Мистер Пиквик и Сэмюел Уэллер ведут серьезную беседу, в которой участвует Родитель последнего. Неожиданно является старый джентльмен в костюме табачного цвета

Мистер Пиквик сидел в одиночестве, размышляя о разнообразных предметах и, между прочим, о том, как ему обеспечить молодую чету, чье неопределенное положение внушало ему жалость и вызывало беспокойство, как вдруг в комнату вошла легкой походкой Мэри и, приблизившись к столу, быстро проговорила:

– Простите, сэр, Сэмюел ждет внизу и спрашивает, может ли его отец повидаться с вами.

– Разумеется, – отвечал мистер Пиквик.

– Благодарю вас, сэр, – сказала Мэри, скользнув к двери.

– Сэм давно ждет? – осведомился мистер Пиквик.

– О нет, сэр! – с живостью отвечала Мэри. – Он только что вернулся. Он говорит, что больше не будет проситься у вас в отпуск.

Быть может, Мэри поняла, что эту последнюю новость она сообщила более выразительно, чем было необходимо, или, может быть, она заметила добродушную улыбку, с какой взглянул на нее мистер Пиквик, когда она умолкла, Как бы то ни было, она опустила голову и начала рассматривать уголок своего нарядного передника с таким вниманием, какое, казалось, ничем не было вызвано.

– Передайте им, чтобы они сейчас же шли сюда, распорядился мистер Пиквик.

Мэри с явным облегчением побежала исполнять приказание.

Мистер Пиквик два раза прошелся по комнату, потирая подбородок левой рукой и, по-видимому, о чем-то размышляя.

– Ну, что ж, – сказал, наконец, мистер Пиквик кротким, но меланхолическим тоном, – это наилучший способ вознаградить его за преданность и любовь... Бог с ним, пусть так и будет. Такова участь одинокого старика: люди, его окружающие, находят новых людей, милых их сердцу, и покидают его. Я не имею права надеяться, что моя судьба будет иной. Да, да, – добавил мистер Пиквик, повеселев, – это было бы эгоистически и неблагородно. Я должен почитать себя счастливым,, что имею возможность позаботиться о нем. И я счастлив. Конечно, счастлив.

Мистер Пиквик был так поглощен этими мыслями, что стук в дверь повторился раза три-четыре, прежде чем он его услышал. Поспешно усевшись и вновь обретя свой обычный благодушный вид, он дал разрешение войти, и в комнату вошел Сэм Уэллер в сопровождении отца.

– Рад вас видеть, Сэм, – сказал мистер Пиквик. Как поживаете, мистер Уэллер?

– Здоровехонек, благодарю вас, сэр, – ответил вдовец. – Надеюсь, и вы в добром здоровье, сэр?

– Да, благодарю вас, – отозвался мистер Пиквик.

– Я хотел маленько потолковать с вами, сэр, если вы можете мне уделить минут пять, сэр, – сказал мистер Уэллер.

– Конечно, – ответил мистер Пиквик. – Сэм, подайте стул отцу.

– Спасибо, Сэмивел, я уже раздобыл себе, – сказал мистер Уэллер, придвигая стул. – На редкость прекрасная погода, сэр, – добавил старый джентльмен, усаживаясь и кладя шляпу на пол.

– Действительно, превосходная, – подтвердил мистер Пиквик. – Как раз по сезону.

– Самая сезонистая погода, сэр, – подхватил мистер Уэллер.

Тут у старого джентльмена начался жестокий приступ кашля, по окончании коего он кивнул головой, подмигнул и стал проделывать целый ряд умоляющих и угрожающих жестов, которые Сэм Уэллер упорно старался не замечать.

Мистер Пиквик, заметив некоторое замешательство, обнаруженное старым джентльменом, разрезал лист лежавшей перед ним книги и терпеливо ждал, когда мистер Уэллер заговорит о цели своего посещения.

– Я никогда не видывал такого противного сына, как ты, Сэмивел, сказал мистер Уэллер, с негодованием взирая на Сэма. – Отроду не видывал.

– Что он сделал, мистер Уэллер? – полюбопытствовал мистер Пиквик.

