне следует заняться стиркой и пойти в магазин за продуктами, но я заскучала от идеи работы по дому, и мне надоело наблюдать за тем, как Стивен ублажает себя. Я немного просматриваю содержимое своего компьютера, а затем открываю файл, полный фотографий Мэг.

Она все время присылала мне свои селфи, но моя папка также наполнена и фотографиями, которые она постила на Фейсбуке. Фотографии ее смеющейся, улыбающейся, сексуальной. Здесь есть фото и нас двоих, но я не беспокоюсь, что Стивен узнает меня из социальных сетей Мэг. Когда я никем не притворяюсь, у меня темные волосы, почти черные, как и мой макияж. Если бы он был женщиной — или хотя бы мужчиной, который заботится о других — он бы распознал черты моего лица, несмотря на холодно-розовый макияж и светлые пряди отросшей челки. В конце концов, Люк узнал меня. Но Стивен не заботится о других достаточно, чтобы увидеть женщину за дурацким платьем пастельных тонов и мерцающим румянцем.

Я щелкаю фотографии, хотя уже давно запомнила каждую. Вот Мэг в бикини, корчит глупую рожицу. Вот она в снаряжении для сноубординга, и даже сквозь большой шарф видно, как сияет ее лицо. И вот ее фото в профиль: она смотрит куда-то вдаль, выглядя немного грустной и потерянной.

После ее смерти я сделала копии каждой фотографии, потому что была слишком напугана, что потеряю свой телефон, и Мэг уйдет навсегда.

Я знаю, что она действительно ушла навсегда. Знаю это. Ее больше нет в этом мире, и все что у меня есть, ― это фотографии. Поэтому я одна.

Я и прежде была одна. Я всегда ухожу от людей. Оставлю их позади. Но сейчас я ― та, кого оставили позади.

Я открываю фотографию, на которой она улыбается на камеру, ветер развевает ее светлые волосы, которые торчат во все стороны. Она была сделана у озера в мой последний визит, и следующая фотография ― это снимок нас двоих вместе. Я загоревшая и улыбаюсь, моя рука обернута вокруг нее, а ее голова лежит на моем плече. Обычно она сияла по сравнению со мной, но в тот день мы обе пытались заставить себя улыбаться. Я, потому что делаю так всегда, а Мэг, потому что Стивен разбил ей сердце.

Я все еще могу почувствовать запах ее шампуня, когда из-за ветра ее волосы ударили меня по лицу. Это был хороший день, действительно хороший, но видимо, недостаточно.

Я хочу его обратно.

Если это и есть любовь, то это ужасно. Почему люди ищут ее? И почему я всегда хотела быть такой как все? Мэг почувствовала эту боль, когда Стивен перестал отвечать на ее звонки. Она ощущала себя так, когда умер ее дедушка. Я обнимала ее, пока она плакала, хотя была абсолютно сбита с толку ее слабостью.

И вот что это такое. Любовь... Это слабость. Уязвимость. Это ожидание неизбежной раны, а потом мольбы, чтобы она когда-нибудь зажила.

Я не молюсь и ненавижу ожидание.

Я открываю фото, которое отодвинула в самый низ папки. Это селфи Мэг. Она держит телефон, вытянув руку насколько это возможно, чтобы захватить в кадр и Стивена. Она целует его в щеку, ее глаза прищурены от улыбки, пока Стивен ухмыляется в камеру.

«Я и мой Милый!» ― такую вот подпись она оставила под снимком. Ее Милый. Мужчина, который медленно разрушал ее неустойчивую уверенность в себе так же, как он пытается сделать это со мной. Краткие комментарии о том, как она выглядит, про интеллект, ее выбор, хобби. Неудобные вопросы про ее сексуальную жизнь. Затем крошечные официальные утверждения, чтобы успокоить ее боль.

Она с радостью изменилась для него. Начала носить юбки подлиннее и перестала выходить погулять со своими одинокими подругами. Она сама варила себе кофе со льдом, лишь бы не проводить много времени в «Старбаксе». Мэг перестала работать по субботним ночам в баре, даже если именно в те дни получала больше всего чаевых.

«Слишком много пьяных парней», — так объяснилась она мне. «Это действительно не очень безопасно», — слова от девушки, которая в восемнадцать пошла работать в захудалый ночной клуб.

И, конечно же, она начала посещать церковь. Она нашла Бога и выяснила, что до этого жила никчемной жизнью, полной греха. Каким-то образом грешить со Стивеном шло не в счет. Я уверена, он нашел здравое объяснение этого, особенно, когда подтолкнул ее встать на колени и сделать его счастливым. Она, вероятно, даже не задавала никаких вопросов.

