Преодолеть страх перед обязательствами

Фрэнк рассказал эту историю со своей точ­ки зрения: «Я женился в двадцать один год. Моей даме было семнадцать. Она приехала из Австралии, и частью ее планов было выйти замуж, чтобы остаться в стране. Я почувство­вал: меня толкают к браку, и ощущал, что это неправильно. Но я не был достаточно уверен в себе, чтобы пойти своей дорогой. И брак превратился в настоящую катастрофу. Когда нашей дочке было три недели, я обнаружил, что жена завела роман с моим лучшим другом. Это стало кошмарным испытанием, и брак невозможно было восстановить.

После этого я решил, что меня никогда больше не заставят жениться, никогда.

После этого я решил, что меня никогда больше не заставят жениться.

Примерно до сорока лет моя личная жизнь отличалась разнообразием. Я бывал одинок, иногда встречался с очень привлекательными женщинами, порой влюблялся. В середине третьего десятка жил с очень интересной француженкой, которая знала, как создать романтическую атмосферу — свечи, благово­ния, музыка Баха. Это меня очень возбужда­ло. Но когда однажды за ужином она спроси­ла: «Не могли бы мы пожениться?» — вилка застыла у меня на полдороге ко рту. Брак ка­зался разумным шагом, она была потрясаю­щей женщиной, но я помнил данное самому себе обещание, что меня никогда не заставят жениться. И нашим замечательным отноше­ниям наступил конец.

Около года спустя, походив немного на сви­дания, я встретил девушку, привлекшую меня. Мы начали жить вместе, и у нас сложились хорошие, крепкие отношения. Она помогала мне воспитывать мою дочь. А потом во время романтического путешествия в Сан-Францис­ко я был поставлен перед выбором: или по­женимся, или она уйдет. Это напоминало био­логические часы. Я испытывал сильную ду­шевную боль, потому что любил девушку, и мне нравилась ее семья. Но нарушить свое слово не мог, и мы расстались.

Тогда я решил: буду веселиться. Я знал, что не хочу вступать в брак — может быть, пото­му, что желал других женщин, — но и не со­бирался быть неверным. Поэтому решил от­дохнуть от своего бизнеса и насладиться жиз­нью. Так я и поступил. Этот год, проведенный с моими друзьями и множеством невероятно красивых женщин, оказался самым веселым.

Поверите ли вы, но это окончилось весьма болезненно. У меня была подружка, юная немка, и однажды она объявила, что влюбле­на в моего лучшего друга. Это оказалось поч­ти зеркальным отражением моего первого брака. Я не знал, что делать, все мои теории оказались исчерпаны.

Немного позже я отправился в художест­венную галерею на вернисаж и там встретил Мици. Мы дружески поговорили, а потом решили выпить вместе по чашке кофе и отправились в кафе-эспрессо, где она должна была встретиться с друзьями. Эта женщина показалась мне теплой, любящей и очень ми­лой.

В кафе-эспрессо Мици принесла несколько своих фотографий, снятых на Хеллоуин. На открытии выставки она была в длинном пла­тье, но на фотографиях предстала в узком би­кини и лифчике с чашечками, похожими на раковины моллюсков. Я увидел, что у нее потрясающее тело, и вдруг почувствовал сильное влечение к ней. В ее планы, вероятно, это не входило, но я все же подумал: «Ого! Это очень привлекательная женщина». Мне ненавистно признавать это, но для меня это стало первым толчком.

Мы отправились на пляж. Дальше несколь­ких поцелуев дело не зашло. Я дал ей свой но­мер телефона. «Если захочешь встретиться, позвони мне,» — сказал я, предоставив Мици возможность действовать самой. Через пару дней она позвонила, и я понял, что меня тянет к ней во всех отношениях. Смотрите, я приб­лижался к сорока и понял, что однажды умру, и мне не хотелось превратиться в одинокого парня, который бродит кругами и только и ждет, чтобы его кто-нибудь утешил.

Я понял, что однажды умру, и мне не хотелось превратиться в одинокого парня, который бродит кругами и только и ждет, чтобы его кто-нибудь утешил.

А с Мици все было легко. Так же как и я, она придерживалась здорового питания. У нее был по-настоящему милый дом. Хотя и не высшего качества, но она устроила все очень уютно, с разными ее любимыми вещицами на стенах. Она умела сделать вещи красивыми. Мне нравилось приходить домой с соляных шахт, где я работал по контракту, к зажжен­ным по всему дому свечам, божественной му­зыке и к женщине, которую интересовало все, что я делаю. Да ей и самой было о чем расска­зать. Просто это устройство гнездышка полу­чалось у нее естественно. К тому же она бы­ла искренней в своих убеждениях. Это значи­ло, что наши отношения могли пойти дальше фраз: «Что на ужин? Сколько ты заработал в прошлом году?». Духовное развитие партнера — вот что я тайно искал во взаимоотношениях.

