Уничтожение судов, запасов и средств обороны

Получив от генерала Стесселя лично подтверждение факта посылки письма к генералу Ноги, командовавший отдельным отрядом броненосцев и крейсеров в Порт-Артуре контр-адмирал Вирен сделал все необходимые распоряжения по уничтожению судов, секретных книг и документов. Подготовительные ко взрыву судов работы были выполнены еще вскоре после того, как со взятием японцами горы Высокой 23 ноября суда отряда были потоплены и расстреляны 11-дюймовыми неприятельскими снарядами. Советом всех командиров судов, флаг-инженер-механика, корабельного инженера и минных офицеров, под председательством свидетеля, контр-адмирала Вирена, решено было употребить для этого от 6 до 8 зарядных отделений мин Уайтхеда на каждый корабль, разместив их по две мины под кормой у дейдвудных валов по возможности под башнями больших орудий и в машинном, и котельном отделениях. Для дополнительных взрывов имелись наготове два минных катера с минами Уайтхеда. Вся подготовительная работа была поручена минным офицерам под общим наблюдением командира броненосца «Полтава», капитана 1 ранга Успенского, на ответственности каждого командира лежало проверить, чтобы работа эта была выполнена.

Отдав приказ взрывать суда, контр-адмирал Вирен приказал вместе с тем портить и орудия, подрывая их небольшими зарядами или наливая в канал их кислоты. Всю ночь на 20 декабря до восхода солнца слышались взрывы, некоторые суда горели, а на береговых укреплениях многие офицеры и нижние чины, несмотря на приказание начальника укрепленного района ничего не портить, все-таки как могли портили орудия, сжигали заряды, бросали в воду и зарывали снаряды.

Командиром Порт-Артура, контр-адмиралом Григоровичем отданы были распоряжения потопить портовые суда, плавучие средства и уничтожать склады минного городка, мастерские, орудия, флаги и документы. Броненосец «Севастополь» утром 20 декабря оттянулся от берега на глубину 25 саженей, открыл кингстоны и, опрокинувшись на правую сторону, затонул на глубине. [698]

Бывший интендант крепости подполковник Достовалов свидетельствует, что о сдаче крепости узнал в ночь с 19 на 20 декабря, но приказания уничтожать припасы и вещи не получал.

Равным образом не получал распоряжения о порче орудий, снарядов и всего, что не должно было достаться врагу, и начальник обороны восточного фронта генерал-майор Горбатов-ский, получивший официальное уведомление о сдаче крепости в 7–7 часов 30 минут вечера 19 декабря в письме подполковника Дмитревского капитану Степанову.

Бывший начальник штаба укрепленного района генерал-майор Рейс отозвался запамятованием, было ли отдано распоряжение об уничтожении складов имущества, но вместе с тем показал, что большая часть ручного оружия сдана в испорченном виде, так как нижние чины, складывая ружья, ломали их о землю, что крепостные орудия были испорчены взрывами пироксилиновых шашек; что часть снарядов была брошена в воду или закопана в землю и, наконец, что полевые орудия испорчены сбитием прицелов, мушек и т. п. настолько, что не могли быть употреблены в дело ранее исправления в арсеналах.

Факт неотдачи распоряжения о порче фортов, орудий и имущества подтверждается показаниями:

контр-адмирала Лощинского, который от генерала Белого узнал, что до окончания переговоров о сдаче ничего не приказано портить;

генерал-майора Ирмана, что, хотя приказано было свыше ничего не портить, тем не менее войска западного фронта портили свои полевые орудия, убивали ценных лошадей, рубили седла, выбрасывали в море револьверы и т. д.;

генерал-майоров Семенова и Мехмандарова, из которых последний показал, что узнав о сдаче крепости, распорядился, чтобы в батареях вверенного ему 7-го Восточно-Сибирского стрелковой артиллерийской дивизии портилось и уничтожалось все, что возможно, но вскоре получил приказание ничего не портить;

генерал-лейтенанта Никитина, что никаких приказаний о порче орудий он от начальника укрепленного района не получал, но отдал такое распоряжение самостоятельно, вследствие чего часть полевых пушек и снарядов была сброшена в море, трубки отвинчивались, нарезы орудий сбивались зубилами, каналы травились кислотами, лошади убивались, седла ломались, хомуты резались и амуниция жглась, и [699] исполняющего должность начальника штаба 7-й Восточно-Сибирской стрелковой дивизии капитана Голованя, что распоряжения генерала Стесселя об уничтожении всякого имущества в период от решения сдать крепость до подписания капитуляции в штабе 7-й дивизии получено не было.

Бывший комендант крепости генерал-лейтенант Смирнов, между прочим, показал, что когда начальник артиллерии крепости генерал-майор Белый, получив от полковника Рейса уведомление о приказании генерала Стесселя испортить 10-дюймовые орудия, обратился к последнему за подтверждением такового, то генерал Стессель отменил это свое распоряжение.

Генерал-лейтенант Фок, в свою очередь, показал, что он никаких распоряжений относительно порчи орудий не делал, но их портили, а снаряды бросали в море. О посылке парламентера он приказал уведомить генерала Горбатовского для объявления о том войскам, а утром 20 декабря отдал распоряжение не открывать огня.