Ольговичи против Мономашичей

В двенадцатом веке на юге Руси разгорелась княжеская междоусобица, вошедшая в историю как борьба Ольговичей против Мономашичей. Ольговичи были потомками древнерусского князя Олега Святославича. Они владели уделами в Киевском, Черниговском, Новгород-Северском княжествах. Мономашичи были потомками Владимира Мономаха, княжившие на Волыни, в Галичине, Смоленске, Владимире, Суздале. Драка шла за главенство над Русью, за новые земли, за передел старых уделов.

Казалось, что в этой борьбе все шансы на стороне Ольговичей. Через их земли шла выгодная торговля с Византией, они владели самыми плодородными землями и богатыми городами. Однако после падения хазарского каганата на русский юг хлынули кочевые племена половцев и печенегов. Попытки местных князей отбросить кочевников оказались безуспешными. Половцы и печенеги нападали на славянские города и села, уничтожая все живое. И тогда запуганное население стало уходить на север, на берега Оки и Волги, под более надежную охрану лесов. Основным занятием переселенцев стало хлебопашество, и хотя земли здесь были хуже, чем на юге, рожь и пшеницу они родили исправно.

Для Мономашичей ситуация усугубилась после четвертого крестового похода 1204 года. Крестоносцы открыли Средиземноморье для христианской торговли, а заодно нанесли жестокий удар Византии, разграбив единоверный Константинополь. Путь «из варяг в греки» стал хиреть.

Благоприятной ситуацией умело воспользовались владимиро-суздальские князья. Потомки Мономаха вообще отличались деловой хваткой. Они ввели невиданные налоговые льготы, чем немедленно привлекли внимание купцов. Резко возросли обороты Волжской торговли. С разработанных переселенцами земель хлынул поток дешевого зерна. Именно хлеб стал главным стратегическим продуктом северо-восточной Руси, обеспечившим ее расцвет. Суздальские, владимирские, ростовские земли быстро набирали силу.

В чужой монастырь, как известно, не ходят со своим уставом. Придя на новое место, славяне-переселенцы попадали в полную зависимость от местного князя. От него они получали землю, лес на строительство, семена и прочее. Все, что их окружало, было вотчиной князя. Слово «вотчина» означает доставшееся от отца, то есть мое, наследное. Еще вчера свободные, переселенцы приучались говорить о себе: мы люди князя такого-то. Князь мог сделать со своими вотчинниками все, что заблагорассудится, но как рачительный хозяин, он должен был заботиться о своих подданных, поскольку без людей его владения мало что стоили.

Итак, в то время как в Новгороде укреплялись республиканские порядки, здесь, между Окой и Волгой, рождалась совсем другая Русь, Русь вотчинная, будущая Русь Московская, самодержавная.

 

Трещина

Новгород не сразу дал втянуть себя в княжеские разборки. Некоторое время ему удавалось оставаться над схваткой. Географическое положение новгородской земли давало ей такую возможность. В отличие от других русских княжеств, которые граничили друг с другом, Новгороду было куда развиваться, не наступая на ноги соседям. На севере и северо-востоке лежали почти нетронутые бескрайние земли, богатые мехами, воском и рыбой.

Но постепенно и в Новгороде наметился раскол. Все больше новгородских купцов переориентировалось с днепровской на волжскую торговлю, а чтобы торговать по Волге следовало дружить с суздальскими князьями. Козырным тузом новгородских «мономашичей» было короткое, но емкое слово -- хлеб. Республика почти не имела своего зерна, основным поставщиком которого теперь становилась северо-восточная Русь. Это обстоятельство обеспечивало поддержку «суздальской партии» со стороны простонародья, для которого хлеб был главным продуктом питания.

Ядро противоположной партии составляли новгородские бояре, разбогатевшие на торговле с Византией, а теперь переключившиеся на балтийскую торговлю со странами западной Европы. Они чувствовали угрозу со стороны суздальских князей, вотчины которых соприкасались с колониями Новгорода. Главными аргументами новгородских «ольговичей» были древние вольности. Киев далеко, говорили они, а Суздаль вот он, рукой подать. Ольговичи в наши дела не мешаются, а Мономашичи норовят, чтобы все было по- ихнему. Дашь им палец, оттяпают руку, а то и голову. Еще одним аргументом новгородских «ольговичей» был церковный авторитет киевского митрополита, и хотя новгородцы сами выбирали себе владыку, однако Киев по-прежнему считался православной столицей Руси.

