Нарушения памяти в повседневной жизни

 

До недавнего времени большинство клинических методов измерения памяти опи- рались на стандартные лабораторные задания, наподобие заучивания списков слов. Амнестические больные, тестировавшиеся с помощью таких заданий, обоснован- но замечают, что их проблема связана не с неспособностью учиться ассоциировать пары слов или опознавать незнакомые геометрические узоры, а с неспособностью справляться с проблемами повседневной жизни. Поэтому я, в сотрудничестве с моими коллегами Аланом Сандерландом и Джоном Харрисом, решил выяснить, насколько стандартизованные клинические методы измерения памяти действенны в качестве средств диагностики проблем повседневной памяти.

Среди наших испытуемых было несколько пациентов с травмами головы, сте- пень тяжести травм варьировала от умеренной до тяжелой, следствием чего обыч- но бывает посттравматическая амнезия длительностью не менее 24 часов. Мы дали им выполнять ряд стандартных тестов, хорошо выявляющих нарушения, связанные с мозговыми травмами. Среди них были: метод парных ассоциаций, уз- навание слов, лиц и узоров и пересказ короткого рассказа. Второй аспект наше- го исследования был более амбициозен: как измерить уровень повседневного за- поминания? Мы не могли неделями следить за каждым движением наших

пациентов, и даже если бы могли, как бы мы узнали, когда у них произошел провал в памяти? В конце концов мы выбрали два метода: опросник частоты погрешностей повседневного запо- минания и дневник для ежедневного заполнения. Мы также обращались к близким родственникам, обычно это была жена или мать, для заполнения опросника и для того, чтобы помогать в ведении дневника.

Чем же это кончилось? Мы обна- ружили, что задавать вопросы пациентам о провалах в памяти — не самый

именно они позабыли! Опросники и

Когда амнестических пациентов просят записы-   надежный  способ     получения вать погрешности своей памяти, возникает информации; они просто забывают, что  сложность — они часто забывают, что именно

дневники, заполненные родными, более

они забыли! Забывание каких-либо действий —

принести молоко или покормить кошку — обнару-

живают чаще всего не они сами, а их родные и   достоверны; они позволяют нам изучать

близкие.

корреляцию между выполне-

 

нием объективных тестов и частотой провалов памяти в повседневной жизни. Мы обнаружили, что корреляция с повседневным запоминанием является крайне низ- кой по большинству объективных тестовых критериев, несмотря на то что сами эти критерии были весьма чувствительны к нарушениям, возникающим вследст- вие черепно-мозговой травмы. Сами по себе эти тесты не являются хорошим по- казателем повседневного запоминания.

Примерно в то же время, когда мы работали над этой проблемой, клиничес- кий психолог из Оксфорда Барбара Вильсон взялась за решение этой же задачи. Видя наш неуспех при использовании методов анкетирования, она создала новый подход. Прежде всего он включал в себя выявление видов погрешностей памяти, наиболее часто встречающихся у пациентов, а затем составление простых тестов для оценки каждого типа погрешностей. В конечном итоге появился Ривермидский поведенческий тест на память (РПТП).

Различные компоненты РПТП перечислены ниже. Тест построен таким об- разом: вначале пациенту предъявляют портрет человека и нужно запомнить его имя; затем даются два задания на проспективную память (запоминание того, что надо что-то сделать). Во-первых, у пациента просят какой-то принадлежа- щий ему предмет, например расческу, и прячут в определенном месте — дает- ся инструкция попросить этот предмет назад в конце тестирования. Во втором тесте на проспективную память ставят будильник так, чтобы он зазвонил через 20 минут, — дается инструкция, слыша звонок, спросить, когда будет следую- щий сеанс тестирования. Следующие субтесты включали в себя узнавание предметов (20 рисунков) и лиц людей (5 фотографий). Пациента также проси- ли запомнить короткую газетную заметку и воспроизвести ее непосредственно, а также с небольшой отсрочкой. Тестирование пространственной памяти было следующим: пациента просили копировать все движения экспериментатора, ко- торый совершал несложный маршрут по комнате, и оставить газетную заметку в определенном месте. Ориентацию во времени и пространстве проверяли, за- давая вопросы о том, где и когда проводится тестирование. Весь тест занимает около 30 минут и обычно доставляет удовольствие пациентам. Но насколько он эффективен?

