Учение о высшей нервной деятельности и психологии восприятия

Для выполнения задач, поставленных перед психологией восприятия Объединенной сессией АН СССР и АМН СССР, необходимо было прежде всего выделить из работ И. П. Павлова и его сотрудников те закономерности, которые имеют ближайшее отношение к психологии восприятия и должны быть положены в основу при изучении фактов восприятия. Эта необходимая работа была выполнена главным образом Е. Н. Соколовым [160], [161], [162], [163], [1661

Изучение конкретных фактов, связывающих психологию восприятия с учением о высшей нервной деятельности, шло по двум линиям. Одна из этих линий определилась еще до Павловской сессии двух академий. В ряде исследований было показано, что путем сочетания какого-либо индифферентного сигнала с теми или иными условиями,

---------------------------------------------------------- 118 ----------------------------------------------------------

повышающими эффективность восприятия, можно выработать условный рефлекс, при наличии которого воздействие этого сигнала само по себе (т. е. при отсутствии указанных выше условий) повышает эффективность восприятия. Условные рефлексы этого типа были названы сенсорными условными рефлексами.

Две работы, которыми впервые была обнаружена эта закономерность, были опубликованы почти одновременно: в 1936 г. А. И. Богословский [36] в лаборатории С. В. Кравкова сочетал звуки метронома с «засветом» глаза, повышающим электрическую чувствительность глаза. После ряда таких сочетаний оказалось, что звуки метронома сами по себе (т. е. без «засвета») повышают электрическую чувствительность глаза. А. И. Долин [74] показал, что с помощью того же приема можно выработать условный рефлекс, выражающийся в изменении адекватной чувствительности темноадаптированного глаза при воздействии условного раздражителя. Далее, в опытах А. И. Богословского [37], [38], М. А. Севрюгиной [148], А. А. Дубинской [77], [78], О. А. Добряковой [73], В. К. Шеваревой [184], Г. К. Гуртового и Л. И. Селецкой [68], выполненных под руководством С. В. Кравкова и К. X. Кекчеева, было обнаружено, что можно выработать условные рефлексы, в которых реакцией является изменение критической частоты слития мельканий в центральном и периферическом зрении, острота зрения и различительная чувствительность глаза, острота слуха; условными раздражителями в этих опытах являлись звуки метронома, термические и вкусовые раздражители, та или другая определенная фраза, воспринимаемая испытуемым на слух или зрительно, и т. д. После упрочения такого типа рефлекса на неречевой раздражитель оказывалось, что восприятие слова, обозначающего этот раздражитель, и наглядное представление этого раздражителя также вызывают условную реакцию. (Более подробный обзор, этих работ дан в статье К. X. Кекчеева [99].) И. М. Фейгенберг [176] обнаружил, что стук ключа, замыкающего цепь (в опытах с электрической чувствительностью глаза), после ряда таких опытов вызывает у испытуемого световое ощущение (фосфен) тогда, когда цепь остается незамкнутой. Е. Б. Рыбкин [136] нашел, что после 20 сочетаний звука метронома со световой адаптацией действие одного этого звука вызывает повышение устойчивости хроматического зрения, такое же, как при световой адаптации.

Некоторые факты, обнаруженные в этих работах, по-видимому, относятся к области ощущений, а не восприятий; но вместе с тем все эти работы имеют существенное значение и для теории восприятий.

Вторая линия исследований направлена на выявление рефлекторных процессов, входящих в состав всякого процесса восприятия. Е. Н. Соколов [1641, [165], [166] показал, что в состав процесса восприятия входят ориентировочные рефлексы (сосудистый, гальванический, движения глаз и т. д.). В частности, полученные им результаты указывают, что сосудистый рефлекс может в определенных условиях служить индикатором внимания к раздражителю. Результаты, полученные в опытах Д. Г. Элькина [193], приводят к предположению, согласно которому адекватное восприятие раздражителя достигается лишь тогда, когда у испытуемого имеется тот или иной условный рефлекс на действие этого раздражителя (это предположение нуждается в проверке).