Наметившийся раскол со временем только усугубился. Образовались две партии, которые на протяжении веков будут соперничать друг с другом, поочередно перехватывая власть в республике, ставя своих князей, посадников и тысяцких. Условно можно назвать эти партии «республиканской» и «монархической», если первые ратовали за новгородскую независимость, то вторые призывали к сильной княжеской руке и русскому единству.

Княжеская чехарда

Двенадцатый век в Новгороде -- век княжеской чехарды.

В 1138 году на очередном вече верх взяли «мономашичи». Вече указало действующему князю Святославу Ольговичу «путь чист» и призвало сына Юрия Суздальского Ростислава. Однако вскоре в Киеве верх взяли Ольговичи. Заметил, что в Новгороде поднимают голову их сторонники, Ростислав бежал, опасаясь расправы. Оставшись без князя, новгородцы уговорили вернуться недавно изгнанного Святослава Ольговича. Тот, скрепя сердце, согласился, но ветер сменился снова и, не дожидаясь нового изгнания, теперь уже Святослав сам бежал из Новгорода. За ним снарядили погоню, но не догнали, зато схватили бежавшего с ним новгородского посадника Якуна. Разъяренное изменой посадника вече учинило над ним суд скорый и неправый. Избитого посадника раздели догола и сбросили в Волхов с моста. Якун сумел выплыть, больше его топить не стали, но взяли громадный штраф с тысячу гривен. Новым посадником избрали ставленника мономашичей Судилу.

Наладив таким способом дружбу с Суздалем, новгородцы рассорились с Ольговичами. Правивший в Киеве князь Всеволод арестовал новгородское посольство купцов во главе с епископом и закрыл для новгородцев южную торговлю. Мало того, Всеволод запретил князьям своего дома принимать приглашение на княжение от новгородцев. "Не ходите в Новгород, -- говорил он подручным князьям,-- пусть себе сидят по своей воле без князя."

После девяти месяцев безвластия новгородцы призвали из Суздаля уже однажды отставленного Ростислава Юрьевича. Поняв, что бойкот не удался, киевский князь предложил республике более достойного кандидата -- Святополка, который прибыл в Новгород в 1142 году. Несчастному Ростиславу в очередной раз указали «путь чист», что было для Мономашичей вопиющим оскорблением.

Но и со Святополком у новгородцев не заладилось, и через шесть лет они изгнали князя с мотивировкой "злобы его ради" и пригласили сына Изяслава Ярослава, которого почитали как потомка Мстислава. Изяслав сам привез своего сына, и новгородцы в знак особого уважения встречали князя по высшему разряду. Первая встреча городской депутации горожан встречала князей в трех днях пути от Новгорода, а в тридцати верстах от города князя приветствовало все взрослое население Новгорода. Князья не остались в долгу и устроили самое массовое застолье за всю историю Новгорода. На этот пир были званы все городские жители.

    Однако на этом княжеская чехарда не прекратилась. Так восторженно встреченный новгородцами Ярослав спустя несколько лет был изгнан из города, а сменивший его Ростислав сам оставил Новгород ради киевского стола. В дальнейшем князья меняли друг друга с калейдоскопической скоростью. За сто два года сменилось тридцать восемь правителей от разных ветвей Рюриковичей.

Результатом этой чехарды стало взаимное отчуждение князей и республики. Князья все больше воспринимались новгородцами как пришлые наемники, с которыми расставались легко и без сожаления. На «худого князя» можно было возложить вину за неурядицы, чем охотно пользовалась местная элита. В свою очередь пришлые князья, чувствуя себя временщиками, не слишком радели за новгородские интересы.

        

Первая осада Новгорода

    Поскольку торговля с востоком осложнялось княжеской блокадой, все больше новгородских купцов стали осваивать балтийское направление. Здесь было тоже небезопасно, торговые корабли часто подвергались пиратским атакам. Однако новгородские купцы умели не только торговать, но и сражаться. В 1142 году шведы на шестидесяти шнеках напали на три новгородские ладьи, но были отбиты и потеряли полтораста воинов.

    Бурно растущая новгородская торговля с европейскими странами привлекла ревнивое внимание владимиро-суздальских князей. Мономашичам надоело пассивно ждать, кого из женихов выберет капризная новгородская невеста. Теперь они готовы были взять ее силой, получив в качестве приданого весь Великий Волжский путь от Балтийского запада к Каспийскому юго-востоку. Отныне господство над Новгородом становилось главной стратегической целью владимиро-суздальских князей.

