Анализ существующих подходов к научному исследованию и его этапам.

С. М. ХАЛИН

 

НАУЧНОЕ ИССЛЕДОВАНИЕ

Структура

Функции

Виды

Требования

 

Тюмень-2020

 

УДК 122.16

       С.М.Халин. Научное исследование. Структура. Функции. Виды. Требования. Монография. – Тюмень: Тюменский государственный университет, 2020. — 104 с.

 

Монография посвящена теме научного исследования познании. Научное исследование понимается как циклическая трёхэтапная динамическая структура. Дается анализ некоторых существующих подходов к научному исследованию. Излагается авторская концепция научного исследования с использованием понятий «отдельное научное исследование», «составное научное исследование», «сложное составное научное исследование» и др. Анализируется система функций научного исследования на этапах описания и поиска. Даётся также совокупность требований к научному исследованию. Рассматриваются вопросы о соотношении описания и объяснения, соотношения описания и предсказания, как этапов соответствующих научных исследований. Также кратко рассматриваются особенности этапов описания и поиска в математических и исторических исследованиях. Вводится различение двух типов цикличности познания: как системы знаний и как процесса деятельности исследователей. Монография рассчитана на всех, кто интересуется философскими, логико-методологическими и историческими особенностями развития науки.

 

 

       Монография предоставляет собой переработку защищённой в мае 1981 года и рекомендованной к публикации специализированным Советом (шифр К 053.05.67) по философским наукам в Московском государственном университете им. М.В. Ломоносова кандидатской диссертации «Место и роль описания в научном познании» (официальные оппоненты: доктор философских наук, профессор Д.П. Горский и кандидат философских наук, доцент С.А. Лебедев).

 

 

©   ХАЛИН СЕРГЕЙ МИХАЙЛОВИЧ, 2020.

СОДЕРЖАНИЕ.

 

 

Введение.	4
Анализ существующих подходов к научному исследованию и его этапам.	6
Научное исследование — основная структурная единица научного познания как деятельности.	19
Пример отдельного научного исследования.	30
Составное исследование.	35
Составное сложное исследование.	44
Научное исследование как функциональная система.	53
Особенности объяснительного исследования.	66
Требования к научному исследованию как базовой структурной единице познания как деятельности.	85
Литература.	95

 

Введение.

 

Развитие современного динамичного общества не может протекать удовлетворительно, не опираясь на ускорение науки. Важнейшим условием повышения эффективности научного познания является выяснение путей становления нового знания, выявление закономерностей развития самой науки. Изучение науки средствами самой науки — важнейшая задача современной философии и методологии науки.

Среди всех форм современной науки фундаментальная роль принадлежит научному исследованию. Наш интерес к научному исследованию продиктован тем  метапознавательным  фактом, что, несмотря на обширную литературу, в которой тема научного исследования, его методов, его этапов, функций и т.д. так или иначе затрагивается, эта тема все еще остаётся далека от своего всестороннего и последовательного изучения. Некоторые исследователи уже обращали внимание на необходимость развития и обобщения представлений о научном исследовании, в частности на примере такого обязательного компонента всякого исследования, как описание. Для чего, в частности, можно было бы обратиться к функциональному подходу, что может оправдываться широким распространением математизации, формализации и информатизации современной науки [см. 64, с. 161].

На первый взгляд, научное исследование представляется чем-то очень хорошо знакомым каждому, кто, так или иначе, связан с наукой. Чем-то изначально понятным. На деле же всякое, даже простейшее исследование, оказывается очень сложной формой познания, в которой тесно переплетаются самые разные аспекты: историко-познавательный, семиотический, системно-структурный, гносеологический, логический.  В настоящей сравнительно небольшой работе анализ научного исследования осуществляется преимущественно в гносеологическом плане. Что касается иных аспектов, то они учитываются при рассмотрении как общих, так и специфичных признаков исследования.