– Не хочет начать, сэр, – отвечал мистер Уэллер. Он знает, что я не мастер объясняться по таким особенным делам, и, однако, стоит и глазеет на меня, как я тут сижу, отнимаю ваше драгоценное время и из себя делаю регулярное зрелище. Нет чтобы помочь мне хоть одним словечком! Это не сыновнее поведение, Сэмивел, – добавил мистер Уэллер, вытирая лоб, – совсем даже не сыновнее.

– Вы сказали, что говорить будете вы, – возразил Сэм. – Откуда же мне знать, что вы сплоховали в самом начале?

– Ты должен был видеть, что я не могу сняться с места, – перебил отец.

– Я сбился с дороги и наткнулся на забор, и всякие неприятности со мной происходят, а ты даже не хочешь протянуть мне руку помощи. Мне стыдно за тебя, Сэмивел.

– Дело в том, сэр, – начал Сэм, слегка поклонившись, – что родитель получил деньги...

– Очень хорошо, Сэмивел, очень хорошо! – одобрил мистер Уэллер, кивая с довольным видом. – Я не хотел тебя бранить, Сэмми. Очень хорошо. С этого и нужно начинать. Прямо к делу. Прекрасно, Сэмивел!

В знак полного своего удовлетворения мистер Уэллер кивнул несчетное число раз и в позе внимательного слушателя ждал, чтобы Сэм продолжал речь.

– Присядьте-ка, Сэм, – сказал мистер Пиквик, убедившись, что визит протянется дольше, чем он предполагал.

Сэм снова поклонился и сел. Поймав на себе взгляд отца, он продолжал:

– Родитель, сэр, получил пятьсот тридцать фунтов.

– В пониженных консолях, – вполголоса присовокупил мистер Уэллер-старший.

– Не все ля равно – в пониженных консолях или как-нибудь иначе? возразил Сэм. – Получено пятьсот тридцать фунтов, да?

– Правильно, Сэмивел, –подтвердил мистер Уэллер.

– К этой сумме он прибавил то, что получил за дом и торговое дело...

– Арендные права, фирма, инвентарь, обстановка, – вставил мистер Уэллер.

– И всего получилось тысяча сто восемьдесят фунтов, – продолжал Сэм.

– Вот как! – сказал мистер Пиквик. – Я очень рад. Поздравляю вас, мистер Уэллер, с такой удачей.

– Подождите минутку, сэр, – возразил мистер Уэллер, умоляюще поднимая руку. – Продолжай, Сэмивел.

– Эти-вот самые деньги, – нерешительно заговорил Сэм, – он хочет положить в какое-нибудь надежное место, и я тоже этого хочу, потому что, останься они у него, он их будет раздавать взаймы, или поместит капитал в лошадей, или потеряет бумажник, – словом, что-нибудь выкинет.

– Очень хорошо, Сэмивел, – одобрительно заметил мистер Уэллер, словно Сэм воспевал его осторожность и предусмотрительность. – Очень хорошо.

– И по этим самым причинам, – продолжал Сэм, нервически теребя поля своей шляпы, – по этим самым причинам он и взял сегодня все деньги и пришел сюда вместе со мной, чтобы сказать, или нет, предложить, или, иначе говоря...

– Сказать, что деньги эти мне ни к чему! – нетерпеливо перебил мистер Уэллер. – Я регулярно езжу с каретой, и мне негде их прятать, и, стало быть, придется платить кондуктору, чтобы он о них позаботился, или положить в одну из сумок на стенке кареты, а это будет соблазн для внутренних пассажиров. Если вы их припрячете для меня, сэр, я вам буду премного благодарен. Может быть, – добавил мистер Уэллер, наклонясь к мистеру Пиквику и шепча ему на ухо, – может быть, они вам понадобятся на расходы по этому-вот присуждению. А я вам одно скажу: держите их у себя, пока я за ними не приду!

С этими словами мистер Уэллер сунул бумажник в руки мистеру Пиквику, схватил шляпу и выбежал из комнаты с проворством, удивительным для такого тучного субъекта.

