Заглавная страница Избранные статьи Случайная статья Познавательные статьи Новые добавления Обратная связь КАТЕГОРИИ: АрхеологияБиология Генетика География Информатика История Логика Маркетинг Математика Менеджмент Механика Педагогика Религия Социология Технологии Физика Философия Финансы Химия Экология ТОП 10 на сайте Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрацииТехника нижней прямой подачи мяча. Франко-прусская война (причины и последствия) Организация работы процедурного кабинета Смысловое и механическое запоминание, их место и роль в усвоении знаний Коммуникативные барьеры и пути их преодоления Обработка изделий медицинского назначения многократного применения Образцы текста публицистического стиля Четыре типа изменения баланса Задачи с ответами для Всероссийской олимпиады по праву Мы поможем в написании ваших работ! ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ?
Влияние общества на человека
Приготовление дезинфицирующих растворов различной концентрации Практические работы по географии для 6 класса Организация работы процедурного кабинета Изменения в неживой природе осенью Уборка процедурного кабинета Сольфеджио. Все правила по сольфеджио Балочные системы. Определение реакций опор и моментов защемления |
Развитие Новгородской вольности ⇐ ПредыдущаяСтр 9 из 9
...В начале нашей истории Новгородская земля по устройству своему была совершенно похожа на другие области Русской земли. Точно так же и отношения Новгорода к князьям мало отличались от тех, в каких стояли другие старшие города областей. На Новгород с тех пор, как первые князья покинули его для Киева, наложена была дань в пользу великого князя киевского. По смерти Ярослава Новгородская земля присоединена была к великому княжеству Киевскому, и великий князь обыкновенно посылал туда для управления своего сына или ближайшего родственника, назначая в помощники ему посадника. До второй четверти XII в. в быте Новгородской земли не заметно никаких политических особенностей, которые выделяли бы ее из ряда других областей Русской земли; только впоследствии новгородцы в договорах с князьями ссылались на грамоты Ярослава I, по которым они платили дань великим князьям. Это было письменное определение финансовых отношений, которые в других старших городах устанавливались устными договорами князей с вечем. Но со смерти Владимира Мономаха новгородцы все успешнее приобретают преимущества, ставшие основанием новгородской вольности. Успешному развитию этого политического обособления Новгородской земли помогали различные условия, которые нигде, ни в какой другой русской области не приходили в такое своеобразное сочетание, в каком они действовали в судьбе Новгорода. Одни из этих условий были связаны с географическим положением края, другие вышли из исторической обстановки, в какой жил Новгород, из внешних его отношений. Укажу сперва географические условия. 1) Новгород был политическим средоточием края, составлявшего отдаленный северо-западный угол тогдашней Руси. Это отдаленное положение Новгорода ставило его вне круга русских земель, бывших главной ареной деятельности князей и их дружин. Это освобождало Новгород от непосредственного давления со стороны князя и его дружины и позволяло новгородскому быту развиваться свободнее, на большом просторе. 2) Новгород был экономическим средоточием края, наполненного лесами и болотами, в ко тором хлебопашество никогда не могло стать основанием народного хозяйства. Наконец, 3) Новгород лежит близко к главным речным бассейнам нашей равнины, к Волге, Днепру и Западной Двине, а Волхов соединяет его прямым водным путем с Финским заливом и Балтийским морем. Благодаря этой близости к большим торговым дорога?.: Руси Новгород рано втянулся в разносторонние торговые обороты. Таким образом, промышленность и торговля стали основанием местного народного хозяйства. Столь же благоприятно для развития новгородской вольности складывались и внешние отношения. В XII веке усобицы князей уронили княжеский авторитет. Это давало возможность местным земским мирам свободнее определять свои отношения к князьям. Новгород шире всех воспользовался этой выгодой. Став на окраине Руси, с нескольких сторон окруженный враждебными инородцами и притом занимаясь преимущественно внешней торговлей, Новгород всегда нуждался в князе и его боевой дружине для обороны своих границ и торговых путей. Но именно в XII веке, когда запутавшиеся княжеские счеты уронили княжеский авторитет, Новгород нуждался в князе и его дружине гораздо менее, чем нуждался прежде и чем стал нуждаться потом. Потом на новгородской границе стали два опасных врага, Ливонский орден и объединенная Литва. В XII в. еще не грозила пи та, ни другая опасность: Ливонский орден основался в самом начале XII в., а Литва стала объединяться с конца этого столетия. Совокупным действием всех этих благоприятных условий определились и отношения Новгорода к князьям, и устройство его управления, и его общественный склад, и, наконец, характер его политической жизни. <...>