В отношении проблематики научного исследования его этапов, в частности, этапов описания,  объяснения, предсказания возможны различные уровни конкретизации. Эта проблематика может ограничиваться, например, особенностями исторического исследования и его этапов  [см. работы В.Н. Орлова 90 и 91, В.П. Красавина 51,  В.Т. Маклакова и Л.В. Свистовой 65, В.С. Добриянова 35]. Она может быть конкретизирована до особенностей научного исследования, особенностей описания и объяснения в квантовой механике  [А.Е. Левин  58, А.М. Мостепененко 79,  Л.Г. Антипенко 4,  В.Н. Николко 89] и т.д.

В самом широком смысле «научным исследованием», или «научным познанием» называют все то, что в той или иной степени обладает собственно познавательным характером, будь то отдельное исследование  или даже вся наука в целом.  Однако, среди всего, что называют «научным исследованием», нужно выделить то, что действительно может рассматриваться в качестве научного исследований.

Таковым, по нашему мнению, является сама деятельность исследователей, в контексте которой приобретают свои особые познавательные признаки все другие компоненты научного познания. Эта деятельность составляет содержание определённых этапов всякого научного исследования, как эмпирического, так и теоретического. При этом одни исследования могут объединяться в более сложные исследования, что накладывает на все формы и методы, а также на все этапы и стадии исследования дополнительные особенности.

Отдельные исследования, в свою очередь, при ближайшем рассмотрении оказываются чрезвычайно сложными образованиями, одним из главных признаков которых выступает определённое чередование различных этапов, прежде всего этапов описания и поиска, без реализации которых не может быть достигнута основная цель того или иного исследования.

Проблема научного исследования, его этапов занимает определённое место в рамках ещё более общей проблематики, связанной с такими вопросами, как соотношение теории и метода, форм и методов познания вообще; соотношение эмпирического и теоретического уровней познания; соотношение общенаучных и частнонаучных аспектов познания, предметного, методологического и метапознавательного уровней познания; соотношение логического и исторического, логического и психологического, мышления и сознания, мышления и языка и т.д. и т.п.

Собственная проблематика научного исследования как особого предмета изучения складывается из различных преломлений, пересечений вышеуказанных и иных проблем. В свою очередь, постановка проблемы научного исследования как особой базовой структурной единицы познавательного процесса вносит определённый вклад в разрешение общеметодологической проблемной ситуации.

Одним из важнейших требований к современному методологическому, метапознавательному исследованию является требование учёта истории предмета и истории изучения данного предмета. Необходимо «не забывать основной исторической связи, смотреть на каждый вопрос с точки зрения того, как известное явление в истории возникло, какие главные этапы в своём развитии это явление проходило, и с точки зрения этого его развития смотреть, чем данная вещь стала теперь» [61, с. 67].

Познание, научное познание, научное исследование и их изучение имеют чрезвычайно сложную историю. Они проходили все этапы своего становления и развития. Начиная с периода, когда научного познания, научного исследования как таковых вообще не было. Хотя очевидно имели место многочисленные акты познания и познавательных действий как составных частей всех других видов человеческой деятельности.

Постановка и изучение проблемы познания и его этапов, в частности этапов описания, объяснения, а также предсказания, начинается в отчетливом виде, по нашему мнению, с работ Дж. С. Милля [см. об этом 90, с. 136].

Более детально, хотя и специфически,  проблема познания, и в частности, если не этапов, то процедур описания и объяснения разрабатывалась в неопозитивизме  [см., например, работы 126 и 127; 130 – 134, др.].

В отечественной философско-методологической литературе ХХ в. вопросы, касающиеся природы научного познания, включая проблематику научного исследования и его этапов, была в центре внимания всегда. Хотя проблематика такого компонента всякого познания, как описание, стала довольно активно обсуждаться лишь с 60-х годов. Последнее объясняется тем обстоятельством, что проблема описания является сравнительно частной, преимущественно технической по своему характеру, в отличие от более общих и содержательных проблем, более привлекательных, как проблема объяснения, которым уделялось основное внимание.