 Следующие двадцать лет Новгород боролся с притязаниями суздальского князя Юрия Долгорукого. Сам Юрий ни разу не был в Новгороде и со своими войсками не приближался к городу далее Торжка. Основатель Москвы нашел простой, но эффективный способ воздействия на новгородскую политику, закрывая новгородским купцам проезд через своим владения. Этим шлагбаумом будут широко пользоваться московские потомки Долгорукого для того, чтобы вразумлять купеческую республику.

После смерти Юрия Долгорукого суздальские притязания на Новгород еще более усилились при его сыне Андрее Боголюбском. Упрямый и властный, он шел к цели, не останавливаясь перед жертвами. Собрав большое войско, он в 1169 году захватил Киев, устроив там страшную резню. В захваченном Киеве Андрей жить не пожелал, перенеся свою столицу во Владимир.

 О своих намерениях в отношении республики Андрей Боголюбский высказался предельно откровенно: "Ведомо буди, хочу искать Новгорода добром и лихом". От угроз князь скоро перешел к прямой агрессии. 22 февраля 1170 года к стенам Новгорода подошло огромное войско суздальцев. Горожане отбивались три дня, и стали изнемогать. В ночь перед четвертым днем-- гласит предание -- новгородский архиепископ Иоанн услышал глас: "Иди на Ильину улицу в церковь Спаса и там возьми икону Пресвятая Богородицы и вознеси ее на забрало и она спасет Новгород!" На следующий день икону вознесли на стену у загородного конца между Добрыниной и Прусской улицами. Здесь она попала под дождь стрел, одна из которых поразила лик Богоматери. Тотчас на суздальцев «напало одурение», они пришли в беспорядок, начав стрелять друг в друга. Ободренные новгородцы ударили на них и разбили наголову. Все поле вокруг города было покрыто трупами. Полон был таким, что суздальских пленников продавали по две ногаты, то есть дешевле овцы.

Икона Знамения Богородицы с тех пор стала главной новгородской святыней. Установлен особый церковный праздник Знамения Пресвятой Богородицы, который празднуется и поныне.

Сейчас икона находится в Софийском соборе. На ее лике и сегодня можно видеть небольшое углубление. По заключению реставраторов это след механического повреждения, нанесенного предположительно наконечником стрелы.

Сюжет этот избражен на одной из самых известных и самых удивительных новгородских икон "Битва новгородцев с суздальцами". Ее пафос заключался в том, что в раннюю пору своей независимости Новгород готов был лечь костьми за свои вольности, не покорившись даже более сильному врагу.

Потерпев страшное военное поражение, Андрей Боголюбский вернулся к отцовскому способу воздействия на республику, полностью перекрыв ей подвоз хлеба. Страшный голод оказался сильнее, чем суздальские мечи, и вскоре, смирив гордыню, новгородцы запросили у Боголюбского мира. Храброго князя Романа, который руководил обороной города, новгородцы прогнали, и пригласили на княжение сына Андрея Боголюбского.

Торжествующий Боголюбский отменил большинство новгородских свобод, и заявил, что берет управление в свои руки. Не помогло и ходатайство избранного новгородцами архиепископа Иоанна. По приказу князя новгородские полки отправились воевать против Киева, где потерпели поражение.

Неизвестно, как долго терпели бы новгородцы попрание своих древних свобод, но судьба распорядилась по-своему. В 1174 году в ближайшем окружении Андрея Боголюбского возник заговор. Летней ночью заговорщики ворвались в спальню князя и зарезали его.

     

Битва при Липице

Убитого Андрея Боголюбского на владимиро-суздальском столе сменил Всеволод Большое Гнездо, имевший двенадцать детей (отсюда и прозвище). Он тоже хотел подчинить себе новгородскую землю, но действовал более тонко, используя в своих целях механизмы новгородской демократии. И эта тактика оказалась более эффективной, нежели военное вторжение.

Самым влиятельным сторонником Суздаля в Новгороде был боярин Дмитр Мирошкинич. Благодаря грамотно проведенной избирательной кампании должность посадника занял отец Дмитра Мирошка, а на пост епископа был избран их единомышленник владыка Митрофан. Теперь все главные посты в республике занимали «суздальцы».