ПОЛИТИЧЕСКИЕ НЕДОСТАТКИ НОВГОРОДА Непримиримые противоречия политической жизни Новгорода стали роковой причиной внутреннего разрушения его вольности. Ни в каком другом краю древней Руси не встретим такого счастливого подбора условий, благоприятных для широкого развития политической жизни. Новгород рано освободился от давления княжеской власти и стал в стороне от княжеских усобиц и половецких разбоев, не испытал непосредственного гнета и страха татарского, в глаза не видал ордынского баскака, был экономическим и политическим центром громадной промышленной области, рано вступил в деятельные торговые сношения и мог вступить в тесные культурные связи с европейским Западом, был несколько веков торговым посредником между этим Западом и азиатским Востоком. Дух свободы и предприимчивости, политическое сознание «мужей вольных», поднимаемое идеей могущественной общины «господина Великого Новгорода», — нигде более в древней Руси не соединялось столько материальных и духовных средств, чтобы воспитать в обществе эти качества, необходимые для устроения крепкого и справедливого общественного порядка. Но Великий Новгород так воспользовался доставшимися ему дарами исторической судьбы, что внешние и внутренние условия, в первоначальном своем сочетании создавшие политическую вольность города, с течением времени приведены были в новую комбинацию, подготовлявшую ее разрушение. Мы еще раз бросим беглый взгляд на изученную нами судьбу Новгорода в кратком обзоре недостатков, укоренившихся в его политической жизни.
СОЦИАЛЬНАЯ РОЗНЬ Природа Новгородской земли, рано вызвав оживленный и разносторонний торгово-промышленный оборот, открывала населению обильные источники обогащения. Но богатства распределялись с крайней неравномерностью, которая, закрепившись политическим неравенством, разбила общество на дробные части и создала социальную рознь, глубокий антагонизм между имущими и неимущими, между правящими и работающими классами. Смуты, какими эта рознь наполняла жизнь Новгорода в продолжение веков, приучали степенную или равнодушную часть общества не дорожить столь дорого стоившей вольностью города и, скрепя сердце или себе на уме, обращаться к князю, от него ждать водворения порядка и управы на своевольную вечевую толпу и своекорыстную знать. ЗЕМСКАЯ РОЗНЬ Политическая свобода помогла Новгороду широко развернуть свои общественные силы, особенно на торгово-промышленном поприще. Начало автономии легло и в основу политического быта местных миров, из которых сложилась Новгородская земля. Но при неумелом или своекорыстном обращении центра с местными мирами эта общность политической основы стала причиной земской розни в Новгородской области. Неурядицы и злоупотребления, шедшие из Новгорода в пригороды и волости, побуждали их стремиться к обособлению, а местная автономия давала к тому возможность, и Новгород не обнаружил ни охоты, ни уменья привязать их к себе крепкими правительственными узами либо прочными земскими интересами. Описывая новгородские злоупотребления, летописец с горечью замечает, что не было тогда в Новгороде правды и правого суда, были по всей области разор и поборы частые, крик и вопль, «и все люди проклинали старейшин наших и город наш». Крупные области Новгородской земли издавна стремились оторваться от своего центра: Псков уже в XIV в. добился полной политической независимости; отдаленная новгородская колония Вятка с самых первых пор своей жизни стала в независимое отношение к метрополии; Двинская земля также не раз пыталась оторваться от Новгорода. В минуту последней решительной борьбы Новгорода за свою вольность не только Псков и Вятка, но и Двинская земля не оказали ему никакой поддержки или даже послали свои полки против него на помощь Москве.
