Этап поиска решения исследования Д.И. Менделеева.

Этот этап начался, как отмечалось, с попыток решения проблемы на основе принципа атомности, что составило содержание, можно сказать, некоторого первого подэтапа этапа поиска. Убедившись в несостоятельности принципа атомности, Менделеев приходит к мысли о том, что нужна разработка не только формы систематизации, но и нового основания для подобной систематизации.  Разработка нового основания систематизации элементов, завершившаяся «нащупыванием» периодической закономерности, составила содержание второго подэтапа этапа поиска. Третий, завершающий под-этап поиска связан с созданием полной  (на то время)  таблицы элементов на основе периодического закона.

Надо отметить,  что 2-й и 3-й  подэтапы поиска различить очень сложно. Это связано с тем, что переход от 2-го подэтапа к 3-ему был осуществлен,  так сказать, в один присест. В один день — 17 февраля 1869 г. «Нащупав» новый принцип систематизации (это ещё завершение 2-го подэтапа поиска), Менделеев сразу же принялся строить различные варианты общей системы элементов по данному основанию (а это уже следующий, 3-й под-этап поиска).

3) Этап итогового описания исследования Д.И. Менделеева.

«Теперь, когда периодический закон был открыт и была составлена периодическая система элементов в первом её варианте,  оставалось сделать еще один шаг: нужно было оформить достигнутый результат работы   (выделено нами — Авт.)  в виде чистой таблицы, по которой другие ученые могли бы ознакомиться с открытием» [43, с. 289]. Нужно было  также обработать и обобщить сделанное открытие, написать статьи, в которых бы систематически приводились и оценивались полученные результаты и сам путь, который привёл к ним, а также оценивались бы исходное и конечное состояния проблемы систематизации элементов. Всё это составило содержание этапа итогового описания данного исследования.

Собственно, изложению результатов исследования, их обобщению и оценке  Д.И. Менделеев посвятил несколько публикаций и докладов.  Это, во-первых, «Опыт системы элементов», который Менделеев в тот же день (17 февраля 1869 г.)  направил в типографию.  Во-вторых, доклад на заседании Русского химического общества (6 марта того же года) и вышедшая сразу после доклада статья в «Журнале Русского химического общества» под названием «Соотношение свойств и атомных весов элементов».   В-третьих, это сделанные в марте же 1869 г. вставки в первую часть «Основ химии».  В-четвёртых, это постоянные ссылки на периодическую систему элементов в ходе дальнейшего написания второй части «Основ химии».

В указанных публикациях и сообщениях формулировались и обсуждались различные результаты исследования, его поисковой фазы, а также новые задачи, которые возникли в свете этих результатов. К числу основных результатов относятся, прежде всего, следующие.  1) Величина атомных весов как-то определяет природу, характер элементов.   2) Включение в систему всех тех групп элементов, их признаков, которые в прежних системах вырывались из их естественных связей.
3) Выявление переходов между  металлами и  неметаллами, металлическими и неметаллическими свойствами химических элементов, др.

Оценивая подходы других химиков к проблеме,  Д.И. Менделеев показал, что до сих пор не было известно как такового общего принципа, позволявшего расположить элементы более или менее последовательно естественным образом, способом, т.е. с учётом всех свойств.   Он анализирует и даёт критику с точки зрения открытого им нового способа построения системы элементов все другие способы: 1) способ, основывающийся на делении на металлы и неметаллы; 2) способ, опирающийся на отношение элементов к водороду и кислороду; 3) способ, связанный с учетом электрохимического порядка; 4) способ на основе принципа атомности.

Так, он подчёркивает эмпирически случайный характер таблицы Олдинга, отмечает, что «закон октав» Ньюлендса охватывает лишь те элементы, которые были к тому времени известны, не оставляя никакого места для элементов, которые могли быть открыты в будущем.  У  Шанкуртуа Менделеев отмечает неоправданность попытки перескочить сразу от отдельных элементов к их общей системе, минуя группы. Он также отмечает, что последовательность элементов, «намотанная» на цилиндр, даёт некоторое наглядное представление о периодичности элементов, но, по существу, остается лишь намеком на действительный закон природы, и, конечно же, не является его открытием.

