Всё – из вирусов, и мы – из вирусов

Профессор Карин Мёллинг отмечает: «Мiровое научное сообщество испытало потрясение, когда выяснилось (точнее: «было открыто», it was discovered – прот. К.Б.), что геном человека почти на 50% состоит из ретровирусов или вирусоподобных элементов… Это одни из самых впечатляющих результатов научных исследований ХХI в.» [сс. 235 – 236].

Данное «открытие», если действительно считать его доказанным фактом, в самом деле впечатляет и потрясает. Подумать только – «выяснилось», что человек состоит наполовину из вирусов! Это следует понимать так, что «последовательности вирусных и бактериальных геномов входят в наш геном» [с. 24].

Речь идёт не о тех многочисленных вирусах, которые обитают у нас под ногтями, между зубами или в кишечнике: «В организме здорового человека 10¹³ аутентичных человеческих клеток, наших “собственных”. Кроме того, наш организм является хозяином ещё 10¹⁴ бактерий, а, помимо этого, ещё и вирусов, которых больше как минимум в 10 – 100 раз» [с. 24].

Речь идёт именно о тех вирусах, которые являются составной частью генома самого человека: «Большая часть генетической информации в нашем геноме не является “человеческой” и появилась в результате горизонтального переноса генов (ГПГ) от многих других живых организмов, обитающих вокруг нас. Примерно 10 – 20% нашего генома идентично геному бактерий; почти на 50% наш геном схож с геномом ретровирусов или ретровирусоподобных элементов; 5% генов мы получили от грибов; пока невозможно определить вклад архей, растительных и иных вирусов. Другие гены не коррелиуются с известными вирусами – они нам просто неизвестны, многие некодирующие гены в настоящее время являются предметом активных исследований» [с. 250].

Итак, геном человека удалось разложить на составные части, которые определяются как «древние» вирусы (или «ретровирусы»), якобы проникшие в наш организм в прошлые эпохи. Нам сообщают даже точные сроки – время проникновения вирусов в наш геном: «Старые вирусы “одомашнены” и предпочитают оставаться “дома”! Учёные называют их “ископаемыми” вирусами, а наш геном – “кладбищем” ранее имевших место вирусных инфекций. Этим “могилам” по крайней мере 35 млн лет, а некоторым, вероятно, и 200 млн лет. Другие же вирусы “молоды”, им 1 млн лет» [с. 245].

Не только человек, но и все остальные живые существа, как утверждает Карин Мёллинг, в значительной степени состоят из внедрившихся в их клетки вирусов. Это открытие «подтверждено» для «всех эукариотических организмов – млекопитающих, растений, насекомых, грибов и их спор и т.д.» [с. 236]. Генетический материал вирусов «присутствует и в бактериях: до 20% генома бактерий состоит из ДНК профагов» [с. 236].

 

Читая монографию, мы, сами не замечая этого, приобщаемся к научно-философской концепции, которая сводится к чисто материалистическому объяснению происхождения всего живого. В этой концепции не выглядит странным, к примеру, следующий вопрос: «Вполне возможно, что гены прочих организмов могут содержать до 85% вирусных последовательностей. А где предел? 100%?» [с. 22].

Картина вырисовывается вполне чёткая и целостная: всё живое – от бактерий до человека разумного – состоит из вирусов.

Следует признать, что эта тема выходит за рамки компетенции научных исследований, но должна, не в последнюю очередь, рассматриваться в философско-мiровоззренческом аспекте. В Библии царь Давид поставил вопрос перед лицом Всевышнего Господа: Что есть человек, яко помниши его и сын человечь, яко посещаеши его (Пс. 8, 5)?

В концепции Карин Мёллинг обращения к Богу нет, но предполагается «естественное происхождение» всех видов, включая Homo Sapiens.

Внедрение вирусов в геном человека, животных и растений рассматривается ею как положительный, «прогрессивный» фактор, и даже как главный механизм эволюции: «Для нашего генома вирусные инфекции крайне полезны, так как дают толчок инновациям. Многие новые гены попадают с первой попытки. Это выгодно для генома. Вирусы – самые разносторонние “изобретатели”. Они являются двигателями эволюции. Читателю нужно представить себе, в каком направлении она развивалась: нас создали вирусы и микроорганизмы» [с. 251].