– Остановите его, Сэм! – с беспокойством воскликнул мистер Пиквик. Догоните его, сейчас же приведите назад! Мистер Уэллер, постойте, вернитесь!

Сэм понял, что приказание хозяина должно быть исполнено. Схватив за рукав отца, спускавшегося по лестнице, он потащил его назад.

– Мой добрый друг, – сказал мистер Пиквик, беря за руку старика, – ваше доверие трогает меня, но я очень смущен.

– Не о чем беспокоиться, сэр, – упрямо отвечал мистер Уэллер.

– Уверяю вас, мой добрый друг, денег у меня больше, чем мне нужно, гораздо больше, чем успеет истратить человек моих лет.

– Никто не знает, сколько он. может истратить, если сначала не попробует, – заметил мистер Уэллер.

– Быть может, вы правы, – отвечал мистер Пиквик, – но так как у меня нет желания проделывать такие опыты, то вряд ли мне грозит нищета. Очень прошу вас, мистер Уэллер, возьмите эти деньги.

– Очень хорошо! – мрачно сказал мистер Уэллер. Сэмми, запомни мои слова: я выкину какую-нибудь отчаянную штуку с этими-вот деньгами, отчаянную!

– Лучше не надо, – отозвался Сэм.

Мистер Уэллер призадумался, а затем, решительно застегнув сюртук, объявил:

– Я буду держать заставу.

– Что такое? – вскричал Сэм.

– Заставу! – повторил мистер Уэллер сквозь стиснутые зубы. – Буду держать заставу. Можешь попрощаться с отцом, Сэмивел. Остаток своих дней я посвящу заставе.

Эта угроза была столь ужасна, а мистер Уэллер, по-видимому твердо решивший привести ее в исполнение, был так глубоко задет отказом мистера Пиквика, что сей джентльмен после недолгих размышлений сказал ему:

– Хорошо, мистер Уэллер, я оставлю у себя деньги. Надеюсь, мне удастся пристроить их значительно лучше, чем это сделали бы вы.

– Совершенно верно, сущая правда! – просияв, воскликнул мистер Уэллер. Конечно, вы их пристроите, сэр.

– Не будем больше говорить об этом, – сказал мистер Пиквик, запирая бумажник в письменный стол. Я вам глубоко признателен, мой добрый друг. Присаживайтесь. Я хочу с вами посоветоваться.

Тихий смех, вызванный блестящим успехом визита и не только исказивший физиономию мистера Уэллера, но и сотрясавший его туловище, руки и ноги, пока мистер Пиквик прятал бумажник, мгновенно уступил место величавой серьезности, когда он услышал эти слова.

– Сэм, пожалуйста, выйдите на несколько минут, – сказал мистер Пиквик, Сэм немедленно удалился.

Мистер Уэллер принял необычайно глубокомысленный вид и был весьма изумлен, когда мистер Пиквик начал речь такими словами:

– Вы, кажется, не сторонник брака, мистер Уэллер?

Мистер Уэллер покачал головой. Он не мог выговорить ни слова: смутная догадка, что какой-то коварной вдове удалось завладеть мистером Пиквиком, сковала ему язык.

– Может быть, вы случайно заметили молодую девушку там, внизу, когда пришли сюда вместе с вашим сыном? – осведомился мистер Пиквик.

– Да. Я заметил молодую девушку, – лаконически ответил мистер Уэллер.

– Какого вы о ней мнения? Скажите откровенно, мистер Уэллер, какого вы о ней мнения?

– Мне она показалась пухленькой, и фигура аккуратная, – критическим тоном сообщил мистер Уэллер.

– Совершенно верно, – сказал мистер Пиквик. – Совершенно верно. А что вы скажете о ее манерах?

– Очень приятные, – отвечал мистер Уэллер. – Очень приятные и соответственные.

Точный смысл, вложенный мистером Уэллером в это последнее прилагательное, остался невыясненным, но, судя по тону, оно выражало благоприятный отзыв, и мистер Пиквик был вполне удовлетворен, словно получил исчерпывающий ответ.

– Я принимаю в ней большое участие, мистер Уэллер, – сказал мистер Пиквик.