Существует мнение, отождествляющее чувствительность к различию раздражителей с дифференцировкой. Но уже в 1940 г. А. И. Богословский [39] указал на то, что в первом случае имеет место реакция на различение двух раздражителей, а во втором – реакция на узнавание одного определенного раздражителя. Вместе с тем Богословский обнаружил, что: а) испытуемые уверенно различают 120 и 118 ударов метронома (в минуту) даже и тогда, когда прочной дифференцировки этих раздражителей у них еще нет; б) дифференцировка между 120

---------------------------------------------------------- 119 ----------------------------------------------------------

и 123 ударами метронома может иметь место и тогда, когда узнавание каждого из этих двух раздражителей (предъявляемых раздельно) не имеет места. Более детальный анализ фактов, о которых идет речь, дан в работе Б. М. Теплова и М. Н. Борисовой [174]. Различение звуков (при определении разностных порогов) наступает тогда, когда два звука воспринимаются непосредственно один за другим; здесь имеет место сравнение, и реакция испытуемого есть реакция на определенное отношение звуков по высоте. При выработке дифференцировки каждый из раздражителей подается изолированно, т. е. интервалы между ними таковы, что непосредственное сравнение оказывается невозможным; здесь имеет место узнавание отдельного звука, т. е. процесс, характерный для абсолютного слуха. Конечно, аналогичное различие между непосредственным восприятием отношения двух раздражителей и узнаванием одиночного раздражителя имеет место и в любой другой области восприятий. Как показано в. излагаемой работе, результаты, получаемые при непосредственном сравнении и при дифференцировке звуков по высоте, очень различны: в опытах Б. М. Теплова и М. Н. Борисовой пороги дифференцированного различения у семи испытуемых до тренировки (у трех – после небольшой тренировки) были не выше 35 центов; у тех же испытуемых тонкость дифференцировки после 100-150 опытов находилась в пределах 60-500 центов.

 

Восприятие отрезков времени

Восприятие отрезков времени изучал Д. Г. Элькин [191], [192]. Испытуемый должен был воспроизводить путем нажимов на кнопку заданный ему посредством двух стуков небольшой (5-60 сек.) промежуток времени. Чтобы выполнить это задание, испытуемые в подавляющем большинстве случаев применяли ту или иную внутреннюю меру времени: подсчитывали при восприятии и воспроизведении число ударов пульса или число вдохов-выдохов, представляли себе движение секундной стрелки, движения ходьбы и т. д.,В случаях, когда такие приемы не применялись, оценка промежутков времени была менее точной. В опытах В. К. Шеваревой [183] было обнаружено, что холодовой раздражитель в теплое время года, «засвет» зеленым цветом и форсированное дыхание повышают точность оценки небольших (0,25-1,5 сек.) отрезков времени, а холодовой раздражитель в холодное время года и в прохладном помещении снижает точность оценки.

 

Зрительные восприятия

а) Константность видимой величины предмета при изменениях дистанции восприятия.

Карандаш, воспринимаемый нами с расстояния в 50 см, дает на сетчатках изображение вдвое меньшее, чем тот же карандаш, воспринимаемой с расстояния в 25 см. Однако видимая нами величина карандаша в обоих этих случаях одна и та же. Факты этого рода называют фактами полной константности видимой величины предмета при изменениях дистанции наблюдения. На больших дистанциях, приблизительно от 2-3 до 500 м, наблюдается неполная константность видимой величины: при увеличении дистанции восприятия видимая вели-

¹ Простым различением авторы называют тот случай, когда испытуемый указывает, что звуки различны, но не может указать, какой из них выше; дифференцированное различение имеет место тогда, когда испытуемый указывает, какой звук выше. Может быть, вместо слов «дифференцированное различение» лучше было бы применять какое-либо иное обозначение.

---------------------------------------------------------- 120 ----------------------------------------------------------

чина предмета уменьшается, но в меньшей степени, чем величина изображения на сетчатке; чем меньше дистанция восприятия, тем ближе неполная константность к полной. Зарубежными исследователями были предложены формулы, позволяющие вычислять количественный показатель степени («коэффициент») константности: при наличии полной константности такой коэффициент равен 1, при неполной константности он- имеет ту или иную величину в пределах от 1 до 0; величина 0 указывает на полную аконстантность. Для измерения величины константности необходимо уравнение по видимой величине двух предметов, находящихся на разных расстояниях от наблюдателя.