Итак, согласно описанному материалистическому сценарию, нас создал не Бог, а «вирусы и микроорганизмы».

 

3.2. Есть альтернативное мнение!

 

Пришло время перейти, наконец, от изложения этой научной концепции к её оценке. Что в приведённых выше цитатах является бесспорной несомненной истиной, а что допускает иную интерпретацию?

Я склонен доверять тем результатам исследований, которые выделили в геноме человека (и иных представителей флоры и фауны) вирусоподобные элементы или «ретровирусы». Но я вовсе не уверен в том, что эволюционистская интерпретация этих данных является объективной, единственно правильной и, вообще, достоверной.

Кто даст гарантию того, что обнаруженный в составе генома «ретровирус» внедрился в него извне, а не находился там изначально? Что если «ретровирусы» лишь по ошибке кажутся учёным «инородными телами» в нашем геноме? Может быть, в них следует признать не результат древних мутаций и многократных инфекционных заражений организма, но реализацию изначального плана Творца, согласно которому геном Адама (и Евы) был создан именно таким, а не другим?

 

К этому стоит добавить дополнительное альтернативное соображение. Возможно то, что современные исследователи склонны идентифицировать как «вирусы», сформировалось в геноме человека в результате грехопадения наших праотцев. Другими словами, не наш геном составлен из многих фрагментов-«ретровирусов», а, напротив, вирусы являются осколками человеческого генома.

Эволюционисты желают представить наш геном в виде лоскутного одеяла, сшивавшегося в течение миллионов лет из отдельных фрагментов. При таком взгляде становится «оправданным» название этих кусочков-лоскутков «ретровирусами» – то есть вирусами древними, старинными.

Если же стоять на позиции библейско-святоотеческой, то гипотеза о «ретровирусах», в течение миллионов лет будто бы внедрявшихся в наш геном, окажется несостоятельной. Все наблюдающиеся факты находят более простое и естественное объяснение: те встречающиеся в природе обрывки молекул, которые принято называть «вирусами», представляют собой остатки разрушения человеческого генофонда.

Согласно этой концепции, геном человека изначально (с самого момента Сотворения) включал в себя фрагменты, которые ошибочно интерпретируются как «ретровирусы» – а на самом деле они просто являются составными частями сложного генетического кода, соответствующего первоначальному замыслу Творца. Обособление вирусов как самостоятельных органических частиц, отделившихся от большого генома, начало происходить, по всей вероятности, после события, описанного в Библии как проклятие Богом земли в результате грехопадения Адама и Евы (Быт., гл. 3).

 

Сказанное выше про человека в полной мере относится ко всем остальным видам флоры и фауны. Неправильно говорить, будто геном каждого из них «составлен» из «ретровирусов». Напротив, сами вирусы появились в результате распада их генома.

Для наглядности можно предложить образ облетевшего осеннего дерева (не «эволюционного древа»!). Во время листопада пожелтевшая листва перестаёт быть «частью дерева» и устилает землю. Невозможно представить себе обратное – чтобы крона вдруг смогла бы «сама по себе» составиться из опавших  листьев. Вирусы – это то, что отпало от организма. Они создать вновь никакой живой организм уже не способны.

Другой пример, не столь поэтический, как предыдущий, но не менее вразумительный. В результате болезненных процессов у корней волос иногда образуется перхоть. Однако трудно поверить, чтобы из перхоти в результате каких-то эволюционных процессов был создан человек (или иное существо). Вирусы – это результат разрушения, потери генофонда, следствие распада и мутаций. Вирусы относятся к своим «хозяевам» как перхоть к человеку.

 

* * *

Внесём одно существенное уточнение.

Говоря, что из опавших листьев или из перхоти невозможно воссоздать живой организм растения или животного, мы подразумеваем, что речь идёт о естественном процессе. Общечеловеческий опыт и интуиция убеждают нас в том, что такой «самоорганизации» или «восходящей эволюции» в природе не может быть.

Сказанное не устанавливает предела действию сверхъестественному или Божественному. Библия свидетельствует о создании Адама из праха земного (Быт. 2, 7). Однако это был не естественный эволюционный процесс, но преднамеренный акт Премудрого и Всемогущего Бога (Быт. 1, 26 – 27).