Мне нравилось, что Мици всегда помогала людям, они постоянно ей звонили. Довольно необычным было то, что Мици не хотела иметь детей. Она любила их, играла с ними, но не создавалось впечатления, что она жела­ет иметь собственного ребенка. Для меня это тоже не являлось главным, поскольку у меня уже была дочь, для которой я не был по­сторонним и которую любил.

После того как я пригласил Мици посещать семинары Джона Грея, мы постоянно пользо­вались его методами, чтобы смягчить острые углы и не дать отношениям взорваться. Очень помогало то, что мы помнили о наших разли­чиях и о том, что нет ничего неправильного в наших непохожих взглядах на вещи. Это так­же помогло мне понять, что на самом деле нужно Мици и важно для нее.

Мне нравится женственность Мици. Но из семинаров Джона Грея я узнал, что с возрас­том женщины становятся более мужествен­ными, и им необходимо сохранять контакт с их женственностью. В отличие от тенденции мужчин утрачивать с годами свою мужест­венность, меня это напугало в большей степе­ни. Я сказал Мици: «Я боюсь думать, что в конце концов ты превратишься в ворчливого старика. Давай работать над тем, чтобы этого не случилось». И мне необходимо подпиты­вать потребности ее женственности.

«Я боюсь думать, что в конце концов ты, дорогая, станешь ворчливым стариком».

Но мои старые планы никуда не делись. По­сле первой недели, проведенной вместе, я со­общил Мици: «Не жди, что я на тебе женюсь. Я в это по-настоящему не верю». И никаких проблем не было. После этого мы никогда да­же не обсуждали наш брак.

Перенесемся теперь к тому моменту, когда мы уже прожили вместе пять лет. Мы отправились в путешествие в очень отдален­ную долину на острове Кауаи. Помню, что это был день моего рождения — двадцатое авгус­та. Я проснулся, совершенно не представляя, что произойдет. Мы планировали совершить прогулку с несколькими старыми хиппи, на­зывавшими себя «Вне закона», с которыми мы познакомились.

Немного побродив, мы очутились в самом красивом месте, какое я видел в своей жиз­ни, — несколько водопадов, над которыми поднимался туман. Так, должно быть, выгля­дел подлинный Эдем. Мы с Мици дошли до самого верхнего водопада и вместе бросились в воду. Нас освещало солнце, а вокруг падали потоки воды. И вдруг сумасшедшая мысль, без всякого предупреждения, появилась у ме­ня в голове: мне следует попросить Мици выйти за меня замуж.

Я абсолютно свободен в своем решении. Ря­дом со мной женщина, которую я так люблю. Сегодня день моего рождения, и мы в самом красивом месте на земле.

Но слова не шли с языка. Три или четыре минуты я задыхался от волнения, а потом на­конец мне удалось спросить ее, выйдет ли она за меня замуж.

«Что?» — спросила она, и я повторил пред­ложение еще раз.

«Конечно», — сказала Мици.

С тех пор мы несколько раз говорили об этом, а на Рождество разослали письма, в ко­торых сообщали о нашей помолвке. Я хорошо себя чувствую, потому что принял такое решение без всякого давления. И мы будем всегда вместе».

Научиться открываться

Рассказывает Кайли: «Около трех лет назад мне позвонила подруга и сказала: «Сюда приехал тот парень. Его зовут Джон Грей. Я знаю, что вы с Гэри ходили к консультанту по вопросам семьи и брака, и считаю, что вам обоим пойдет на пользу...» Ее распирало от возбуждения. Подруга рассказала мне, на­сколько эта информация отличалась от всего слышанного ею раньше. «Мужчины — вы­ходцы с Марса, женщины — с Венеры», это название книги меня заинтересовало, поэтому хотя и с большим трудом, но я уговорила мое­го мужа отправиться вместе со мной на семи­нар. Он сказал: «Если это еще одно мероприя­тие по развенчиванию мужчин, я уйду».

«Если это еще одно мероприятие по развенчиванию мужчин, я уйду».