Я пялюсь на ухмыляющееся лицо Стивена. То, как самодовольно изгибаются его губы. Блеск одержимости в его глазах.

Он оставил ей голосовое сообщение, пока мы были в коттедже у озера. Я прослушала его после того, как Мэг уронила свой телефон и убежала в ванную, чтобы пореветь.

«Перестань названивать мне. И хватит мне писать. Мы не будем вместе. Я никогда не женюсь на тупой шлюхе, вроде тебя. Я бы никогда не позволил тебе растить своих детей. И больше не звони моему отцу, иначе я покажу ему те пошлые фотографии, которые ты мне прислала. Ты думаешь, ему будет жаль тебя после того, как он увидит, что ты раздвигаешь ноги как кусок дерьма, которым ты и являешься? Ты позорище. Миру будет лучше без тебя».

Я открываю программу с трансляцией видео из дома Стивена и вижу, как он гелем укладывает свои волосы. И что-то насвистывает. Как только его волосы выглядят идеально, он заправляет свою кровать, а затем потирает руками, будто только что закончил большой проект. Он так доволен своей маленькой аккуратной жизнью.

Не могу дождаться, чтобы увидеть, как все это разрушится в дымящуюся кучу дерьма.

Моя кошка запрыгивает ко мне и в одобрении потирается своей мордочкой об меня. Она все прекрасно понимает. Убийство ― это весело, но игра со своей добычей — лучшая часть всего.

ДВАДЦАТЬ ВОСЬМАЯ ГЛАВА

— Как это платье?

Оно светло-серое и приталенное. Юбка длиной до колен, но лиф немного открывает вид на ложбинку. Поверх него на мне белый кардиган и тонкое ожерелье: золотой филигранный крест, который я купила сегодня утром.

— Хорошо, но не снимай свой свитер.

— О. Я думаю, что оно милое.

Я снимаю кардиган и двигаю своими голыми плечами. Стивен переводит взгляд от светофора, чтобы поглазеть на мою грудь.

— Оно красивое, но это не какой-нибудь грязный бар. Ты надела лифчик?

— Да! — вскрикиваю я. — Он просто без бретелек.

— Надень свитер.

— Хорошо, — дуюсь я. — Я просто... я думала, что тебе оно понравится, вот и все. Это же вечеринка.

Он похлопывает по моему колену, а затем перемещает ладонь на бедро.

— Оно мне нравится, детка. Ты сможешь продемонстрировать мне его позже, хорошо? Без свитера. Покажешь мне, какой красивой ты себя ощущаешь.

Я хихикаю и отбрасываю его руку прочь, когда он пытается поднять ее выше.

— Ты какой плохой.

— Ага, но ты веди себя сегодня хорошо, ладно? Сегодня там будет очень много важных людей.

— Поняла.

— И не пей.

— Ох. Хорошо. Если ты так считаешь.

— Это не твоя обычная компания.

Я киваю, будто не была на нескольких вечеринках в американском посольстве в Малайзии с высокопоставленными людьми со всего мира. Для меня это все равно, что дикая пивная вечеринка. Я надеюсь, что сумею остаться в своих трусиках посреди разговора о местной торговой палате.

На этой неделе Стивен вел себя очень хорошо, был обаятелен и добр, так что все идет хорошо. Я планирую переспать с ним сегодня.

Я поворачиваю голову, чтобы посмотреть, как в окне проносится мир.

Уже смеркается, и уличные фонари начинают загораться. Весь снег, что выпал на этой неделе, растаял, но под его весом опала большая часть пожелтевших листьев, и сейчас город выглядит уныло.

Мы выезжаем на шоссе, направляясь из города, к домам, с большими дворами. К тому времени, как мы достигаем дома пастора Хепсворта, расположенного чуть поодаль церкви, дворы превратились в мини-поместья, каждое владение занимало не меньше гектара земли.

— Ты вырос здесь? — спрашиваю я.

— Нет, мой отец купил это место, когда во второй раз женился. Мне было двадцать, так что я жил здесь время от времени, когда учился в колледже, но вырос я в доме в нескольких кварталах от церкви.

Ближайшие дома у церкви ― это большие, двухэтажные дома, построенные в начале восьмидесятых, и я гадаю, по этой ли причине он купил себе похожий дом.

— Твоя мама в Рочестере? — спрашиваю.

— Да.

— Ты часто с ней видишься?

