Дополнительный материал к теме 2.

 (Выдержки из книги "Современная психотерапия") Г. Мосак

Другие системы

Часто студенты спрашивают: “Вы, адлерианцы, тоже верите в секс?”. Вопрос не всегда задается шутливо. З. Фрейд наделял секс главным мотивом поведения. А. Адлер же относился к сексу как к одной из нескольких задач, которую индивидууму требуется решить. З. Фрейд использует эзотерический жаргон, а А. Адлер предпочитает язык здравого смысла. Это отражено в одной истории о том, как один психиатр выговаривал после лекции А. Адлеру, очерняя его подход критикой: “Вы говорите только простые истины”, на что А. Адлер отвечал “Я бы хотел, чтобы больше психиатров так поступало”^*.

А. Адлер и неофрейдисты

Как-то А. Адлер провозгласил, что он более заинтересован в том, чтобы выжила его теория, а не в том, чтобы в памяти людей сохранилась связь созданной им теории с его именем. Его желание явно было исполнено. При обсуждении влияния А. Адлера на современную психологическую теорию и практику, Генри Элленбергер (1970) высказал свое мнение: “Не так легко найти другого такого автора, как А. Адлера, у которого было столько всего позаимствовано без упоминания его имени”. Многие неофрейдисты приписывают А. Адлеру влияние на свои работы. В своей последней книге, Карен Хорни (1951) писала о “невротической амбиции”, “потребности совершенства” и “категории власти”. “Все стремления к славе в общем случае заключают в себе достижение большего знания, мудрости, достоинства или силы, которые присущи человеческой сущности; все они направлены на абсолют, безграничное, бесконечное”. Те, кто знаком с трудами А. Адлера о невротическом стремлении к совершенству, подобию бога, сразу же будут поражены сходством точек зрения.

К. Хорни (1951) отказывается от пессимизма З. Фрейда, от “его неверия в человеческую доброту и личностный рост”, предпочитая точку зрения А. Адлера, что человек может расти и может “стать вполне приличным человеческим существом” и что человеческие возможности “ухудшаются, если отношения с другими, а, следовательно, и отношение к самому себе, нарушены, и продолжают быть таковыми”.

Другие также заметили сходство между теориями К. Хорни и А. Адлера; обозреватель одной из книг К. Хорни написал, что Карен Хорни всего лишь написала новую книгу Альфреда Адлера (Farau, 1953).

Теории Эриха Фромма также выражают взгляды, сходные с взглядами А. Адлера. Человек Э. Фромма - это человек осуществляющий выбор. Отношение матери при воспитании ребенка имеет первостепенное значение. Жизнь воспитывает чувства бессилия и тревоги. Патрик Мюллау указывает, что:

“Согласно Э. Фромму, единственным адекватным решением является построение взаимоотношений с человеком и природой, главным образом с любовью и продуктивным трудом, что укрепляет личность в целом, поддерживает ее чувство уникальности, и в то же время, дает чувство принадлежности, чувство единства и общности судьбы с человечеством”.

Хотя Гарри С. Салливан в большей степени, чем А. Адлер, уделял внимание психологии развития ребенка, тем не менее, “человек” Г.С. Салливана на протяжении жизни действует сходным образом с человеком А. Адлера. Так, например, Г.С. Салливан говорит о “действиях безопасности” (security operations) личности, прямой перевод “Sicherungen” А. Адлера и Лене Греднера. Его дихотомия “хорошего меня” и “плохого меня” сходна с тем, что описано адлерианцами.

Было отмечено так много совпадений между А. Адлером и неофрейдистами, что Гарднер Мерфи подвел итог: “Если такой способ аргументации правилен, то невроз должен быть главной характеристикой человека при индустриализме, пункт, вызывающий недоверие у многих последователей З. Фрейда, и в особенности, у того ответвления школы З. Фрейда (К. Хорни и ее сторонники), которое большей частью училась у А. Адлера”. Фриц Вительс предложил, что неофрейдистов будет гораздо правильнее называть “неоадлерианцами”, а исследование Хайнца Ансбачера наводит на мысль, что многие традиционные последователи З. Фрейда согласились бы с ним.