Мистер Уэллер кашлянул.

– Я хочу сказать, что принимаю участие в ее судьбе, – продолжал мистер Пиквик. – Мне хочется, чтобы она была счастлива и обеспечена, понимаете?

– Прекрасно понимаю, –отвечал мистер Уэллер, решительно ничего не понимавший.

– Эта молодая особа, – сказал мистер Пиквик, – привязана к вашему сыну.

– К Сэмивелу Веллеру! – вскрикнул родитель.

– Да, – подтвердил Пиквик.

– Это натурально, – подумав, промолвил мистер Уэллер, – натурально, но небезопасно. Пусть Сэм остерегается.

– Что вы хотите этим сказать? – спросил мистер Пиквик.

– Пусть остерегается, как бы чего-нибудь ей не сболтнуть, – пояснил мистер Уэллер. – Как-нибудь в простоте душевной скажет словечко, а потом, чего доброго, пожалуйте в суд за то, что нарушил брачное обещание. От них не убережешься, мистер Пиквик, если уж они имеют на вас виды. И не угадаешь, что у них на уме, а пока сидишь да раздумываешь – они тебя и сцапают. Я и сам женился в первый раз, сэр, и от этой самой уловки произошел Сэм.

– Вы не очень-то поощряете меня закончить то, что я начал говорить, заметил мистер Пиквик, – но лучше уж сказать все сразу. Не только этой молодой особе нравится ваш сын, но и вашему сыну она нравится, мистер Уэллер.

– Однако! – воскликнул мистер Уэллер. – Вот это приятная новость для родительских ушей!

– Мне приходилось наблюдать за ними, – продолжал мистер Пиквик, не отвечая на последнее замечание мистера Уэллера, – и я в этом совершенно уверен. Допустим, что я помог бы им устроиться, если они поженятся, помог бы заняться каким-нибудь делом, которое дало бы им возможность жить безбедно, что бы вы на это сказали, мистер Уэллер?

Сначала мистер Уэллер принял с кислой миной такое предложение, связанное с женитьбой человека, в чьей судьбе он был заинтересован, но когда мистер Пиквик стал его убеждать и особенно подчеркивал тот факт, что Мэри не вдова, он начал понемножку сдаваться. Мистер Пиквик имел на него большое влияние, а наружность Мэри ему очень понравилась: по правде говоря, он уже успел подмигнуть ей несколько раз отнюдь не по-отцовски. Наконец, он объявил, что не ему противиться желаниям мистера Пиквика и он будет счастлив последовать его совету, после чего мистер Пиквик с удовольствием поймал его на слове и призвал Сэма.

– Сэм! – откашлявшись, сказал мистер Пиквик. Мы с вашим отцом беседовали о вас.

– О тебе, Сэмивел, – подтвердил мистер Уэллер покровительственным и внушительным тоном.

– Я не слепой, Сэм, я давно уже заметил, что вы питаете более чем дружеские чувства к горничной миссис Уинкль, – продолжал мистер Пиквик.

– Ты слышишь, Сэмивел? – осведомился мистер Уэллер тем же поучительным тоном.

– Надеюсь, сэр, – сказал Сэм, обращаясь к своему хозяину, – надеюсь, сэр, ничего предосудительного нет в том, что молодой человек обращает внимание на молодую женщину, бесспорно хорошенькую и примерного поведения.

– Разумеется, – отвечал мистер Пиквик.

– Ясное дело, – согласился мистер Уэллер ласково, но с важностью.

– Я не только не вижу ничего предосудительного в таком поведении, которое считаю вполне естественным, – продолжал мистер Пиквик, – но я бы хотел вам помочь и пойти навстречу вашим желаниям. Вот потому-то я и имел разговор с вашим отцом и, убедившись, что он разделяет мое мнение...

– Раз эта особа не вдова, – вставил мистер Уэллер в виде пояснения.