— Не особо. Она сделала свой выбор.

— И все же она твоя мать.

— Она была дерьмовой мамашей.

— О, нет! Я не знала. Она была... она была алкоголичкой или что-то в этом роде?

— Нет, но она уничтожила моего отца и разрушила свою семью. Теперь она не может вернуться и играть роль мамочки.

— И все же, Иисус учит нас прощению.

— А также Бог сказал забросить камнями прелюбодеев до смерти. Мне кажется, не проводить с ней каникулы — золотая середина.

Упс.

На мгновенье, Стивен берет мою руку в свою.

— И когда у меня будут дети, я не хочу, чтобы они проводили время рядом с женщиной, которая ничего не знает о верности и замужестве. Ты бы хотела?

— Не знаю. Моя мама была в разводе несколько раз, и она хороший человек. Она будет действительно очень хорошей бабушкой.

— Ты хочешь сказать мне, что, когда твоя мама ходила на свидания и жила холостяцкой жизнью, она показывала тебе лучший пример?

— Я...

Именно так я думала про мать Мэг, но не все так просто. Мои родители позволили мне пройти через адское детство, и насколько я могу сказать, они ни разу не провели ночь по отдельности.

— Вот именно, — говорит Стивен. — Тебя, наверное, даже домогались, да?

Он произносит это самодовольно. Ох, он смягчает свой голос, чтобы это звучало как сочувствие, но я слышу самодовольную нотку в конце. Он может сказать, что я с детства была обучена ощущать себя дерьмом.

Я опускаю голову и ничего не отвечаю.

— Кто это был? — спрашивает он.

— Да ладно тебе, Стивен. Я не хочу говорить об этом.

— Почему?

— Это позорно.

— Ты можешь сказать мне. Если мы собираемся иметь общее будущее, мы должны быть честны друг с другом. И Господь уже простил тебя, ты знаешь это.

— Знаю.

— Не по твоей вине твоя мать жила той жизнью. Это был один из ее парней?

— Нет.

— Отчим?

Я тяжело сглатываю и киваю.

— Но это не было... это не было так плохо, я полагаю. Он только прикасался ко мне. Он не... ну, знаешь...

— Сколько тебе было лет?

— Двенадцать.

— Боже.

Все это ложь. Это был не отчим, и это было куда больше, чем просто прикосновение. Мне было далеко не двенадцать лет. Всего лишь семь, и это был отвратительный мужчина, который арендовал комнату в нашем трейлере в том году. Когда моя мама объяснила, что он будет присматривать за мной, когда они с папой будут уходить, это было облегчением для меня. Таким облегчением. Я ненавидела, когда они исчезали на несколько дней. Но мое облегчение иметь дома еще одного взрослого длилось не больше месяца.

Поэтому. К тому времени, как мне исполнилось двенадцать, я уже отлично понимала, что могу использовать свою сексуальность против мужчин. Я могла использовать это против них, или они ― против меня.

Они или я, и больше никогда в жизни это не будет использовано против меня.

— Именно тогда я начала ходить в церковь, — лгу я. — Я знала, что что-то не так, просто хотела, чтобы меня кто-то защитил, и Бог сделал это... Ну, я начала ходить в церковь с подругой из школы, и мне казалось, что Бог ― единственный хороший мужчина в моей жизни. Я так сильно молилась. И вскоре мой отчим ушел.

Стивен сжимает мою руку. Он сворачивает на длинную подъездную дорожку и паркуется позади ряда новых блестящих автомобилей. Стивен поднимает мою руку и поворачивается ко мне, прежде чем поцеловать мои костяшки.

— Я умею защищать людей, Джейн.

Я киваю и сильно сжимаю губы вместе, будто пытаюсь не расплакаться.

— И я хороший мужчина.

— Я знаю.

— Может быть, Бог привел меня в твою жизнь, чтобы я смог о тебе позаботиться.

— Ох, Стивен, — я вздыхаю.

Опускаю голову и шмыгаю носом, судорожно вздыхая.

— Это было бы очень, очень мило.

— Я знаю, что мы встречаемся всего несколько недель, Джейн, но по ощущениям кажется, что я был рожден, чтобы позаботиться о тебе. Указать тебе путь. Я не такой как остальные парни, с которыми ты раньше встречалась. Я верю в приверженность. Верю в любовь и уважение.

Я прерывисто выдыхаю и киваю, продолжая прикрывать руками лицо.

— Я люблю это в тебе.

— И моему отцу ты действительно нравишься. А это много значит для меня.