Факты константности видимой величины предмета- при изменениях дистанции наблюдения объясняются, конечно, тем, что мы, воспринимая очертания предмета, вместе с тем воспринимаем и его удаление от нас; иначе говоря, эти факты объясняются тем, что в рассматриваемых ситуациях видимая величина предмета определяется комплексом раздражений, в который входят наряду с процессами, протекающими на сетчатках, большее или меньшее напряжение мышц, участвующих в конвергенции и аккомодации. В индивидуальном опыте человека возникают временные связи, объединяющие варианты этого комплексного раздражителя с вариантами величины предмета. Механизм константности видимой величины предмета совпадает с механизмом, лежащим в основе того, что отрицательный последовательный образ при проекции на различно удаленные плоскости увеличивается пропорционально удалению. К этой основе тех фактов, о которых идет речь, обычно присоединяется воздействие тех или.иных дополнительных условий.

В частности, Э. С. Бейн [25] показала, что при восприятии тех или иных хорошо известных испытуемому вещей (или рисунков, изображающих такие вещи) степень константности видимой величины выше, чем при восприятии геометрических фигур и не имеющих изобразительного значения неправильных пятен. В опытах А. А. Смирнова и М. Н. Волокитиной [157] было обнаружено, что степень константности видимой величины объекта уменьшается при увеличении расстояния между двумя сопоставляемыми объектами и при увеличении расстояния от наблюдателя до ближнего из этих двух объектов. При монокулярном восприятии объектов степень константности ниже, чем при бинокулярном; однако это снижение не столь значительно, как можно было бы ожидать.

П. А. Сорокун [167] (см. также [168] и [169]), изучая зрительное восприятие величины предметов у детей младшего школьного возраста, пришел к выводу, что в этом возрасте связи оптического и двигательного аппаратов глаза, лежащие в основе константного восприятия величины, еще значительно недоразвиты. Этот исследователь напал на счастливую мысль сопоставить константность видимой величины предмета при увеличении дистанции наблюдения с фактами, имеющими место при удалении плоскости, на которую проецируется отрицательный последовательный образ; однако особенности той методики экспериментов, которую применял Сорокун, не позволили ему провести такое сопоставление должным образом.

Е. Н. Соколов [163] произвел расчеты и построил графики, показывающие, как должна изменяться видимая величина предмета при увеличении дистанции наблюдения в зависимости от расстояния между глазами (оно у разных людей разное) и от того расстояния, на котором находится объект-измеритель. Эти расчетные данные согласуются в общих чертах с фактами, полученными в экспериментах.

Во всех проведенных до сего времени исследованиях по вопросу о константности видимой величины предметов при изменениях дистанции наблюдения применялись три понятия: а) перспективная величина того или другого измерения плоского предмета, пропорциональная-

---------------------------------------------------------- 121 ----------------------------------------------------------

зрительному углу, под которым воспринимается этот предмет, и дистанции проекции, б) действительная величина предмета, в) его видимая величина. Анализируя исследования, выполненные зарубежными исследованиями, Н. Н. Волков [56], [57] показал, что эти исследователи вкладывают в термины «действительная величина» и «видимая величина» идеалистический смысл.

Вместе с тем, по мнению Н. Н. Волкова, термин «видимая величина» не имеет и не может иметь сколько-нибудь определенного значения. В связи со всем этим он предложил выбросить из научного обихода понятие (и термин) «видимая величина». В частности, Н. Н. Волков полагает, что при изучении восприятия величин предметов мы можем ставить перед испытуемыми только две задачи: а) сравнить дальнюю и близкую линии (например, ширину одного и ширину другого предмета) по их перспективной величине; б) сравнить эти линии по их действительной величине.

С этими мнениями Н. Н. Волкова согласиться нельзя. Во-первых, из того факта, что тот или иной термин имеет у многих зарубежных психологов идеалистическое значение, еще не следует, что этот термин надо изгнать из научной психологии. Ведь термины «ощущение» и «восприятие» и т. д. в очень многих зарубежных работах также имеют 'идеалистические значения; однако мы не изгоняем эти термины из советской психологии; мы связываем их с материалистическими значениями.