Мы оба были открыты и хотели научиться, но когда Джон заговорил о том, насколько женщины нуждаются в том, чтобы о них забо­тились, я была сбита с толку. В то время я не знала, насколько сильно это действует, когда о тебе заботятся как о женщине, поэтому бросила Джону вызов. «Мы можем сами о се­бе позаботиться! У нас для этого более чем достаточно способностей. Мы можем делать все, что делает мужчина!» — воскликнула я, и меня поддержали многие женщины в ауди­тории. Я слышала их одобрительные воскли­цания.

Джон был добр ко мне. Он попросил меня повернуться и показать всем мою блузку. У меня на груди черными буквами было написа­но: «Сука, сука, сука». По аудитории прока­тился смех. Тогда Джон начал объяснять, помогая мне найти важную часть головоломки. Он сказал, что часть моей женственности по­давляется, поэтому я не могу позволить себе, чтобы обо мне заботились. Я даже не пред­ставляла себе, сколько обид ношу в моем мешке печалей. Когда я была ребенком, отец грубо обращался со мной и физически и морально. Он не любил меня и не заботился обо мне, поэтому, чтобы выжить, я должна была развить в себе мужские навыки. И та­ким образом я потеряла равновесие.

Поскольку я видела, что с моей матерью обращаются также плохо, то мое поведение только укрепилось. Вступив в брак, я взяла на себя часть обязанностей моего мужа в наших отношениях. Поэтому его потребности не бы­ли удовлетворены. Он меньше чувствовал се­бя мужчиной, тогда как я, не отдавая себе в этом отчета, старалась лишить мужчин их власти, чтобы мне больше не причиняли боль. Все это основывалось на страхе, а любовь не может появиться из страха. Джон помог мне найти ключ к этим чувствам. После того как я побывала на нескольких лекциях и семинарах, прослушала записи и прочитала книги Джона, постепенно начала преображаться.

То, что обо мне заботятся, стало огромным подарком для женской стороны моей натуры. Это излечило мою душу. Теперь муж делает для меня то, что я по-настоящему могу оце­нить. И чем больше я высказываю ему благо­дарность, тем больше ему хочется сделать. Он теперь на меня «пашет», и вместо того чтобы ощущать неловкость и считать, что я должна все делать сама и не иметь слабых мест, я по­няла, что действительно чувствую себя люби­мой, когда обо мне заботятся. Суть в том, что я должна была позволить этому ощущению появиться, научиться доверять и сбросить свои доспехи.

Вместо того чтобы ощущать себя неловко и считать, что я должна все делать сама и не иметь слабых мест, я поняла, что действительно чувствую себя любимой, когда обо мне заботятся.

Я стала расцветать, так как начала доверять мужу. А затем увидела, что и он расцветает. Подбадривая его, я обнаружила, что он под­нялся на новые вершины, и мое восхищение им становилось все сильнее и сильнее. Муж начал считаться со мной и поддерживать ме­ня, и мое самоуважение взлетело ввысь. Я снова поймала женскую часть моего существа и наслаждалась ею, как солнечным теплом. Даже не представляла себе, что могу так за­мечательно себя чувствовать. Джон научил нас раскрывать наши обоюдные желания, и это помогло нам обоим вырасти в любви. Я обнаружила, 'что не существует никакого за­говора с целью держать женщин в подчине­нии и контролировать их. Просто у мужчин и женщин разные потребности. Нам просто не обходимо захотеть увидеть эти различия и считаться с ними.

Я обнаружила, что не существует никакого заговора с целью держать женщин в подчинении и контролировать их.

Пока я училась предоставлять время Гэри для его «пещеры», муж постигал науку Джона слушать меня, не предлагая решения вопроса. Он сказал мне, что для него это оказалось труднее всего. Его работа состояла в том, чтобы предлагать ответы, поэтому когда Гэри только начинал учиться быть просто слуша­телем, он на самом деле крепко закрывал се­бе рот рукой. Для него это было по-настояще­му болезненно, а я находила это забавным. Мы практиковались, Гэри учился, и теперь, когда я попадаю в свое самое глубокое, самое темное место, называемое колодцем, Гэри слушает и успокаивает меня. Благодаря его поддержке и пониманию моих нужд я необык­новенно быстро снова поднимаюсь на верши­ну, исполненная любовью и благодарностью к мужу больше, чем когда-либо. Ведь он выслу­шал меня.

Я понимаю лучше не только мужчин, но и себя саму. Разрушив мои оборонительные сооружения и пропустив Гэри внутрь, я могу теперь принимать его любовь и делить с ним мою. Это очень ценный подарок. Для меня огромное удовольствие поделиться моими не­сущими свет переживаниями во время путе­шествия в страну Джона Грея».