Позднее М.И. Менделеев отмечал у Шанкуртуа,  Ньюлендса,  Дюма, Штреккера, как характерное им всем, отсутствие достаточной решимости поставить дело систематизации «на подобающую ему высоту, с которой видны закон и рефлексы закона на факты» [70, с. 43].

Оценивая ход своего собственного исследования, Менделеев критикует себя за то, что первоначально пошёл по пути атомности, хотя многое с самого начала поиска говорило о недостаточности этого подхода. Он отмечает, что атомность недостаточна в качестве основного принципа естественной систематизации элементов, но что она вполне согласуется с более глубокой закономерностью, выражаемой в распределении элементов по величине их атомных весов.

Далее Д.И. Менделеев, фактически, формулирует задачи для новых исследований, когда указывает на то, что открывается путь к предсказанию новых, ещё не открытых элементов, их основных свойств. Появляется возможность определения любых свойств элементов на основании знания их отношений к  своим соседям по группе и периоду.  Новые задачи встают и в связи с тем, что открытый закон и созданная на его основе система элементов давали возможность определять, правильно ли отведено место тому или иному уже известному элементу на основании совокупности связей и отношений данного элемента с другими элементами, уже получившими определённые места в системе.

На этом можно закончить рассмотрение примера отдельного исследования.

 

 

Составное исследование.

 

Используемые нами понятия «научное исследование», «отдельное научное исследование», как отмечалось выше, являются достаточно сильными идеализациями. Поэтому нельзя забывать, что отдельные исследования, особенно в современном научном познании, не существуют непосредственно в подобном виде. В реальном познании отдельные исследования выстраиваются в «цепочки», «деревья», «пирамиды» и ещё более сложные конфигурации.

Совокупности взаимосвязанных отдельных исследований образуют ещё более сложные динамические компоненты познания. Отдельные исследования при этом не просто сменяют друг друга, или ведутся одно подле другого, что было в значительной степени характерным для ранних этапов научного познания. В современном, высоко динамичном научном познании отдельные исследования находятся в сложной неразрывной связи друг с другом. Эта связь характеризуется тесной преемственностью и взаимной дополнительностью результатов отдельных исследований.

Рассматривая детально «историю науки, мы замечаем своего рода циклы, периоды развертывания экспериментальных исследований, чередующихся с периодами теоретического развития» [15, с. 354]. Одни исследования возникают на основе других.  Так, эмпирические исследования сменяются теоретическими, поставляя для последних исходный материал для выявления законов, сущности явлений объективной действительности [88, с. 18].

Отдельные исследования образуют систематические целостности, формирование которых зависит в первую очередь от характера проблем и конкретизирующих эти проблемы исследовательских задач. Остановимся кратко на соотношении проблемы и задач исследования.

Со стороны общества главным требованием, которому должна удовлетворять наука как его подсистема, выступает необходимость постоянного предоставления в распоряжение сферы производства, социальной и других сфер общества все новых и новых знаний и основанных на них технологий, новых способов практической деятельности людей.  Со стороны же самой науки происходит своеобразное «оборачивание» этого требования:   основным внутренним требованием науки является никогда не прекращающаяся постановка и поиск решения всё новых и новых проблем познавательного характера.

Если практические сферы общества могут, или точнее, вынуждены довольствоваться какое-то время уже имеющимися знаниями и технологиями, способами деятельности, то наука наличными достижениями никогда не удовлетворяется, в противном случае она перестала бы быть наукой. Только при таком условии наука может поставлять практическим сферам новые виды знаний и технологий.

Для самой науки, особенно современной «большой науки», любые созданные ею знания и технологии всегда являются принципиально промежуточными, преходящими результатами.  Основное внимание науки приковано к постановке новых познавательных проблем, устранению имеющихся пустот, белых пятен на карте наличного знания.  В то же время, наличное знание, сколь бы полным, завершенным оно ни представлялось, сколь бы тщательно организованным оно ни было, всегда принципиально неполно, неточно, то есть недостаточно. Таково действие законов развития познания.