— Мне он тоже нравится.

— Заставь меня собой гордиться сегодня, детка, — Стивен притягивает меня в объятия и целует в щеку.

— Я постараюсь.

— Хорошая девочка.

Это все, чего Мэг когда-либо хотела: милый мужчина, который будет ее защищать. Достойный муж, который будет заботиться о своей семье и доме. Она мечтала об этом с детства. Я видела дневники, которые она вела, когда была маленькой девочкой, с фотографиями свадебных платьев и изображениями викторианских домов и милых детских комнат. Я дразнила ее, и она смеялась над этим, но хранила те дневники всю свою жизнь.

Стивен разделял мечты с ней. Они говорили про брак и сколько детей будут иметь. Он говорил, как сильно хотел быть таким же отцом, каким был его собственный. Он даже нарисовал картину, как они крестят своего первого сына в Единой Церкви Христа, голова их ребенка очищена от греха рукой его собственного деда.

Я понятия не имею, верил ли он в эти мечты или просто играл с ней. Мне неважно. Так или иначе, он поддерживал ее в хорошие дни, а затем, использовал фантазии об их совместном будущем, чтобы разрушить ее на кусочки, когда был зол. Он просто знал, чего хотела Мэг, и терроризировал собственными мечтами из детства.

Он также думает, что знает, чего я хочу. Думает, что я готова на все ради этого.

Мы идем в темноте к большому белому дому с витиеватым крыльцом. Огни светятся, излучая гостеприимство и тепло. Я могу слышать слабый смех изнутри.

— Стивен, — шепчу я, дергая его за руку, чтобы он остановился.

Пришло время проявить, насколько я жажду маленьких кусочков любви. Он оборачивается, и я смотрю на него, звезды отражаются в моих глазах.

— Я люблю тебя.

Он улыбается и обхватывает ладонями мои щеки, мгновение просто ласково удерживая, прежде чем нежно поцеловать. Стивен не отвечает тем же, но долго с нежностью смотрит на меня, после чего рукой обхватывает мою талию и ведет к ступенькам крыльца. Он выглядит довольным, и должен таким быть. Я уязвима, и у него вся сила.

Вечеринка именно такая, какой я и ожидала, она будет. Тихая, мелодичная музыка играет на фоне шума от разговоров. У входа есть комнатка, отведенная на то, чтобы оставить свое пальто. Пространство во множество квадратных метров простирается перед нами, наполненное людьми с белой кожей средних лет. Я вижу нескольких детей, снующих между взрослыми.

Я остаюсь близко к Стивену, когда он прокладывает путь через толпу гостей. Большинство из них держат в руках бокалы с вином, но мне запрещено к ним прикасаться. Предельно ясно, что я буду употреблять его, закрывшись в ванной в течение часа. Я не могу смотреть, как другие люди делают то, что хочу делать я.

Если бы я действительно была Джейн с низкой самооценкой, эта вечеринка ощущалась бы настоящим волшебством. Хепсворты, вероятно, относят себя к среднему классу, но, если смотреть на это глазами почти каждого в этой стране, они богаты. Огни у открытого бассейна снаружи мерцают, и они, вероятно, могут использовать его только несколько месяцев в году, если вообще утруждаются. На полу у них всюду паркет, а потолок, украшенный молдингом, выглядит как глазурь на свадебном торте. Здесь есть обеденный зал, кабинет, комната отдыха с телевизором, и, конечно же, огромная кухня, в которой есть две раковины и холодильник, что сливается со шкафчиками.

Это пример той жизни, которую я с нетерпением могу ожидать, если просто смогу научиться быть тем, кем Стивен хочет, чтобы я была. Если я смогу угодить ему, если не буду его огорчать, если буду жить правильно.

Стивен находит своего отца и поднимает руку, чтобы поприветствовать его через всю комнату, как давно забытого приятеля из колледжа. Насколько я знаю, Стивен видел его в среду на чтении библии. Они чересчур любят друг друга, и я начинаю думать, что их отношения могут быть моим ключом к уничтожению Стивена.

— Папа!

Мы прошли весь путь через толпу к пастору Хепсворту ради необходимого объятия сына и отца и похлопывания по плечу. Я скромно стою в сторонке.

— Вижу, ты взял с собой свою милую подругу, — наконец, говорит пастор.

Я робко улыбаюсь.

— Спасибо за приглашение, пастор Хепсворт.

— Это мне в удовольствие, дорогая. Я рад, что ты смогла приехать.