– Раз эта особа не вдова, – с улыбкой повторил мистер Пиквик, – я хочу освободить вас от тех обязанностей, которые в настоящее время вас связывают, и доказать вам свою благодарность за вашу преданность и многие прекрасные качества. Я хочу помочь вам жениться немедленно на этой девушке и обеспечу заработок, достаточный для вас и вашей семьи. Я буду горд, Сэм, – добавил мистер Пиквик, сначала говоривший дрожащим голосом, но постепенно овладевший собой, – горд и счастлив, если помогу вам устроиться в жизни.

На несколько мгновений воцарилось глубокое молчание, потом Сэм сказал тихо и хриплым голосом, но тем не менее очень твердо:

– Я вам премного благодарен, сэр, за вашу доброту, она как раз в вашей натуре, но этому не бывать.

– Не бывать?! – воскликнул изумленный мистер Пиквик.

– Сэмивел! – степенно произнес мистер Уэллер.

– Я говорю, что этому не бывать, – повысив голос, повторил Сэм. – А как вы без меня обойдетесь, сэр?

– Мой друг, – отвечал мистер Пиквик, – перемены, происшедшие в жизни моих друзей, отразятся также и на моей жизни. Вдобавок я старею и нуждаюсь в отдыхе и покое. Мои скитания кончились, Сэм.

– Как знать, сэр! – возразил Сэм. – Сейчас вы думаете так, а вдруг ваши желания изменятся, и это очень возможно, потому что у вас душа двадцатипятилетнего. Как вы тогда обойдетесь без меня? Этому не бывать, сэр.

– Очень хорошо, Сэмивел, в твоих словах много истины, – поощрительно заметил мистер Уэллер.

– Я принял такое решение после долгих размышлений, Сэм, и, конечно, не изменю его, – покачав головой, сказал мистер Пиквик. – Для меня настали новые времена. Конец скитаниям!

– Прекрасно, сэр, – отвечал Сэм, – но по этой-то причине вы и должны держать при себе человека, который нас понимает и позаботится о ваших удобствах. Если вам нужен парень более вылощенный, чем я, ладно, берите его, но за жалованье или без жалованья, с предупреждением об увольнении или без предупреждения, со столом или без стола, с квартирой или без квартиры, а Сэм Уэллер, которого вы подобрали в старой гостинице в Боро, от вас не отойдет, что бы ни случилось. И пусть кто хочет старается, все равно никто этому помешать не может!

По окончании этой декларации, которую Сэм произнес с большим чувством, старший мистер Уэллер встал и, забыв о времени, месте и приличиях, замахал шляпой над головой и оглушительно крикнул три раза «ура».

– Мой друг! – сказал мистер Пиквик, когда мистер Уэллер снова сел, слегка сконфуженный собственным энтузиазмом. – Вы должны подумать и о молодой женщине.

– Я думаю о молодой женщине, сэр, – отвечал Сэм. – Я подумал о молодой женщине. Я с ней поговорил. Я ей объяснил свою ситивацию. Она готова ждать, пока все не наладится, и мне кажется, она так и сделает. А если нет, то, стало быть, она не та женщина, за какую я ее принимаю, и я готов от нее отказаться. Вы меня не первый день знаете, сэр. Я принял решение, и ничто не может его изменить.

Кто бы стал возражать против такого заявления? Во всяком случае не мистер Пиквик. В этот момент он чувствовал такую гордость и испытывал такую радость при виде бескорыстной привязанности своих скромных друзей, какой не пробудили бы в его сердце десятки тысяч заверений в дружбе самых великих людей.

Пока в комнате мистера Пиквика шла такая беседа, в гостиницу явился маленький старый джентльмен в костюме табачного цвета, сопровождаемый носильщиком с небольшим чемоданом. Условившись относительно ночлега, он осведомился у лакея, здесь ли остановилась некая миссис Уинкль, на что лакей отвечал, разумеется, утвердительно.

– Она сейчас одна? – спросил старый джентльмен.

– Кажется, одна, сэр, – ответил лакей. – Я могу позвать ее горничную, сэр, если вы...

– Нет, она мне не нужна, – быстро перебил старый джентльмен. – Проводите меня в комнату леди без доклада.

– Как же так, сэр? – переспросил лакей.

– Вы оглохли? – спросил маленький старый джентльмен.

– Нет, сэр.

– Ну, так слушайте. Сейчас вы меня хорошо слышите?

