Динамика роста институтов призрения

 

Динамика роста призреваемых

 

 

Согласно ст. 393 уложения о губерниях, они функционировали около трех месяцев в году — «с 8 января до страстной недели». Поэтому не случайно параллельно с государственными структурами помощи еще в XVIII в. начинают развиваться институты частной благотворительности, ведомственные институты поддержки и защиты, благотворительные общества.

 

 

Основные направления развития общественного призрения и частной благотворительности

 

Вопросы оказания помощи нуждающимся на первых этапах данного периода решались в соответствии с традиционной практикой, сформированной христианской культурой милосердия — пожертвованиями. Но далее приказы общественного призрения столкнулись с некоторыми проблемами: часто пожертвования были недостаточными или единовременными, что не позволяло открыть какой-либо тип заведения. Это вызвало необходимость создания обществ, организаций, которые бы позволяли объединять ресурсы благотворителей и направлять их на наиболее актуальные нужды. Так появляется Совет Императорского Человеколюбивого Общества (1816), который аккумулирует средства отдельных жертвователей. Объединенные таким образом финансовые средства позволяли решать актуальные задачи: направлять их в уже существующие институты поддержки либо, если позволяли средства, открывать новые учреждения.

Истоки Совета Императорского Человеколюбивого Общества можно найти в деятельности «Благодетельного общества», основанного в 1802 г. императором Александром I. Программа общества, утвержденная в 1804 г., определяла следующие направления деятельности; «I) домовое призрение бедных больных; 2) диспенсарии в разных частях города; 3) вспоможение подвергнувшимся нечаянно какому-либо несчастному случаю на улицах; 4) особенные больницы для страждущих прилипчивыми болезнями; 5) призрение искаженных природою или случаем, воспитание глухонемых и т. п.»

Совет из 11 членов руководил деятельностью Общества, которая со временем меняла свои принципы и направленность. Помощь, которую оказывало Общество, носило как постоянный, так и временный характер; в зависимости от этого организовывались особые институты поддержки. К учреждениям, которые оказывали постоянное призрение, можно также отнести: учебно-воспитательные, богадельни, заведения бесплатных и дешевых квартир, к учреждениям временной помощи — медицинские, благотворительные общества, ночлежные приюты, столовые. С годами растет не только число заведений, но и капитал Общества. Если в 1816 г. он составлял 642 533 р. 78¹/^ к., то к 1855 г. в его распоряжении уже 1 221 300 р. 29 ^l/^к. (в недвижимости капитал составлял 1 947 900 р.). И хотя общественное призрение в России в данный период только оформляло свои организационные принципы, формы управления, оно не ограничивалось только вспомоществованием, а было тесно связано с просвещением и воспитанием. В этой связи характерна благотворительная деятельность различных воспитательных обществ. Одно из первых — «Воспитательное общество благородных девиц» учреждено в 1764 г. В 1796 г. императрица Мария Федоровна берет на себя непосредственное руководство его отделениями, что стало новым этапом в его развитии. За время ее правления Общество разрасталось, у него появляются филиалы, целая сеть институтов воспитания. В качестве полноправных членов в него входили различные попечительства и более мелкие благотворительные общества. Среди них: Императорское женское патриотическое общество, Московское благотворительное общество (183 7 г.). Московское дамское попечительство о бедных и др. В 1854 г. различные учреждения объединились в Ведомство учреждений Императрицы Марии Александровны. К этому времени учреждения осуществляли деятельность по следующим направлениям: призрение младенцев, с организацией яслей во многих городах; призрение взрослых, детей; призрение слепых и глухонемых; учреждения женского воспитания и образования; учреждения воспитания и призрения мальчиков, юношей; учреждения призрения взрослых; учреждения врачебно-медицинской помощи.