Но смерть посадника Мирошки спутала все карты «суздальской партии». Недовольное Мирошкиничами вече выбрало посадником не Дмитра, как рассчитывал Всеволод, а поборника новгородской независимости Михалку Степанича. Чтобы убрать неугодного посадника Всеволод решил сыграть на новгородском честолюбии. В обмен на должность посадника он пообещал новгородцам дать в князья своего старшего сына Константина, ибо «в старейшем граде должен сидеть старший князь». Замысел удался. Вече отставило Михалку Степанича и проголосовало за Дмитра Мирошкинича. «Поезжай в свой город, -- напутствовал Всеволод сына, -- на спасение своих людей от противных».

Константин слишком ревностно понял отцовский наказ и начал открыто расправляться с противниками. В городе начались аресты. По приказу князя прилюдно на Ярославовом дворе был убит знаменитый новгородский боярин Олекса Сбыславич. Тогда горожане не посмели бунтовать, и только «заутра плакала св. Богородица у св. Иакова в Неревском конце». По требованию Всеволода новгородское войско участвовало в рязанском походе суздальского князя, хотя с Рязанью у Новгорода всегда были дружественные отношения. Поход удался, и довольный Всеволод, одарив новгородцев, отпустил их со словами: «Кто вам добр, тех любите, а злых казните».

Эти слова ему еще припомнят во время вскоре разыгравшихся в Новгороде бурных событий, причиной которых стало давно копившееся народное недовольство.

Вернувшееся из похода новгородское войско не разошлось по домам, а с развернутыми знаменами прямиком направилось на вечевую площадь. В это время в городе не было ни самого князя Константина, ни смертельно раненого под Рязанью посадника Дмитра Мирошкинича, ни влиятельных бояр суздальской партии. Бурное вече обвинило Мирошкиничей в измене новгородскому делу и многочисленных злоупотреблениях. «Яко ти (Мирошкиничи) повелеша на новгородцах сребро имати и по волости куны брати, по купце виру дикую и повозы возити и все зло».

 Тут же состоялись суд и расправа. Усадьбы Мирошкиничей были сожжены, многие представители этого богатейшего клана перебиты. Ненависть народа была такова, что хотели сбросить с моста даже труп умершего от ран посадника Дмитра, и только уговоры владыки удержали людей.

Громадные богатства Мирошкиничей были конфискованы и поделены между горожанами, причем каждому новгородцу досталось по три гривны – немалая по тем временам сумма. Новым посадником вече избрало Твердислава Михалковича, сына неправедно отставленного посадника Михалка.

Когда разгневанный Всеволод Большое Гнездо потребовал объяснений, новгородские послы напомнили ему его слова о праве новгородцев «казнить злых». Тогда великий князь прибегнул к испытанному средству – объявил Новгороду торговую блокаду.

Однако новгородцы нашли себе заступника. Им стал князь Мстислав Мстиславович Удалой (Удатный). Чтобы прорвать блокаду, Мстислав повел новгородские полки против Всеволода. Тот не решился на открытый бой и вступил в переговоры.

В 1212 году Всеволод Большое Гнездо умер. С его смертью начался закат владимиро-суздальского княжества. Сыновья Всеволода пытались продолжить отцовскую политику в отношении Новгорода, но им не хватало его политических талантов. К тому же у новгородцев теперь был яркий военный лидер – Мстислав Удалой.

С первого дня Мстислав ратовал за новгородские интересы, со своей стороны новгородцы помогали князю в его родовых делах. По поручению веча Мстислав совершил удачный поход на чудь и подчинил этот народ Новгороду, выйдя к побережью Балтийского моря. Взяв с побежденных дань, он две трети отдал Новгороду, треть своим дворянам, себе не взял ничего.

В 1214 году Мстислав вступил в борьбу за киевский и черниговский столы и обратился на вече с просьбой о помощи против своего родича Всеволода Чермного. Благодарные новгородцы закричали: «Куда, княже, ты глянешь очами, туда мы обратимся головами!» Однако в походе новгородцы повздорили со смолянами и решили воротиться. Никакие уговоры не действовали. Тогда Мстислав поклонился их полевому вечу, и сказал, что не держит обиды. Устыдившись, новгородцы решили вернуться. С их помощью Мстислав занял Киев, изгнав Всеволода. После этой победы Мстислав покинул Новгород и вернулся в южную Русь, в родной Галич.

После отъезда Мстислава Удалого в Новгороде снова подняла голову суздальская партия. На юге из-за постоянных междоусобиц резко упало производство зерна, и республика снова зависела от восточных поставок.

На освободившееся место решено было звать сына покойного Всеволода Ярослава. Вернувшись в Новгород, суздальцы не простили прежних обид и сразу приступили к расправам с неугодными. Был схвачен популярный в народе тысяцкий Якун, его имущество разграблено. «Республиканская» партия не осталась в долгу, совершив погромы «суздальских».