 

Оценка эффективности РПТП впервые проводилась следующим образом: те- рапевтов — работников Ривермидского реабилитационного центра — просили проклассифицировать своих пациентов на тех, у кого имеются достаточно серьез- ные нарушения памяти, препятствующие лечению, и на тех, у кого нет столь се- рьезных нарушений. Тест оказался умеренно эффективным в отношении отдель- ных пациентов обеих категорий. Но затем была проведена более детальная оценка — терапевтов просили вести дневник погрешностей памяти на протяже- нии курса лечения, а затем проверяли корреляцию выполнения РПТП с наблю- даемой частотой провалов в памяти. Взаимосвязь была выявлена довольно значи- тельная.

Однако оба показателя опирались на выполнение задания, проводившегося в стенах клиники. А как оно будет выполняться за ее пределами? Информация на этот счет была получена с помощью дополнительного исследования, в рамках ко- торого Вильсон заново протестировала 28 пациентов, наблюдавшихся в Ривер- мидском центре от пяти до десяти лет назад. Она осуществила классификацию пациентов по способности/неспособности к независимому функционированию (эта способность определялась по наличию работы на полный рабочий день и/или по независимому проживанию). Была выявлена взаимосвязь между баллами по РПТП и независимостью, эту взаимосвязь не удавалось обнаружить при исполь- зовании других, более конвенциональных тестов. Это не означает, что стандарт- ные тесты бесполезны, просто они предназначены скорее для исследования от- дельных аспектов памяти, а не для диагностики вероятности возникновения нарушений памяти в повседневной жизни.

РПТП в настоящее время переведен на множество языков, созданы модифи- цированные версии тестирования детей и для пожилых людей. В своем настоя- щем виде тест неприменим для испытуемых со сравнительно нормальной памя- тью — он слишком простой. В настоящее время мы разрабатываем усложненную версию, и разработка выглядит достаточно многообещающе. Ее можно использо- вать, например, для выявления влияния какого-либо лекарства на повседневную работу памяти нормального человека.

 

Научение при амнезии

 

В предшествующих главах прослеживалась мысль о том, что память представляет собой не изолированную систему, а объединение подсистем. Все ли они страда- ют при амнезии? Конечно, нет. Кратковременная память при амнезии, как пра- вило, работает нормально, что показывают измерения объема памяти и выявле- ние эффекта новизны при свободном припоминании. Семантическая память также обычно хорошо сохраняется, что показывают тесты на словарный запас и на скорость фразовой верификации. Грубое нарушение становится очевидным лишь тогда, когда амнестические больные пытаются добавлять новый материал в семантическую память. Они испытывают большие трудности с обновлением зна- ний о текущих делах и с запоминанием имен людей, которых они регулярно встречают. С той же трудностью встречаются амнестические больные при разви- тии своих профессиональных знаний. К примеру, один амнестический больной был специалистом по лазерным технологиям. Вскоре после начала болезни у не-

 

го вышла статья о последних достижениях в области лазерной технологии, он был способен понять ее и объяснить психологу ее содержание. Однако позже у него не обнаружилось никаких признаков усвоения нового материала об этом, вероят- но, вследствие того, что при освоении новой информации семантическая память опирается на эксплицитную, или эпизодическую, память.

Долговременное научение, обсуждавшееся нами до сих пор, связано с деклара- тивной памятью — эксплицитным приобретением новой информации и припомина- нием отдельных переживаний. У амнестических больных происходит полный распад такого типа научения. Напротив, недекларативное, или имплицитное, научение у них обычно остается сохранным. Далее описываются особенности проявления при амне- зии каждого из четырех видов недекларативного научения, предложенных Сквайром.