Начало всякому отдельному научному исследованию кладёт особое знание — проблемное знание,  как знание о том, что мы еще только должны познать, т.е. знание о незнании. Будучи сформировано, такое знание проявляет себя в виде особого рода потребностей человека — познавательных, или гносеологических потребностей.  Именно в сфере науки эти потребности приобретают свою наиболее развитую, в известном смысле,  совершенную форму.

       Коль скоро знание о незнании выразило себя в виде гносеологических потребностей тех или иных исследователей, субъектов познания, оно затем ведёт к началу соответствующих исследований. Поэтому, мы считаем, нет нужды говорить о некоем «третьем мире», в котором наряду с позитивными знаниями фигурируют вопросы и проблемы, как утверждает, например, К. Поппер [99, с. 171-193]. Проблемы, как и любой другой вид знания, возникают в одном и том же объективном мире в процессе познания этого мира человеком, являясь особой частью этого же мира, принимая вид потребностей человека в дальнейшем изучении единого объективного мира.

В данной работе мы, конечно же, не в состоянии слишком глубоко и широко рассматривать вопросы соотношения проблемы и задач исследования [см. об этом 99, с. 127-140]. Поэтому оговорим здесь только те моменты, которые неизбежно приходится учитывать в подходе к этапам всякого научного исследования.

С обыденной точки зрения проблему как таковую можно охарактеризовать как нечто недостаточно ясное, туманное, недоговорённое, преуменьшенное или преувеличенное, вызывающее возражения. Короче, проблема это то, что, так или и иначе мешает человеку осуществлять те или иные свои интересы, удовлетворять те или иные потребности. Более строго познавательную, научную проблему можно охарактеризовать, как отмечалось выше, как особый вид знания, знания о незнании, как что-либо наукой ещё не решённое, не доказанное, не строгое, не полное, противоречивое с точки зрения уже имеющихся наличных знаний. Проблема — это и знание о чём-то ещё вообще неизученном, но, так или иначе, уже давшем о себе знать, прежде всего, через влияние на попытки применения уже имеющегося знания, в частности, при решении других проблем.

Однако, самой по себе проблемы как особого знания о незнании, как некоторого указания на недостаточность наличного знания, в свою очередь, также недостаточно для того, чтобы некоторое её исследование началось. Первоначальные формулировки научных проблем даются ещё в ходе предшествующих исследований, посвящённых другим проблемам. Изучение всякой проблемы в рамках специального исследования начинается только тогда, когда эта проблема примет вид некоторой конкретной исследовательской задачи некоторого особого исследования. Это происходит тогда, и никак иначе, когда у одного или нескольких исследователей возникает соответствующая гносеологическая потребность разобраться в данной проблеме, заняться ею, как говорится, вплотную. Включить её в свой жизненный мир, сказали бы некоторые.

В методологии, в сфере метапознания, т.е. в процессах познания самого познания, науках о науке, необходимо всегда чётко различать проблемы и соответствующие им, связанные с ними исследовательские задачи тех или иных исследований. Превращение проблемы в исследовательские задачи начинается, в свою очередь, с того, что исследователь (исследователи), стремясь удовлетворить свои познавательные потребности, ставят перед собой дело разработки проблемы как особую познавательную цель.

Рассматривая проблему как нечто предшествующее разрабатывающим её исследованиям, необходимо позаботиться о том, чтобы не происходило смешения, отождествления первичных формулировок проблемы и этапов начального описания соответствующих исследований. Необходимо также не допустить смешения цели исследования в целом и целей отдельных этапов исследования, например, целей этапов начального и итогового описания.

Так, иногда говорят, что всякое описание предполагает цель подтвердить или опровергнуть некоторое существующее объяснение [97, с. 130].  Это приемлемо далеко не для всех подходов к описанию и его соотношению с объяснением.   В подобных высказываниях, помимо того, что описание и объяснение ошибочно отождествляются со знанием, происходит также смешение цели исследования в целом и целей этапов описания в отдельности.   Происходит отождествление той цели, которую исследователь имеет в виду как основную на протяжении всего исследования, и тех промежуточных, этапных целевых установок, которые он стремится реализовать лишь в рамках того или иного этапа исследования.