Действительно, наиболее интересным и важным в проблематике описания считается и до сих пор вопрос о соотношении описания и объяснения. Не было бы ничего удивительного, если бы и мы в своей работе сразу начали с этого и даже посвятили бы её всю данному соотношению. Однако, ряд существенных не проясненных моментов, выявленных в ходе знакомства с проблемой, как описания, так и объяснения, а также исследования в целом, вынуждает нас расширить рамки рассмотрения поднятых вопросов, вплоть до масштабов, не много ни мало, научного познания в целом. Соотношение же описания и объяснения, описания и предсказания, особенности отдельных видов исследований, как например, исторических исследований и исследований в математике, пришлось до поры до времени отодвинуть на более поздний этап изложения.

Пример отдельного научного исследования.

 

В качестве примера, который бы иллюстрировал изложенные выше представления о структуре отдельного научного исследования и месте этапов описания и поиска в нём, мы выбрали исследование нашего знаменитого соотечественника, великого химика Д.И. Менделеева, посвящённое решению проблемы естественной систематизации и последующей классификации химических элементов (таблица Менделеева).

В своём анализе данного примера мы опираемся на книгу Б.М. Кедрова «День одного великого открытия» [43].  Выбор исследования Д.И. Менделеева  определяется тем,  что,  во-первых,  оно действительно является отдельным, достаточно чётко вычленяемым из всей совокупности других исследований по той же проблематике; во-вторых, необходимо, чтобы источники (тексты), на которые приходится опираться, позволяли восстановить ход исследования как можно подробнее;  в-третьих,  пример исследования должен быть достаточно хорошо известным. Исследование Д.И. Менделеева, реконструированное в книге Б.М. Кедрова, подходит, по нашему мнению, по всем трём пунктам.

Рассматриваемое исследование проводилось на протяжении примерно 18-19 лет: с 1853-го по 1872 год. Это можно заключить из сопоставления следующих мест из книги Б.М. Кедрова «День одного великого открытия»»: 1) «в течение почти полутора десятилетий … Дм. Ив. неуклонно и постепенно приближался к тому моменту, когда он смог в течение одного дня обобщить и выразить в одном законе природы громадное множество накопленного им и подготовленного для теоретического обобщения опытного материала. Этот процесс совершался с 1853 г. и до середины  февраля 1869 г.» [43, с. 330].   2) «Следует подчеркнуть, что в день 17 февраля 1869 г.  открытие периодического закона отнюдь не завершилось, а только началось.  Его разработку и углубление Дм. Ив.  продолжил в течение почти трёх ближайших лет, и лишь к концу 1871 г. оно было доведено, наконец, до относительного завершения» [там же, с. 335].

Следует также обратить внимание на то, что значительная часть исследования проводилась одновременно (параллельно) с написанием Д.И. Менделеевым руководства по химии — «Основ химии». Это наложило отпечаток на ход всех без исключения этапов исследования, включая, конечно, этапы описания и поиска.

1) Начальное описание исследования Д.И. Менделеева.

С проблемой систематизации химических элементов великий химик столкнулся очень рано,  ещё  в студенческие  годы.  Долгое время вплоть до 1868 г. он собирал весь доступный ему материал, касавшийся состояния проблемы,  как в России, так и за рубежом.   Д.И.  Менделеев очень рано стал отдавать себе отчёт в том,  что так или иначе ему самому придётся заняться вопросами систематизации элементов. Так и случилось.  

В ходе написания первой части «Основ химии»,  особенно её заключительных глав, перед ним встаёт сначала чисто техническая задача изложения материала,  касающегося отдельных элементов и известных к тому времени некоторых их группировок. Попытка решения этой технической задачи привела его к осознанию необходимости поиска некоторого нового, ещё не применявшегося, возможно, недостаточно разработанного способа естественного упорядочения накопленного им и другими химиками материала. У Д.И. Менделеева возникает отчётливая потребность в разрешении данной проблемы уже как важнейшей исследовательской задачи, а не просто как чисто методической, технической.