ЗАВИСИМОСТЬ ОТ НИЗА Мы видели, как много содействовало успехам новгородской вольности политическое обособление Новгорода от княжеской Руси. Но оставалась экономическая зависимость от Низа, от центральной княжеской Великороссии. Новгород всегда нуждался в привозном хлебе с Низа. Это заставляло его поддерживать постоянно добрые отношения к Низовой Руси. Суздальские князья, враждуя с Новгородом, легко вынуждали у него покорность, задерживая в Торжке обозы с хлебом, направлявшиеся в Новгород. Поэтому Новгородцы не могли быть долго во вражде с низовыми князьями: по выражению летописца, тогда «ни жито к ним не идяше ни отколеже». В Новгороде начиналась дороговизна, наступал голод; простонародье поднималось на бояр и заставляло их идти на мировую с князем. В 1471 г. прекращение подвоза хлеба Иваном III и восстание простого народа в Новгороде довершили торжество Москвы, начатое победой на Шелони. Но Новгород не умел и не мог приобрести себе искренних и надежных друзей ни среди князей, ни в Низовой Руси. Чужой для князей, точнее, ничей, но богатый Новгород был для них лакомым куском, возбуждавшим их аппетит, а новгородское устройство было для них досадным препятствием, мешавшим воспользоваться этим куском. Разнообразные причины рано поселили и в населении княжеской Руси враждебное отношение к Новгороду. Эти причины были: своеобразный политический быт Новгорода, частые походы новгородских «молодцов», разорявших встречные города Низовой Руси по Волге и ее притокам, ранние и тесные торговые и культурные связи Новгорода с немецким католическим Западом, наконец, и более всего, союз с литовским королем-папежником. Вот чем объясняется радость, с какою Низовая Русь приветствовала разгром Новгорода при Иване III. Здесь на новгородцев привыкли смотреть как на крамольников и вероотступников, вознесшихся гордостью. В глазах низового летописца новгородцы хуже неверных. «Неверные, —• по его словам, — искони не знают бога; эти же новгородцы так долго были в христианстве, а под конец начали отступать к латинству; великий князь Иван пошел на них не как на христиан, а как на иноплеменников и вероотступников». В то время как Ивановы полки громили новгородцев в низовых областях, сам народ добровольно собирался большими толпами и ходил на Новгородскую землю за добычей, так что, по замечанию летописца, весь край был опустошен до самого моря.
СЛАБОСТЬ ВОЕННЫХ СИЛ Наконец, существенным недостатком новгородского устройства была слабость военных сил. Новгороду рано, особенно с XIII в., пришлось вести многостороннюю внешнюю борьбу со шведами, ливонскими немцами, Литвой и русскими князьями, из-за него соперничавшими. Потом он сам неразумно усложнял свои внешние затруднения ссорами со своим бывшим пригородом Псковом. В этой борьбе Новгород выработал себе военное устройство с тысяцким во главе. Главную силу составляло народное ополчение, полк, набиравшийся на время войны по разрубу, разверстке, из обывателей главного города, пригородов и сельских волостей. Внешнюю борьбу облегчали Новгороду князья с их дружинами, которых он призывал к себе, и Псков, на который по его пограничному положению падала наибольшая тяжесть борьбы. С половины XIV в. во внешних отношениях Новгорода наступило затишье, изредка прерывавшееся столкновениями на западных границах. Но он не воспользовался столетним покоем, чтобы обновить и усилить свое старое военное устройство, напротив, по-видимому, допустил его до упадка в привычной надежде среди соперничавших князей всегда найти себе союзника. Но к половине XV в. на Руси уже не стало соперников, боровшихся за Новгород: за него боролись только Москва и Литва. Не приготовив своей силы, достаточной для обороны, Новгород до времени лавировал между обеими соперницами, откупаясь от той и другой. Москва грозила Новгороду уничтожением вольности. Чтобы спасти ее, оставалось искать спасения у Литвы; но союз с Литвой казался изменой родной вере и земле в глазах не только остальной Руси, но и значительной части самого новгородского общества. В последние годы независимости новгородцы больно почувствовали свой недосмотр. В походе 1456 г. 200 москвичей под Руссой наголову разбили 5 тысяч новгородских конных ратников, совсем не умевших биться конным строем. В 1471 г., начав решительную борьбу с Москвой и потеряв уже две пешие рати, Новгород наскоро посадил на коней и двинул в поле тысяч 40 всякого сброда, гончаров, плотников и других ремесленников, которые, по выражению летописца, отроду и на лошади не бывали. На Шелони 