То же самое можно сказать и в отношении утверждения, что целью, например, описания является наиболее полное ознакомление с предметом исследования [77, с. 40]. Если имеет место  ознакомление на уровне только наличных знаний, данных об исследуемом предмете, тогда с этим можно согласиться. Но если речь идет и о поиске недостающих знаний о предмете, то это уже цель всего исследования в целом.

Разные научные проблемы превращаются в различные исследовательские задачи. Проблема сама по себе не может однозначно детерминировать то, в виде каких исследовательских задач она выступит в том или ином исследовании. Оформление проблемы в виде исследовательской задачи (задач) зависит от уровня, достигнутого наукой к моменту появления и постановки проблемы. Одни проблемы оформляются сразу в виде задач на построение теории, а разрешение других проблем начинается с попыток решить задачи по фиксации хотя бы внешних доступных признаков объектов, с поиска признаков эмпирического уровня, с задач по открытию простейших эмпирических зависимостей.

Совокупность исследований, нацеленных на решение проблемы в целом, располагается в некоторую иерархию, в систему с чётко фиксированным временным параметром, действующую по своеобразному «сетевому графику». Исследования, нацеленные на выявление сущности предмета, занимают верхние этажи иерархии, они проводятся позднее, чем исследования, задачами которых является разработка проблемы на уровне явления. Последние занимают нижние ярусы иерархии и проводятся на более ранних стадиях решения проблемы.

Таким образом, исследовательские задачи, связанные с определённой проблемой, решаются в определённой же объективно заданной последовательности. Можно согласиться с положением о том, что когда проделана предварительная аналитическая работа, то ставится более зрелая задача: теоретически воспроизвести предмет, определить его место в системе других предметов и явлений [1, с. 181].  Согласны мы и с положением о том, что применение, например, того или иного способа описания зависит от задачи описания [91, с. 52]. С тем лишь дополнением, что характер описания зависит и от задачи исследования в целом.

Если бы для решения проблемы все необходимые данные были бы налицо, то такая проблема, превратившись в исследовательскую задачу, решалась бы в ходе некоторого отдельного исследования, сколь бы грандиозной она ни казалась на первый взгляд. Но реальная практика научного познания отвергает такой путь как нетипичный. Постановка и разрешение любой достаточно значимой проблемы предполагает разбиение её на целый ряд более конкретных исследовательских задач, для решения которых, в свою очередь, требуется провести множество отдельных исследований. Познание не есть простое, непосредственное отражение объективной реальности. Оно представляет собой сложный «процесс ряда абстракций, формирования, образования понятий, законов ets., каковые понятия, законы ets. (мышление, наука = «логическая идея») и с х в а т ы в а ю т условно, приблизительно универсальную закономерность вечно движущейся и развивающейся природы» [60*, с. 164].  «Человек не может охватить=отразить=отобразить природы в с е й, полностью, её «непосредственной цельности», он может лишь в е ч н о приближаться к этому» (там же).

В связи со сказанным выше, уместно ввести понятие «составного исследования». Под составным исследованием мы понимаем такое исследование, в пределах которого ставится и решается некоторая проблема целиком. Это такое исследование, в котором проблема совпадает с его исходной общей задачей, полное решение которой откладывается до той поры, пока не будут решены задачи более частные, промежуточные, касающиеся отдельных сторон, частей проблемы.  

Составное исследование является ближайшей по отношению к отдельным единичным (элементарным) исследованиям системой, в которой единичные исследования выступают в качестве её особых частей, подсистем.

Составное исследование интересно тем, что в нём происходит разрыв этапа начального описания.  Точнее, происходит его переход,  перетекание в этапы начального описания соответствующих промежуточных, или, как мы это называем, «лемматических»  исследований.   