Проблему систематизации химических элементов пробовали решать и до,  и параллельно,  и даже после (!) исследования Менделеева.  Эти попытки мы обнаруживаем, например, в работах Ленссена, Л. Мейера, Шанкуртуа,  Дюма,  Штреккера и  др.  По сравнению с этими химиками,  Д.И. Менделеев сравнительно поздно приступает непосредственно к поиску решения проблемы. Возможно, если бы не техническая необходимость, связанная  с  написание  пособия  «Основы химии»,  он бы  продолжил сбор и предварительную обработку материала ещё некоторое время. Но это обстоятельство «запаздывания» Менделеева по сравнению с другими в переходе к собственно поиску сыграло весьма позитивную роль: такого количество собранного и предварительно обработанного материала не было ни у одного другого исследователя.

На первом этапе исследования — этапе начального описания — был собран и предварительно обработан действительно огромный материал. 

Это данные, содержавшиеся в лекциях по химии профессора А.А. Воскресенского, прослушанные Менделеевым-студентом в 1853-1854 годах. Это результаты работы съезда химиков в Карлсруэ (1860), участником которого был Д.И. Менделеев. Это результаты ранних минералогических работ,  проведенных им в 1854-1855 годах,  результаты изучения удельных объемов (1856 г.),   результаты заграничной  командировки в 1859-1861 годах, в ходе которой он изучал явления капиллярности. Это многочисленные обобщения фактического материала по органической химии, а также теория пределов органических соединений, созданная им в 1861 г.  На этом этапе исследования происходило тщательное ознакомление со всеми вновь открываемыми элементами и новыми данными об уже открытых, но малоизученных элементах.

Д.И. Менделеев знал так называемую группировку элементов по Кремерсу.  Он был знаком с попытками решить проблему немецким химиком  Ленссеном,  основывавшимися на  искусственном принципе сопоставления триад. Был знаком также со многими ходившими тогда эмпирическими таблицами элементов, «в которых дело сводилось лишь к сопоставлению  групп  без раскрытия внутренней  закономерной связи между ними» [43, с. 263].  В частности, он был знаком с таблицей  Олдинга, названной её автором «Атомные веса и знаки элементов».   Менделеев знал работы  немецкого химика   Лотара Мейера, сопоставившего в 1864 г. группы аналогичных элементов.   Он был осведомлен о работах   английского химика Ньюлендса, который также в 1864 г. выдвинул свой «закон октав», отдаленно и смутно напоминающий периодический закон, что использовалось и продолжает использоваться некоторыми для оспаривания приоритета нашего соотечественника в открытии закона.   Ему были известны попытки французского натуралиста  Шанкуртуа,  заключавшиеся в том, что сначала составлялась единая линия из всех известных тогда химических элементов по величине их атомных весов, а затем она «наматывалась»  спирально на поверхность цилиндра,  причём так, чтобы сходные элементы оказались на одной вертикальной линии, одни под другими.

«Из всех своих предшественников, — отмечает Б.М. Кедров, — Дм. Ив. выделял одного только  Дюма,  как того химика,  воззрения которого оказали прямое и непосредственное влияние на открытие периодического закона, дав толчок мысли  Дм. Ив.  в нужном направлении» [там же, с. 272].  В своей системе Дюма отказался от триад  Ленссена и включал в группы по четыре и даже по пять элементов.  Он также дал более сложную и более адекватную математическую формулу зависимости между атомными весами элементов, чем те, которые применялись до него.

В ходе начального описания исследования Д.И. Менделеев большое внимание уделял привлечению разного рода методологических наличных средств. Он широко пользовался принятым тогда методом составления общего списка элементов в алфавитном порядке их латинских названий.  В то же время он начинает разрабатывать собственный подход,  метод, который он сам назвал «сравнительным». Суть метода заключалась в том, что элементы должны рассматриваться не изолированно друг от друга,  а в их общей взаимной связи и в их взаимных отношениях. Уже в это время Менделеев исходил из представлений о том, что нельзя рассматривать элементы хаотически, бессистемно, или же следуя какому-либо формальному, искусственному, произвольно взятому порядку.