– Да, сэр.

– Прекрасно. Проводите меня в комнату миссис Уинкль без доклада.

Давая такое распоряжение, старый джентльмен сунул в руку лакея пять шиллингов и пристально посмотрел на него.

– Право, сэр, – начал лакей, – я не знаю, сэр, можно ли...

– А, понимаю, вы согласны, – перебил маленький старый джентльмен. – Ну, так сделайте это сейчас же. Незачем терять время.

Джентльмен держал себя столь уверенно и спокойно, что лакей сунул пять шиллингов в карман и повел его наверх, не проронив ни слова.

– Вот эта комната? – спросил джентльмен. – Можете идти.

Лакей повиновался, недоумевая, кто бы мог быть этот джентльмен и что ему нужно. Старый джентльмен выждал, пока он не скрылся из виду, а затем постучал.

– Войдите, – сказала Арабелла.

– Гм... голос во всяком случае приятный, – пробормотал старый джентльмен, – а впрочем, это ничего не значит.

С этими словами он открыл дверь и вошел. При виде незнакомца Арабелла, сидевшая за рукодельем, встала и слегка смутилась, но в этом смущении была грация.

– Пожалуйста, не вставайте, сударыня, – сказал неизвестный, войдя и прикрыв за собой дверь. – Если не ошибаюсь, миссис Уинкль?

Арабелла наклонила голову.

– Миссис Натэниел Уинкль, которая вышла замуж за сына старика из Бирмингема? – продолжал незнакомец, с явным любопытством разглядывая Арабеллу.

Арабелла снова наклонила голову и с беспокойством огляделась, словно раздумывая, не позвать ли на помощь.

– Вы, кажется, удивлены, сударыня, – заметил старый джентльмен.

– Да, признаюсь, – отвечала Арабелла, недоумевая еще больше.

– Если вы разрешите, сударыня, я сяду, – сказал незнакомец.

Он уселся и, достав из кармана футляр, не спеша извлек из него очки, которые водрузил на нос.

– Вы меня не знаете, сударыня? – спросил он, так пристально глядя на Арабеллу, что та начала волноваться.

– Не знаю, сэр, – робко отозвалась она.

– Ну, конечно, – сказал джентльмен, обхватив руками левую ногу. – Откуда вам меня знать? Но моя фамилия вам известна, сударыня.

– Неужели? – промолвила Арабелла и задрожала, сама не зная почему. Может быть, вы ее назовете?

– Успеется, успеется, – отвечал незнакомец, не сводя глаз с ее лица. Вы недавно вышли замуж, сударыня?

– Да, недавно, – чуть слышно сказала Арабелла, откладывая рукоделье и начиная все сильнее волноваться от одной мысли, которая уже мелькнула у нее раньше, а сейчас снова пришла ей в голову.

– Вышли замуж, не объяснив своему мужу, что следовало бы сначала посоветоваться с его отцом, от которого он, кажется, зависит?

Арабелла прижала носовой платок к глазам.

– Вышли замуж, даже не попытавшись как-нибудь стороной узнать, каково отношение старика к этому вопросу, которым он, само собой разумеется, должен интересоваться? – настаивал незнакомец.

– Я этого не отрицаю, сэр, – сказала Арабелла.

– Вышли замуж, не имея своего собственного приличного состояния, чтобы оказывать мужу поддержку, взамен тех мирских благ, которые, как вам известно, были бы ему предоставлены, если бы он женился, считаясь с волей отца? – продолжал старый джентльмен. – Мальчики и девочки называют это бескорыстной любовью, пока не обзаведутся своими собственными мальчиками и девочками, а тогда они совсем иначе и более трезво смотрят на это дело.

Арабелла залилась слезами и сказала в свое оправдание, что она молода и неопытна, что только любовь побудила ее совершить этот шаг и что она чуть ли не с самого детства была лишена родительских советов и руководства.

– Это плохо, – заявил старый джентльмен более мягким тоном, – очень плохо. Глупо, романтически и легкомысленно.

– Это я виновата, я одна, сэр! – плача, отозвалась бедная Арабелла.