Это происходит следующим образом.   В процессе начального описания составного исследования исходная проблема конкретизируется настолько, что могут быть отчётливо сформулированы, в качестве автономных задач, более частные исследовательские задачи. Эти задачи, в свою очередь, могут быть решены только в ходе проведения особых, промежуточных самостоятельных исследований. Здесь-то и происходит своеобразный «разрыв»,  или переход этапа начального описания составного исследования в этапы начального же описания, но уже промежуточных, «лемматических» исследований. 

Затем, когда необходимые промежуточные исследования проведены, осуществлены этапы поиска этих исследований, получены новые знания, их этапы итогового описания вновь «вливаются» в этап начального описания составного исследования. И только после этого уже осуществляется этап поиска составного исследования (см. схема 1).

 

 

             

 

1(1.1) — этап начального описания составного исследования до разрыва                                                            

                   2.1– 2.3 — этапы начального описания промежуточных («лемматических») исследований

            3.1–3.3 — этапы поиска промежуточных («лемматических») исследований

            4.1–4.3 — этапы итогового описания промежуточных («лемматических») исследований

            5(1.2) — завершение этапа начального описания составного исследования после разрыва

            6 — этап поиска составного исследования

            7 — этап итогового описания составного исследования

 

                                                         Схема 1.

 

 

Отмеченное усложнение проблематики описания проявилось для нас довольно рано и своеобразно. На одном из ранних этапов своего исследования мы исходили из идеи о трёх этапах описания: 1) начального, 2)  итогового и …  3)   промежуточного этапа описания.   Тогда мы исходили из анализа описания в чрезмерно тесной связи с объяснением и предсказанием,  вслед за многими другими исследователями неоправданно сближая их.  Позднее для нас стало ясно, что описание — это качественно иной, чем объяснительный и предсказательный вид этапной научной деятельности.

В свою очередь, объяснение и предсказание стали пониматься нами как особые поисковые этапные формы различных типов исследований. Предсказательные исследования, кстати, могут проводиться до собственно объяснительных, по крайней мере, до объяснительных исследований высших порядков. Пример с отдельным исследованием Д.И. Менделеева является хорошей иллюстрацией этому.  Стало ясно, что достаточно различать два вида основных этапов описания в каждом исследовании.

Другое дело, что в составном исследовании этапы начального и итогового описания могут многократно повторяться в качестве этапов промежуточных,  «лемматических» исследований.  Однако, это не пустое, не «дурное» повторение. Смысл такого повторения этапов описания заключается в том, что оно есть повторение в рамках определённого цикла работы, подобно цикличности в работе любого механизма.  Это повторение по форме, реализующее себя в отношении постоянно изменяющегося содержания.

       Интересно, кстати,  отметить, что именно необходимость проведения составных исследований лежит в основе  формирования групповых субъектов научного познания, школ, направлений и т.п.   Ибо такой основой не может быть, например, то, что различные исследователи в разных местах оказываются носителями одного и того же наличного знания.

       Иерархичность составного исследования, а, следовательно, и определённую иерархичность этапов описания и поиска промежуточных исследований, нельзя смешивать с выделением некоторыми исследователями,  так называемых уровней описания,  о чём много говорили и говорят представители системного подхода.  

 Так,  В.Н. Садовский отмечает наличие трёх, как минимум, уровней описания системы:   1) с точки зрения целостных свойств системы; 2) с точки зрения внутреннего состояния системы; 3) с точки зрения понимания системы как подсистемы более широкой системы [108, с. 107].   Об этом же пишет   С.П. Никаноров [83, с. 61],  а также некоторые другие исследователи-системщики.

Здесь фиксируется сложность не описания как такового, а сложность самого объекта исследования. Здесь обнаруживается также сложность знания, отражающего сложный объект.  Но здесь не идёт речи об уровнях описания или объяснения как таковых, понимаемых как особые разновидности этапной познавательной деятельности.