Начальное описание исследования Д.И. Менделеева завершается тем, что он выделяет и фиксирует наиболее очевидный для него тогда возможный путь поиска решения проблемы, основанный на принципе «атомности». Под атомностью элемента понималась его валентность по водороду. Менделеев писал: «не придавая делению тел (химических элементов — Авт.) по атомности абсолютного значения, мы будем пользоваться им  (за недостатком другого, лучшего начала) как началом для расположения … элементов в ряд, а потому опишем сперва элементы, наиболее сходные с водородом,  потом кислородом,  азотом и углеродом» [70, с. 652].  

Что касается пути поиска на основе сопоставления по атомным весам, то Менделеев уже тогда имел его в виду, но, в силу неразработанности,  малой распространенности, явной  необщепринятости, отвёл ему на первых порах вспомогательную роль. Лишь позднее, когда на пути, считавшемся основным, был получен отрицательный результат, на первый план выдвинулся путь решения на основе принципа сопоставления атомных весов элементов.

Составное исследование.

 

Используемые нами понятия «научное исследование», «отдельное научное исследование», как отмечалось выше, являются достаточно сильными идеализациями. Поэтому нельзя забывать, что отдельные исследования, особенно в современном научном познании, не существуют непосредственно в подобном виде. В реальном познании отдельные исследования выстраиваются в «цепочки», «деревья», «пирамиды» и ещё более сложные конфигурации.

Совокупности взаимосвязанных отдельных исследований образуют ещё более сложные динамические компоненты познания. Отдельные исследования при этом не просто сменяют друг друга, или ведутся одно подле другого, что было в значительной степени характерным для ранних этапов научного познания. В современном, высоко динамичном научном познании отдельные исследования находятся в сложной неразрывной связи друг с другом. Эта связь характеризуется тесной преемственностью и взаимной дополнительностью результатов отдельных исследований.

Рассматривая детально «историю науки, мы замечаем своего рода циклы, периоды развертывания экспериментальных исследований, чередующихся с периодами теоретического развития» [15, с. 354]. Одни исследования возникают на основе других.  Так, эмпирические исследования сменяются теоретическими, поставляя для последних исходный материал для выявления законов, сущности явлений объективной действительности [88, с. 18].

Отдельные исследования образуют систематические целостности, формирование которых зависит в первую очередь от характера проблем и конкретизирующих эти проблемы исследовательских задач. Остановимся кратко на соотношении проблемы и задач исследования.

Со стороны общества главным требованием, которому должна удовлетворять наука как его подсистема, выступает необходимость постоянного предоставления в распоряжение сферы производства, социальной и других сфер общества все новых и новых знаний и основанных на них технологий, новых способов практической деятельности людей.  Со стороны же самой науки происходит своеобразное «оборачивание» этого требования:   основным внутренним требованием науки является никогда не прекращающаяся постановка и поиск решения всё новых и новых проблем познавательного характера.

Если практические сферы общества могут, или точнее, вынуждены довольствоваться какое-то время уже имеющимися знаниями и технологиями, способами деятельности, то наука наличными достижениями никогда не удовлетворяется, в противном случае она перестала бы быть наукой. Только при таком условии наука может поставлять практическим сферам новые виды знаний и технологий.

Для самой науки, особенно современной «большой науки», любые созданные ею знания и технологии всегда являются принципиально промежуточными, преходящими результатами.  Основное внимание науки приковано к постановке новых познавательных проблем, устранению имеющихся пустот, белых пятен на карте наличного знания.  В то же время, наличное знание, сколь бы полным, завершенным оно ни представлялось, сколь бы тщательно организованным оно ни было, всегда принципиально неполно, неточно, то есть недостаточно. Таково действие законов развития познания.