4'/2 тысячи московской рати было достаточно, чтобы разбить наголову эту толпу, положив тысяч 12 на месте. ОБЩАЯ ПРИЧИНА ПАДЕНИЯ ВОЛЬНОГО ГОРОДА Таковы недостатки новгородского государственного строя и быта. Не подумайте, что я изложил их, чтобы объяснить падение Новгорода. Эти недостатки важны для нас не как причины его падения, а как следствия противоречий его политического склада, как доказательство, что в ходе исторических дел есть своя логика, известная закономерность. Около половины XV в. мыслящие люди Новгорода, предчувствуя его падение, расположены были видеть причину приближавшейся беды в городских раздорах. Новгородский архиепископ Иона, отговаривая Василия Темного незадолго до его смерти от похода на Новгород, обещал великому князю испросить у бога его сыну Ивану свободу от Орды за сохранение свободы Новгорода и при этом, вдруг заплакав, произнес: «Кто может озлобить толикое множество людей моих, смирить величие моего города? Только усобицы сметут их, раздор низложит их». Нов судьбе Новгорода усобицами, как и другими недостатками его быта, можно объяснить разве только легкость его покорения Москвой. Новгород пал бы, если бы и был от них свободен; участь вольного города была решена не местными условиями, а более общей причиной, более широким и гнетущим историческим процессом. Я указывал на этот процесс, заканчивая историю Московского княжества в удельные века. К половине XV в. образование великорусской народности уже завершилось; ей недоставало только единства политического. Эта народность должна была бороться за свое существование на востоке, на юге и на западе. Она искала политического центра, около которого могла бы собрать свои силы для этой тяжелой и опасной борьбы. Мы видели, как таким центром сделалась Москва, как удельные династические стремления московских князей встретились с политическими потребностями всего великорусского населения. Эта встреча решила участь не только Новгорода Великого, но и других самостоятельных политических миров, какие еще оставались на Руси к половине XV в. Уничтожение особности земских частей независимо от их политической формы было жертвой, которой требовало общее благо земли, теперь становившейся строго централизованным и однообразно устроенным государством, и московский государь явился исполнителем этого требования. А Новгород, по основам своего народного быта органическая часть Великороссии, жил отдельною от нее жизнью и хотел продолжать так жить, не разделяя ее интересов и тягостей: в 1477 г., переговариваясь с Иваном III, новгородцы ставили условие, чтобы их «в Низовскую землю к берегу» на службу не посылали — защищать южную окраину Московского государства от татар. • Новгород при лучшем политическом устройстве мог бы вести более упорную борьбу с Москвой, но исход этой борьбы был бы все тот же: вольный город неминуемо пал бы под ударами Москвы.
1882-1883
А. В. Арциховский. ИЗ СТАТЬИ «К ИСТОРИИ НОВГОРОДА» Своеобразие политического строя, резко отличавшее Новгородскую землю от других больших земель древней Руси, подвергалось в русской буржуазной историографии традиционному истолкованию. Новгородская торговля представлялась ключом ко всем тайнам новгородской истории. Преувеличенное внимание к торговле вообще принимало в дореволюционной науке разнообразные формы. Большинство буржуазных историков всю историю Руси IX—XII вв. ставили в зависимость от международного обмена, вопреки обильным свидетельствам вещественных и письменных источников о ничтожном развитии торговли в эти века. Тем более эти авторы должны были преувеличивать историческое значение того обстоятельства, что Новгород действительно являлся одним из важнейших центров европейской торговли XIII—XV вв. Все новгородское государство превращалось, как правило, в гигантскую коммерческую контору. М. Н. Покровский * был, как известно, автором торгово-капиталистической теории развития Московского государства. Широкую известность приобрел его изящный афоризм о «торговом капитале в Мономаховой шапке». В этом афоризме сжато выразились основные ошибки его автора, исказившего всю историю крепостнического Московского государства. Когда он обращался к истории Новгорода, где научные традиции благоприятствовали подобным тенденциям, выводы были аналогичны. М. Н. Покровский употреблял даже для Новгорода термин «торговый капитализм». С этим тесно связано принятое М. Н. Покровским деление новгородской истории на три периода, пользующееся довольно широкой известностью. Первый период — до XIII в. — он считал временем господства «родовой знати», или «аристократии породы». Второй, короткий период — часть XIII в. — он отводил демократии. Третий период —и XV вв. — он отдавал торговому капиталу. <..