Во-вторых, отсутствие вполне точного определения понятия «видимая величина» также не является достаточным основанием для отбрасывания данного понятия. Если это понятие необходимо для описания тех или иных фактов, надо выработать его точное определение (или характеристику). Приведу два факта (из многих), для описания которых это понятие необходимо.

На чертеже, дающем иллюзию Мюллера-Лайера, действительные величины двух линий в точности одинаковы друг с другом; так как эти линии расположены в одной плоскости, то равны друг другу и их перспективные величины; но одна из них кажется нам значительно меньше, чем другая; следовательно, понятия «действительная величина» и «перспективная величина» для описания этих фактов не являются достаточными. Нужны еще некоторые понятия: «кажущаяся величина», «видимая величина» и т. п. Правда, мы имеем здесь дело с иллюзией, а не с верным восприятием длины линий.

Но разберем тот случай, когда мы видим уходящие вдаль рельсы железной дороги. Обратим внимание на расстояние между рельсами. Можно ли сказать, что в содержание восприятия входит действительная величина этого расстояния? Очевидно, нет; ведь действительное расстояние между рельсами на всем протяжении пути одинаково, а мы видим, как это расстояние по мере удаления уменьшается? Может быть, в восприятие входят перспективные (или проекционные) расстояния между рельсами, лежащими на различно удаленных от нас участках железнодорожного пути? Тоже нет; ведь говорить о перспективных величинах тех или иных воспринимаемых линий можно лишь тогда, когда мы проецируем воспринимаемое на плоскость, находящуюся на определенном расстоянии от нас; при обычном (не служащим задачам зарисовки) восприятии рельс такое проецирование не имеет места. Как же мы можем и должны описать указанный факт? Очевидно, надо сказать: «нам кажется, что расстояние между рельсами по мере удаления уменьшается»; или иначе: «видимая величина расстояния между рельсами по мере удаления их от нас уменьшается».

Следует отметить, что видимая величина предмета зависит не только от его действительной величины и удаления. В частности, Р.. А. Каничева [91] обнаружила, что видимая величина в некоторой (неболь-

---------------------------------------------------------- 122 ----------------------------------------------------------

шой) мере зависит от цвета предмета. Широко известны так называемые геометрически-оптические иллюзии (см. ниже).

б) Константность воспринимаемой формы предмета при его поворотах относительно линии взора.

Форма плоского предмета (или предмета, который можно назвать «плоским» в условном смысле) вполне адекватно изображается на сетчатке глаза лишь тогда, когда плоскость этого предмета перпендикулярна к линии взора. При отклонении от такого положения форма изображения на сетчатке в меньшей или большей степени отличается от формы предмета. Однако видимая форма предмета при этом или не отличается от действительной, или отличается меньше, чем надо было бы ожидать, если иметь в виду изображение на сетчатке глаза. Это явление называется константностью видимой формы (плоского) предмета при изменениях его положения относительно линии взора. Здесь также возможны, вообще говоря, и полная константность и различные степени неполной константности. Применяя соответствующую формулу, можно получить количественный показатель степени константности, который при наличии полной константности равен 1, а при отсутствии константности – 0.

В основе константности видимой формы при изменениях положения предмета лежит тот же механизм, работа которого влечет константность видимой величины предмета при изменениях дистанции наблюдения. Мы не только ощущаем перспективно измененные очертания предмета, но и видим, что один край его ближе к нам, а'другой – дальше от нас, иначе говоря, мы имеем не только определенное изображение предмета на сетчатках глаз, но и различные ощущения конвергенционных и аккомодационных мышц, сигнализирующие различную удаленность краев предмета.

Работа А. А. Смирнова [155] показала, что степень константности формы плоского объекта при отклонении его от нормального положения зависит от величины поворота и от дистанции наблюдения: наибольшая степень константности имеет место при угле отклонения в 10° и дистанции наблюдения в 1 м; при угле поворота в 10° степень константности не зависит от дистанции наблюдения; при дистанции наблюдения в 1 ж степень константности даже при угле поворота в 60° все же остается значительной (0,70); но при одновременном увеличении угла поворота и дистанции наблюдения степень константности •резко падает; при угле поворота 20° и дистанции наблюдения в 5 м она выражается показателем 0,35; при дальнейшем увеличении этих двух величин падает еще ниже.

