Трудности и типичные ошибки начала терапии 85

явления, что всегда представляет достаточно трудную задачу

(для этой категории пациентов). В силу этого терапия всегда

оказывается длительной, некоторые коллеги характеризуют

ее даже как «изматывающую» и — с переменным успехом.

Агорафобия

Несколько слов об агорофобии. Упоминание о ней по-

является здесь явно по ассоциации, так как и в этом случае

поведенческая терапия относится к методу выбора. Доктор

Стерн, подчеркивая, что описываемая в пособиях по психиат-

рии частота агорафобии (до 3% в популяции) и соотношение

проявлений этого тревожно-фобического расстройства у

мужчин и женщин (1:2) явно занижены, отметил (ссылаясь

на соб ственные данные), что многие (до 70%) избавившиеся

от этого страдания женщины уходили от своих мужей, а само

страдание, таким образом, с одной стороны — было способом

снискать их внимание и сочувствие, а с другой — косвенно

отражало отсутствие любви к мужу и сексуального удовле-

творения (скорее — психологического, чем физического), а

также страх перед статусом незамужней (самостоятельной)

женщины. Мой личный опыт работы с таким пациентами

невелик, но есть некоторые основания согласиться с доводами

Харольда Стерна, так как у двух моих пациенток все симпто-

мы этого страдания прекращались, как только они покидали

семейный очаг и мужа (буквально в момент «последнего

прощай» и отправления поезда).

Работать с такими пациентами можно, но еще раз по-

вторю — очень непросто. Что еще важно отметить: когда мы

работаем с такими пациентами, мы все равно ведем прием в

нашем офисе, не поддаваясь на уговоры пациентов и их родных,

а также предложения двойной или тройной оплаты за выезд к

Часть 1

пациентам (мотивированные тем, что они не способны само-

стоятельно передвигаться по городу). Действуя таким образом,

мы опять же — исходим из интересов пациента, вынужденного

расширять диапазон своих перемещений и реально демонс-

трировать свою мотивацию к выздоровлению, а также — из

интересов соблюдения терапевтических принципов и границ

(как самостоятельных терапевтических факторов).

Любимая сказка детства

Впервые об использовании такого подхода мне рассказал

немецкий аналитик профессор Ханс Диккман — автор так и

не прочитанной мной книги «Любимая сказка детства» (я

не знаю немецкого), который в начале девяностых гостил у

меня со своей женой Ютой1. В то время для меня это было

абсолютно новым знанием. Естественно, что с тех пор новая

генерация российских аналитиков прошла большой путь, и

сейчас уже неуместно писать о любительницах «Золушки»,

все еще ожидающих то волшебных фей, то сказочных прин-

цев. — Это стало обыденным знанием далеко за пределами

профессиональных психоаналитических кругов. Моя первая

«сказка» будет о «Снежной королеве»2.

1 Отдельного упоминания заслуживает их необыкновенно доброжелательное

отношение к нам — русским, особенно если учитывать, что будущие супруги

Диккман были врачами в немецкой армии и затем несколько лет провели в

заключении в советском лагере для военнопленных. Природу такого взаимо-

понимания двух некогда сошедшихся в непримиримой схватке народов мне

позднее пояснил уже упомянутый профессор Гельмут Томэ: «Не надейся, что

вас (российских психоаналитиков новой волны. — М. Р.) быстро признают в

мире. Вас, как и нас, немцев, слишком долго не любили и боялись. Признание

немецких психоаналитиков в качестве коллег появилось только через 20 лет

после войны. У вас на это может уйти даже больше времени — Гитлер просу-

ществовал всего 12 лет, а коммунизм — целых 70. Не надейтесь на Запад и не

ждите. Главное — делайте свое дело и идите своим путем».

2 «Сказка» Ханса Диккмана была о «Русалочке», точнее — о девушке, у которой

невротическая немота периодически сменялась таким же «параличом» обеих

ног (без каких-либо признаков органического поражения нервной системы и

проводящих путей).