Напуганный погромами Ярослав покинул Новгород и обосновался в Торжке. Здесь у него созрел план превратить Торжок в столицу всего новгородского края. Через Торжок проходил большой торговый путь, и сидевший здесь князь мог в любой момент парализовать новгородскую торговлю. Кроме того, из пограничных суздальских земель князь в любой момент мог получить необходимую военную помощь против заупрямившейся республики.

    Засев в Торжке, Ярослав не пропускал в Новгород ни одного воза с зерном. Накануне был неурожай, и город оказался на грани вымирания. Кадь ржи продавалась по десять гривен, люди начали есть сосновую кору, липовый лист и мох, отцы стали продавать детей. Начался страшный мор, трупы валялись по торгам, улицам и полям, пожираемые бродячими собаками. Тщетно молили новгородцы Ярослава о снятии блокады. Князь упивался местью.

    И вновь спасителем Новгорода явился Мстислав Удалой. 11 февраля 1216 года Мстислав вошел в Новгород и на общем вече князь и Новгород произнесли клятву верности другу другу. Поскольку Новгород был слишком слаб для войны после страшного голода, Мстислав хотел разрешить дело миром, предложив Ярославу вернуть Новгороду Торжок и захваченных новгородцев. Однако Ярослав отверг мирные предложения. Тогда Мстислав объявил поход. На его призыв откликнулись псковичи с князем Владимиром, братом Мстислава, и смоляне с Владимиром Рюриковичем. Удачей для Новгорода было то, что в самой суздальской земле разгорелась распря между детьми умершего Всеволода Юрием и Константином.

    Новгородское ополчение выступило 1 марта 1216 года. Новгородцы предлагали наступать на Торжок, но Мстислав убедил их атаковать противника на его территории. Появление новгородского войска на Суздальской земле взбудоражило все население края, издавна не любившее новгородцев. Собралось огромное войско, многократно превышавшее силы Мстислава. Войска сошлись у реки Липицы. Трезво оценив соотношение сил, Мстислав отправил к Ярославу послов с предложением решить дело миром.

 -- Далеко вы зашли, -- с издевкой ответил Ярослав, -- а вышли как рыбы – насухо.

--Седлами закидаем новгородцев!—кричали суздальцы.

Утром два войска сошлись на берегу реки Липицы. Мстислав предпринял третью попытку мирных переговоров.

-- Мира не принимаю, -- гордо отвечал Ярослав.

Перед битвой Мстислав обратился к своему войску со словами:

--Братья! Мы вошли в землю сильную; не озирайтесь назад, побежавши, не уйдем. Идите на бой как кто хочет, кто на конях, кто пешком.

-- Не хотим биться на конях, -- отвечали новгородцы,-- но хотим как отцы наши биться пешими.

 Сбросив сапоги и верхнее платье, ополченцы, как пишет летописец, помчались на врагов «яко же елени», то есть как олени. Суздальцы не выдержали натиска и бросились отступать, но это была военная хитрость в надежде на то, что новгородцы начнут грабить обозы. Однако Мстислав разгадал уловку:

-- Братья!-- крикнул он, -- Не предайтесь корысти, а предайтесь бою! 

Опомнившись, ополченцы бросились преследовать противника. Сам Мстислав трижды проехал суздальские полки, разя противника боевым топором. Победа была полной. Самые страшные потери суздальцы понесли во время беспорядочного отступления. Их погибло 17 тысяч, потери новгородцев составили 550 человек.

Мстислав недолго оставался в Новгороде. В 1218 году он навсегда попрощался с городом и уехал в Галич.

И снова, в который раз, торгово-экономические интересы Новгорода оказались сильнее недоброй памяти. Перебрав нескольких кандидатов, новгородцы, в конце концов, призвали князем того самого злополучного Ярослава. И хотя обе стороны обещали не помнить прошлых обид, однако вскоре после нового вокняжения Ярослава начались прежние ссоры. Новгородцы не желали поступаться своими вольностями, князь не хотел вести дела с республикой на равных. Ярослав уходил, возвращался и снова уходил, пока, наконец, не пересилил себя, дав новгородцам клятву соблюдать грамоту своего великого тезки Ярослава Мудрого.

На этот раз правление Ярослава было долгим. И только в 1235 году он ушел из Новгорода в Киев, оставив здесь своего сына Александра, будущего Невского. 

