Исходный пункт развития русской

Исходный пункт развития русской

Философии

 

Прежде всего надо определиться с исходным пунктом развития русской философии.

Как ставится вопрос?

 

I. Русская философия начинается с утверждения

православия

Данной точки зрения придерживаются М.Н. Громов, Н.С. Козлов, А.Ф. Замалеев, Руденко А.М. и Несмеянов Е.Е.[1] и др.  

"Первые опыты русской философии, — пишет А. Замалеев, — восходят к древнекиевской эпохе и связаны с христианизацией Руси. Философия не могла зародиться в недрах славянского язычества. Как бы ни была своеобразна и содержательно богата автохтонная мифология древних русичей, она все же оставалась чисто «стихийной религией» с неразвитым дуализмом божественного и природного. Мир для нее выступал лишь как обиталище богов, духов: за каждой вещью стояло свое особое божество, поклонение которому заслоняло познание этой вещи. В лоне славянского язычества не могла сложиться не то что философия, но даже просто секуляризованное мировоззрение"[2]. Примерно то же самое говорят и Руденко А.М. с Несмеяновым Е.Е. Так, решая вопрос о периодизации русской философии, они выделяют ранний ее период и включают туда, как ни странно, материалистическую философию XVIII века[3].

То же самое говорит В. Шаповалов.

"Философские запросы присутствовали в русской культуре задолго до времени философского пробуждения. Они ярко представлены и в культуре Киево-Новгородской Руси, и Московской Руси, и России XVIII в. Длительное время философское содержание существовало в составе целостного культурного комплекса — русско-византийской духовности (см. следующую главу). Он сложился под влиянием православно-греческого наследия, впитал в себя особенности исторического развития России"[4].

IV. Русская философия начинается с утверждения

Язычества

"Философия — пишет А. Замалеев, — не могла зародиться в недрах славянского язычества. Как бы ни была своеобразна и содержательно богата автохтонная мифология древних русичей, она все же оставалась чисто «стихийной религией» с неразвитым дуализмом божественного и природного. Мир для нее выступал лишь как обиталище богов, духов: за каждой вещью стояло свое особое божество, поклонение которому заслоняло познание этой вещи. В лоне славянского язычества не могла сложиться не то что философия, но даже просто секуляризованное мировоззрение"[17]. Примерно то же самое говорят и Руденко А.М. с Несмеяновым Е.Е. Так, решая вопрос о периодизации русской философии, они выделяют ранний ее период и включают туда, как ни странно, материалистическую философию XVIII века[18].

P.S. 1. Вот эти утверждения, что "в лоне славянского язычества не могла сложиться не то что философия, но даже просто секуляризованное мировоззрение" и что материалистическая философия относится ими к "преддверию" философии сильно напрягают. Если понятие философии авторы связывают с каким угодно мышлением, но только не с материалистическим, то это значит, что для сущности русской философии материалистическая традиция имеет самое малое значение. Такие утверждения только доказывают, что они складываются в русле современной государственной идеологии, которая отдает предпочтения не какой-либо, а религиозной культуре, что несправедливо по отношению к светской и языческой культурам.

Обратить внимание на то, что современные исследователи искажают картину. Так, напр., в уч. пос. для вузов "Шаповалов В.Ф. Основы философии. От классики к современности", 1999" в разделе 6 есть Глава II "Русская духовность до XIX века" (с. 262-274), где говорится, что "Русская духовность есть особый культурный комплекс, сложившийся под влиянием православно-греческого (византийского) наследия и определявший основные черты духовно-культурной Киево-Новгородской и Московской Руси, а также не утративший своего значения в последующие периоды истории России, вплоть до наших дней"; что "русская духовность включила в себя совокупность религиозных, философских, эстетических, этических идей, представлений и образов, основанных прежде всего на наследии античности и патристики (святоотеческой литературы)", что "русская духовность ведет свое начало от времени принятия православно-христианской веры — «крещения Руси» в 988 г." (С. 262-263). Между тем, он (род. в 1948 г.) закончил филос. фак-т МГУ, доктор философских наук, профессор МГУ, академик Международной академии россиеведения, действительный член Философско-экономического ученого Собрания. Вся глава посвящена только религиозной духовности, как будто там не было эпохи двоеверия, как будто не сохранились до сих пор (и теперь не усиливают своего влияния) элементы языческой культуры, как будто не было там светской культуры.Ведущее положение религиозной культуры вовсе не означает, что в средневековой культуре не было языческой и светской культур и соответствующих им форм духовности...