> Вся периодизация новгородской истории антиисторична. «Родовая знать», «аристократия породы» полностью сохранилась, даже расширив свое могущество, и после XIII в. Демократия не правила боярской новгородской республикой в XIII в., зато в XIV и XV вв. демократические элементы пользовались еще большой силой и заставляли хозяев этой республики с собой считаться. Наконец, владычество в Новгороде буржуазии пора отнести к числу исторических легенд. К доказательству этих положений надо теперь перейти. И прежде всего встает вопрос о характере политического и экономического могущества новгородской аристократии. Аристократический состав новгородского правительства для любой эпохи, с XI по XV в., едва ли нуждается в доказательствах. Посадники выбирались, как известно, из знатнейших боярских семей. К династиям посадников полностью применим термин «аристократия породы». Раньше чем говорить о материальных основах могущества этих династий, надо их показать на примере. Но проследить посадницкие родословья затруднительно, так как до XV в. на Руси не было фамилий, да и тогда они отличались неустойчивостью. Приходится сопоставлять имена и отчества, учитывать естественную разницу между поколениями, обращать особое внимание на редкие имена и проверять все это прямыми летописными известиями о сыновьях и внуках. Подобные построения иногда бывают при всей своей вероятности спорны. Укажу для примера построенную И. Д. Беляевым генеалогию семьи, давшей 17 посадников за 242 года — с 1180 по 1422 г. В число их входят наиболее яркие фигуры новгородской истории — Твердислав Михалкович (начало XIII в.) и Онцифор Лукич (середина XIV в.). Эту генеалогию принимал В. О. Ключевский, но она остается не вполне доказанной — на 125 [лет] падает некоторый прорыв в доказательствах. Но если даже отбросим первую часть и сомнительные боковые ветви и проверим генеалогию по летописям заново, она все же остается довольно внушительной. Родоначальником тогда будет новгородец Миша, один из героев Невской битвы со шведами 1240 г., убитый в 1257 г. Его сын Михаиле Мишинич был посадником с 1273 по 1280 г., в 1280 г. умер. Другой сын Миши, Юрий Мишинич, был посадником в 1290 и в 1293 гг., а в 1315 г. был убит в бою с тверичами. Сын его Варфоломей Юрьевич был посадником в 1331 г. и умер в 1342 г. Два его сына, Лука и Матвей, известны в истории: Лука Варфоломеевич предпринял в 1342 г. крупный двинский поход, основал город Орлец и был убит на Двине представителями враждебной партии. Сын его Онцифор Лукич в том же 1342 г. ходил походом на Вагу, а затем руководил в Новгороде восстанием черных людей, в 1347 г. он одержал победу над шведами на Жабьем поле, с 1350 по 1354 г. был посадником, в 1367 г. умер. Сын его Юрий Онцифорович был в 1376 и 1380 г. послом в Москве, в 1381 г. — в Литве, в 1384 и 1393 гг. был воеводой, в 1401 г. послом в Москве, в 1411 г. — посадником и воеводой против шведов, в 1414 г. — послом в Литве, в 1417 г. умер. Дядя Онцифора Матвей Варфоломеевич Козка был посадником в 1332 г., в 1342 г. он участвовал в мятеже, поднятом его племянником, а в 1345 г. снова стал посадником. Сын его Никита Матвеевич стал посадником в 1359 г. Известно еще несколько подобных генеалогий, при чем они твердо устанавливаются иногда до четырех ступеней, а дальше опять начинается область предположений... Вообще о новгородских посадниках литература пока недостаточна, и лучшим остается анонимное исследование, выпущенное в начале прошлого века. Возможно, что будущие сфрагистические или эпиграфические находки и исследования помогут разобраться в истории высших выборных сановников новгородской республики. Во всяком случае, и четыре ступени говорят о многом: это значит, что прадед, дед, отец и сын последовательно поднимались до высшей государственной должности. Аристократический характер этой должности бесспорен. Несколько династий, примером которых является династия Мишиничей, совместно правили городом и землей. Но на чем основывалось их могущество? Предположения М. Н. Покровского о торгово-капиталистическом характере новгородской знати совершенно лишены доказательств. М. Н, Покровский говорит только о новгородской торговле вообще. Широкий размах и крупные для средних веков масштабы этой торговли отрицать невозможно. Но вели ее прежде всего новгородские купцы, о которых много нам говорят русские и немецкие документы. Если и можно доказать некоторое участие в торговле посадников, тысяцких и вообще бояр, то отсюда еще очень далеко до признания их деятелями торгового капитала. <...