Н. Н. Волков, полагающий, как уже было сказано, что понятие «видимая величина» предмета должно быть исключено из психологии восприятия, разумеется, распространяет это свое мнение и на понятие «видимая форма». По соображениям, которые вполне аналогичны приведенным выше, с этим мнением Н. Н. Волкова также согласиться нельзя.

Проводя эксперименты с восприятием формы предмета, Н. Н. Волков ставил перед испытуемым две задачи: а) изобразить перспективную форму предмета (треугольника), плоскость которого не перпендикулярна к линии зрения, б) изобразить действительную форму этого предмета.

При выполнении испытуемыми первого задания были получены результаты, не согласующиеся с приведенным выше мнением Н. Н. Волкова (см. [56; стр. 238, строки 4 – 1 снизу и табл. 15 к стр. 424]); попытку истолковать данные результаты как подтверждение этого мнения надо признать неудачной. При выполнении испытуемыми второго задания были получены результаты того же типа, какие были получены в исследовании А. А. Смирнова.

---------------------------------------------------------- 123 ----------------------------------------------------------

в) Константность видимых цветов при изменении освещения.

Интенсивность светового потока, посылаемого в глаз матовой ахроматической поверхностью, пропорциональна произведению rl, где г – коэффициент отражения поверхности, а I – ее освещенность. В некоторых условиях светлота поверхности, изменяясь при изменении г, остается постоянной гори изменениях /; это случаи полной константности светлоты при изменениях освещенности. Например, цвет листа писчей бумаги мы воспринимаем как «белый» и тогда, когда он освещен прямыми лучами солнца летом и в полдень, и тогда, когда он освещен светом облачного неба в 3 – 4 часа дня зимой; яркости этого листа бумаги в двух таких случаях очень различны.

В других условиях увеличение или уменьшение I в п раз влечет за собой такое же изменение светлоты, как увеличение или уменьшение в п раз величины г. Это пример аконстантности светлоты поверхности. Между такими крайними случаями располагаются случаи неполной константности. Применяя соответствующую формулу, мы можем получить величину (коэффициент), характеризующую степень константности светлоты в данных условиях.

Несомненно, что явления полной и неполной константности светлоты в той или иной мере объясняются раздельным или совокупным влиянием следующих фактов и условий: а) восприятием источника освещения; б) адаптацией к общему уровню яркости зрительного поля; в) блеском на той поверхности, о которой идет речь; г) светлот-:ным контрастом. Однако неполная константность имеет место и тогда, когда влияние всех этих условий или исключено, или уравновешено таким образом, что уже не может иметь значения. В частности, С. В. Кравков [107] показал, что явления константности светлоты не сводятся к влиянию контраста, адаптации, зрачкового рефлекса или аккомодации. В дальнейшем изложении имеются в виду лишь такие ситуации, в которых явления константности светлоты не могут быть' -сведены к действию указанных фактов и условий.

Зарубежными исследователями было сделано несколько попыток •полностью объяснить факты константности светлоты ахроматических матовых поверхностей при вариациях освещенности. В основе всех этих попыток лежит одно и то же предположение: в ощущениях ахроматических цветов светлоты ощущаемых поверхностей всегда аконстантны; но в силу той или иной комбинации таких акон-стантных ощущений возникают восприятия константной светлоты. П. А. Шеварев [187] показал: а) что каждая из предложенных до сего времени теорий константности светлоты содержит в себе ту или иную грубую ошибку, б) что эти ошибки не случайны, так как ощущение совокупности аконстантны х яркостей никак не может породить восприятия константной светлоты, в) что указанное выше предположение неразрывно связано с основными замыслами субъективно-идеалистического (махистского) учения об ощущениях.

Несомненно, что в рассматриваемых случаях светлота определенной поверхности определяется двумя причинами: а) яркостью этой поверхности, б) какой-то иной особенностью излучения, действующего на глаз в данный момент времени, причем эта особенность более или менее точно характеризует величину освещенности данной поверхности. Возможны, вообще говоря, два (и только два) предположения: а) эта особенность присуща не излучению, которое идет в глаз от данной поверхности¹, а излучениям, которые идут от других одновременно воспринимаемых поверхностей; притом, если иметь в виду каждую из

¹ Предполагается, что данная поверхность на всем своем протяжении имеет один и тот же г и что она освещена равномерно.