P.S. 2. Ошибка теоретиков, признающих, что философия возникла в эпоху православия, лежит в самом ракурсе рассмотрения проблемы. Они берут во внимание процессы, где православие распространилось всего сильнее, — в среде прежде всего русского населения. Здесь, действительно, влияние православной культуры значительнее, рассуждения православных более яркие, а рассуждения язычников — приглушены, затерты, раздавлены. И все-таки данный факт не является признаком, что в недрах славянского язычества не может зародиться философия. Это доказывается тем, что на национальных окраинах страны, особенно у северных народов, где влияние православия оказалось слабее, ярче просвечивает именно языческая картина мира, хотя эти народы стояли на более низкой ступени развития... Следовательно, дело в ракурсе рассмотрения проблемы, ведь ракурс включает в себя обстоятельства места и времени... (См. дальше: Лосев. Античная философия истории, глава III "Мифологическое время и мифологический историзм", с. 31 и дальше.)

Рассмотрим этот вопрос более подробно.

 

Язычники поклонялись духам и богам. Они делили мир на три горизонтальных уровня — Верхний Мир (ВМ), Средний Мир (СМ) и Нижний Мир (НМ), и на каждом из этих уровней имелись свои духи и боги. При этом на среднем уровне духи и боги обретали вид живых предметов, а на нижнем — мертвых предметов. Но важно не это. Важно то, как они соотносили друг с другом средний и нижний уровни мира.

Интерпретация времени

Современники утверждают, что «время имеет обратный ход только под пером писателей-фантастов. Реальная же история не знает возвратных ходов, время течет только в одном направлении — от сегодняшнего дня в день завтрашний. Поэтому в историческом исследовании невозможно поставить эксперимент — посмотреть, как потечет процесс при сходных или измененных начальных условиях и при ином выборе траектории общественного развития». 

Язычники соглашаются с тем, что время течет от прошлого через настоящее к будущему, но объясняют проблему тоньше. Они добавляют к указанному утверждению, что процессы, совершающиеся в мире, не исчерпывается этой характеристикой времени. По их представлениям время движется от прошлого к будущему лишь на среднем уровне мира. На нижнем же уровне все обстоит иначе: время тут идет в противоположном направлении — от будущего через настоящее к прошлому. Следовательно, время как таковое, говорят они, противоречиво, и в каждый данный момент оно движется, одновременно, в противоположные стороны. (Сравнить соотношение жизни и смерти!)

Интерпретация пространства

По убеждениям язычников, человек может сжи-мать и разжимать пространство.

Суть взгляда в следующем.

«Герой мифа или сказки, собираясь переселиться в другой конец мира, «сжимает» все свои владения, включая дом, стада, угодья до такого размера, что их можно поместить в дорожную сумку или в маленький ручной ларец. А прибыв в нужное место, опять «расширяет» все до натуральной величины как бы демонстрируя, что макромир в определенной системе пространственно-временных связей может восприниматься как микромир, и наоборот».

Времени и пространства

Из представлений о времени и пространстве родилась оригинальная концепция их взаимосвязи.

«В мифах и сказках многих народов повторяется такой эпизод: герой попадает в незнакомое (неземное?) место, проводит там день или ночь, а когда возвращается в свое селение, не находит ни дома, ни родных, ни друзей. Оказывается, что за день его отсутствия родной мир постарел на тысячу лет и стал для него чужим: никто его не помнит, и он здесь никому не нужен». Таким образом, удаляясь от повседневного, обыденного понимания пространства и времени, наши древние сородичи сформулировали, в сущности, положения теории относительности, до которых мы дорастаем лишь теперь.

И «антимир»

По мнению язычников, «если обитатели живого и мертвого миров войдут меж собою в физическое соприкосновение, то в мире, куда было совершено вторжение, случится либо катастрофа (чаще всего эпидемия) либо возникнет новое качество. То есть происходит по существу то же, что бывает при столкновении обычной частицы с античастицей: аннигиляция (взрыв) и появление новой частицы». «При соприкосновении мира живых и мира мертвых смерть может аннигилировать в рождение, а рождение — в смерть, что лишний раз подтверждает относительность языческого понимания живого и мертвого.

Особенно любопытно, что, по мнению сибирских аборигенов, мертвые в Нижнем мире считают себя живыми, а нас мертвыми и так же бояться нас, как мы их».