Если же говорить об иерархичности самого описания или поиска, их этапов, то её следует искать среди различных типов отношений и связей между функциями описания и функциями поиска, а также среди различных отношений и связей многочисленных познавательных процедур на этапах описания и  поиска.   Функции и процедуры описания и поиска  реализуются в определённой системе, о чём пойдёт речь  в следующем разделе.

       Рассмотрим пример разрыва этапа начального описания составного исследования.   

В качестве такого примера в своё время мы выбрали исследование, проведённое одним учёным — Ю. В. Кнорозовым, посвящённое решению проблемы прочтения дошедших до наших дней текстов на языке майя. Изложение этого примера мы основываем на сравнительно небольшой, но очень чёткой, по нашему мнению, статье В. А. Кузьмищева [55].

Начальное описание составного исследования до разрыва. Ознакомившись с имевшимися данными о письменности майя, так называемыми кодексами майя,  Ю.В. Кнорозов «не без удивления обнаружил огромные пустоты в исследованиях» [55, с. 11].   Это подтолкнуло его к принятию решения разобраться в данном вопросе,  попытаться всё-таки прочитать тексты майя. Т.е. у него возникла соответствующая познавательная потребность и сформировалась познавательная цель.  Но чтобы решить эту проблему как общую задачу, выяснилось, необходимо было провести несколько промежуточных исследований.  Исходную проблему, теперь уже общую задачу, — прочесть рукописи майя — Ю. В. Кнорозов конкретизирует (разбивает) на следующие более частные задачи: 1) определить систему письменности майя; 2) установить точное значение каждого знака языка майя. В этом-то месте и происходит разрыв этапа начального описания основного исследования как составного, его переход в этапы начального описания двух промежуточных, «лемматических» исследований.

Промежуточные, «лемматические» исследования.

Промежуточное исследование с целью решить задачу определения системы письменности майя, в свою очередь, распалось на ряд ещё более частных промежуточных исследований следующего уровня. В связи с этим, кстати, мы вводим ещё одно понятие о т.н. составных сложных исследованиях,    которые представляют собой ещё  более сложные структуры научной познавательной деятельности.

Так как для определения системы письма майя — первое промежуточное исследование — необходимо было сопоставить тексты майя с текстами, записанными другими уже известными системами письма.  Таких известных систем письма оказалось пять:  а) пиктография,  б) простая алфавитная система, в) слоговая система,  г) морфемное письмо,  д) иероглифическое письмо или смешанная система, в которой часть знаков передает морфемы, а другая часть — звуки и слога.

Смешанная система и оказалась, в итоге, наиболее близкой к системе письма майя. В ходе названных промежуточных исследований систем письма средством анализа Ю. В. Кнорозова стали методы математической лингвистики и, прежде всего разработанный им самим метод математической позиционной статистики.

В процессе промежуточного исследования с целью решения подзадачи — установление точного значения каждого знака языка майя Ю. В. Кнорозов анализирует известный «алфавит Ланды» — епископа Юкатана Диего де Ланда, применяя, опять же, метод позиционной статистики. В результате этого промежуточного исследования каждый из знаков языка майя получил свой «паспорт». Всего основных знаков оказалось около 300.  В «паспорте» знаков языка майя отмечался характер их функционирования, а также местоположение в «блоке» — сочетании знаков [55, с. 13].

Результаты промежуточных исследований, связанных с решением задач: 1) определить систему письменности майя, и 2) установить точное значение каждого знака языка майя, были изложены Кнорозовым в книге «Письменность индейцев майя», изданной в Ленинграде в 1963 году.

Издание этой книги знаменовало возвращение к решению исходной общей задачи — прочтению рукописей майя. Здесь происходит восстановление этапа начального описания составного сложного исследования, когда результаты промежуточных исследований были включены в состав наличного знания, привлечённого для решения задачи прочтения, и с полным правом могли быть использованы.  Только после этого осуществляется решение задачи  (=исходной проблемы) — собственно, прочтение рукописей майя.  То есть был реализован этап поиска составного сложного исследования, завершившийся написанием второй книги — «Иероглифические рукописи майя» (1975г.), содержавшей перевод всех четырёх уцелевших рукописей майя.