— У вас очень красивый дом. Стивен только что сказал мне, что он вырос не здесь, но у него была возможность оставаться здесь во время учебы в колледже.

— Да, мы жили более скромно, когда Стивен был младше, но Господь оказывает помощь.

— Определенно, оказывает. И Стивен очень хорошо о вас отзывается, сэр. Хотела бы я иметь такого отца как вы, когда росла.

Он с пониманием кивает.

— Боюсь, мир уже не тот, что был прежде.

— Так и есть, — я немного наклоняюсь вперед и кладу ладонь на его руку. — Но я хочу, чтобы вы знали, что церковь для меня была святилищем, когда я была маленькой девочкой, и я знаю, здесь есть множество юных женщин, которые смотрят на вас как на отца. Знаю, потому что я бы так и делала, — я убедительно киваю и скольжу своей рукой вниз по его. — Спасибо большое вам за это.

Его глаза действительно выглядят немного влажными. Он хватает мою руку между своими и сжимает.

— Это много для меня значит. Стивен. Эта девочка просто сокровище.

— Да, она такая, — соглашается он.

— Ох, остановитесь сейчас же, — ругаю я. — Вы заставляете меня краснеть, — это не так, но только мои слова сделают это правдой.

Я на мгновение обхватываю его руку своей свободной и провожу пальцами по костяшкам его пальцев, прежде чем он отпускает меня.

Стивен гордо ухмыляется.

Они начинают разговор про церковь, и я с рассеянным видом улыбаюсь, делая вид, что не слушаю. Но я слушаю.

Прежде чем я приехала в Миннеаполис, думала, что смогу обвинить Стивена в растрате и отправить его в тюрьму, но сейчас я не вижу способа сделать это. Бизнес — это стандартная страховая компания среднего уровня с большим количеством движущихся частей и избыточными мерами защиты. Бухгалтерия находится в штаб-офисе в Нью-Джерси, и все чеки перераспределяются в процессе, что выглядит таким же трудоемким, как роды. У Стивена нет доступа к счету расходов. Он не распределяет зарплату. Он даже не пересылает деньги из отдела в отдел.

Но церковь... церковь без сомнений имеет более свободный стандарт бухгалтерского учета и, возможно, фонд с грязными деньгами, который оплачивает все расходы Хепсвортов. Я, возможно, буду в силах найти способ, как перевести часть этих денег на личный счет Стивена. Или, возможно, просто выписать ему пару чеков из их счета. Я неплохо умею подделывать документы.

— Домик Дэниела будет свободным на следующих выходных, если ты заинтересован, — слышу, как говорит отец Стивена, и он сразу же оживляется.

— Ты шутишь? Я бы с радостью туда выбрался.

— Выбрался для чего? — спрашиваю я.

— Олени, — коротко отвечает он, будто я встряла в очень важный разговор.

— О, нет! — вскрикиваю я. — Ты же не стреляешь в них, правда?

Оба мужчин снисходительно смеются.

— Конечно же, мы стреляем в них, — говорит Стивен.

— Но они же такие милые!

— А также они приносят неприятности. Ты знаешь, причиной скольких автомобильных аварий они являются каждый год?

— Но...

— Откуда, ты думаешь, берется твоя еда? — спрашивает Стивен. — Готовят в супермаркетах? Ее делают из животных, которых убили люди.

— Я знаю это, — я немного дуюсь, и пастор Хепсворт протягивает руку, чтобы похлопать по моей.

— Вот поэтому мужчины ходят на охоту, а женщины ― нет.

Стивен подмигивает.

— Может, мне стоит ее научить охотиться и немного закалить ее характер.

— Ни за что, — протестую я, но затем осознаю возможность, которая была представлена мне. — Хотя... я всегда хотела научиться стрелять.

— О, нет! — вскрикивает пастор Хепсворт. — Она становится все лучше и лучше! Может, тебе и стоит дать ей пару уроков.

— Я могла бы отправиться в охотничий домик с тобой в эти выходные! — предлагаю я.

Стивен прочищает горло.

— Это будет неуместно, Джейн.

Упс. Я изобразила из себя женщину, которая спит с мужчиной, с которым встречается.

— Ох, конечно. Я просто имела в виду…

— Может быть, просто день на полигоне, для начала, — предполагает пастор Хепсворт. — Или порыбачить.

— Да. Возможно.

Мы стоим в неловкой тишине.

— Ну, — бормочу я, — думаю, я найду вашу жену и поздравлю ее с днем рождения.

— Отличная идея, — Стивен говорит, отворачиваясь от меня, чтобы снова поговорить со своим отцом.