В этой мысли заключено глубокое содержание, хотя и в символической форме. Во-первых, главной частью человека, состоящего из души и тела, является душа. Но в среднем мире она обременена телесной оболочкой. Лишь в нижнем мире эта телесная оболочка исчезает, растворяясь в космосе, а душа освобождается, вступает в сферу чистого бытия, и таким способом предоставляет возможность стать человеку по-настоящему живым. Во-вторых, в умéрших поколениях заключен опыт, значительно превосходящий опыт живых людей. И если жизнь оценивать через накопленность опыта, то, без сомнения, разносторонность и мудрость ушедших поколений окажется несоизмеримой с богатством опыта современного человека. Таким образом, соотношение среднего и нижнего уровней мира язычники представляли как «мир» и «антимир», в этом смысле их интерпретация была достаточна близкой к интерпретации современной науки.

Все это доказывает, что язычники, хотя и поклонялись духам и богам, но это не мешало им строить философскую картину мира. Причем их картина мира, на мой взгляд, нисколько не уступает картине мира православного богословия...

Вывод

Вопрос об исходном пункте развития русской философии напоминает вопрос, с какого времени начинается развитие растения? Зерно или семя растения, брошенное в землю, "еще не есть само растение, хотя и содержит его в себе в неразвернутом виде. И само растение еще не есть ни его расцвет, ни его гибель, ни его ствол, листья и цветы, хотя все это уже содержится в семени или зерне в неразвернутом виде"[19]. Но растение развивается. И "каждый последующий момент становления или движения этого семени будет постепенно развертывать то, что скрыто дано в самом начале"[20].

Точно так же дело обстоит и с философией.

Есть история мысли, которая развивается через литературу и искусство, науку и философию, и в конечном итоге ей неважно, в какой период исторического времени взойдут ростки этих семян. Важно, что в самой последней форме растения будут содержаться все предшествующие стадии его становления. Если философия еще не объявила себя, то это не значит, что ее нет вообще; она есть, только существует в неразвернутом виде; и когда мысль материализует себя в привычной нам форме философии, в философии уже будут содержаться все предшествующие стадии ее созревания.

Не важно, если кто-то утверждает или отрицает вывод, что движение русской философии начинается с языческой эпохи, с утверждения православия, с XVIII или XIX веков; важно, что движение русской философии дало знать о себе в том или ином ее содержании или форме, и уже поэтому включило их в свой генетический код, и этот "код" будет давать знать о себе и в настоящем, и будущем, его станут находить и в прошлом, и в " прологе "[21], и в " исходном пункте ", и в эпоху господства языческой культуры, и в эпохи господства религиозной и светской культур. Одним словом — везде, где будет появляться или исчезать русская философия. Как в движении растения постепенно или через скачок[22] развертывается то, что скрыто дано в самом его зародыше, так и в движении русской философии будет непременно являться то, что скрыто дано ей в самом начале.

Например, уже в самом своем зародыше, родовое сознание человека  раздваивается на рационалистический и иррациональный типы, и проявления этого раскола будут непременно сопровождать как развитие языческой, религиозной и светской культур, так рождение и умирание философских систем. Эти стороны, как известно, не существуют отдельно друг от друга. Они взаимно проникают друг в друга, порождают и отвергают друг друга, и через это превращаются в источник саморазвития родового сознания. Когда сознание социума складывается в период точечного оживления духовной культуры, оно интуитивно тяготеет к использованию возможностей рационалистического мышления. Конечно, в этот момент оно находится в состоянии глубокого кризиса и выглядит как возможность, не имеющая сил стать действительностью, но при этом сохраняется надежда, что в рационалистическом мышлении скрыты ростки будущего родового сознания, если оно избавится, как бы сказали масоны, «от первородного греха», т.е. от прежней формы рационализма. Когда же сознание социума формируется в условиях крайней неустойчивости культуры, в минуты опасности для ее существования, оно кардинально меняет направленность своей эволюции и начинает интуитивно тяготеть к использованию возможностей иррационального мышления. В такие периоды его носители не могут не признать факта, что иррациональное мышления находится в состоянии кризиса, но вместе с тем не теряют надежды на перспективу. Они полагают, что хотя это мышление и имеет вид возможности, не имеющей сил стать действительностью, но потенциально в нем содержатся ростки будущего родового сознания, остается лишь избавится от недостатков прежней формы иррационализма. Естественно, что история подобных тяготений сознания невероятно запутана. В ней обнаруживается множество их различных комбинаций, в том числе и таких, в которых дело не обошлось без крайностей. Из истории известно, что победа рационалистических устремлений никогда не была простой, и когда это случалось, она зачастую перерастала в прямое и грубое обожествление возможностей разума и, следовательно, науки[23], но такой же непростой была победа иррационалистических установок, и минуты их торжества частенько превращались в неоправданное временем обоготворение разнообразных форм веры, чувства и мистики. 

Исходный пункт развития русской

Философии

 

Прежде всего надо определиться с исходным пунктом развития русской философии.

Как ставится вопрос?