---------------------------------------------------------- 125 ----------------------------------------------------------

этих других поверхностей в отдельности, то имеет значение лишь ее яркость; б) эта особенность присуща излучению, которое посылает в глаз данная поверхность; притом это такая особенность, которая не улавливается при обычных фотометрических измерениях (средней) яркости поверхности; есть некоторые основания предполагать, что, может быть, этой особенностью является неодинаковая интенсивность света, посылаемого в глаз различными «элементарными площадками», на которые можно расчленить данную поверхность¹. Я полагаю, что более правдоподобным является второе предположение, так как первое совпадает по существу с теми предположениями, из которых исходили все предложенные до сих пор теории константности светлоты; С. Л. Рубинштейн [142], наоборот, с полной уверенностью считает, что второе предположение, безусловно, ошибочно ².

Явления константности имеют также место в условиях малонасыщенного хроматического освещения: например, писчая бумага воспринимается нами как «белая» не только в условиях дневного освещения, но и при вечернем освещении, когда она посылает в глаз (слабо насыщенный) желтый свет.

В работах С. В. Кравкова, а также С. В. Кравкова и В. А. Пауль-сен-Башмаковой [108], [109], [110] было показано, что константность видимых цветов при хроматическом освещении: а) имеет место и тогда, когда влияние контраста с фоном и цветовой адаптации полностью уравновешено; б) что при этом видимый цвет ахроматической поверхности, освещенной хроматическим цветом, сдвигается в сторону цвета, дополнительного к освещению; в) но этот сдвиг видимого цвета никак не сказывается на том, какое индуцирующее действие оказывает свет, посылаемый в глаз данной поверхностью, на видимые цвета соседних поверхностей; иначе говоря, явления цветового контраста зависят только от колориметрических характеризуемых особенностей того излучения, которое посылается в глаз индуцирующей поверхностью; г) при одновременном восприятии предметов, освещение которых колориметрически различно, наблюдается некоторое подравнивание видимых освещений друг к другу.

Н. Д. Нюберг [134] изложил интересные наблюдения, относящиеся к восприятию освещенности, изображенной на экране при кинопроекции: если на экране дано изображение источника освещения, то впечатление определенного по характеру освещения (например, вечернего) возникает; в противном случае оно не возникает. Константность видимого цвета белой поверхности, изображенной на экране, имеет место лишь тогда, когда на экране даны предметы, могущие дать представление об условиях освещения. Эти факты желательно было бы детально изучить.

г) Острота зрения и опознавание формы предметов.

Б. Н. Северный [147] изучал, как зависит наибольшая дистанция наблюдения и наименьший зрительный угол, при которых еще возможно верное распознавание знаков Снеллена и Ландольта (употребляемых при измерении остроты зрения), от размера этих знаков. Оказалось, что простейшее возможное здесь предположение, согласно которому наибольшая дистанция прямо пропорциональна размеру знака и наименьший зрительный угол при вариации размера знаков остается постоянным, не соответствует действительности. При увеличении линейных размеров знака от 7 до 576 мм максимальная дистанция распозна-

¹ «Элементарной площадкой» я условно называю такой малый участок воспринимаемой поверхности, угловая величина которого приблизительно соответствует одной колбочке.

² Следует отметить, что вначале мнение С. Л. Рубинштейна не было таким категоричным [141].

---------------------------------------------------------- 125 ----------------------------------------------------------

вания дает кривую с отрицательной второй производной, а минимальный угол зрения линейно возрастает.

Те же самые по существу результаты были получены в одновременно выполненной работе А. А. Смирнова [156], который, оставляя дистанцию наблюдения неизменной, варьировал расстояния между двумя черными квадратами на белом фоне, причем эти квадраты имели в отдельных сериях опытов разные величины. Однако в работе Ф. И. Музылева было показано [1291, что закономерность, отмеченная в работах Б. Н. Северного и А. А. Смирнова, не имеет места тогда, когда при- увеличении фигуры, которая должна быть опознана, пропорционально увеличивается и ее фон; в этих случаях наибольшая дистанция, при которой фигура опознается, пропорциональна величине фигуры (и фона), а минимальный угол является постоянным. П о ч е-м у именно в одних условиях имеет место одна закономерность, а в других – другая, еще неясно; необходимы дальнейшие исследования.