> Документальные сведения о новгородской торговле достаточно обильны — как русские, так и особенно немецкие. Новейшее и полнейшее исследование тех и других принадлежит немецкому ученому Л. К. Гётцу. В цитируемых им документах названо очень много русских купеческих имей. Но боярские имена встречаются там только в строго определенном контексте. Это имена посадников и тысяцких, стоящие вместе с именами князей и архиепископов в первых строках государственных торговых договоров и вообще правительственных документов. Никаких свидетельств о личном их участии в торговле нет. Таково состояние источников по вопросу о новгородской боярской торговле. Зато обилие источников наблюдается по вопросу о новгородском боярском землевладении. Не случайно летописи неоднократно говорят о селах новгородских посадников и бояр, о грабежах и конфискациях этих сел в связи с борьбой новгородских политических партий. Документальные сведения о земельных владениях высшей новгородской знати не нуждаются в перечислении... Наиболее обильные и ценные сведения о новгородском землевладении, притом не в колониях, а в метрополии, сообщают нам новгородские писцовые книги конца XV в. Московские писцы перечислили в них, как известно, новгородских вотчинников, земли которых были конфискованы при Иване III. И вот среди них мы находим всех посадников и тысяцких последних десятилетий новгородской республики, всех новгородских бояр, упоминаемых в летописях этого времени. Полнота совпадения тем удивительнее, что книги сохранились далеко не все и не для всей земли, а между фамилиями и отчествами для этого времени закономерны некоторые смешение и путаница. Многие земли именно крупнейших новгородских бояр были, как это указывает А. М. Гневушев *, отписаны ко дворцу, и описание их до нас не дошло. Тем не менее совпадение летописных и писцовых данных о составе новгородского боярства полное. <...> В основе взглядов М. Н. Покровского на историю Новгорода лежит его представление о слабом развитии новгородских ремесел. Исходя из этого он устанавливал якобы своеобразный характер новгородской классовой борьбы. Особенно характерны такие слова: «Новгород был городом не ремесленников, а купцов — ив нем социальное движение приняло очень своеобразный характер: восстания должников против кредиторов». В другом месте, говоря о недолговечности демократии, якобы существовавшей в Новгороде XIII в., М. Н. Покровский писал: «Ремесленники могли остаться хозяевами в промышленном центре, какова была, например, Флоренция XIII—XIV в., но каким Новгород никогда не был». При всей своей категоричности эти утверждения голословны. Правда, новгородские ремесленники едва ли могли соперничать со своими флорентийскими современниками. Но это не препятствовало Новгороду быть крупнейшим ремесленным центром Восточной Европы. Ремесленное население в нем, по-видимому, преобладало. Впрочем, источники по этому вопросу пока недостаточны. <...> Полная характеристика новгородских производств — задача археологических раскопок. Раскопки эти мною теперь начаты и уже показали большие возможности изучения ремесел, но для выводов еще мало материала. Вообще надо надеяться, что в близком будущем многие главы истории Новгорода будут заново написаны на основе вещественных исторических источников. Как это ни странно, до последних лет Новгород оставался совершенно не изученным археологически. Демократическим государством Новгород не был даже и в XIII в. Народные восстания, неорганизованные и стихийные, не могли низвергнуть боярскую олигархию. Пусть отдельные представители меньших людей играли тогда политическую роль, — власть прочно принадлежала родовитым боярам. Посадники и в XIII в. выбирались из немногочисленных боярских династий. Вспомним Михалка Степановича (1180, 1186—1189, 1203—1205 гг.), Твердислава Михалковича (1209-1211, 1214, 1217, 1219-1220 гг.), Степана Твердиславича (1230—1243 гг.), Михалка Степановича (1255—1257 гг.) или Онаныо (1255 г.), Павшу Онаньича (1268—1282 гг.), Михаилу Павшинича (1310— 1311 гг.). Можно привести еще ряд примеров, но я перечисляю здесь именно те фамилии, которые были так или иначе связаны с демократическим движением. Перейдем к XIV и XV вв., к тем векам, когда, по мнению М. П. Покровского, демократические элементы не имели в Новгороде никакого значения. В действительности при чтении летописей легко убедиться, что и в эти века черные люди оставались серьезной политической силой, неоднократно решавшей исход борьбы боярских партий. Конечно, это вело к закреплению некоторых прав городского плебейства, и известное правило Новгородской судной грамоты «судити всех ровно как боярина, так и житьего, так и молодчего человека» не было, вопреки М. Н. Покровскому, анахронизмом для XV в. <...