 

Навыки. Амнестический больной X. М. удовлетворительно осваивал основные мо- торные навыки. Два подростка, страдавших амнезией с детского возраста, демон- стрировали нормальную скорость научения в задании на слежение.

 

Эффект предшествования. Напомню, что следствием этого эффекта является бо- лее успешная переработка ранее предъявлявшейся информации. На вербальном материале этот эффект может быть обнаружен различными способами. Можно, например, предъявлять фрагментарный вариант слова и просить испытуемого уз- нать его. Например, если вам недавно попадалось слово аллигатор, то вам будет проще подобрать слово, соответствующее буквенной структуре а-л-г-т-р, чем если бы вам предъявлялось слово крокодил или даже изображение аллигатора. У ам- нестических больных этот эффект хорошо заметен.

Другое проявление эффекта предшествования можно увидеть при выполнении задания на завершение слов, когда испытуемому вначале предъявляется слово (например, кресло), затем ему предъявляют ряд букв (кре...), который нужно дополнить до слова; при этом и амнестические, и нормальные испытуемые склон- ны воспроизводить ранее упоминавшееся слово, вместо того чтобы дать какой- либо альтернативный ответ, например, кремень. С другой стороны, если амнести- ческим пациентам дается задание на узнавание недавно предъявлявшегося слова кресло, они очень плохо справляются с этим заданием.

 

Классическое обусловливание. Одно из самых ранних наблюдений научения у боль- ных с амнезией описано на примере классического обусловливания. Швейцар- ский психиатр Клапаред описывал, как во время утреннего обхода он спрятал в руке булавку, здороваясь с пациентом. На следующий день пациент отказался здо- роваться с врачом за руку, хотя и не мог припомнить случившегося. Более кон- венциональные эксперименты подтверждают, что у амнестических больных дей- ствительно сохраняются условные реакции на определенный раздражитель.

 

Неассоциативное научение. Хорошим примером является задание на прослушива- ние корейских мелодий, описанное на стр. 98. При первом прослушивании испы- туемые склонны оценивать неизвестные мелодии в незнакомом стиле как не очень приятные. При повторном прослушивании, однако, степень приятности возрастает. Тот же эффект обнаруживается и у больных с амнезией, даже в том случае, когда они отрицают, что слышали эту музыку раньше.

Как же применить эти данные для понимания амнезии? Прежде всего, они обобщают тот факт, что амнестические пациенты плохо справляются с заданиями, требую- щими от них воспроизвести или за- ново пережить прежние события. Эта способность опирается на дея- тельность функциональной системы мозга, включающей в себя височные доли, гиппокамп и лобные доли; повреждение этой системы приводит к  снижению    способности припоминать прошлые события. С другой стороны, имплицитное, или недекларативное, научение, со- хранное у амнестических больных, дает основания полагать, что ус- пешная деятельность возможна и без припоминания ранее имевшего место опыта  научения.            Научение

Хотя больные с амнезией могут и не запоминать проявляется через деятельность, а не

процесс освоения новых навыков, их способность к через припоминание.

научению  и  использованию  новых  навыков  может

Сохранность имплицитного на-

сферах памяти.

оказаться сохранной, несмотря на дефекты в других учения у амнестических больных

поднимает следующий вопрос: на- рушается ли хоть когда-либо имплицитная память? Она, безусловно, высокоус- тойчива даже при таких условиях, при которых нарушается эксплицитная память, например при шизофрении. Однако начинают появляться данные о том, что в не- которых случаях разные виды недекларативного научения могут нарушаться в раз- личной степени. Например, при болезни Альцгеймера может разрушаться вер- бальный эффект предшествования при сохранности формирования навыков. Обратная ситуация наблюдается при другой форме деменции, болезни Хантинг- тона, когда нарушается освоение навыков, тогда как вербальный эффект предше- ствования остается сохранным.