Re: над океаном гроза, j2, ау, nc-17, романс, космоопера

· Жалоба

· Цитата

Сообщение Тэнки» 11 авг 2011, 03:21

- Я тоже, Мари! Вы еще не знакомы - это Дженсен, мой… - начал Джаред, но она жестом остановила его и смерила Дженсена оценивающим холодным взглядом с ног до головы.
- Безусловно, ты можешь позволить себе носить серое, - медленно произнесла она. – Но рожать все равно должны женщины, потому что мужчина с животом – чистое извращение.
Дженсен подавил желание согнуться и прикрыть живот руками, хотя его и так было не особо заметно благодаря хитрому фасону, и каким-то чудом умудрился не отвести глаз.
- Да ладно вам, дорогая тетя, - сразу ответил Джаред, слишком широко улыбаясь и крепко сжимая локоть Дженсена. – Некоторые ваши традиции нам тоже кажутся извращением.
- Ты прав, - нехотя согласилась она. – Мой новоиспеченный зять так уж точно дышать в нашем присутствии боится. Надо бы намекнуть ему, что сложись политический расклад по-другому, он мог и к тебе на Океан попасть.
Королева сдержанно, но с заметным злорадством рассмеялась, кивнула Джареду, небрежно махнула Рене унизанной перстнями рукой и величественно отбыла в сторону молодоженов. За ее вымораживающим вниманием Дженсен и не заметил, какими голодными глазами пожирает его Рене – вот уж кому традиции Океана совсем не казались извращением.
- Ты, Дженсен, ее не слушай, - громко зашептал он, как только королева удалилась на достаточное расстояние. – Она недовольна, что Николь вышла замуж за Рутгера, а не за Джареда. И ее можно понять! Когда я предложил парню познакомиться поближе, ну, мы же теперь одна семья, он шарахнулся от меня и сказал, что у них на Шин-Го секс между представителями одного пола не практикуется. Представляете, какая отсталая планета! Бедная моя сестра! Я подарил ей на свадьбу новый набор вибраторов, раз уж такое дело, но и здесь у него чуть глаза на лоб не вылезли.
- Зато президент подарил Мари по такому случаю зарканарские диридиевые шахты, - сказал ему Джаред.
- Да, друг мой, здесь мы тебя обошли, - Рене с наигранной печалью вздохнул. – Кстати, предлагаю диридий по пятнадцать за тонну. Первый грузовик можем подогнать уже через месяц.
- Вряд ли, - ответил Джаред скучным тоном. - Мы берем у Караникума по тринадцать, и ждем поставку от Цитадели по десять.
- Эх, ладно, что мы все о политике, да о политике! – не упал духом Рене, склонился к Дженсену и шумно втянул носом воздух. – Ты чудесно пахнешь.
- Давай лучше о политике, - сказал Дженсен, поджав губы.
- Разрешения не дам, - заранее предупредил Рене Джаред. – И руки свои держи при себе.
- Я и не рассчитывал, - понурился тот, но тут же хитро глянул на него исподлобья и облизнулся. – По тебе я тоже соскучился, Джа. Может, пройдемся сейчас? Здесь много пустующих комнат для гостей. У тебя ведь есть разре…
- Уже нет, - перебил Дженсен, со звоном опуская чашку на блюдце. – Я передумал и отозвал разрешение.
На лице Рене отразилась вся скорбь мира, и у него вырвалось:
- Вот засада, блин!
Вышло так громко, что несколько человек обернулись в их сторону, неодобрительно хмурясь, а Джаред одними губами прошептал Дженсену:
- Спасибо.

На следующий день была назначена неофициальная часть для самых близких родственников, и Дженсен отказался на нее идти под видом плохого самочувствия, которое даже не потрудился разыграть. Джаред, к его большому облегчению, не настаивал, видя, что после вчерашнего настроение у него упало ниже некуда. Так что Дженсен остался в выделенном для них шикарном номере наедине с местным телевидением, ломившимся от незнакомой еды столом и, конечно, Крисом.