А. Адлер и К. Роджерс

Хотя терапии А. Адлера и Карла Роджерса диаметрально противоположны, их теории имеют много общего. Обе они феноменологические, холистические и ориентированные на цель. Оба подчеркивают способность к творчеству и изменению. В качестве иллюстрации приведем следующие постулаты К. Роджерса:

1. Организм реагирует как организованное целое на феноменологическую область…

2. Наиболее выигрышная точка для понимания поведения - исходить из внутренней точки зрения индивида на самого себя.

3. Организм реагирует на окружение в зависимости от того, как он переживает и воспринимает…

4. У организма одна основная тенденция и стремление – актуализировать, поддерживать и обогащать себя.

Большая часть из ранних исследований, проведенных в рамках клиент-центрированной терапии, использовали в качестве критерия измерения расхождение между Я-концепцией и Я-идеалом. Адлерианцы описали бы расхождение между Я-идеалом и Я концепцией как меру чувства неполноценности.

А. Адлер и А. Эллис

В этих двух когнитивных теориях много общего. То, что А. Адлер называет “базисными ошибками”, Альберт Эллис называет иррациональные убеждения или установки. Они оба придерживаются мнения, что эмоции, в действительности являются формой мышления, что люди создают или контролируют свои эмоции, контролируя свое мышление. Поэтому человек является не жертвой своих эмоций, а их создателем. Сходен их подход к психотерапии, они (1) принимают сходную уважительную позицию по отношению к мотивации бессознательного, (2) бросают вызов иррациональным идеям пациента (базисным ошибкам или интернализированным суждениям), (3) подвергают пациента контрпропаганде, (4) настаивают на действии и (5) постоянно поощряют пациентов принять ответственность за направление своих жизней в более позитивные русла. Последняя фраза, по всей видимости, отражает основное разногласие между А. Адлером и А. Эллисом. На вопрос “Что является “позитивным?” - у них разные ответы.

А. Эллис утверждает:

“Там, где А. Адлер пишет, что: “Все мои усилия направлены на увеличение социального интереса пациента”, - рациональный терапевт предпочел бы сказать: “Большая часть моих усилий направлена на увеличение у пациента интереса к самому себе”. Он предполагает, что если индивидуум обладает рациональным интересом к самому себе, то из этого и биологически и логически следует, что он так же будет стремиться обладать высокой степенью социального интереса.

А. Адлер и другие системы

Многими авторами были отмечено большое количество точек совпадения и расхождения между А. Адлером и мыслителями-экзистенциалистами. Филис Боттом написал в 1939 году, что “Адлер был первым основателем экзистенциальной психологии”. Поскольку экзистенциальная психология является не школой, а точкой зрения, то сложно провести сравнение, но заинтересованный читатель может открыть для себя в статье под редакцией Х. Ансбачера линии преемственности между А. Адлером и современной экзистенциальной мыслью.

Не вызывает сомнений признание А. Адлера одним из самых ранних гуманистических психологов. Эллис оказывает дань уважения А. Адлеру как “одному из первых гуманистических психологов”. Абрахам Маслоу опубликовал пять статей в адлерианских журналах на протяжении 35 лет. Как мы уже видели, при слабом понимании вклада А. Адлера, многие из его идей были позаимствованы гуманистическими психологами. От “Модели человека как соединение частичных функций”, которую поставил под сомнение Джеймс Бьюдженталь, адлерианцы отказались почти полвека назад. Бьюдженталь предполагает: “Основополагающим для нового гуманистического движения в психологии является концепция человека, которая заключается в представлении о том, что человек - процесс, который заменяет сумму его частичных функций”. Мы можем сравнить это предположение с предположением Р. Дрейкурса: “Целое представляет собой большее, чем общая сумма его частей; поэтому оно не может быть объяснено каким-либо количеством качеств, и может быть понято только как неделимое целое в движении к цели”. Среди других признают свой долг перед А. Адлером Виктор Франкл и Ролло Мей высоко оценили вклад А. Адлера. В. Франкл писал: “То, что он [Адлер] … достиг и совершил, не менее значимо, чем переворот Коперника…Помимо этого, в значительной степени А. Адлера можно считать экзистенциальным мыслителем и предшественником экзистенциального психиатрического движения”; Р. Мей пишет следующее: “…Я ценю А. Адлера все больше и больше…Мысли А. Адлера, о которых я узнал, когда мы вместе с ним обучались летом 1932 и 1933 в Вене, косвенным образом привели меня в психологию, и оказывали большое влияние на появившиеся позднее труды Г.С. Салливана и Вильяма Алансона Уайта, и других”.