– Вздор! – сказал старый джентльмен. – Полагаю, вы не виноваты в том, что он в вас влюбился. А впрочем, – добавил он, лукаво посмотрев на Арабеллу, – вы и в самом деле виноваты. Как было ему не влюбиться?

Этот маленький комплимент, или странная манера, с какой он был сделан, или изменившееся обращение старого джентльмена, или, наконец, и то, и другое, и третье заставили Арабеллу улыбнуться сквозь слезы.

– Где ваш муж? – резко спросил старый джентльмен, прогнав улыбку, осветившую и его физиономию.

– Я его жду с минуты на минуту, сэр, – отвечала Арабелла. – Я его уговорила пойти погулять. Он не получает никаких известий от отца и очень удручен.

– Удручен, вот как! – сказал старый джентльмен. Поделом ему.

– Боюсь, что он страдает за меня, – добавила Арабелла, – а я, сэр, глубоко страдаю за него. Ведь я навлекла на него это несчастье.

– Не беспокойтесь о нем, моя дорогая, – сказал старый джентльмен. – Поделом ему. Я очень рад, чрезвычайно рад – поскольку это его касается.

Едва эти слова сорвались с уст старого джентльмена, как на лестнице послышались шаги, которые показались знакомыми и ему и Арабелле. Когда мистер Уинкль вошел в комнату, маленький джентльмен побледнел и, пытаясь сделать вид, будто овладел собой, встал.

– Отец! – воскликнул мистер Уинкль, попятившись от изумления.

– Он самый, сэр, – отозвался маленький старый джентльмен. – Ну, сэр, что вы имеете мне сказать?

Мистер Уинкль молчал.

– Надеюсь, вам стыдно самого себя, сэр? – спросил старый джентльмен.

Мистер Уинкль все еще молчал.

– Стыдитесь вы себя, сэр, или не стыдитесь? – осведомился старый джентльмен.

– Нет, сэр, – отвечал мистер Уинкль, беря под руку Арабеллу, – я не стыжусь ни себя, ни своей жены.

– Вот как! – иронически воскликнул старый джентльмен.

– Я очень сожалею, если мой поступок повлиял на вашу любовь ко мне, сэр, – сказал мистер Уинкль, – но должен сказать, что нет оснований стыдиться, если я могу называть эту леди своей женой, а вы – своей дочерью.

– Твою руку, Нат! – воскликнул старый джентльмен изменившимся голосом.

– Поцелуйте меня, моя милочка. Что и говорить, вы очаровательная невестка!

Спустя несколько минут мистер Уинкль отправился отыскивать мистера Пиквика и, вернувшись с этим джентльменом, представил его своему отцу, после чего они без устали пожимали друг другу руки в течение пяти минут.

– Мистер Пиквик, я вам глубоко признателен за вашу доброту к моему сыну, – сказал мистер Уинкль с грубоватой прямолинейностью. – Я человек вспыльчивый, а когда мы в последний раз с вами виделись, я был раздражен и застигнут врасплох. Теперь я сам все проверил и больше чем удовлетворен. Нужно приносить еще какие-нибудь извинения, мистер Пиквик?

– Никаких, – отвечал сей джентльмен. – Вы сделали как раз то, чего мне не хватало для полноты моего счастья.

После этого начались новые рукопожатия, затянувшиеся на пять минут и сопровождавшиеся многочисленными комплиментами, каковые, впрочем, отличались тем доселе невиданным преимуществом, что были вполне искренни.

Сэм, исполняя сыновий долг, проводил своего отца до «Прекрасной Дикарки» и, вернувшись оттуда, встретил в переулке жирного парня, которому Эмили Уордль поручила отнести какую-то записку.

– Послушайте, – сказал Джо с непривычной для него болтливостью, – какая хорошенькая девушка Мэри! Я от нее без ума!

Мистер Уэллер не дал никакого словесного ответа, но, ошеломленный такой самонадеянностью жирного парня, воззрился на него, затем взял за шиворот, довел до угла и на прощание угостил его безболезненным, церемонным пинком, после чего, насвистывая, пошел домой.

 

ГЛАВА LVII,