Номер находился на последнем этаже президентской гостиницы и окнами выходил на городской парк. Заснеженные деревья и дорожки, фонтаны с яркой подсветкой, вычурные фонари, киоски с едой. По центру просматривался каменный памятник президенту, но даже он не портил вид. За пределами парка возвышались небоскребы, но вид на побережье и стоящий на скале Национальный Дворец, где вчера проходила церемония, они не загораживали.
«Крис, а сколько там градусов?»
«Минус четыре. И ветра нет. Погода чудесная!»
«Как думаешь, мы можем пойти прогуляться в этот парк?»
«Не знаю, - с опаской ответил Крис. – А ты у Джареда не спрашивал?»
«Не думаю, что должен спрашивать разрешения, чтобы выйти на улицу».
«Ты прав, но без охраны…»
«Здесь есть какие-то следящие устройства?»
«Они везде есть, Дженсен».
«Они помешают мне выйти из номера?»
«Вряд ли, - неуверенно сказал Крис. – Но, может, лучше не надо, а? Чужая планета, неизвестно, что у них вообще на улицах творится».
Дженсен проигнорировал его, и открыл дверь в гардеробную комнату, где робот старательно развесил всю привезенную ими с собой одежду. Там нашлась дутая зимняя куртка с отороченным мехом капюшоном. Дженсен надел ее и вгляделся в зеркало – вот в такой куртке точно ничего не было видно! Воспрянув духом, он натянул самые теплые ботинки, которые смог найти, и замотал на шее шарф – к сожалению, в бирюзово-салатовую полоску, более пристойного цвета не нашлось.
«Ты же не любишь открытое небо», - сказал Крис.
«Я попробую», - ответил Дженсен и вышел из номера.
Никто его не остановил ни на этаже, ни на выходе из лифта, ни в холле гостиницы.
На улице шел снег, но Дженсен не сразу заметил, потому что капюшон наполовину закрывал лицо и, соответственно, обзор. Он боялся, что сразу же замерзнет, но холодно не было, скорее приятно – легкое покалывание снежинок на коже, и вырывающиеся изо рта облачка пара, и хрустящий снег под ногами.
Он пошел по дорожке, рассматривая фонари, скамейки с подогревом, киоски с вкусно пахнущими блинами и печеными орехами, горожан, выгуливающих собак, спортсменов на лыжах и совершенно бешеных детей, которые без конца орали и лупили друг друга снежками.
Хотелось попробовать, что за орехи здесь жарили прямо на открытом огне – здоровые, с кулак, и мохнатые, но у него не было денег, поэтому он прошел мимо киоска дальше по аллее, к фонтану. Сел напротив на теплую деревянную скамейку и задрал голову – небо над ним было снежно-белым, бескрайним.
Сама республика Шин-Го бескрайней не была, но в ее состав входили четыре больших планеты земного типа, шестнадцать шахтерских и аграрных поселений под куполами на непригодных для жизни планетах и около тридцати космических станций – военных, пограничных, исследовательских и дипломатических, а общее количество населения превышало два миллиарда. Въезд на территорию республики осуществлялся по визам, но перемещение внутри ее границ было свободным.
Это все Дженсен прочитал в рекламном проспекте для туристов, который лежал на столе в их номере.
«Крис, а я могу где-то здесь снять наличные со счета?»
«Хочешь купить что-то?»
«Вроде того».
«В банке можно. Ближайший располагается прямо на границе с парком, у меня есть карта».
«Покажи».
«Зачем тебе? Все, чего бы ты ни захотел, можно заказать в номер».
«Пожалуйста, покажи мне карту».
Крис молчал, карта все не появлялась. Дженсен перевел взгляд на фонтан и встал, сделал несколько шагов в сторону, противоположную гостинице. Потом еще несколько.
«Ты этого не сделаешь, - сказал, наконец, Крис. Дженсен ничего не ответил, и он продолжил: - Ты же совсем один останешься, даже я с тобой пойти не смогу, потому что все мое железо осталось на орбите… Да и браслет тебе все равно придется снять, чтобы не вычислили местонахождение. Дженсен! А как же ребенок? Здесь ведь нет таких специалистов-фироллогов, как у нас!»