Меня отвергли за мой проступок. Наказание быстро настигает меня.

Я улыбаюсь, когда ухожу прочь. Стивен действительно не хочет, чтобы его отец видел сына кем-то другим, кроме идеального христианского сына. В некотором роде я даже удивлена, что он в первую очередь позволил Мэг переехать к нему, но однажды она сказала мне, что его семья об этом не знала. Он, возможно, заставил ее держать все свои вещи в коробках в кладовке на случай, если приедет его отец.

Я знаю, Стивен не будет отходить от своего отца еще долго, поэтому беру бокал белого вина из бара и брожу по оставшейся части дома. Я нашла большую гостиную и еще один офис, что расположен в конце коридора возле прачечной.

Проскользнув внутрь, я закрываю на замок дверь за собой в офис и включаю свет.

Я потягиваю вино и методично роюсь в шкафчиках письменного стола, но большинство документов пятилетней давности. Хотя я нахожу кое-что интересное: медицинские счета и записи от специалиста по бесплодию. Не совсем большой сюрприз, когда мужчина постарше пытается обрюхатить молодую жену. Все же я, возможно, смогу это применить. Я прячу бумаги в свою сумочку, так, на всякий случай.

Выхожу в коридор и почти натыкаюсь на одну из официанток, заходящих через заднюю дверь.

— Утягивающее белье, — объясняюсь я. — Никогда не остается на месте.

Она смеется.

— Ага, я наконец-то послала его к черту и перестала носить.

Я даю ей «пять».

Выбросив свой пустой бокал, я возвращаюсь к толпе и наконец-то замечаю Ронду, виновницу торжества.

Похоже, в церковь она одевается так, словно надевает доспехи, потому что сегодня она выглядит нежнее. И моложе. Она действительно только на несколько лет старше Стивена, и сейчас это имеет смысл, почему он замирает, когда я называю девушку его мачехой.

Зеленое платье, которое на ней надето, обтягивает ее плотную фигуру, и макияж более натуральный, хотя на губах блестит ярко-красная помада. В ее улыбке сегодня нет никакой скованности, и я подозреваю, что напиток, который она держит в руке, не первый.

Я жду, пока седоволосая женщина, которая говорит с Рондой, уходит, и затем подхожу к ней.

— С днем рождения, миссис Хепсворт, — она поворачивается ко мне с пустой улыбкой. — Я Джейн, — напоминаю. — Подруга Стивена.

— Ох, конечно же. Джейн. Спасибо.

— У вас такой красивый дом. Спасибо вам за приглашение. Я польщена.

Я пожимает плечом, потому что, в конце концов, не она меня сюда позвала.

— Рада, что ты смогла приехать. Позволь мне угостить тебя, — она поднимает руку, подзывая одного из официантов, и берет с подноса бокал красного для меня.

— Я не уверена, что должна, миссис Хепсворт.

— О, ради Бога, зови меня Рондой. Мы самые молодые женщины здесь.

Я киваю и беру у нее бокал. Она права, конечно же. Это ее день рождения, но здесь все сверстники Роберта Хепсворта, кроме пары детей, что я видела. Неужели она была изолирована своим мужем — прекрасная птица в прекрасной клетке? Это имело бы смысл, учитывая, как закончился его первый брак. Он не собирается позволять своей молодой с прекрасными формами жене свободно и легко бродить по миру.

— Так ты встречаешься со Стивеном? — спрашивает она.

— Да, — я осторожно делаю глоток своего вина, делая вид, что не привыкла пить.

Она мгновение изучает меня, никак не хваля своего пасынка.

— В это время так тяжело найти хорошего, добропорядочного мужчину, — я побуждаю ее.

— О, действительно, — она говорит, улыбка распространяется на ее лице. — Так тяжело.

Она допивает остатки своего вина и тянется к подносу, проходящего мимо официанта. Он останавливается, позволяя ей поменять пустой бокал на новый; затем, Ронда поднимает его, предлагая короткий тост.

— За мужчин Хепсворт, — протяжно говорит она. — Таких добропорядочных.

Она, определенно, пьяна, и очевидно не на сто процентов счастлива со своим супругом. Я использую ее предложенный пост, чтобы выпить половину бокала. Она делает то же самое.

— Стивен уже долго время не приводил девушку. Должно быть, ты особенная.

— Ох, я не уверена, но... но мне нравится думать, что он...

— Ты уязвима, — говорит она. — Немного потеряна.

— Что?

Он смеется и отмахивается.

— Ничего.