Начало всякому отдельному научному исследованию кладёт особое знание — проблемное знание,  как знание о том, что мы еще только должны познать, т.е. знание о незнании. Будучи сформировано, такое знание проявляет себя в виде особого рода потребностей человека — познавательных, или гносеологических потребностей.  Именно в сфере науки эти потребности приобретают свою наиболее развитую, в известном смысле,  совершенную форму.

       Коль скоро знание о незнании выразило себя в виде гносеологических потребностей тех или иных исследователей, субъектов познания, оно затем ведёт к началу соответствующих исследований. Поэтому, мы считаем, нет нужды говорить о некоем «третьем мире», в котором наряду с позитивными знаниями фигурируют вопросы и проблемы, как утверждает, например, К. Поппер [99, с. 171-193]. Проблемы, как и любой другой вид знания, возникают в одном и том же объективном мире в процессе познания этого мира человеком, являясь особой частью этого же мира, принимая вид потребностей человека в дальнейшем изучении единого объективного мира.

В данной работе мы, конечно же, не в состоянии слишком глубоко и широко рассматривать вопросы соотношения проблемы и задач исследования [см. об этом 99, с. 127-140]. Поэтому оговорим здесь только те моменты, которые неизбежно приходится учитывать в подходе к этапам всякого научного исследования.

С обыденной точки зрения проблему как таковую можно охарактеризовать как нечто недостаточно ясное, туманное, недоговорённое, преуменьшенное или преувеличенное, вызывающее возражения. Короче, проблема это то, что, так или и иначе мешает человеку осуществлять те или иные свои интересы, удовлетворять те или иные потребности. Более строго познавательную, научную проблему можно охарактеризовать, как отмечалось выше, как особый вид знания, знания о незнании, как что-либо наукой ещё не решённое, не доказанное, не строгое, не полное, противоречивое с точки зрения уже имеющихся наличных знаний. Проблема — это и знание о чём-то ещё вообще неизученном, но, так или иначе, уже давшем о себе знать, прежде всего, через влияние на попытки применения уже имеющегося знания, в частности, при решении других проблем.

Однако, самой по себе проблемы как особого знания о незнании, как некоторого указания на недостаточность наличного знания, в свою очередь, также недостаточно для того, чтобы некоторое её исследование началось. Первоначальные формулировки научных проблем даются ещё в ходе предшествующих исследований, посвящённых другим проблемам. Изучение всякой проблемы в рамках специального исследования начинается только тогда, когда эта проблема примет вид некоторой конкретной исследовательской задачи некоторого особого исследования. Это происходит тогда, и никак иначе, когда у одного или нескольких исследователей возникает соответствующая гносеологическая потребность разобраться в данной проблеме, заняться ею, как говорится, вплотную. Включить её в свой жизненный мир, сказали бы некоторые.

В методологии, в сфере метапознания, т.е. в процессах познания самого познания, науках о науке, необходимо всегда чётко различать проблемы и соответствующие им, связанные с ними исследовательские задачи тех или иных исследований. Превращение проблемы в исследовательские задачи начинается, в свою очередь, с того, что исследователь (исследователи), стремясь удовлетворить свои познавательные потребности, ставят перед собой дело разработки проблемы как особую познавательную цель.

Рассматривая проблему как нечто предшествующее разрабатывающим её исследованиям, необходимо позаботиться о том, чтобы не происходило смешения, отождествления первичных формулировок проблемы и этапов начального описания соответствующих исследований. Необходимо также не допустить смешения цели исследования в целом и целей отдельных этапов исследования, например, целей этапов начального и итогового описания.

Так, иногда говорят, что всякое описание предполагает цель подтвердить или опровергнуть некоторое существующее объяснение [97, с. 130].  Это приемлемо далеко не для всех подходов к описанию и его соотношению с объяснением.   В подобных высказываниях, помимо того, что описание и объяснение ошибочно отождествляются со знанием, происходит также смешение цели исследования в целом и целей этапов описания в отдельности.   Происходит отождествление той цели, которую исследователь имеет в виду как основную на протяжении всего исследования, и тех промежуточных, этапных целевых установок, которые он стремится реализовать лишь в рамках того или иного этапа исследования.