Подобным образом, христианский догмат о всеобщем воскресении мёртвых подразумевает, конечно же, не самопроизвольный процесс воссоздания людей из праха – но чудесное сверхъестественное действие Божьего Слова. Об этом говорили многие Отцы Церкви.

Святой мученик Иустин Философ отмечал:«Если Бог смог из земли создать человеческое тело, то, тем более, Он сможет воссоздатьего, распавшееся в ту же землю, заново».

Преподобный Иоанн Дамаскин в «Точном изложении православной веры» писал: «Но речет некто: како восстанут мертвии (1 Кор. 15, 35)? О, неверие! О, безумие! Тот, Кто одним только желанием изменил прах в тело, Кто повелел малой капле семени расти в утробе и совершать этот многообразный и разнообразный телесный организм, не тем ли более, только восхотев, опять воскреситто, что произошло и исчезло?»

Подчеркнём различие между действиями естественным и Божественным. В природных земных условиях никто не наблюдал ни появления жизни из косной материи, ни воскресения мёртвых. Это противоречит законам нашего мiра. Лишь Всемогущий Бог способен и создать жизнь, и воскресить умерших. В этом утверждении заключаются два главных догмата христианской веры. И они не противоречат никакому установленному научному факту.

 

Какая вера лучше?

Всё определяется верой.

Карин Мёллинг ставит вопрос: «Состоял ли в своё время наш геном только из ретровирусных элементов?» [с. 258]. И отвечает на этот вопрос, демонстрируя свою веру: «Подозреваю, что да, но не могу доказать и уверена, что некоторые коллеги поставят под сомнение это утверждение» [там же].

Почему я называю эту риторику демонстрацией веры? Да потому, что, по собственному признанию, фрау Мёллинг «не может доказать», но лишь «подозревает». Именно этот признак отличает религиозное сознание от научного. По классическому апостольскому определению, вера есть уверенность в невидимом (Евр. 11,1).

Я также верю, что в «осколках» своей биомассы на уровне генома человек может быть «разложен» на вирусы. При этом я вовсе не верю, будто мы состоим (или когда-то состояли) из вирусов. Я тоже это «не могу доказать» и тоже лишь «подозреваю». Самым любопытным является то, что моя уверенность в невидимом опирается на факты, изложенные в книге Карин Мёллинг!

И я благодарен ей за это.

Общим знаменателем у Карин Мёллинг и меня является признание того факта, что геном каждого биологического вида включает в свой состав вирусы (или «ретровирусы»). Различие наших позиций заключается в интерпретации этого факта. Эволюционисты утверждают, будто усложнение структуры генофонда высших видов происходило за счёт его обогащения новыми вирусами, проникающими в организм извне. Я же, разделяя библейско-святоотеческую точку зрения, считаю, что вирусы (в большинстве своём) представляют собой «осколки» более крупных изначально созданных Богом организмов – от бактерий до зверей, птиц и растений включительно.

Логически приемлемы и непротиворечивы обе точки зрения. Все известные научные факты в равной степени удовлетворительно объясняются в рамках обеих концепций.

Так, можно верить, что «наш геном действительно представляет собой кладбище ископаемых вирусов» [с. 237]. А можно верить, что наоборот – вирусы суть «полумёртвые» осколки полноценных и совершенных живых организмов. Выбор определяется вкусом исследователя. Один предпочитает отождествлять себя с «кладбищем» (!), другой пытается бороться с перхотью и прочей заразой.

 

Видят ли вирусы?

В монографии имеется занятный раздел: «Видят ли вирусы?» В нём описывается открытие гена зрения и отмечается, что он содержится в некоторых вирусах. Автор задаёт глубокомысленные вопросы: «Пять видов вирусов имеют предшественников родопсина, поэтому такие вирусы вовсе не редкость. Откуда же появился ген протоглаза? Передался ли он от вируса к хозяину или наоборот? Имела ли место коэволюция с вирусами? Неизвестно» [с. 225].

Действительно,  «неизвестно» (дословно: «Никто не знает», Nobody knows). И вряд ли когда-нибудь будет известно, если руководствоваться верой в гипотезу эволюции.

Но гипотеза Разумного замысла даёт изящное и убедительное решение данной проблемы. Если вирусы – это «осколки» созданных Богом живых видов, которые после проклятия земли начали подвергаться болезням, тлению и смерти, то совсем не удивительно, что среди генетических «обломков» оказались и микроскопические кусочки глаза орла (отличие – дальнозоркость), стрекозы (мозаичность), кошки (ночное видение), хамелеона (автономность глаз) и всех остальных Божьих творений, имеющих великое разнообразие особенностей своих органов зрения.