Дженсен подошел вплотную к фонтану, пытаясь подавить зачастившее дыхание. Как странно, что он подумал о возможности побега только после того, как вышел на улицу. Раньше он просчитал бы все заранее, не сомневался бы ни минуты. Случись подобная ситуация раньше – он бы уже был на полпути к какой-то местной луне, его не остановило бы ни отсутствие денег, ни наличие живота, ни угроза погони. Он бы обо всем этом даже не задумался, как ни о чем не задумывался, когда пытался сбежать с океанской дипломатической станции.
«А что будет с Джаредом? – не замолкал Крис. – Он с ума сойдет от беспокойства!»
Но Дженсен не слушал, ноги несли его куда-то – он сам не знал, куда, но точно знал, что гостиница осталась за спиной.
«Это и его ребенок тоже, ты не можешь так с ним поступить!» - распинался Крис в панике, и Дженсен пробормотал «Извини», стащил браслет и сунул его в карман.
Парк точно простирался на несколько километров. Дженсен миновал памятник, который видел из окна, и огромный центральный фонтан, бивший вверх метров на двадцать – вокруг него собралась толпа восторженно галдящих туристов, - и каток размером с несколько стадионов, полный фигуристов всех возрастов. Над катком реяла голографическая надпись: «В честь свадьбы сына президента вход – бесплатный!».
На Цитадели тоже работал каток, чтобы попасть туда, приходилось записываться заранее и стоять в очереди несколько лет. Дженсен там не бывал, даже не видел никогда, и сейчас ему ужасно захотелось попробовать. Но в киоск проката коньков стояла длинная очередь, и вообще - ему нужно было уходить. Куда-то.
Край у парка все-таки существовал. Когда Дженсен добрался до него, почти стемнело, хотя он сначала не заметил – и фонари горели очень ярко. Мостик, перекинутый через автомобильную дорогу, вел на одну из улиц города, а над ветками деревьев нависала громада небоскреба.
Он остановился у ступенек, не обращая внимания на обтекающий его поток людей, не в силах ступить на мостик.
Тягостное чувство, будто случилось что-то плохое, отравляло этот чудесный снежный парк, всю эту планету, которая была в сто, в тысячу раз счастливее Луны. Если бы он был один! Но есть Джаред, и есть этот не совсем существующий ребенок, в реальность которого он хоть и верил, но только умом, а не душой, так занимающей Криса. Раньше он ушел бы, несмотря ни на что, но раньше для такого решения у него было больше свободы, как ни странно это звучало.
Дженсен попятился, внезапно осознав, что не может нарушить данное Джареду обещание, даже если совершает ошибку. Не может так поступить с ним. Не хочет никуда от него уходить.
Он повернулся и пошел обратно.
Странно, но парк снова засиял огнями, и снег захрустел, и жареные орехи запахли одуряюще вкусно – всё вместе вызвало что-то вроде эйфории, как если бы он только что проснулся после ночного кошмара и с огромным облегчением понял, что это был только сон.
С наступлением темноты веселье на катке и у фонтанов только набрало обороты, местами было не протолкнуться, потому дорога назад заняла больше времени, чем Дженсен ожидал. На полпути он вспомнил про Криса и надел браслет обратно, но тот вел себя тихо, словно затаил дыхание.
«Я возвращаюсь в номер», - сообщил Дженсен, чувствуя себя виноватым, что заставил его волноваться.
«Рад слышать, дружище», - отозвался Крис.
«Ты отправлял какие-то сообщения без меня?»
«Нет, конечно! Без твоего ведома я отправляю сообщения только в том случае, если твоей жизни или здоровью что-то угрожает, а сам ты отправить не можешь».
«Спасибо».
«За что? Ты же просто гулял по парку».
«Да. Да, ты прав».