Начать сначала

История Роберта напоминает нам, как мы должны ценить то, что имеем. «С Дорин я по­знакомился в 1991 году у себя дома, когда устраивал барбекю. К тому времени я десять лет был в разводе и жил один. Мне исполни­лось пятьдесят три, и я был готов встретить подругу, чтобы разделить с ней мои достиже­ния, встречать рассветы и закаты. У Дорин тридцать пять лет прошли в браке, который она называла кошмарным и ужасным. Когда мы встретились, она была в разводе около го­да. «Я пока не готова к взаимоотношени­ям», — сказала она.

Отлично. Я человек терпеливый.

Через три недели после этого барбекю мы жили вместе и довольно скоро поженились. В наших отношениях не было никаких скрытых планов, никакой потребности в поддержке. Мы оба отдавали друг другу то, что имели. Относительно материальной стороны, у нас все было в двойном размере — дома, машины, мебельные гарнитуры. Нашей целью было до­ставить друг другу удовольствие, наслаждать­ся жизнью и нашими золотыми годами. И в финансовом отношении мы чувствовали себя уверенно и спокойно.

Я работал на силовой установке, а Дорин в качестве защитника пациентов на испыта­тельном стенде. Мы оба являлись профессио­нальными посредниками. Дорин была практи­кующей медсестрой, очень умной женщиной и лидером по натуре. Очень быстро нам в голо­ву пришла блестящая идея отказаться от по­ездок на автобусе предприятия и ездить на работу и с работы вместе. Дорин отвозила ме­ня на работу утром и забирала после обеда. Это было здорово, потому что мы могли в это время поболтать. Мне доставляло удовольст­вие видеть, как Дорин подпрыгивает в своем «джипе», спускающемся по дороге.

«Ты ходил когда-нибудь в оперу?» — спросила меня Дорин вскоре после свадьбы. «Нет, но хочу пойти», — ответил я. «Ты меня спас! — воскликнула она. — Я никогда не могла найти того, кто составил бы мне компа­нию». Первой оперой, которую мы слушали, была «Женитьба Фигаро». Меня зацепило — я отправился в магазин и купил два смокинга. И позвольте мне добавить, что после смерти Дорин «Сан-Диего Опера Компани» посвяти­ла представление «Макбет» ее памяти, памяти их подлинной почитательницы.

Когда Дорин чего-нибудь хотела или у нее возникало желание чем-нибудь заняться, я никогда не мог отказать ей. Если это было в моих физических, материальных и моральных силах, мы это получали. И я знаю почему — потому что я был с ней так недолго. Мы прожили вместе всего три года, но если бы мне кто-нибудь сказал, что это будут три дня, три часа, три секунды, я бы все равно согла­сился, поскольку нас связывала настоящая любовь. Я думаю, что причина кроется в на­шей зрелости. Мы знали, чего хотели и что можем дать друг другу. Бывший муж Дорин говорил, что они не в состоянии позволить се­бе то или иное, поэтому она одна отправля­лась в отпуск. И со мной раньше происходило то же самое — все, что я делал, я делал один.

Мы прожили вместе всего три года, но если бы мне кто-нибудь сказал, что это будут три дня, три часа, три секунды, я бы согласился, поскольку это была настоящая любовь.

Поэтому мы начали путешествовать. И пережили замечательные, потрясающие по­ездки — на Фиджи, в Новую Зеландию, в Австралию, в Кабо Сен-Лукас. И ближе к до­му начали искать место, где могли бы жить. Дорин больше не хотела оставаться в Кали­форнии, поэтому мы купили фургон и отправились в путь. Аризона, Нью-Мексико, Колорадо... Мы везде побывали. А потом я вспомнил о Седар-Сити, штат Юта, где бывал раньше, и мы поехали в это место. Там как раз проходил шекспировский фестиваль. Дорин влюбилась в Седар-Сити. Когда мы ехали по шоссе, Дорин заинтересовал недостроенный трехэтажный деревянный дом, стоящий на вершине холма. Мы попросили риэлтера за­няться этим и выяснили, что владелец в отча­янном положении. Мы предложили ему во­семьдесят тысяч долларов, и дело было сдела­но. Таким образом получили этот дом.

В июне было продано жилье Дорин в Кали­форнии, а в июле — мое. И в августе мы всту­пили во владение собственностью в Седар-Сити, наняли подрядчика и превратили дом в фантастическое место, единственный дом в Юте, где было биде.