> В истории Новгорода известен ряд движений плебса, сопровождавшихся разгромом боярских дворов, но это не мешало отдельным боярам возвышаться до должности посадника. О некоторых таких движениях XII и XIII в. упоминает сам М. Н. Покровский. Для XIV в. ярким примером являются... события 1342 и 1350 гг. Непосредственное руководство разгромом дворов было для посадника, конечно, не обязательно, но не в этом дело. Обратимся к летописным известиям 1418 г., когда вооруженная борьба [между жителями Тор Совет господ, этот новгородский сенат, известен нам по иностранным свидетельствам XIV и XV вв. (не древнее конца XIII в.). Русские летописи и документы о нем молчат, если не считать отдельных намеков. Существовал ли он раньше, мы не знаем, поскольку для ранних веков нет... донесений. <...> Во всяком случае, время возникновения совета господ совершенно неизвестно. Могущество новгородской аристократии в XIV и XV вв. безусловно усилилось сравнительно с XII и XIII вв. Но едва ли это произошло за счет плебса, никогда не правившего государством, но и не терявшего вплоть до гибели веча своих отвоеванных в XII в. прав. Усиление аристократии произошло за счет князя. Самый пост князя в Новгороде к концу XIII в. был отменен. Скромные права новгородских князей у всех историков изображаются в виде статичного установления, продержавшегося якобы с XII до XV в. Традиционные (воспринятые и М. Н. Покровским) представления о непрерывности княжеского звания в Новгороде укоренились в историографии с XVIII в. — с Татищева или, смело можно сказать, с XV в. — с дьяка Бородатого....на историков XIX и XX вв. наибольшее влияние оказывал здесь авторитет С. М. Соловьева. <...> Впрочем, С. М. Соловьев сам заметил в летописях много примеров вечевого могущества и говорил по этому поводу о «странном двоевластии князя и веча». Как бы то ни было, предвзятые представления автора о непрерывности монархической власти в Новгороде причинили науке вред. Они давно преодолены и оставлены историками. Но С. М. Соловьев был первым критическим исследователем договоров Новгорода с великими князьями XIII— XV вв. И до сих пор договоры эти, по соловъевской традиции, считаются типичными для князей новгородских, хотя договоры этих последних не сохранились, а великие князья на новгородском столе не сидели. Монархические предрассудки оказывали воздействие на самых различных историков, как бы хорошо ни были они знакомы с новгородскими летописями. И. Д. Беляев писал: «Сколько смут ни порождала в Новгороде частая смена князей, тем не менее княжеская власть была необходимостью в новгородском устройстве, без князя новгородцы не могли оставаться на продолжительное время. Обстоятельства, вызвавшие новгородцев в 862 году на приглашение Рюрика с братьями, продолжали существовать во все 616 лет, пока Новгород пользовался самостоятельностью и независимостью». Автор не хотел замечать, что в XIV и XV вв. не было ни смут из-за князей, ни смен князей, частых или редких; негде им было сменяться. В. О. Ключевский тоже не разграничивал эпох, характеризуя в своем курсе права новгородских князей. Договоры Новгорода с великими князьми казались ему поэтому неполными. Он писал: «Нельзя сказать, чтобы в изложенных договорных грамотах действительные отношения князя к Новгороду были определены полно и всесторонне. Одна из главнейших целей, если не самая главная, для чего князь нужен был Новгороду, — это защита от внешних врагов». В действительности предводителями новгородской рати были новгородские князья XII в. и первой половины XIII в. Великие князья во второй половине XIII и первой половине XIV в. почти никогда не командовали военными силами Новгорода, во второй половине XIV и первой половине XV в. — никогда. <...> ...