В номере не горел свет, и Дженсен уже успел обрадоваться, что вернулся раньше Джареда, когда заметил в открытую дверь спальни темный силуэт сидящего на кровати человека.
- Джаред? – позвал он.
Тот поднял голову, но не откликнулся.
- У них огромный парк, я никогда такого не видел.
Он подошел ближе, и Джаред уткнулся ему в грудь.
- Ты вернулся, - прошептал он.
- А я никуда и не уходил, - ответил Дженсен, хоть и с запинкой.
- Я не хочу, чтобы ты чувствовал себя как в клетке. Ты можешь делать все, что захочешь.
Значило ли это, что Джаред специально дал ему возможность уйти сейчас? Была ли она на самом деле, или за ним следили незамеченные телохранители, которые вежливо попросили бы вернуться, ступи он шаг за пределы парка? Может, Джаред спланировал это все заранее, еще на Океане, потому так настаивал на поездке? Или это только его собственная паранойя?
Дженсен собрался прямо спросить, вдохнул поглубже, но вовремя прикусил язык. Он не хотел знать, не хотел тратить время на ссоры и ненужные разбирательства - от них ничего не изменится.
- Я никуда не уходил, Джаред, - повторил он. - Просто парк большой.
Джаред что-то пробормотал и крепче обнял его за талию.
- Как прошла неофициальная часть? – спросил Дженсен, чтобы прервать неловкую тишину. В последнее время ему с Джаредом даже молчалось уютно, но не в этот раз.
Глаза Джареда блеснули в темноте, когда тот улыбнулся:
- Хорошо, только стульев опять не дали. И я соскучился.
- Я… я тоже, - проговорил Дженсен тихо, надеясь, что он не услышит, а потом быстро спросил: - Ты умеешь кататься на коньках?
- Нет, как-то не приходилось.
- Я тоже не умею. Если ты не очень устал, давай попробуем, а?

Через неделю они вернулись на Океан.
Дженсен был вынужден признать то, что отказывался замечать уже некоторое время – ребенок не только сотворил с его фигурой безжалостные вещи, он еще и принялся двигаться. Сначала редко и едва заметно, Дженсен списывал это на «показалось», но сейчас отпираться дальше не было смысла – большую часть времени он чувствовал себя так, словно внутри обосновалась большая беспокойная рыба, которая без конца крутится и шевелит плавниками. И если раньше он хоть как-то держался, то это привело его в полное уныние. Он вспомнил разговор с Крисом и спросил у Джареда, когда они на выходных поехали смотреть кофейные поля:
- Ты тоже думаешь, что у ребенка уже есть душа, и он все видит и слышит?
- Что? Нет! Ну, душа, понятное дело, есть, но насчет остального это ты загнул. Начитался форумов «Детей океана», что ли? Я думаю, что он просто чувствует то же, что и ты. Если ты радуешься, значит, и ему хорошо, если переживаешь - плохо. В этом плане фиролевый эффект ничем не отличается от обычной беременности у женщины, и дай в глаз тому, кто выдумывает...
- Не говори при мне это слово.
- Не буду, - быстро согласился Джаред.
В экваториальной зоне, где летом не бывает ураганов, на отмелях зацветали поля кофейных лилий. Их охраняли от туристов, чтобы не погубить урожай, и попасть туда можно было только после того, как зерна соберут, но Джареда, конечно, пропустили. Дженсен не особо хотел ехать, сейчас он большую часть свободного времени проводил у себя в комнате, где его никто не видел, и грузился, даже Крис не мог его расшевелить. Джаред, конечно, заметил, поэтому настоял на поездке. Когда их катер снизился над полем, Дженсен не мог не залюбоваться зрелищем – кофейные лилии оказались громадными ярко-салатовыми цветами, каждый лепесток размером с двуспальную кровать. Кабину наполнил запах местного зеленого кофе, только слишком терпкий – зерна еще не поспели. Их гроздья торчали в центре каждой лилии, как причудливая гирлянда.