Но не только монаршие особы становились основателями обществ. Одним из основателей организованного в 1847 г. «Общества посещения бедных» был кн. В. Ф. Одоевский. Основу деятельности Общества составляли следующие направления помощи: поддержка престарелых увечных и больных, не могущих содержать себя собственными трудами, сирот и детей бедных родителей; вспоможение деньгами, одеждою, дровами и т. п.;

помощь больным, лечение, отпуск лекарств. Однако просуществовало оно не долго. В Общество входила значительная часть офицеров, а, как известно, революционные события в Западной Европе своеобразным образом отразились и на русской действительности. В 1852 г. вышел приказ о запрете военным входить в Общество. Тем самым оно лишилось сразу 103 членов, среди которых были распорядители, благотворители и посетители. Как писал один из участников общества, «давление сверху на наше Общество началось с того, что в одно прекрасное утро найдено неудобным, чтобы военные люди занимались делами Общества, вследствие чего оно разом потеряло половину своих членов, принадлежавших к военному званию». Просуществовав два года, оно затем растворилось в Императорском Человеколюбивом обществе.

Филантропической деятельностью занимались и представители масонских лож. Благотворительность входила в число важнейших добродетелей «вольных каменщиков». Они имели своих пансионеров, которым выплачивали пособия за два месяца, сумма выплат составляла либо 5, либо 10 р. на одного человека. Пансионная форма помощи была одной из важнейших их благотворительной деятельности, она распространялась на вдов, девиц, студентов.

Активно развивавшаяся частная благотворительность имела самые разнообразные формы и направления, что затрудняет показ всей гаммы ее деятельности. Однако можно отчетливо указать на три основные тенденции: частные благотворители либо организовывали и финансировали институты помощи и поддержки, либо оказывали единовременную или постоянную помощь в виде материальных и денежных вспомоществований, либо осуществляли социальный патронаж над той или иной категорией нуждающихся. Так, в 1810 г. гр. Шереметьев открыл в Москве Странноприимный дом с начальным капиталом в сумме 2 млн. р., в 1808 г. Коллежский советник Злобин пожертвовал 40 000 р. на открытие в разных местах больниц для бурлаков, доктор Ф. П. Гааз внес 11 000 р. для пересыльных тюрем на улучшения питания осужденных. Примеров можно привести множество. Но одно ясно, что данная тенденция начинает обретать свою идеологию.

Сторонников частной благотворительности условно можно разделить на две группы. Сторонники первой благотворительность считали добродетельностью, которая предоставлялась всем, кто ее просит. Известный сенатор XVIII в. И. В. Лопухин так сформулировал эту идею: «Кстати о милостыне. Странно, как очень многие против ея умствуют, главная причина, кажется желание оправдать свое нехотение подавать ее... Помощь ближнему, при старании делать ее из искреннего к нему сострадания, и для Бога особливо воспитывать дух в чистой любви...». Идеолог другой группы, сторонники которой считали, что благотворительность должна быть выборочной, В. Ф. Одоевский писал: «Помогайте... не наудачу, но умом и сердцем рассмотрите истинную нужду просящего и удовлетворите именно той нужде, сколько можете. Разумеется, это совсем нелегко, соединено с некоторыми затруднениями, заботами... Кинуть грош или рубль и отвернуться — несравненно покойнее и удобнее, но такого рода благотворительность похожа на философию калмыка, который помажет своего деревянного болванчика жиром и спокоен, — думает, что сделал истинное доброе дело».

В общественной практике складываются государственные подходы к проблемам инвалидности, материнства и детства, а также социальной патологии: профессиональному нищенству, алкоголизму, детской безнадзорности. Государственное участие в решении проблем, связанных с инвалидностью участников войн, поначалу связано с организацией приютов для увечных воинов. Помощь раненым оказывалась в основном материальная либо — индивидуально — медицинская, когда по особому распоряжению для родовитых людей назначался специально выделенный лекарь.

В правление Петра I создание регулярной массовой армии, военные действия, связанные с большими людскими потерями, с более тяжелыми формами инвалидности, потребовали поиска соответствующих форм помощи и поддержки.

Так, принимается решение использовать монастыри для призрения офицеров и рядовых, не имеющих своего дома, где бы отставные военные призревались, приняв постриг. С этой целью принимаются Указы от 15 марта 1722 г. Для того чтобы закрепить вакансии монахов за отставными и увечными военными, Указом от 28 января 1723 г. Петр I запретил постригать в монахи из других сословий. Хлебное и денежное довольствие для отставных военных производилось из монастырских доходов, которые назначались на содержание монахов. Размер окладов мог колебаться в зависимости от чина (к примеру, жалование полковника московского гарнизона в 1712 г. — 892 р. 73 1/4 к., а рядового прочих полков — 20 р. 38 1/4 к.).