Посадник в сопровождении князя не нуждался... Новгородское войско лет полтораста обходилось без предводительства тех лиц, которых историки считают новгородскими князьями. М. Н. Покровский имел, таким образом, за собой прочную традицию буржуазной историографии, когда писал; «Во всем, кроме своей специальной военной функции, новгородский князь «царствовал, но не управлял». Те же договоры, на которые ссылается здесь автор, доказывают только, что князь в Новгороде не управлял. Но и «царствовал» он в эпоху этих договоров отнюдь не в Новгороде. Утверждение о «специальной военной функции» ни на чем, кроме старых ошибок буржуазных историков, не основано. Впрочем у М. Н. Покровского оно связано с его общими взглядами на Новгород. Если Новгородом управляла «буржуазия торгового капитала», то для военного дела ей нужен был князь. Об этом князе приходилось говорить даже там, где источники о нем молчат. Ограничение княжеской власти М. Н. Покровский сумел показать красноречивыми примерами, но об отмене ее молчал. Нерешительные ответы на вопрос — был ли Новгород республикой — вообще преобладают в русской историографии. Один А. С. Пушкин решительно высказался: «Новгород на краю России и соседний ему Псков были истинные республики, а не общины». В истории новгородского государства можно различить два больших периода. В XII и XIII вв. вече и боярские организации еще возглавлялись князем, иногда номинально. В XIV и XV вв. они уже обходились без новгородских князей. По существу, в продолжение обоих периодов прочно господствовала, конечно, боярская олигархия. Б. Д. Греков * убедительно обосновал дату возникновения республиканского строя в Новгороде, связав это возникновение с событиями 1136 г. (употребление термина «революция» для этого времени, конечно, неправомерно). Именно тогда сложилась та конституция, лучшим выражением которой служат слова Твердислава в вышецитированном рассказе 1218 г.: «А вы, братья, в посадничестве и в князьях вольны есте». Во второй половине XIII в. наступило время новых политических лозунгов. Общественный строй, возникший в XII в., в основном остался неизменным, но политическая организация была несколько упрощена. Последним великим князем, который считал себя еще князем новгородским, жил подолгу в Новгороде и проводил некоторые административные мероприятия, был Ярослав Ярославич, великий князь Тверской, Владимирский и всея Руси. <...> После его смерти в 1272 г. Василий Ярославич я Дмитрий Александрович претендовали на новгородский стол. Новгородцы выбрали Дмитрия, но во Владимире сел Василий. Дмитрий в 1273 г. отказался от Новгорода. Он был, по существу, последним новгородским князем. В дальнейшем Новгород ограничивался признанием суверенитета великих князей. Василий Ярославич два раза ненадолго приезжал в Новгород. После его смерти великим князем стал Дмитрий Александрович. Новгородцы использовали его соперничество с братом Андреем, признавая верховенство то того, то другого. После смерти обоих братьев в 1304 г. началась борьба, надолго заполнившая русскую историю, — борьба за гегемонию между Тверью и Москвой. Общеизвестно, как использовали новгородцы эту борьбу и какое значение имел московско-новгородский союз против Твери. Во всяком случае, князя Новгород в XIV в. не имел. Михаил Ярославич Тверской, верховенство которого Новгород вместе со всей Русью сначала признал, не стоял ни разу во главе новгородской рати. Наоборот, рать эта выступала главным образом против него. Юрий Данилович Московский был при этом союзником Новгорода. Позднее, когда он стал во Владимире, ему два года пришлось командовать новгородским войском: сначала против шведов, а затем на Двине (1322—1324 гг.). Это был последний в своем роде случай, обусловленный, впрочем, уже не княжьим правом, а скорее военным союзом. Как бы то ни было, с тех пор в новгородской рати уже не развевались великокняжеские знамена. Великий князь ни в XIV, ни в XV вв., до самого падения Новгорода, нигде и никогда не называется новгородским князем. Этот титул был установлен только Иваном III в конце XV в. Новгород признавал великого князя своим верховным феодальным сувереном, принимал его наместника, то есть, по существу, посла, и платил по договорам некоторые «дары» и взносы. Ни одна средневековая республика не обходилась без подобного суверена. Подобным образом города Германии и Италии признавали императора Священной Римской империи, магометанские республики Испании признавали халифа и т. д.
|
|||||||||
Последнее изменение этой страницы: 2021-05-12; просмотров: 300; Нарушение авторского права страницы; Мы поможем в написании вашей работы! infopedia.su Все материалы представленные на сайте исключительно с целью ознакомления читателями и не преследуют коммерческих целей или нарушение авторских прав. Обратная связь - 18.191.157.186 (0.059 с.) |