Ну, она знает, какой тип женщин предпочитает Стивен. Теперь мне понятно, почему он, кажется, недолюбливает ее.

— Миссис Хепсворт...

— Ронда, — перебивает она.

— Ронда. Да, я...

— Джейн, — Стивен произносит мое имя за моей спиной, словно команду.

Предполагается, что я сразу же должна обратить на него все свое внимание, что я и делаю.

Несмотря на пиво в его руке, он сверлит взглядом бокал вина в моей.

— Я просто выпила за тост в честь дня рождения Ронды, — быстро говорю я.

Он переводит свой злостный взгляд с меня на мачеху и обратно.

— С днем рождения, Ронда, — выдает он.

— О, спасибо, Стивен. Так мило с твоей стороны, — она выпивает остатки своего вина и вручает ему пустой бокал. — Я лучше пойду и проверю своего мужа.

— Она действительно милая, — говорю я сразу же, как Ронда уходит.

Стивен ставит ее бокал на стол и поворачивается ко мне.

— Я просил тебя не пить здесь.

— Ронда вручила его мне и попросила выпить с ней. Я не хотела быть грубой.

— Ты не хотела быть грубой по отношению к ней, но ты решила быть такой со мной, выпивая?

— Я едва его попробовала. Видишь? — я резко поднимаю бокал, и немного красного вина выплескивается на мой белый свитер спереди. — О, нет. Мой свитер!

— И вот ты в стельку пьяная. В доме моего отца. Отлично. Сними его, прежде чем кто-нибудь увидит.

— Я не пьяна, — уверяю его. — Я сделала всего пару глотков, — с трудом я расстегиваю пуговицы свитера, нервничая перед его гневным взглядом, полным разочарования. — Мне жаль, — говорю я. — Я не хотела быть грубой на ее день рождения, вот и все.

Как только я снимаю свитер, он оглядывает меня сверху вниз.

— Отлично. Ты выглядишь как жирная шлюха, и я даже не могу тебя увезти домой, потому что мы только приехали.

О, Боже, я ношу одежду сорок четвертого размера. Этому парню действительно нужно взять себя в руки.

— Пожалуйста, не говори так, — шепчу я.

— Я просил тебя не пить и ходить, накинув свитер. И все. Две простые вещи.

— Может, у Ронды есть свитер, который я могла бы одолжить.

— Если бы ты влезла в него.

— Стивен, пожалуйста, не будь таким злым.

Он взглядом впивается в меня, будто уже слышал это прежде. Мэг, вероятно, говорила это тысячу раз.

— Это ты плохо ко мне относишься, — рычит он.

— Мне жаль, — сейчас я умоляю, потянувшись за его рукой. — Мне жаль. Вино было просто случайностью. Пожалуйста, не сердись. Это отличная вечеринка, и твой отец такой милый, и это такой хороший вечер.

Его плечи немного расслабляются. Я говорю правильные вещи, молю о прощении, делаю комплименты его отцу, принимаю ответственность.

— Сейчас ноябрь, — бормочет он. — Почему ты вообще напялила это платье?

— Я надела его ради тебя. Подумала, что оно красивое. Вот и все.

Он кивает и, кажется, успокаивается.

— По крайней мере, оно не показывает половину твоей задницы.

Я подхожу немного ближе к нему.

— Знаешь, мы произносили тост и пили за тебя.

— Кто?

— Мы с Рондой.

Это удивляет его. Он хмурится, стреляя взглядом в том направлении, куда она ушла.

— Мы пили за мужчин Хепсворт.

Он сжимает губы в тонкую линию и переводит взгляд прочь. Не то, чего я ожидала.

— Она была частью церкви? Так они встретились?

— Ага. Она начала работать в офисе церкви после окончания местного колледжа.

Ах. Традиционный роман начальника и подчиненной, да и еще с большой разницей в возрасте. Как мило и по-старомодному. Стивен поднимает свою бутылку к губам, но она пуста.

— Позволь мне принести тебе еще пива, милый, — бормочу я.

Я беру его пустую бутылку и иду на кухню, чтобы принести своему мужчине напиток. Праздничный торт стоит на кухонном островке. Я насчитываю тридцать пять свечек. Стивену тридцать два. Это значит, что его отец женился на двадцатитрехлетней девушке, когда Стивену было двадцать, и она заняла авторитетное положение в доме. Стивен, очевидно, думает, что она в некотором роде алчной сучкой, а она считает его мудаком. Не вижу причин, по которым они оба не могут быть правы.