То же самое можно сказать и в отношении утверждения, что целью, например, описания является наиболее полное ознакомление с предметом исследования [77, с. 40]. Если имеет место  ознакомление на уровне только наличных знаний, данных об исследуемом предмете, тогда с этим можно согласиться. Но если речь идет и о поиске недостающих знаний о предмете, то это уже цель всего исследования в целом.

Разные научные проблемы превращаются в различные исследовательские задачи. Проблема сама по себе не может однозначно детерминировать то, в виде каких исследовательских задач она выступит в том или ином исследовании. Оформление проблемы в виде исследовательской задачи (задач) зависит от уровня, достигнутого наукой к моменту появления и постановки проблемы. Одни проблемы оформляются сразу в виде задач на построение теории, а разрешение других проблем начинается с попыток решить задачи по фиксации хотя бы внешних доступных признаков объектов, с поиска признаков эмпирического уровня, с задач по открытию простейших эмпирических зависимостей.

Совокупность исследований, нацеленных на решение проблемы в целом, располагается в некоторую иерархию, в систему с чётко фиксированным временным параметром, действующую по своеобразному «сетевому графику». Исследования, нацеленные на выявление сущности предмета, занимают верхние этажи иерархии, они проводятся позднее, чем исследования, задачами которых является разработка проблемы на уровне явления. Последние занимают нижние ярусы иерархии и проводятся на более ранних стадиях решения проблемы.

Таким образом, исследовательские задачи, связанные с определённой проблемой, решаются в определённой же объективно заданной последовательности. Можно согласиться с положением о том, что когда проделана предварительная аналитическая работа, то ставится более зрелая задача: теоретически воспроизвести предмет, определить его место в системе других предметов и явлений [1, с. 181].  Согласны мы и с положением о том, что применение, например, того или иного способа описания зависит от задачи описания [91, с. 52]. С тем лишь дополнением, что характер описания зависит и от задачи исследования в целом.

Если бы для решения проблемы все необходимые данные были бы налицо, то такая проблема, превратившись в исследовательскую задачу, решалась бы в ходе некоторого отдельного исследования, сколь бы грандиозной она ни казалась на первый взгляд. Но реальная практика научного познания отвергает такой путь как нетипичный. Постановка и разрешение любой достаточно значимой проблемы предполагает разбиение её на целый ряд более конкретных исследовательских задач, для решения которых, в свою очередь, требуется провести множество отдельных исследований. Познание не есть простое, непосредственное отражение объективной реальности. Оно представляет собой сложный «процесс ряда абстракций, формирования, образования понятий, законов ets., каковые понятия, законы ets. (мышление, наука = «логическая идея») и с х в а т ы в а ю т условно, приблизительно универсальную закономерность вечно движущейся и развивающейся природы» [60*, с. 164].  «Человек не может охватить=отразить=отобразить природы в с е й, полностью, её «непосредственной цельности», он может лишь в е ч н о приближаться к этому» (там же).

В связи со сказанным выше, уместно ввести понятие «составного исследования». Под составным исследованием мы понимаем такое исследование, в пределах которого ставится и решается некоторая проблема целиком. Это такое исследование, в котором проблема совпадает с его исходной общей задачей, полное решение которой откладывается до той поры, пока не будут решены задачи более частные, промежуточные, касающиеся отдельных сторон, частей проблемы.  

Составное исследование является ближайшей по отношению к отдельным единичным (элементарным) исследованиям системой, в которой единичные исследования выступают в качестве её особых частей, подсистем.

Составное исследование интересно тем, что в нём происходит разрыв этапа начального описания.  Точнее, происходит его переход,  перетекание в этапы начального описания соответствующих промежуточных, или, как мы это называем, «лемматических»  исследований.   