Джаред посадил катер на воду вплотную к краю поля, открыл дверь и осторожно ступил босиком на лепесток ближайшего цветка. Тот слегка пошатнулся, как водяной матрас, но с места не сдвинулся.
- Ну, давай, - он протянул руку Дженсену.
Дженсен вслед за ним забрался на тот же лепесток и пораженно выдохнул. Поверхность растения оказалась гладкой, глянцевой, и нагретой на солнце - даже немного припекала ступни.
- Не провалимся?
- Ни за что! По ним можно бегать и прыгать, и ничего не будет.
Они побродили по полю, переходя с одного цветка на другой, выбрали самый большой и устроились для пикника – шеф-повар запаковал им с собой целую корзинку еды, с намеком настаивая, что Дженсену нельзя пропускать обед.
- Через пару недель зерна созреют, их соберут, и сюда повалит толпа, - рассказывал Джаред, доставая из корзинки бурундики. – Обычно это выпадает на празднование Дня Колонизации - на каждом цветке будут сидеть компании, до утра распевать песни и ходить друг к другу в гости. Мы тоже когда-то ездили с родителями. Но я подумал, что тебе больше понравится сейчас, когда здесь никого нет.
Дженсен благодарно ему кивнул.
Перекусив, они устроились рядом на лепестке, закинув руки за голову и щурясь от небольшого далекого солнца, сейчас стоящего в зените и приятно греющего кожу.
- Джаред, поехали со мной, - сказал Дженсен. – Поехали со мной на Лаву! Я же вижу, что тебе в тягость все эти обязательства, интриги, политика. Тебя заставили взвалить на себя эту ответственность, не дали выбора. У меня хорошая специальность, я найду работу, и о деньгах не нужно будет беспокоиться, ты сможешь заниматься своей философией, сколько захочешь. Нас никогда не найдут!
Джаред посмотрел на него с отчаянием и горько покачал головой:
- Я не могу.
Дженсен приподнялся на локтях. Он редко смотрел на Джареда, то есть не просто смотрел, а видел и замечал – какие у него красивые глаза, какая складная фигура.
- Не сердись, пожалуйста, - попросил Джаред.
- Я не сержусь, - Дженсен покачал головой, наклонился над ним и поцеловал, тая от вкуса сладкого кофе на губах.
Джаред обхватил его за плечи, а когда Дженсен оторвался от него, прошептал:
- Давай.
- Здесь? – сама мысль об отсутствии стен уже не пугала Дженсена, но было что-то неправильное в том, чтобы заниматься сексом на полностью открытом пространстве.
- Здесь никого нет, - Джаред принялся вылизывать ему шею.
- Спутник снимет каждую родинку на твоей спине.
Джаред рассмеялся, не прекращая прижиматься всем телом.
- Ну и что? Данные со спутников засекречены, пока на них не выпишут судебный ордер, или пока я не возьму своим капитанским произволом.
- Нет, - сказал Дженсен и чуть оттолкнул его.
Джаред не решился настаивать и снова улегся рядом, только искоса поглядывал, весело и хитро.
- Как ваш эксперимент вчера, удался?
- Нет. Фиролевая пыль блокирует цепную реакцию.
- А при температуре… Подожди, это Майк, - Джаред достал из кармана телефон и заговорил в трубку: - Привет, что там?
- Тебе нужно приехать и посмотреть самому, - послышался голос Майка. – Я в Саду-12. Ничего страшного, но тебе лучше узнать об этом как можно быстрее.
Джаред тяжело вздохнул, глянув на Дженсена, и ответил, что вылетает.
Они начали молча собирать разбросанные вещи. Просто так Майк не стал бы выдергивать Джареда посреди выходного, и они оба это знали.
- Сад-12 сейчас дрейфует над десятым меридианом, это в противоположную сторону от жилых платформ. Может, поедешь со мной? Сады - полуавтоматические аграрные платформы с персоналом всего в три человека. Там почти никого нет.
С высоты полета Сад выглядел лоскутным одеялом всех оттенков зеленого, красного и желтого. Купол был открыт, и ветки растений шевелил ветер. Настоящие сады Дженсен видел только в кино, поэтому засмотрелся, пока катер разворачивался прямо над верхушками деревьев.