Четырнадцатого сентября Дорин поставили диагноз — полиомиелит.

Одиннадцатого декабря, так и не увидев на­шего достроенного дома, Дорин умерла.

Мне это показалось жестокой шуткой. По­теряв Дорин, я лишился смысла жизни. У ме­ня исчезло всякое представление о какой-ли­бо цели. Дорин похоронили шестнадцатого де­кабря, а двадцать первого приехали рабочие, чтобы перевезти мои вещи в новый дом. Со дня смерти жены и почти до июля я целыми днями смотрел по телевизору процесс по делу О.Дж.Симпсона. Я набрал сорок фунтов и в талии прибавил пять дюймов. Мне ничего не хотелось делать. Моим единственным компа­ньоном стал наш кот Бобби, мой замечатель­ный друг. Но я был полностью опустошен.

Мне помогло то, что я услышал по радио о группе поддержки для тех, кто лишился близ­ких. Я посещал занятия дважды в неделю и понял, что горевать, страдать, словом чувст­вовать это нормально. Нормально сердиться, говорить с Дорин на ее любимом дереве, за­бираться в ее «джип» и плакать, даже писать ей письма. Такие вещи причиняют боль, но как замечательно понять, что ты способен чувствовать.

Мне кажется, горе — это переживание, ко­торое очищает. В течение года я жил как от­шельник на горе, в трех с половиной милях от города — двадцать акров земли, полное оди­ночество. Я позволил горю, словно огромной волне, накрыть меня с головой. Все это время я никак не развлекался, не общался с людьми. Я горевал и излечился.

Я позволил горю, словно огромной волне, накрыть меня с головой.

А потом в компании с Бобби и при под­держке группы смог двигаться дальше и снова открыться навстречу жизни. Я продал дом, переехал в Юджин и не оглядывался назад. Там я встретил женщину, и с тех пор горе и траур ослабели, хотя Дорин до сих пор живет в моем сердце.

После смерти Дорин мне попались книги «Мужчины — выходцы с Марса, женщины — с Венеры» и «Марс и Венера в спальне». Спу­стя пять месяцев я смог сосредоточиться и прочесть их. И в этих книгах я абсолютно яс­но увидел нас. Дорин и вправду использовала некоторые из понятий, которые употреблял доктор Грей, например «ходить по яйцам», я увидел ее волнообразные циклы. Смог также вспомнить, когда удалялся в свою «пещеру». И я знал, что был «решателем проблем», марсианином с копьем, мечом и щитом, всегда готовым прийти на помощь столь беспомощ­ной прекрасной девице. Но Дорин не была слабой, и когда я читал книгу, то думал: «Гос­поди, теперь-то я понимаю».

Дорин всегда говорила мне, что я был един­ственным мужчиной, который слушает ее. Таким образом, я понял: кое-что я делал пра­вильно. Но иногда мы так мило беседовали, лежа в постели, и вдруг все превращалось в ледяную антарктическую зиму. А я гадал, что случилось?

Это происходило потому, что мое марсиан­ское эго говорило: «Не волнуйся, я это исправлю». Это не срабатывало, и книга объ­яснила мне почему. Мне стало ясно, что это не являлось проявлением нашего эгоизма. Просто мы не были посвящены в искусство слушать. Вместо того чтобы слышать вашего партнера, надо слушать. Это мне показала книга.

Книга и слова — очень сильный раст­воритель. Они проясняют, смывают любой тип внешнего «я» и уничтожают ощущение, будто чувствовать грешно. Мне они помогли осознать, что ощущение горя было совершен­но нормальным. Когда вы теряете вашего партнера, то ощущаете, что в вас больше не нуждаются и вас не любят. И именно так я и чувствовал себя, мне недоставало ощущения собственной нужности. Теперь я это признаю. То, что я узнал у доктора Грея, отлично дей­ствует в моих новых отношениях. В основном это наука слушать. Моя новая подруга призна­ет, что это ценно. Она тоже хочет, чтобы ее просто выслушали. «Я так устала. Я просту­дилась. Это был трудный день». Я подавляю синдром Мистера Улажу-все и просто слу­шаю. И тогда она смотрит на меня и воскли­цает: «Боб, ты такой невероятно понимаю­щий!» А я говорю про себя: «Спасибо вам за это от нас двоих, доктор Грей».

Постскриптум: В этом году я женился на этой милой леди, о которой говорил выше. В нашем доме есть две книги для жизни — Биб­лия и «Мужчины — выходцы с Марса, жен­щины — с Венеры».

ГЛАВА 7