Можно только гадать, как складывались бы дальше отношения между Новгородом и Суздалем, но в это время новая страшная сила разом перекроила историческую карту Русской земли.

 

Глава 8

ЧЕРНЫЙ ВЕК

 Игнач крест

Век тринадцатый стал для Руси черным веком.

В 1206 году на курултае, собравшемся на берегу реки Онон, великим ханом всех монголов был провозглашен племенной вождь Темучин, взявший себе имя Чингиз-хан. Этот неграмотный монгол, обладавший трезвым умом, могучей волей и феноменальной жестокостью, основал величайшую мировую империю, превосходившую по размерам и долговечности империи Александра Македонского, Цезаря и Наполеона.

Железной рукой объединив разобщенные монгольские племена, Чингиз-хан целиком подчинил свое государство завоевательным целям. В короткое время им было создано громадное, хорошо вооруженное и великолепно обученное конное войско, покорившее Китай, Среднюю Азию и Закавказье.

В 1223 году случилось первое столкновение монголов с русскими на реке Калке. Навстречу тридцатитысячной армии Субедея и Джебэ вышло объединенное русско-половецкое войско. Впрочем, объединенным это войско было только внешне. Каждый князь шел со своей дружиной и не желал подчиняться единому командованию. Первым завидел противника бывший новгородский князь Мстислав Удалой. Не дожидаясь остального войска, он попытался разбить монголов молодецким наскоком своей дружины. Однако опытные монгольские полководцы, обманув Мстислава ложным отступлением, окружили русских и принялись методично вырубать их. С другого берега за происходящим наблюдал, не двигаясь с места, Мстислав Киевский, ревновавший к воинской славе Удалого.

Разгром был полным. Половцы предали своих русских союзников. Мстислав Удалой спасся бегством. Взятого в плен Мстислава Киевского и других русских князей монголы казнили особенным образом. Положив пленных на землю, и накрыв их тяжелым помостом, они уселись пировать на телах побежденных.

После смерти Чингиз-хана его империя продолжала расширяться. Его внук хан Батый осуществил давно задуманный поход на Европу. Взяв Рязань, Владимир, и еще множество больших и малых русских городов, Батый двинулся на северо-запад. Главной целью был Новгород, о богатствах которого уже тогда ходили легенды.

В марте 1238 года кочевники взяли Торжок. Все его жители были перерезаны, а город сожжен. Отсюда, по словам летописца, монголы «пошли Селигерским путем, посекая людей как траву и дошли до Игнача креста». От Игнача креста до Новгорода оставалось пройти сто километров -- два дневных перехода монгольской конницы.

То, что произошло потом, до сих пор поражает воображение историков. Хан внезапно остановился у Игнача креста, а затем развернул коней вспять.

Что заставило Батыя принять столь неожиданное решение? Почему он отказался от такой добычи как богатейший русский город?

Согласно привычной версии, кочевников испугал начавшийся разлив рек. Но в районе Крестец нет крупных рек! До ближайшей широкой реки Мсты оставалось еще семьдесят километров. К тому же опытные монгольские воины легко преодолевали бесчисленные водные преграды, которые оказывались на их пути. И впоследствии, отступив от Новгорода, Батый еще целых два месяца разбойничал в русских землях, залитых половодьем, прежде чем вернулся в степь.

Итак, попробуем мысленно поставить себя на место Батыя. Совсем рядом лежит Новгород, богатейший город Руси. Но удастся ли его захватить? Вопрос! Поход длился уже пятый месяц. Кочевники прошли с боями несколько тысяч верст. Даже их неутомимые кони рано или поздно должны уставать. Добавим к этому людские потери, бездорожье, громадный обоз награбленного, многотысячный полон.

При этом русские города отчаянно защищаются. Осажденные знали, что их ждет, и дрались до последнего. Две недели Батый штурмовал слабо укрепленный Торжок. А Новгород –это настоящая крепость, за его стенами засело сильное опытное войско, у которого было время на подготовку к долгой осаде.

Хан был не только свирепым, но и расчетливым полководцем. Возможно, чутье опытного воина в последний момент подсказало ему, что, забравшись слишком далеко внутрь враждебной страны, можно здесь остаться навсегда. Обидно упускать богатую добычу, но даже волчья стая, окружив могучего лося, иногда благоразумно отступает, опасаясь ударов страшных копыт. Что касается разлива рек, то это был удобный предлог для самолюбивого хана, чтобы оправдать отход.