Екатерина II Указом от 26 февраля 1764 г. освободила монастыри от призрения в их стенах военных, однако из церковных и монастырских доходов взимается 125 тыс. р. на содержание инвалидов войны, их жен и детей. В период правления Александра I расширилась сеть инвалидных домов для отставных военных (были открыты в Москве и Санкт-Петербурге еще при правлении Екатерины II).

Если до XIX в. благотворительность связана с организацией медицинской помощи, то в XIX в. — с попечением о больных и раненых воинах. П. П. Помиан-Пезавориус из прибыли, получаемой от издания газеты «Русский Инвалид», выдавал постоянные пособия 1 200 инвалидам войны 1812 г., благотворительной целью сестер милосердия Крестовоздвиженской общины «являлось позднее служение во время войны раненым воинам».

18 августа 1814 г. были созданы Патриотическое общество, в задачи которого входило попечение о больных и раненых защитниках отечества, и специальный Комитет, который занимался попечением о раненых генералах, офицерах (и их семейств). Если они были в состоянии нести гражданскую службу, то им предоставлялись места полицмейстеров, городничих, смотрителей богоугодных заведений, комиссаров при пограничных карантинах, земских исправников. При определении к должности офицеры не лишались пенсии. Увечным штаб-офицерам и обер-офицерам разрешалось бесплатно из аптек отпускать лекарство. Нижним чинам «по смерть» клался оклад жалованья, «который получали в своих полках по мирному положению». Таким образом, государство ищет самостоятельные формы и способы помощи и поддержки не за счет разрушения монастырской системы призрения, а на основе законодательных, правовых регламентации.

Примечателен и другой факт: предпринимаются попытки на основе военной системы управления использовать частичный труд призреваемых военных инвалидов. В 1796 г. сделаны первые попытки создания инвалидных рот. При сохранении воинского регламента инвалидные роты предполагалось использовать на посыльных работах, но «военные трудовые формирования» такого образца оказались неэффективными, и в 1823 г. их расформировали.

Проблемы инвалидности касались не только военных. Их спектр более широк и разнообразен. Еще в правление Петра Великого организуются дома для душевнобольных, входящие в период правления Екатерины II в качестве обязательных в институт призрения в губерниях (тем самым происходит разрушение древнейшего православного института юродивых). В начале XIX в. положено начало призрению слепых и глухонемых.

В 1806 г. Александр I пригласил в Санкт-Петербург французского исследователя, автора методики обучения слепых В. Гаюи, который основал в том же году первый институт слепых. В 1819 г. институт перешел в ведение Императорского Человеколюбивого Общества, а в 1846 г. в Москве была открыта богадельня для незрячих женщин. Призревать глухонемых стали с 1806 г. (первоначально по инициативе ограниченного круга людей работа велась самостоятельно). Только к концу XIX в. эта деятельность приобретает систему и оформляется в определенное направление общественного призрения.

Не менее злободневными для общественного призрения были проблемы, детства. Они стали актуалными еще в конце XVII в., в период правления царя Федора Алексеевича. Целенаправленная деятельность начинает осуществляться при Петре I. Им издается серия Указов о запрете детоубийства незаконнорожденных. Указы от 31 января 1712 г., от 4 ноября 1715 г. были направлены на то, чтобы защитить ребенка и дать ему не только право на жизнь, но на прокормление и воспитание. Решение последнего Указа предусматривало определенное финансирование не только на ребенка, но и на его воспитателя: «приставленным на год денег по три рубли, да хлеба по полуосьмине на месяц, а младенцам на день по три деньги». Проект, который предоставил Петру Великому в 1714 г. Федор Салтыков, отражал и другую сторону призрения детства. Он был направлен на искоренение детского бродяжничества, в котором видели истоки профессионального нищенства. Согласно проекту, детей следовало отдавать в церковные приходы, где бы они под надзором церковных старост прошли курс «наук» словесных у причетников, научились читать и писать. Затем предполагалось, что они перейдут в «госпитали» и там получат профессиональное образование. Сведений о претворении данных проектов в жизнь нет, но активизация призрения наметилась в период правления Екатерины II (в основном благодаря деятельности И. Бецкого).