Не было никакого «гена протоглаза», который внедрялся бы с вирусами в геном некоторых насекомых и хордовых. Были животные, которых Бог при их сотворении снабдил глазами. А после грехопадения генетический материал, отвечающий за органы зрения, достался определённым вирусам, которые стали объектами изучения исследователей-вирусологов.

Так что не «ген протоглаза» передался «от вируса к хозяину», а «наоборот» – некоторые вирусы образовались из зрячих животных.

Как мы видим, в этом частном вопросе наша вера даёт более ясный и убедительный ответ, чем вера в эволюцию.

 

Почему только 50%?

Отметим ещё одну серьёзную проблему, которая возникает у эволюционистов и вызывает беспокойство у Карин Мёллинг.  

Она пишет с тревогой: «Никто не понимает, почему около 50% нашего генома состоит из ретровирусоподобных элементов. Мог бы он на 100% состоять из таких элементов – или только на 50%? Возможно, мы замечаем лишь последовательности вирусоподобных элементов из этих 50%, а оставшаяся часть генома более не распознаётся как вирусы или пропала в генетическом шуме» [с. 258]. Автор уточняет: «Кроме того, 50% – это не предельное, а среднестатистическое значение» [там же].

Суть проблемы заключается в следующем. Выдвинута «красивая идея», согласно которой геном составлен из вирусов («ретровирусов»). Но это предположение верно только наполовину! А на 50 % данная гипотеза пока не подтверждается. Из чего же была сформирована оставшаяся часть генома, «пропавшая в генетическом шуме»? Почему она «более не распознаётся как вирусы»?

Отсутствие ответов на эти вопросы обесценивает саму эволюционную концепцию образования генома «из вирусов».

Если осмыслить эту проблему в соответствии с библейским взглядом на мiр, я бы перефразировал её следующим образом. В самом деле, почему только 50% Богом созданного генома Адама может дать «осколочный» материал для существования вирусов? Нельзя исключать (хотя и не возьмёмся утверждать) того, что человеческий организм мог бы «предоставить» вирусам и 100% своего генетического состава. Почему бы и нет? Хотя вполне может оказаться, что какие-то фрагменты нашего генома не способны существовать в природе в качестве вирусов-«осколков».

Во всяком случае, геном – изначален. Вирусы – вторичны. Никакой нерешаемой проблемы (как у эволюционистов) в нашей позиции нет. Нет никаких парадоксов и логических противоречий.

Наши оппоненты же должны объяснить: каким образом сформировалась та часть генома, которая состоит «не из вирусов».

Здесь возникает любопытный парадокс. До тех пор, пока объяснения найти не удалось, гипотеза об образовании генома «из вирусов» не имеет научной ценности (поскольку она на 50% ничего не объясняет). Применим рассуждение аb absurdo (от противного). Если объяснение будет найдено – оно тотчас же выступит в роли диалектического опровержения самой гипотезы. Действительно, объяснение того, каким образом часть генома была создана «не из вирусов» можно распространить на ту часть генома, которая согласно принятой гипотезе состоит «из вирусов». И в этом заключается неустранимое логическое противоречие.

 

* * *

Обращаю внимание читателя этих строк: я полностью солидарен с Карин Мёллинг: наш геном на 50% (а, может быть, и на все 100%) «состоит из ретровирусоподобных элементов». Только она говорит о человеке, «слепленном» из вирусов, а я – о вирусах как «осколках» человека. Можно ли доказать, какая из этих позиций ближе к истине? Я полагаю – нет, поскольку это вопрос мiровоззренческий, и он определяется не опытом, а верою.

Тем не менее, фрау Мёллинг пытается это сделать. Она описывает, как один исследователь, Тьерри Хайдман «реконструировал полную длину ретровирусного генома, синтезировал последовательность как ДНК и перенёс её в клетки. Получился способный к репликации ретровирус, который при помощи электронной микроскопии можно идентифицировать как типичный ретровирус и который вновь обрёл способность инфицировать другие клетки, включая клетки человека. Это неопровержимое свидетельство того, что “мёртвые” эндогенные ретровирусы, населяющие наш геном в большом количестве, действительно произошли от реальных интактных вирусов, большинство из которых уже не существуют» [сс. 237 – 238].