Это происходит следующим образом.   В процессе начального описания составного исследования исходная проблема конкретизируется настолько, что могут быть отчётливо сформулированы, в качестве автономных задач, более частные исследовательские задачи. Эти задачи, в свою очередь, могут быть решены только в ходе проведения особых, промежуточных самостоятельных исследований. Здесь-то и происходит своеобразный «разрыв»,  или переход этапа начального описания составного исследования в этапы начального же описания, но уже промежуточных, «лемматических» исследований. 

Затем, когда необходимые промежуточные исследования проведены, осуществлены этапы поиска этих исследований, получены новые знания, их этапы итогового описания вновь «вливаются» в этап начального описания составного исследования. И только после этого уже осуществляется этап поиска составного исследования (см. схема 1).

 

 

             

 

1(1.1) — этап начального описания составного исследования до разрыва                                                            

                   2.1– 2.3 — этапы начального описания промежуточных («лемматических») исследований

            3.1–3.3 — этапы поиска промежуточных («лемматических») исследований

            4.1–4.3 — этапы итогового описания промежуточных («лемматических») исследований

            5(1.2) — завершение этапа начального описания составного исследования после разрыва

            6 — этап поиска составного исследования

            7 — этап итогового описания составного исследования

 

                                                         Схема 1.

 

 

Отмеченное усложнение проблематики описания проявилось для нас довольно рано и своеобразно. На одном из ранних этапов своего исследования мы исходили из идеи о трёх этапах описания: 1) начального, 2)  итогового и …  3)   промежуточного этапа описания.   Тогда мы исходили из анализа описания в чрезмерно тесной связи с объяснением и предсказанием,  вслед за многими другими исследователями неоправданно сближая их.  Позднее для нас стало ясно, что описание — это качественно иной, чем объяснительный и предсказательный вид этапной научной деятельности.

В свою очередь, объяснение и предсказание стали пониматься нами как особые поисковые этапные формы различных типов исследований. Предсказательные исследования, кстати, могут проводиться до собственно объяснительных, по крайней мере, до объяснительных исследований высших порядков. Пример с отдельным исследованием Д.И. Менделеева является хорошей иллюстрацией этому.  Стало ясно, что достаточно различать два вида основных этапов описания в каждом исследовании.

Другое дело, что в составном исследовании этапы начального и итогового описания могут многократно повторяться в качестве этапов промежуточных,  «лемматических» исследований.  Однако, это не пустое, не «дурное» повторение. Смысл такого повторения этапов описания заключается в том, что оно есть повторение в рамках определённого цикла работы, подобно цикличности в работе любого механизма.  Это повторение по форме, реализующее себя в отношении постоянно изменяющегося содержания.

       Интересно, кстати,  отметить, что именно необходимость проведения составных исследований лежит в основе  формирования групповых субъектов научного познания, школ, направлений и т.п.   Ибо такой основой не может быть, например, то, что различные исследователи в разных местах оказываются носителями одного и того же наличного знания.

       Иерархичность составного исследования, а, следовательно, и определённую иерархичность этапов описания и поиска промежуточных исследований, нельзя смешивать с выделением некоторыми исследователями,  так называемых уровней описания,  о чём много говорили и говорят представители системного подхода.  

 Так,  В.Н. Садовский отмечает наличие трёх, как минимум, уровней описания системы:   1) с точки зрения целостных свойств системы; 2) с точки зрения внутреннего состояния системы; 3) с точки зрения понимания системы как подсистемы более широкой системы [108, с. 107].   Об этом же пишет   С.П. Никаноров [83, с. 61],  а также некоторые другие исследователи-системщики.

Здесь фиксируется сложность не описания как такового, а сложность самого объекта исследования. Здесь обнаруживается также сложность знания, отражающего сложный объект.  Но здесь не идёт речи об уровнях описания или объяснения как таковых, понимаемых как особые разновидности этапной познавательной деятельности.

Если же говорить об иерархичности самого описания или поиска, их этапов, то её следует искать среди различных типов отношений и связей между ф