Оставались открытыми и вопросы инфатицида. В российском законодательстве вновь обращаются к нему и в XIX в. (в уложениях от 1813 г., 1845 г.) Теперь виновники в содеянном уже не подлежат смертной казни, но приговариваются к различным срокам каторжных работ.

В XVIII в. складывается определенная государственная политика в отношении профессионального нищенства. Указом от 21 января 1712г., как уже говорилось выше, запрещалось работоспособным нищим заниматься этим промыслом. Более того, учреждаются смирительные дома для мужчин и прядильные дома для женщин, где они могли бы работать и приносить пользу. Причем наказание несли не только те, кто просил милостыню, но и те, кто ее подавал. По свидетельству К. де Бруина, посетившего Россию в XVIII в., Петр I «запретил всем без исключения подавать милостыню, под опасением взыскивания пени в пять рублей, или двадцать пять гульденов. В то же время, чтобы обеспечить существование бедных, заведены близ каждой церкви — как внутри, так и вне Москвы — богадельни, на содержание которых царь приказал отпускать ежемесячно жалование».

В период правления Екатерины II прокормлением нищих занимались смирительные дома, в которых они получали пищу, кров, одежду, пристанище. Однако смирительные дома приниали не только профессиональных нищих, но и других клиентов: «рабы непотребные», «рабы ленивые», «сыновья и дочери, кои родителям своим непослушны», людей «неиставого и соблазнительного жития». В смирительные дома принимались клиенты либо на время, либо навсегда по решению Губернского правления или суда.

Социального контроля и общественного призрения потребовали внимания проблемы такой социальной болезни, как проституция. В 20-х годах XVIII столетия появляются первые дома терпимости в Петербурге. Помимо этого существовали своднические квартиры, а также процветала одиночная проституция. И как следствие — появляется множество незаконнорожденных детей, детоубийство, а также массовый сифилис. В период правления Екатерины II делаются первые шаги по контролю данного явления. Домовладельцам запрещено отдавать помещения под «промысел разврата», при нарушениях их штрафовали и сажали в смирительные дома. Правда, было принято решение всех заболевших венерическими болезнями лечить бесплатно. В период правления Павла I и Александра I проститутки подвергались жестоким гонениям, публичных женщин высылали в Иркутск на фабрики.

Таким образом, постепенно складываются новые институты, формы помощи и поддержки нуждающегося населения. Россия стремится перенять европейский опыт системы призрения и воспитания различных категорий нуждающихся. Формирование новых институтов призрения осуществляется за счет разрушения прежних: приходской и монастырской систем помощи.

Отмечается рост частной и общественной благотворительности. В России общественная благотворительность имела свои специфические свойства. Некоторые общества действовали самостоятельно и по своей программе, такие, как Императорское Человеколюбивое Общество, Ведомство учреждений Императрицы Марии (связанные с членами императорской семьи) входили в разряд заведений «на особом положении». Их специфика в том, что они имели особые привилегии со стороны государства, от частного финансирования до предоставления различных льгот и индивидуальных поощрений. Общественное призрение начинает складываться в определенную систему со своими светскими институтами, специальным законодательством, регулирующим деятельность не только приказов общественного призрения, но и благотворительную деятельность в обществе среди призреваемых — инвалиды, беспризорные дети, увечные воины, слепые, глухие и т. д.

Намечаются меры по решению проблем социальной патологии. Усиливается борьба с проституцией, профессиональным нищенством, детской безнадзорностью. Этот пласт проблем становится неотъемлемой частью общественного призрения, что, в свою очередь, расширяет практику помощи и поддержки, вносит в нее элементы профессионально-деятельных подходов.