Ф. И. Музылев [130], [131] получил кривые, характеризующие зависимость остроты зрения от интенсивности освещения и от уровня адаптации глаза при различении светлых объектов на темном фоне и темных на светлом, и кривые, характеризующие скорость зрительного восприятия в зависимости от освещенности при различении светлых объектов на темном фоне и темных на светлом. Зависимость видимости предметов от контраста предмета с фоном, от освещенности, от времени экспозиции и от других условий изучали также С. В. Кравков (111], Л. Н. Гассовский, К. Н. Буланова и 3. Н. Энно [64], А. В. Луизов [125] и М. В. Румянцев [144].

Новые приемы оценки видимости были предложены В. Б. Вейнбергом [44] и Д. Н. Лазаревым [117].

П. А. Шеварев [1851, [186], сопоставляя результаты ряда исследований по вопросу о том, какие фигуры опознаются раньше (с более далекой дистанции наблюдения и т. п.) и какие позже, пришел к выводу, что порог опознавания определенной фигуры зависит не только от формы этой фигуры, но и от форм других фигур, применяемых в эксперименте (или, по мнению испытуемого, возможных в данной ситуации). Вместе с тем, когда такие фигуры, как треугольник, квадрат и круг, имеют одинаковую площадь, они опознаются при одном и том же отличии от фона.

М. Д. Александрова [1], [2], [3], предъявлявшая испытуемым простые геометрические фигуры и тела, и Б. Н. Северный [146], предъявлявший испытуемым дорожные знаки, описали стадии, через которые проходит процесс опознавания, начиная с сознавания самых общих особенностей воспринимаемого и до совершенно четкого восприятия и уверенного опознавания их формы.

д) Восприятие глубины – стереовосприятие.

Согласно распространенному мнению, монокулярное восприятие глубины возможно, но всегда менее точно, чем бинокулярное. В частности, в одной из последних работ по вопросу о восприятии глубины, принадлежащей В. В. Барановскому [23], полученные результаты говорят о.том, что на дистанциях до 40 м бинокулярная оценка различий по глубине является более точной, чем монокулярная (следует заметить, что на больших дистанциях монокулярная оценка глубины едва ли возможна). Однако исследование В. Л. Мацановой [128], выполненное под руководством Б. Г. Ананьева, ставит это утверждение под вопрос: у некоторых испытуемых, принимавших участие в ее работе, монокулярный разностный порог восприятия оказался ниже бинокулярного.

По данным Е. М. Белостоцкого [26] и В. Г. Самсоновой [145], разностные пороги восприятия глубины резко снижаются при увеличении освещенности фона и при увеличении различия по светлоте между

---------------------------------------------------------- 126 ----------------------------------------------------------

объектами и фоном. Исследование Е. Н. Семеновской [152] показало, что разностный порог восприятия глубины в условиях ночного зрения в ходе темновой адаптации заметно уменьшается; величину этого порога резко снижает предварительный (до начала темновой адаптации) 10-минутный «засвет» глаз красным светом. Е. М. Белостоцкий [27] нашел, что движения головы заметно уменьшают разностный порог восприятия глубины. Л. Н. Гассовский и Н. А. Никольская [63] показали, что этот порог резко снижается также при увеличении продолжительности восприятия (с 0,5 до 3,0 сек.).

Б. Т. Иванов, Е. Н. Семеновская, Н. И. Гольцман и Д. Р. Хану-каев [84] изучали явления, имеющие место при восприятии стереофильмов. Полученные результаты указывают задачи дальнейшего усовершенствования стереокино.

е) Асимметрия в зрительном восприятии.

Факты, обнаруженные в некоторых отраслях практики, указывают, что у многих лиц правый и левый глаз имеют разное значение в бинокулярном восприятии: один глаз является ведущим, а другой имеет лишь подчиненное значение. Детальное изучение этой асимметрии зрительного аппарата было начато Г. А. Литинским [120], [121]. Б. Г. Ананьев [8], [9], опираясь на результаты наблюдений, предположил, что она имеет существенное значение для восприятия глубины и, возможно, связана с асимметрией других парных органов восприятия.