Я собиралась провести ночь сегодня у Стивена, но облажалась. Черт побери. Я хочу, чтобы эти отношения перешли на новый уровень, но ему уже и так посчастливилось унизить меня, сказав про мое поведение и внешность. Я не могу быть слишком легкой мишенью или стану скучной. Это тонкая грань женоненавистничества.

Секс и унижение — мотиваторы для него, но одобрение его отца главнее всего, и я могу использовать это. Я нахожу пастора возле огромного камина, где потрескивает огонь. Сегодня холодная ночь, но здесь находится слишком много человек, и он вспотел.

— Пастор Хепсворт, я как раз собиралась принести Стивену пива. Вы бы хотели что-нибудь выпить?

Взглядом он скользит по моим плечам, заметив изменение в моей одежде, но в его взгляде нет вожделения. На самом деле, он добродушно улыбается, проводя рукой по лбу.

— Какое милое предложение, дорогая. Я бы с удовольствием выпил виски с содовой.

— Я сейчас вернусь!

Я направляюсь к Стивену, неся ему пиво и лучезарно улыбаясь.

— Я пообещала твоему отцу принести напиток, поэтому дай мне секунду, детка.

Он моргает.

— Моему отцу?

Поспешив прочь, я нахожу импровизированный бар в углу обеденного зала и прошу виски с содовой с акцентом на «виски». Пока жду, слежу за Стивеном, который прокладывает путь к своему отцу, хотя ему приходится останавливаться каждые пару шагов. Чтобы поприветствовать разных гостей.

Он снова мистер «Обаяние», играя очень важного дьякона Единой Церкви Христа. Я возвращаюсь к пастору прежде, чем к нему подходит Стивен.

— Я смешала вам его собственноручно, — говорю я, подмигивая.

— Спасибо, дорогая, — он делает глоток и приподнимает брови, но пьет его быстро, все еще продолжая потеть от исходящего огня.

— Могу я спросить у вас кое-что о вашей работе? — спрашиваю я, выпучив глаза.

— Конечно.

— Вы работаете над своими проповедями всю неделю? Или ждете, когда они сами всплывут в вашем подсознании?

Он слегка выпячивает грудь и вдруг начинает произносить миниатюрную проповедь о том, что он чаша, полная слов Господа. Я ловлю каждое его слово, позволяя ему увидеть, насколько он важен для меня. Киваю и моргаю, глядя на него большими глазами. Он сосредоточен на каждой фразе. Слова что-то да значат для него. Он не мошенник — во всяком случае, не в этом смысле.

— Боже мой, это все так пугающе, — выдыхаю я.

— Ерунда.

— Вы так важны. Работа, которую делаете.

— Если ты откроешь свое сердце для Господа, он пройдет через тебя. Я просто сосуд, моя дорогая. Ты придешь на завтрашнюю службу?

— Мне придется попытаться словить попутку.

Я прикусываю губу и хлопаю руками. От этого движения моя грудь подпрыгивает вверх, и он немедленно переводит туда глаза и улыбается, прежде чем отвести взгляд.

— Но мне нравится то, как вы говорите, поэтому я очень постараюсь прийти.

Он похлопывает меня по руке.

— Уверен, Стивен снова возьмет тебя с собой.

— И я на это надеюсь, сэр. Еще напитка? — я обхватываю пальцами стакан вместе с его пальцами и высвобождаю его.

— Тебе не нужно... — начинает он, но позволяет мне уйти со стаканом.

Я заказываю то же самое снова и к тому времени как возвращаюсь, Стивен уже ждет меня, стоя рядом с отцом.

Пастор начинает светиться, когда замечает, что я приближаюсь к ним.

— Стивен, надеюсь, ты собираешься взять с собой мисс Джейн в церковь завтра.

— Ну, я не был уверен...

— Ты не можешь отказать в слове тому, кто жаждет его услышать.

— Правда, — соглашается Стивен.

Я робко улыбаюсь, когда протягиваю отцу Стивена напиток.

— Пастор, вы так добры ко мне. Но я не уверена, есть ли у Стивена время, чтобы...

— Конечно, есть, — Стивен протягивает руку и обнимает меня, прижимая к своему боку. — Конечно, у меня есть время.

Его отец подмигивает и делает глоток. Я прижимаюсь ближе к его сыну.

— Сейчас у меня такое ощущение, что у меня два ангела-хранителя, которые приглядывают за мной.

— У тебя очень милая девочка, Стивен.

— Да, она милая, — говорит он, его голос хриплый от гордости за похвалу.