 

Оформление теоретических подходов к общественному и частному призрению

 

Становление государственной системы помощи и поддержки нуждающихся со второй половины XVII — первой половины XIX вв. связано с основными геополитическими и общественными тенденциями: образованием империи, секуляризацией монастырских земель, оформлением гражданского общества. Российская империя складывалась как многонациональное государство с различными этнонациональными культурами, с определенным экономическим и военным потенциалом. Секуляризация в XVII-XVIII вв. привела к развитию самостоятельной общественной мысли, светской науки, а само церковное сознание уходит в более напряженное искание чисто церковной «правды». Отказ от теологических смыслов в общественном призрении как критерия истинности и справедливости происходит в период правления Петра I. Процесс помощи, институты помощи, субъекты и объекты помощи начинают рассматриваться в рамках указов и постановлений, которые являются официальными нормативными критериями жизнедеятельности, ценностями, «правилами общественного поведения». Нуждающийся в поддержке соотнесен с одним из государственных институтов помощи. При этом он лишен свободы выбора и поступка. Не он определяет институт помощи, а институт помощи определяет его дальнейшую судьбу. И здесь намечаются как позитивные, так и негативные черты данной системы помощи.

Впервые в России на государственном уровне начинает осуждаться инфатицид. Детоубийство считается преступлением, а ребенок становится субъектом права: ему предоставляются ясные жизненные гарантии и тем самым обозначается его место в системе социальных связей. Его субъектность соотносят не с божественным началом, а с государственными нормами, принципами жизни. Отсюда жесткая детерминация социально-необходимого поведения и жизненного сценария личности. Помощь предстается не как система нравственных императивов, а как система тех или иных смыслов и задач. «Зазорные» младенцы мужского пола, рожденные вне института брака и семьи и попавшие в детский приют до десятилетнего возраста, готовятся в матросы. По отношению к детям помощь выступает как волюнтаристско-административная система социализации. Причем, если раньше решения и поступки такого плана обосновывались необходимостью следования христианским заповедям и требованиям, то в период правления Петра I выдвигается тезис о государственной необходимости. С этих позиций анализируются состояние и наличие в обществе нищих, больных, инвалидов, безнадзорных детей и других категорий нуждающихся.

В подходах к идеологии помощи происходит переоценка видения проблематики клиента. Если на ранних этапах общественного призрения нуждающийся представлял определенную ценность для отдельной личности — заступника, поскольку защита его была наглядной, вещной добродетелью перед лицом Всевышнего, то теперь нуждающийся стоял перед государственными институтами, и именно они определяли его необходимость в данной роли. Да и сам человек оценивается с новых критериальных позиций как деятель, как носитель общественно полезного труда. В этом отношении изменяются и идентификаторы. Деятельность, труд, возможность или невозможность приносить пользу — вот те критерии, на которых начинает базироваться новая доктрина помощи. Так, в указах Елизаветы Петровны мы встречаем следующее: «Многое число бродящих нищих мужеска и женска полу, престарелых и молодых, из которых некоторые больные и увечные и развращенные, також между ними скованные, знатно из Канцелярии содержащиеся колодники отпускаются, бродя неучтивым образом, просят милостыни, что де есть весьма непристойно и требовано, дабы о пресечении того куда надлежит предложено было Указами...»

«Пристойность-непристойность» выступает в качестве основного критерия «возможности-невозможности» существования данного явления. А отсюда возникает иная классификация клиентов. Их типология осуществляется не по принципам милостей духовных и телесных, а по возможности или невозможности быть участником совместной жизнедеятельности в обществе. На основе таких подходов начинают формироваться критерии типологии личности нуждающегося, когда его рассматривают с позиций и явлений социальной нормы и социальной патологии.

Таким образом, в государственной парадигме помощи начинают доминировать понятия и смыслы иного порядка. Теологические подходы к личности клиента подменяются социетальными, а индивидуальная судьба рассматривается не в контексте вечности, а в контексте зримых нужд и проблем общества, его жизнедеятельности, норм и ценностей. Все это выдвигает определенные принципы идентификации социально необходимого поведения, связанного с нормой общественных отношений, которые сопряжены с оценкой жизненного сценария личности. На основе данных подходов строится познавательная модель помощи нуждающимся в этот период. Однако познавательная и практическая модель помощи не ограничивается только «вспомоществованием», материальным обеспечением нуждающихся, оно затрагивает и такие сферы общественной жизни и научной практики, как образование, медицина, деятельность по профилактике социальных патологий.