Отступив от Новгорода, кочевники потратили целых семь недель на осаду маленького Козельска, понеся при этом огромные потери. Значит, их силы и впрямь были на исходе. И если уж кому обязан был Новгород своим спасением, то только тем русским городам, которые ценой своих жизней обескровили войско Батыя, лишив его сил перед решающим броском.

Можно предположить и другое. Всякий раз, когда Новгороду грозила осада, навстречу нападавшим отправлялось посольство с предложением выкупа. Трезвомыслящие новгородцы полагали, что лучше отдать серебро, чем жизни своих сограждан. В противном случае город обещал стоять насмерть. Так что вполне вероятно, что где-то возле Игнача-креста новгородское посольство вступило в переговоры с Батыем и сумело договориться.

Итак, Батый отступил. Но через два года новый удар кочевников обрушился на южную Русь. Киев был фактически уничтожен и навсегда потерял значение русской столицы. На долгие столетия Русь погрузилась во мрак, превратившись в один из окраинных улусов Золотой Орды.

Среди поруганной, изувеченной, рабски униженной страны только в уцелевшем Новгороде продолжала жить домонгольская Русь.

 Невский без нимба

Несчастье никогда не приходит одно, говорит пословица. В то время как татары громили Киев, с запада замаячила другая угроза – Ливонский орден. Началась трехвековая война против немецкого натиска, получившего название дранг нах остен.

Пробил час молодого новгородского князя Александра Невского.

В 1240 году немцы напали на псковские земли, а шведы, подстрекаемые папой римским, предприняли "крестовый поход" на Русь, отправив на ладьях в Неву войско под предводительством королевского зятя Биргера. Уверенный в победе Биргер прислал новгородскому князю надменное письмо со словами: «Если можешь – сопротивляйся, знай, что я уже здесь и пленю землю твою». Не дожидаясь сбора рати, Александр с малочисленной дружиной новгородцев и ладожан внезапно напал на шведов и 15 июля разбил их наголову. Показывая пример воинской доблести, Александр вступил в поединок с Биргером и своим мечом "возложи ему печать на чело", то есть рассек лоб. За эту победу Александр получил прозвание Невский. Впечатление от нее было особенно тем сильнее, что она случилась в годину тяжелых испытаний для остальной Руси.

Вскоре, не поладив по своему крутому и властному характеру с вольнолюбивыми новгородцами, Александр покинул Новгород и удалился в Переяславль-Залесский. В это время ливонские рыцари захватили Псков и вторглись в новгородские земли. С ними шли чудь и литовцы. Перед лицом грозной опасности новгородцы послали за Александром с просьбой забыть обиду и возглавить отпор немцам. Князь явился на призыв, и 5 апреля 1242 году в знаменитом сражении на льду Чудского озера новгородцы под его командованием разбили рыцарей.

Отразив ливонскую угрозу, Александр нанес несколько поражений литовцам. Этими победами он надолго укрепил северо-западные пределы Руси. Совсем иначе вел себя Невский по отношению к Орде.

Бунт против переписи

Завоевав Великороссию, Батый основал свое государство – Золотую Орду, бывшее составной частью Великой империи монголов. Русские княжества считались улусом, то есть провинцией Золотой Орды, находясь в вассальной зависимости от хана.

Фактически это означало, что на территории покоренной Руси вводилось двойное управление. Ярлык великого хана, то есть доверенность на управление завоеванной территорией, был выдан великому князю Владимирскому. Монголы сохранили действующий аппарат власти, взяв его под свой жесткий контроль, который осуществляли представители оккупационного режима – баскаки.

На первых порах отношения монгольских завоевателей с русскими князьями складывались неоднозначно. Первым получил от Батыя ярлык на великое княжение Ярослав Всеволодович. После его смерти, (Ярослав был отравлен в Орде). Ярлык перешел к Андрею Ярославичу в обход старшего сына Александра Ярославича Невского, который получил от хана Киев и Новгород. Следуя принципу «разделяй и властвуй», хан, вероятно, хотел таким решением поссорить братьев. И это ему удалось.

 Вскоре выяснилось, что молодой великий князь Андрей Ярославич всей душой ненавидит завоевателей и пытается сколотить анти-монгольскую коалицию, опираясь на южнорусские и особенно северные земли, нетронутые нашествием. Большие надежды Андрей возлагал на Новгород и Псков, где княжил его старший брат Александр.