Альберт Эллис отмечал близость своей рационально-эмотивной психологии с индивидуальной психологией А. Адлера. Абрахам Маслоу писал: “Я год за годом убеждаюсь в правильности идей Адлера. По мере накопления фактов, его образ человека находит все большее подтверждение. Я должен сказать, что в одном отношении время еще не коснулось его. Я имею в виду его акцентирование идеи холизма”.

История

Предшественники

Настойчивость А. Адлера в том, что нельзя изучать людей в изоляции, а только в их социальном контексте, до этого было выражено Аристотелем, который относился к человеку как к zoon politicon, к политическому животному. Он относил свое описание типов личностей к юмористической теории Гиппократа, но после 1927 уже более не упоминал о нем. Как указывают и Элленбергер и Х. Н. Симпсон, у А. Адлера проявляется сходство с философией стоицизма. Другие комментаторы указали на сходство трудов А. Адлера с философией И. Канта, особенно в отношении категорического императива, частной логики и преодоления. А. Адлер и Ф. Ницше часто подвергались сравнению. Во многих работах отмечалось сходство в использовании концепции стремления к власти. Однако А. Адлер говорил об этом в смысле нормального стремления к компетенции, тогда как Ф.Ницше упоминал эту концепцию, имея ввиду то, что А. Адлер назвал бы “бесполезной стороной жизни”. Ф. Ницше выделял понятие сверхчеловек, а А. Адлер говорил о равенстве. Более того, А.Адлер выделял социальное чувство, понятие совершенно чуждое философии Ф. Ницше.

На протяжении всей истории философы пытались одолеть проблему сознания и тела. На рассвете современной научной эры рационалистическая и эмпирическая школы постоянно давали объяснения связи между сознанием и телом. В области психологии этот вопрос оставался в относительно дремлющем состоянии и испытал ренессанс, когда психологи и психиатры обратились к исследованию психосоматических синдромов. Были выдвинуты психосоматические и соматопсихические гипотезы для того, чтобы объяснить, каким образом эмоции могут оказывать влияние на создание симптомов и как состояние тела могут вызвать эмоциональное или психическое заболевание. А. Адлер отказывался от такого разделения. Подобно Курту Левину, он отказался от категоризации и дихотомии. Подобно Яну Сматсу, он был холистиком. Согласно представлениям А. Адлера личность может быть понята только как целая, неделимая единица. Изучать человека, разлагая на атомы, значит не постигнуть полностью природу человека. Согласно А. Адлеру вопрос стоит ни “Как сознание воздействует на тело?”, ни “Как тело воздействует на сознание?”, а скорее “Как личность использует тело и сознание при достижении целей?”. Хотя книга А. Адлера “Изучение неполноценности органа и его психической компенсации”, в которой А. Адлер выражает каузальную точку зрения, как может показаться, противоречит вышеуказанным утверждениям, эта крайне оригинальная теория была сформулирована в течение того периода, когда А. Адлер был членом кружка З. Фрейда. Позднее он добавил субъективный фактор: “Поэтому, можно было бы предположить, что для определения того, где лежат интересы ребенка, нам нужно только выяснить, какой орган является дефектным. Но не все так просто. Ребенок воспринимает факт неполноценности органа не так же, как его видит внешний наблюдатель; он модифицируется исходя из существующей схемы восприятия индивида”. (Adler, 1969)

Возможно, самое большое влияние на А. Адлера оказала “философия” “как будто” (as if) Ханса Вайхингера. Согласно Х. Вайхингеру, фантазия представляет собой “всего лишь кусочек воображения”, которая хоть и отличается от реальности, имеет утилитарное значение. Как понятие мира, так и понятие себя – субъективны, то есть, воображаемы, и поэтому, ошибочны. Истина представляет собой “наиболее приемлемую ошибку, то есть, систему представлений, которая дает возможность нам действовать и справляться с любыми вещами наиболее быстро, четко и безопасно, и с минимумом иррациональных элементов”.