В связи с этим условно можно выделить следующие основные тенденции в общественной мысли в области социальной помощи: социально-административные или реформистские, социально-философские, социально-медицинские. Все это в той или иной степени присутствует в работах мыслителей и общественных деятелей XVII-XIX вв. Работы эти затем станут той познавательной базой, на которой в конце XIX в. разовьются самостоятельные теоретические и практические направления общественного призрения, а также окажут влияние на становление различных областей познания — от психологии и педагогики до социологии и медицины.

 

 

Социально-административные подходы в теории общественного призрения

 

Социально-административное, или реформистское, направление мысли в области общественного призрения на первых этапах включало в себя вопросы организации институтов поддержки и контроля. Переломным моментом в «концепции милосердия», оформляющим ее в концепцию «призрения», когда государство в основу берет светские ориентации и гуманистические традиции помощи и поддержки нуждающихся мировой цивилизации, «как в Еуропских странах», можно считать проект 1682 г. «О мерах государственного призрения указ». С этого документа и начинается государственный этап социальной помощи в России.

Указ состоит из трех больших частей: «об бедных, увечных и старых людях...», об организации призрения нищих, о нищенских детях.

В первой части Указа выделены группы нуждающихся, на которых распространяется особое внимание государства. К ним относили бедных, увечных, «старых людей», нищих. Что касается клиентов, не имеющих родственников «увечных и старых людях», предполагалось «по смерть их кормить». Такая группа, как нищие, разделялась на две подгруппы. К каждой предъявлялись свои требования и свой уровень задач по их поддержке. «Притворные нищие» должны были отрабатывать свое попечение, «хлеб свой заживать работой, или каким ремеслом к общенародной пользе». «Нищих со странными болезнями» лечили. Причем к таким больным приставлялся специально «государственный доктор», который за выплачиваемое ему жалование осуществлял эту работу. «Дохтура работу себе бы нашли, которые ныне государево жалованье емлют же, а некоторым делать нечего».

Во второй части Указа более подробно излагаются мероприятия по локализации нищенства. Мероприятия предусматривали действия как организационного, так и законодательного характера. Организационные меры предусматривали призрение нищих в монастырях, где лечат больных. С этой целью, с одной стороны, должен быть «приставлен» «добрый дворянин», «подьячий», «дворня», «повар», а с другой — «дохтур», аптекарь, «лекарь с тремя-четырьмя учениками». Возможно, это один из первых проектов «социального обслуживания» по европейскому образцу с сочетанием добровольной и профессиональной помощи. Что касается финансирования, то предлагалось сочетание и государственных и добровольных пожертвований, «а однем и крестьянскими доходами... не прокормить». Законодательные вопросы требовали своей особой проработки, и здесь ставятся только основные проблемы. Среди них важнейшие: «о мнимых приходских нищих», об отношении к «дворовым» и бывшим крестьянам и о бесплатном их лечение, о призрении инвалидов, «изувеченных» не на «государьских службах».

Как важнейшая превентивная задача по локализации профессионального нищенства, в проекте находит отражение такая проблема, как обучение нищенских детей, «робят и девок». Они должны были обучаться не только наукам, таким, как «цифирным», «фортификации» и другим, но и определенным ремеслам: шелковым, суконным, часовым и т. д. Эта мера была направлена на то, чтобы «многие тысячи людей могли б хлеб свой тем заживать», и активизировать рост отечественных товаров, за которые платили в то время «золотом и серебром». Здесь же вновь возвращаются к организационным вопросам о смирительных домах, больницах, школах как институтах поддержки и защиты. Многие идеи, заложенные в данном документе, вновь с особой силой прозвучат в проектах XVIII в. Ф. Салтыкова, А. Курбатова.

