Учение цицерона о праве и государстве. Естественный закон как форма справедливости.

Цицирон (рим. Гос деятель) оратор, 106 – 43 до н.э. Республиканский период. Из сословий всадников. «о государстве», «о законе» - диалог подражал платону но в содержании много особенастей. Цицирон предложил юр. Понимание Госво. Госво – достояние народа а народ соединение многих людей, связанные между собой согласием вопросов право и общностью интересов. (общий правопорядок). Обосновал принцип формального равенство граждан. Равенство всех граждан одного госво. Формы правления: - колво правителей – царская власть (правление 1) все остальные отстранины от принятия закона и одних дел. – власть нескольких власть оптиматов. Часть отделена от власти, т.е нет свободы. – народная власть (может быть несправедливым само равенство) каждая из этих форм может рождат в дурном госво. Цаск- в теронии, оптимат – в олигархии, народ – произвол толпы. Идеальная смешанное 4 вида в 3 смешанны консолы – царская, в сенате – оптиматы, народное собрание – народ. Право нужно выводить из закона, закон мирило право и безправия. Закон – В природе выший разум велящий нам совершить то что следует совершать и запрещаеющий противоположное. Естественное право – это всегда справедливость содержит разумные положения. В рожденный, вечный, постоянный. Существует не вписанной форме. Возникает раньше писанного закона или госво. Отменить невозможно он распространен на всех. Наличие несправедливых писанных законов. – закон 30 афинских тиранов 404-403 до н.э – рим закон 82 г до н.э сулее дано право казнить без рассмотрения в суде.

 

Проблема самодержавия в российской политико-правовой мысли XV–XVI вв. Теория «Москва – третий Рим». Идеологему «Москва — третий Рим» обычно связывают с именем старца псковского Елизарова монастыря Филофея (ок. 1465–1542). Действительно, Филофей в своих посланиях великому князю Московскому Василию Ивановичу и царскому дьяку Мунехину сформулировал с обосновал ее в соответствии с господствовавшим в то время миропониманием и духовными запросами общества. Филофей писал царю: «Храни и внимай благочестивый царь тому, что все христианские царства сошлись в одно твое, что два Рима пали, а третий стоит, четвертому же не бывать» Эта формулировка и стала классическим выражением мессианской концепции Москвы как третьего Рима. Нетрудно увидеть, что идея Москвы как третьего Рима в своем первоначальном варианте имела прежде всего теологический смысл и относилась не столько к ее политическому могуществу, сколько к предназначению русского государства быть убежищем «истинного христианства». Однако очень скоро у нее появился и новый смысл, произошло своеобразное смещение акцентов — с религиозного провиденциализма в сторону идейно-политического обоснования возвышения Московского княжества как державы. «Руководящей идеей у Филофея является идея провиденциализма: все, что совершается в истории, все совершается по мудрому начертанию Промысла. Затем эта точка зрения у Филофея переходит в теократическую систему управления земными царствами; в основе же его политической идеологии лежит понятие богоизбранности царства, которое направляет жизнь человечества к конечной цели бытия людей на земле; богоизбранный народ хранит истинную богооткровенную религию. Филофей не раскрывает полного чередования мировых царств, а непосредственно останавливается на старом Риме, указывает его преемство Константинополем — вторым Римом, и, наконец, переходит к Руси, с богоспасительной Москвою, этим третьим Римом — и последним». Таким образом, России предписывалась роль хранительницы единственно истинно христианской православной веры; в свою очередь православие объявлялось «русским», а русское государство — единственным и подлинно христианским и в этом смысле вселенским царством. Московские государи довольно быстро уловили этот второй смысл и увидели в идее то, что было созвучно их собственным устремлениям, связанным и с укреплением политических позиций Москвы, и с укреплением самодержавия. Новый религиозный статус Москвы, на которую перешла благодать Божия, делал ее Центром всего христианского мира и, соответственно, царя Московского превращал во «вседержителя», ответственного лишь перед Богом и потому ни с кем не делящего «вверенную» ему власть, в том числе и с церковью.

Постепенно, по мере укрепления основ русского самодержавия и его идеологии, учение о Москве как третьем Риме из факта консолидации нации превращалось в охранительно-консервативную силу, и не случайно именно оно сыграло роковую роль в церковном расколе XVII в., переросшем в трагический раскол общества. «В основу раскола легло сомнение в том, что русское царство, Третий Рим, есть истинное православное царство. Раскольники почуяли измену в церкви и государтве, они перестали верить в святость иерархической власти в русском царстве. Сознание богооставленности царства было главным движущим мотивом раскола». На некоторое время идеологема «Москва — третий Рим» была как бы законсервирована.

Идея мессианизма была возвращена в историою Вл. Соловьевым в его учении о теократии. Однако к концу жизни его постигло жестокое разочарование в мессианском призвании России. «И Третий Рим лежит во прахе, а уж четвертому не быть», — скажет он в своем известном стихотворении.