И, наконец, в психологии А. Адлера есть религиозный тон. Расположение им на самой вершине его теории ценностей социального интереса присуща традиции тех религий, которые выделяют ответственность человека друг за друга. Действительно, А. Адлер утверждал, что: “Индивидуальная психология - это хорошая религия для тех, кто еще не открыл для себя другую религию”.

Текущий статус

После ее развала в Европе восстановление адлерианской школы стало тяжелой задачей. Личные трудности эмигрантов – последователей А. Адлера – сочетались с существующим психологическим климатом в этой стране. Все еще господствовала экономическая депрессия. Фрейдистская школа удерживала почти монополию, как в области лечения, так и в отношении должностей в медицинских школах. Некоторые последователи А. Адлера отказались от своих убеждений, другие оставались адлерианцами тайно. Однако остальные упорно отстаивали свои взгляды и сохраняли оптимизм. Были основаны местные общества, и 1952-й год ознаменовался созданием Американского общества адлерианских психологов. Появились несколько журналов; главным американским журналом является “Индивидуальная психология”, до этого называвшийся “Журнал индивидуальной психологии”, который сам был преемником “Бюллетеня индивидуальной психологии”, редактором которого в течение многих лет был Р. Дрейкурс. Также Международная ассоциация индивидуальных психологов издает “Информационный бюллетень индивидуальной психологии”.

В Нью-Йорке, Чикаго, Миннеаполисе, Беркли, Сан Луисе, Дейтоне, Толидо, Фт. Ван, Кливленде, Ванкувере, Монреале и Торонто были основаны институты, которые выдавали сертификаты по психотерапии, консультированию и детскому образованию. Индивидуальные курсы и программы обучения предлагаются во многих университетах, таких как, университеты штата Орегон, Аризона, Западная Виржиния, Вермонт, Южный Иллинойс, Де Поля и Колледже Род-Айленда. Степени мастера, основанные на индивидуальной психологии, предлагаются государственным колледжем Боуи и Чикагским институтом Альфреда Адлера, последний должен был в 1984 году начать программу докторантуры в области клинической психологии.

Хотя адлерианская психология уже однажды была охарактеризована как умирающая, поверхностная (т.е. как “эго-психология”) и как пригодная главным образом для детей, именно она сейчас является жизнеспособной психологией, которая первой проложила дорогу к холистическому, феноменологическому, социальному, телеологическому взгляду на человека.

Современный адлерианец может действовать как традиционный клиницист. Но он по-прежнему новатор. Джошуа Байрер стал первооткрывателем в социальной психиатрии и лидером в движении госпиталей на дому. Социальные терапевтические клубы действуют в Клинике психического здоровья Альфреда Адлера в Нью-Йорке и в больнице Святого Джозефа в Чикаго. Р. Дрейкурс дал начало множественной психотерапии и он, Гарольд Моусак и Бернард Шульман оказали содействие ее развитию. Рудольф Дрейкурс, Ася Кадис, Хелене Папанек и Бернард Шульман внесли весомый вклад в групповую терапию. В совместном с роджерианским Центром консультирования при Чикагском университете исследовательском проекте Джон Шлиен, Г. Моусак и Р. Дрейкурс исследовали эффект краткосрочной терапии. Присущие индивидуальной психологии идеи профилактического вмешательства привели к всестороннему участию в области образования. Среди ответственных за применение адлерианских принципов в школе - Манфорд Зонстегард, Раймонд Лове (Лоуи), Брония Грюнвальд, Оскар Хриштенсен, Раймонд Корзини и Лорин Грей. Г. Мосак принял участие в программе, которая ввела адлерианские методы в школьную систему. Все они были студентами Р. Дрейкурса, перенесшего эту традицию из Вены, который и сам внес большой вклад в эту область. По сложившейся традиции, адлерианцев можно привлекать в общественные программы помощи неимущим или они могут направлять свои усилия на изучение таких тем, как наркотики, старение, правонарушение, религия и бедность.