ф. Салтыков, неоднократно бывавший в Англии и Голландии, изучая опыт общественного обустройства, предложил в 1714 г. проект — «Изъявление прибыточныя государству». В нем особо выделялись мероприятия по содержанию нищих и сирот. Объединение нищих и сирот в единую клиентеллу обусловлено необходимостью решения текущих задач по локализации профессионального нищенства, а также недопущения его распространения и «воспроизводства» через «институт детства». Эта одна из причин, почему проблемы вспомоществования и специального образования и воспитания рассматривались вместе и неразрывно друг от друга.

Основные подходы к общественному призрению Ф. Салтыков брал из практики английского законодательства викторианской эпохи, когда ведущей формой призрения являлся приход. Ориентация на более раннюю практику английского призрения XVII столетия связана с тем, что государство не могло себе позволить из-за бюджетного дефицита и отсутствия целенаправленных финансовых источников для различных форм призрения более передовые цивилизационные способы поддержки (общественный налог на бедных, институты открытого и закрытого призрения). Поэтому секуляризацию монастырских хозяйств в России и их реорганизацию предполагалось проводить в русле западноевропейского опыта, но с учетом российской специфики.

Ф. Салтыков предложил сирот и нищих от «самыхъ младенческих лет до двадцать лет» во всем государстве обустраивать в церковные приходы и возложить на них призрение за нуждающимися. Значит, нужно было строить дополнительно «кельи» при церквах, в которых содержались бы сироты и нищие. Предполагалось, что на приход из 200-300 человек должно приходится не более 3-4 нищих, за которыми будут закреплены «к смотрению» церковные старосты, определенная комиссия, состоящая из «лутчих и богатых люди» и двух-трех его помощников. Приходы должны были обеспечить для сирот и нищих «пищу и платье сиротское», «постели и тепло». Финансирование предполагалось за счет приходов, а церковным старостам разрешалось для содержания нищих и сирот, их «питалища и в прочих потреб» в воскресные дни после обедни «ходить с блюдом и просить милостыню». Следуя традициям «трудовой помощи», заложенной еще в Стоглаве, автор предлагает, чтобы «увечные без одной руки или ноги, или без обоих, или иные какие увечья, но только они некоторую бодрость и здравие тела имеют» смотрели бы за малолетними и больными и тем самым отрабатывали свой хлеб прихожанам.

Особые мероприятия предусматривались для организации и попечения «зазорных» младенцев, сирот; если «вдова или девка обрюхает и родит», то отец ребенка должен «питать его до самого возраста», совершеннолетия. В том случае, если «отец мощь» такую не имеет, то младенца отдавали в приход, а с отца необходимо брать от 2 до 5 р. Сироты, поступая в приход, должны не только находиться на его иждивении, но и обучаться «словесному, читать и писать». После обучения чтению и письму они направлялись в «главные госпитали», где происходило их дальнейшее обучение и получение профессиональных навыков. Ф. Салтыков предлагал различные программы обучения для мальчиков и девочек. Программа «мужеского пола» предусматривала пятнадцать дисциплин, среди которых:»часового дела», «токарного дела», «епонскаго лакового дела», «ломового дела», а также сведущие «мануфактурным, рукодельным делам, воинских, градских делах». Для «женскаго пола» предусматривалась программа по двенадцати дисциплинам: шить, ткать, плести кружева, прясть и т. д. В профессиональном воспитании сирот виделось не только одно из средств ликвидации нищенства, «они из нищеты своей пройдут в нарочитое состояние», но и подготовки для государственных нужд «рачительных людей», приносящих прибыль государству. В целом же проект Ф. Салтыкова по многим аспектам совпадает с проектом 1682 г., но в отличие от своего «предшественника» он не предлагает оперативных решений по локализации всех форм профессионального нищенства, а строит стратегию помощи, исходя из дальних перспектив.