Сотрудники Б. Г. Ананьева – В. И. Кауфман [94], М. Г. Бруксон [42], Е. М. Горячева [66], И. В. Колычева [104], В. С. Красогина [1141. В. Л. Мацанова [128] – выполнили ряд работ по сенсорной асимметрии. Обнаружено, что ведущий глаз обычно обладает большим полем зрения и лучше оценивает глубину; но в случаях, когда острота зрения одного глаза больше остроты зрения другого, большая острота и ведущее значение глаза не связаны друг с другом; лучшее восприятие глубины каким-либо глазом не связано с остротой его зрения; в противоположность мнению Г. А. Литинского, ведущее значение того или другого глаза не связано с праворукостью или леворукостью; взаимоотношения между ведущим глазом и преобладающей рукой определяются характером трудовой деятельности; в некоторых случаях при уменьшении угла зрения, под которым воспринимается предмет, ведущий глаз перестает быть ведущим; тот или иной глаз становится ведущим в силу образования временных связей в процессах деятельности.

 

Слуховые восприятия

Как известно из повседневной практики, в условиях, когда источник звука нами зрительно не воспринимается, мы все же можем приблизительно указать, откуда идет этот звук. С. Е. Драпкина [75], [76] и Е. Н. Соколов [162] установили, что направление наиболее точно определяется тогда, когда звук идет справа или слева; несколько менее точно, когда звук идет спереди, и значительно менее точно, когда он идет сверху или сзади. Возможно и определение расстояния, на котором находится источник звука; у некоторых испытуемых указываемое расстояние связано с громкостью; но громкость можно отдифференцировать. Ю. А. Кулагин [116] установил, что средняя ошибка в определении направления на звучащее тело равна 4,6°. Как показала работа М. С. Неймарк [132], при определении направления одно ухо является ведущим; но эта ведущая роль не связана с большей остротой слуха.

В основе локализации источника звука лежат, разумеется, ассоциации, связывающие определенные особенности процесса звукового восприятия («бинауральный эффект») с сознаванием определенного на-

---------------------------------------------------------- 127 ----------------------------------------------------------

правления и зрительное восприятие звучащего предмета с сознаванием направления, по которому идет звук. Наблюдение, сделанное С. Л. Рубинштейном [140; 221], показало, что вторая ассоциация актуализируется даже и тогда, когда звук, доходящий до нас, в действительности идет от другого предмета, расположенного в другом месте. Ю. А. Кулагин [116] проверил и подтвердил это наблюдение в условиях эксперимента.

Н. А. Гарбузов [61], [62] показал, что при восприятии и воспроизведении тонов имеет место довольно широкая генерализация: даже лица, обладающие весьма совершенным абсолютным слухом, обозначают звуки, лежащие в зоне широтой до 100 и более центов, одним и тем же нотным названием; интервалы по высоте, отличающиеся друг от друга приблизительно на ту же величину, также обозначаются одним и тем же названием; одновременное звучание многих тонов, отличающихся друг от друга на 100 и более центов, воспринимается как унисон.

Анализ природы абсолютного слуха и обзор исследований, предметом которых был абсолютный слух, имеется в монографии Б. М. Теплова [172]. Он пришел к выводу, что абсолютный слух является элементарной способностью, обусловленной наличием каких-то, пока еще неизвестных нам особенностей в строении слухового анализатора. Этому тезису не противоречат результаты исследования Е. А. Мальцевой [126], показавшей, что человека, не имеющего абсолютного слуха, можно научить узнавать высоту звукового фортепиано: результатом такого научения является не абсолютный слух, а псевдоабсолютный слух, очень неточный и неустойчивый.

В опытах Е. А. Мальцевой [127], Б. М. Теплова [172], С. Н. Беляевой-Экземплярской [28], [29], С. Н. Беляевой-Экземплярской и Б. А. Яворского [301 получены характеристики фактов, имеющих место при восприятии музыкальных интервалов, мелодий (впечатление законченности или незаконченности, условия, определяющие эти впечатления), мелодий в сочетании с гармонически верным и фальшивым аккомпанементом, и фактов, имеющих место при восприятии музыкальных пьес.

 

Осязание