Новую разработку в области образования можно найти в работе Корзини и его коллег. Индивидуальное образование Корзини представляет систему, которая применяет философию А. Адлера к обучению в школе. Современные адлерианцы считают гораздо ближе себе по духу модель развития личности, а не модель болезни. Адлерианцы заинтересованы не в лечении больных индивидов или больного общества, а скорее в переобучении индивидов и переформировании общества таким образом, чтобы все люди могли жить вместе как равные в свободном обществе.

Другие концепции

Простота словаря последователей А. Адлера делает излишними обычно необходимые определения и интерпретации. Но все же некоторые различия во взглядах существуют и среди адлерианцев. Относительно термина стиль жизни адлерианцы расходятся в том, что он описывает – когнитивную или поведенческую организацию. Социальный интерес явно является не единым понятием, а совокупностью чувств и поступков. Хотя социальный интерес часто описывается как “врожденный”, для многих последователей А. Адлера остается загадкой, что делает его “таким”, поскольку очевидно, что он не является ни генетическим, ни конституциональным. Если взглянуть на теории А. Адлера, З. Фрейда и К.-Г. Юнга, то поражают усилия со стороны всех троих “биологизировать” свои теории. Возможно, это было характерным веянием того времени. Возможно, это было из-за того, что все трое были врачами. Возможно, это произошло из-за потребности придать своей теории больше респектабельности в течение того периода, когда к психоанализу было негативное отношение. Ни одна из этих теорий не понесла бы большого урона, если бы “инстинкты”, “социальный интерес” и “расовое бессознательное” трактовались бы как психологические конструкты, а не как биологические процессы. А. Адлер, введя понятие неполноценности органа и связанной с ней компенсации, в действительности предложил биопсихологическую теорию, но следует вспомнить, что это произошло в течение его “фрейдистского периода”. Позднее он заменил чувством социальной неполноценности реальную неполноценность органа, а последователи А. Адлера в своих работах очень мало внимания уделяли неполноценности органа, хотя совершенно очевидно, что люди действительно компенсируют неполноценность органа, это понятие более не является краеугольным камнем в системе взглядов адлерианцев.

Гарднер Мерфи развернул дискуссию об использовании А. Адлером компенсации лишь как защитного механизма. Если подходить буквально, то труды А. Адлера действительно следует понимать таким образом. С другой стороны, при более внимательном чтении, компенсация становится зонтиком для прикрытия всех механизмов преодоления. Так, А. Адлер говорит о мерах предосторожности, отговорках, проекции, склонности к осуждению, создании дистанции и идентификации. Хотя последователи З. Фрейда могут рассматривать их как защитные механизмы, которые эго использует в своей борьбе с инстинктивными побуждениями, последователи А. Адлера предпочитают рассматривать их скорее как средства решения проблем, которые личность использует, чтобы защитить свою самооценку, репутацию и физическую сущность, а не как защитные механизмы. Поскольку адлерианцы не принимают концепции бессознательного, такие механизмы как подавление и сублимация становятся неприемлемыми для системы взглядов адлерианцев. В адлерианской теории нет места для инстинктов, влечений, либидо и другим понятиям-допущениям.

Создатели “Журнала индивидуальной психологии” заявили, что он “посвящен холистическому, феноменологическому, телеологическому, теоретическому и социально-ориентированному подходу”, ближе скорее к взглядам К. Роджерса, А. Маслоу, другим гуманистам-экзистенциалистам и некоторым неофрейдистам, чем к тем, кто придерживаются таких схем как “причина-следствие” или “стимул-реакция”. Адлерианская психология и теория модификации поведения были ошибочно приравнены. Хотя адлерианцы и заинтересованы в изменении поведения; их главной целью является не модификация поведения, а изменение мотивации. Р. Дрейкурс пишет: “Нашей основной задачей является не изменение поведенческих паттернов или устранение симптомов. Если пациент достигает изменения, потому что считает такое поведение выгодным на данное время, не изменяя при этом свои базовые предпосылки, мы не считаем такое изменение терапевтическим успехом. Мы пытаемся изменить цели, концепции и взгляды”.