Тем временем великолепно поставленная разведка монголов известила ставку о готовящемся сопротивлении. На его подавление был брошен карательный корпус под командованием темника Неврюя. Призыв Андрея о помощи услышали только тверичи. Старший брат Александр, узнав о карательной экспедиции Неврюя, срочно отправился… в Орду. Здесь он продемонстрировал полную лояльность хану Сартаку, заменившему на престоле своего состарившегося отца, и сообщил ему, что Андрей "тамги недодает», то есть недоплачивает дань хану. 

Оставленный без помощи Андрей Ярославич был разбит Неврюем в сражении под Переяславлем и бежал в Псков, а оттуда в Швецию. Ярлык на великое княжение получил Александр Невский. Хану не пришлось жалеть о своем выборе. В разыгравшихся вскоре бурных событиях новый великий князь показал себя надежным союзником Орды.  

В 1257 году на Русь приехали монгольские переписчики, чтобы обложить население поголовной данью. «Было число (перепись), и пересчитали всю землю Русскую, только не считали, кто служит у церкви», -- сказано в летописи. Вместе с монгольскими переписчиками ездили слуги великого князя. В Новгороде весть о грядущей переписи вызвала бурю негодования. «Пришла весть из Руси злая, что хотят татары тамги и десятины от Новгорода и волновались люди всё лето». Ставленника великого князя посадника Михалка, пытавшегося уговорить горожан принять перепись, убили на вече. А монгольские переписчики едва унесли ноги. Явившись во Владимир, они потребовали у князя Александра усмирить мятеж. Александр Невский лично возглавил карательную экспедицию. Мятежников предали жестокой казни, им отрезали носы и выкалывали глаза. Но и это не помогло.

Через два года попытка переписи повторилась. Прибывшие под охраной княжеской дружины ордынские послы Беркай и Касачек начали переписывать жителей, и в городе снова вспыхнул мятеж. «Начали окаянные татары бояться смерти, сказали Александру: дай нам сторожи, чтобы не убили нас. И повелел князь стеречь их сыну посадника и всем детям боярским по ночам». Только под угрозой уничтожения всего населения Новгорода Невский заставил новгородцев платить Орде тяжелую поголовную дань.

О том, как отнеслись русские люди к этим событиям, свидетельствует тот факт, что княживший в Новгороде родной сын Невского Василий взял сторону новгородцев, за что был изгнан отцом. В 1262 году против монголов поднялись сразу несколько княжеств: Владимир, Ростов, Суздаль и Ярославль. Невский был вызван в Орду для объяснений. Татарские полки уже готовы были двинуться на Русь, когда Александр сумел отговорить хана от карательной экспедиции. Последняя поездка в Орду была для Невского тяжелым испытанием. Недовольный своим сателлитом Берке долго не отпускал Невского, возил по зимним кочевьям, требовал дани, русских воинов для войны с иранским ханом, пенял бунтами против Орды в русских землях. Возвращался князь уже больным. В 1263 году Александр Невский умер в Городце на Волге.

Так кем же был Александр Невский? Прислужником Орды или спасителем Отечества? Мудрым дипломатом, который ценой унижений уберег поверженную Русь от полного уничтожения? Или коллаборационистом, который ради личной власти был готов сотрудничать с оккупантами?

Однозначного ответа на эти вопросы нет. Невский всегда был очень популярен на Руси, особенно во время войн и тяжелых испытаний. Но среди современных историков немало тех, кто критически относится к этой фигуре.

Бесспорно одно: оказавшись перед лицом двойной угрозы – с востока и с запада, Невский сделал ставку на Орду. Именно во времена Невского сложились новые отношения между ханами и русскими князьями. Уверившись в преданности великого князя, монголы фактически устранились от непосредственного участия в управлении русскими землями. Сбор дани и посредничество между Ордой и Русью переходят в руки Рюриковичей.

Союз русских князей с монголами строился, в том числе, и на подавлении традиций народоправства. Князья стремились к укреплению личной власти. Монголы, со своей стороны, предпочитали иметь дело с князем, а не с бунтующим вече. Рюриковичи оказались способными учениками чингизидов, переняв у монголов их принципы государственного управления, основанные на единовластии и жесткой дисциплине. В тринадцатом веке во всех крупных русских городах вече практически прекращают свое существование. И только в Новгороде, загнанное в угол сильной рукой Невского, вече еще ожидает своего часа.  

 

Церковь под игом

Русскую православную церковь часто обвиняют в пособничестве монголам или, по крайней мере, в нейтралитете по отношению к Орде в обмен на освобождение от выплаты дани. На самом деле ситуация была гораздо сложнее.

Наша церковь понесла страшные потери в первы