Несколько в ином ключе организация общественного призрения виделась Алексею Курбатову. В своем проекте он предлагает организовать специальный «кабинет-коллегиум», который наряду с другими вопросами занимался бы проблемами общественного призрения. При этом он использует как догматический, христианский опыт, так и опыт «попечения» европейских государств. «Божие милосердие» в рамках государственного попечения им предлагалось осуществлять над «колодниками», сидящими по тюрьмам. «Кабинет-коллегиум» должен разбираться с запросами нуждающихся в тюрьмах, определением среди них «невинно страждущих». В деле организации призрения нищих и предохранительных мер по предотвращению нищенства А. Курбатов предлагал ряд мероприятий административного характера, связанных с законодательными регламентациями. С этой целью необходимо было издать ряд указов о том, чтобы в «городах всего государства» построить госпитали для «больных, раненых солдат, бедных, бездомовых людей».

Не оставалась без контроля и церковь, если она имела «достаток», то обязана была строить «каменные щпитали» «ради больных и нищих». Однако государство должно разрешить церкви в случае необходимости использовать дополнительные финансовые средства «из наема» торговых лавок и погребов.

В проекте о Кабинет-коллегиуме А. Курбатова просматриваются первые шаги в области государственного администрирования, когда дело общественного призрения должно было контролироваться и осуществляться непосредственно государственной властью. (Этот вопрос будет дискутироваться вплоть до 1917 г., когда при Временном правительстве организуется Министерство общественного призрения.)

Идея реформирования монастырской системы помощи и поддержки на основе секуляризации хозяйства рассматривалась не только с позиций и тенденций западноевропейского опыта. Предпринимаются попытки реорганизации монастырского попечительства о нищих и больных, исходя и из древнерусских традиций, законодательства времен Владимира. Сторонником такой идеи выступал И. Т. Посошков.

В своей книге Посошков предлагает освободить «пресвитеров» от землепашных работ, оставляя им возможность сосредоточиться на своих исконных христианских задачах, служении Богу. Однако понимая, что в условиях нового времени нельзя ущемлять интересы государства, в своей программе он стремится решить два главнейших вопроса: финансирование монастырей и призрение нищих. Эти два «столпа» нового подхода к монашеству следует решить в соответствии с веяниями времени.

Свое предложение вернуться к десятине Посошков обосновывал тем, что этот вид налога складывается из хлебного прихода крестьян, который остается у них и помещиков после того, как они рассчитаются с государством. Такое обложение следовало на все другие натуральные продукты: скот, мед, масло, яйца и «во всякие прибытки». Эти средства, по его мнению, надо направлять на монастырские нужды, а также «тот хлеб употреблять нищим и странным на пропитание». Согласно его предложениям, нищие и больные должны жить в специально построенных для этих целей больницах и богадельнях, а они, в свою очередь, должны быть во всех административных единицах: городах, селах, погостах в зависимости от прихода «или как о том изволение царское состоится». Понимая ограниченность финансовых средств на дело призрения и ведения монастырского образа жизни, И. Т. Посошков предлагает сдавать в аренду, отдавать в «наймы» монастырские земли, а полученные деньги пускать на «церковное строение и нищим больницы».

Рассматриваются им и вопросы превентивного характера, связанные с крестьянским обнищанием в результате неурожая или пожара. И. Т. Посошков предлагает на государственном уровне заставить крестьян строить дома «гнездами». Согласно таким мерам, можно было не только осуществить помощь соседям, но и не дать распространиться огню на близлежащие строения.

В конце XIX в. А. Брикер, в целом оценивая реформаторскую деятельность И. Т. Посошкова, отмечал, что он стоял на традиционно христианских позициях, веруя в «заступничество нищих перед Богом». Тем не менее его взгляды соответствовали эпохе Просвещения, а его идеи относительно реформирования духовенства совпадали с мнениями правительства.

Как нам представляется, довольно интересными являлись подходы Петра I к реформированию общественного призрения. У него в отличие от вышеперечисленных авторов не было какой-либо отдельной работы, однако множество записок, поправок к указам дает представление о своеобразии видения вопросов социальной патологии, защиты и поддержки. Видимо, можно сказать, что в своих подходах он опирался на труды И. Т. Посошкова, Ф. Салтыкова, и все же у него было и собственное видение проблемы. Причем его представления тесно связаны с практическим воплощением в жизнь. В секуляризации монастырских земель Петр I видел механизм для решения текущих. задач, а именно вопросов попечения о ране