Воздержимся от морально-этической оценки этого страшного эксперимента, целью которого было выделение из генома живого организма вируса, «способного инфицировать другие клетки, включая клетки человека». Очевидно, что здесь описана технология и «удачный пример» создания очередного вида биологического оружия…

Ограничимся попыткой определить научную ценность данного открытия: действительно ли речь идёт о доказанном происхождении элементов нашего генома (так называемых «ретровирусов») от древних активных вирусов?

К разочарованию эволюционистов, никакого «свидетельства» этому, тем более «неопровержимого», здесь усмотреть мы не можем.

Для того, чтобы лучше пояснить нашу мысль, перейдём для наглядности на макроуровень. В организме человека содержатся вещества, которые являются смертоносными (если выражаться мягче – малопитательными) для самого человека. Вкушение смеси из желчи, желудочного сока, мочи, секреций потовых и некоторых других выделительных желёз способно привести к отравлению организма и даже к летальному исходу. Змеиный яд смертелен для самой укушенной змеи, пчелиный яд – для самой ужаленной пчелы. Скорпионы иногда убивают сами себя, вонзая отравленное жало в собственное тело. Но эти примеры вовсе не доказывают, будто органы и железы, производящие данные ядовитые вещества, чужеродны нашему (а также змеиному, пчелиному и скорпионьему) организму. Продолжим аналогию: сжигая любое органическое вещество, можно при определённых условиях получить смертоносный угарный газ (CO), но это не опровергает того факта, что углерод и кислород являются основными элементами, входящими в состав всякой живой молекулы.

Из генома человека, как нам сообщила Карин Мёллинг, удалось выделить вполне вирусоподобное образование, «способное инфицировать другие клетки». Однако это никак не исключает возможности того, что данный «ретровирус» (как и все прочие «ретровирусы») был изначально частью генома. Приведённые в предыдущем абзаце примеры, напротив, делают эту возможность весьма вероятной.

По крайней мере, из того наблюдения, что какой-то фрагмент организма (на макро- или на микроуровне) может при определённых условиях оказывать вредное воздействие на другую часть этого организма (инфицировать, отравлять, подавлять, убивать) никак не следует вывод о «внешнем» или «чужеродном» происхождении этого фрагмента.

 

* * *

Теперь мне хочется поставить один каверзный вопрос: не доказывает ли результат Т. Хайдмана, что и все остальные вредные интактные вирусы также однажды появились в природе как «осколки» каких-то сложно составленных геномов?

Наше предположение весьма вероятно и логически не противоречиво.

В самом деле, «реконструкция» Хайдмана показала, как один из вирусов был получен путём выделения из генома фрагмента, называемого «ретровирусом». Резонно будет спросить: не могли ли подобным образом из геномов человека, животных и растений образоваться все остальные существующие вирусы? Или, по крайней мере, значительная их часть?

Наш вывод диаметрально противоположен тому, что делает Карин Мёллинг. Интересно, смогут ли эволюционисты парировать этот удар?   

 

* * *

Следует учесть и то важное обстоятельство, на которое обращает внимание читателя профессор Мёллинг: реальные интактные вирусы, которые могли бы сегодня войти в состав нашего генома, больше «уже не существуют» [с. 238] (точнее: «к настоящему времени уже оказались вымершими», in the meantime become extinct).

Почему ни один из них не дожил до наших дней? Может быть, их никогда и не было вне генома человека? Куда они все, в противном случае, вдруг исчезли?

Эти соображения также не укрепляют позиции эволюционистов, но, очевидно, льют воду на нашу мельницу.

 

Вирусология и информатика

В середине ХХ века развитие науки в Советском Союзе имело два серьёзных изъяна. По идеологическим (точнее идиотическим) причинам были объявлены «буржуазными» науками генетика и кибернетика, что, как известно, привело к печальным последствиям.

На ошибках надо учиться. Поэтому хочется, по крайней мере, сегодня не упускать из вида обе эти отрасли знания. В частности, говоря о генетическом коде – не забывать о законе сохранения информации. Как и энергия,  она не может возникать ниоткуда, а источником появления новой информации является разум.