Майк ждал их на посадочной площадке вместе с начальником платформы, немолодым человеком с усами, чрезвычайно обрадованным визитом капитана. Все вместе они сели в колесную машинку с открытым верхом, которая покатила их по проложенной мимо яблоневых и, по всей видимости, бурундиковых деревьев дорожке. Дорожка упиралась в край платформы, сейчас огороженный только металлическими перилами.
Начальник подошел к ним и показал на что-то пальцем:
- Вчера это обнаружил один из работников Сада при плановом осмотре, и мы сразу направили вам отчет, как и было сказано в вашей последней рассылке. Только сомневались, действительно ли это такое отклонение неизвестного происхождения, о котором вы, капитан, писали.
Дженсен подошел поближе и тоже присмотрелся – металлическую трубу, из которой были сделаны перила, будто кто-то несколько раз проткнул иголкой насквозь. Такой же след виднелся на выступе с креплением для купола.
- Это титаново-диридиевый сплав. Крепче его только чистый диридий. После застывания его не возьмет даже лазерный резак самой большой мощности.
Джаред молча смотрел на выступ, и Дженсен заметил, что он не просто нахмурился – его лицо будто потемнело.
- Это то, что вы искали, капитан? – спросил начальник. – Вы знаете, что это?
Дженсен отвернулся и позвал Криса:
«Достань, пожалуйста, материалы по «Кислороду» и покажи мне скриншоты из голографической модели. Из той части, где в кадре крупным планом корпус корабля».
Крис вывел в поле зрения несколько изображений. Это была компьютерная графика, основанная на реальной записи с корабля, но выглядели они как обычные фотографии. В прошлый раз Дженсен не особо обратил внимание на эту часть ролика, там были моменты пострашнее, но сейчас присмотрелся. Крис установил максимальное увеличение, и стало заметно, что вся стена густо усыпана точками – такими же игольными отверстиями. Явно сквозными, потому что через них уходил в космос прилично задымленный воздух. Это из-за них корабль в считанные секунды после выхода из гиперпространства развалился на части.
- Да, я искал именно это, - ответил, наконец, Джаред. – Но надеялся, что никогда не найду. По крайней мере, не так скоро. Спасибо, вы очень помогли.
На обратной дороге до посадочной площадки они молчали, пока все втроем не забрались в катер Джареда.
- Думаешь, это рой? - начал Майк. – Но тот рой очень густой, он в решето уделал диридиевый корпус «Кислорода», а здесь единичное проявление. Может, это первые, хм… ласточки? Разведчики типа?
Джаред кивнул. Он сидел в кресле пилота, опустив плечи и положив ладони на колени.
- Джаред! – Майк потормошил его. – Что будем делать?
- Гиперпривод есть только на Атласе, - прошептал Джаред. – Установить их на другие платформы меньше чем за год мы не успеем. А на импульсных двигателях от роя не уйти. Так что мы будем делать, Майк?
- Да брось! Он не сможет так быстро до нас добраться.
- За нами только Караникум. Я послал им запрос, не заметили ли они каких-то признаков роя. Ответят, тогда и будем судить о его скорости.
- Ты думаешь, - не смог удержаться от вопроса Дженсен, - что этот рой настолько большой, что захватит на своем пути две разные солнечные системы? Его даже не видно на дальних радарах.
- На радарах его не видно, потому что это не квантовые черные дыры, а чертовы фотонные мухи, чем бы они ни были, и мы раньше ни с чем подобным не сталкивались. Я думаю, что сначала они сожрут Караникум, потом Океан, потом доберутся до Лотоса и остальных планет перед туманностью Коха, а когда здесь ничего не останется, они обогнут туманность с двух сторон и примутся за планеты Цитадели и Федерации.
- Джаред! – отдернул его Майк.
- Ничего, Дженсен должен знать. Постой, Караникум ответил.
Перед ними развернулся голографический экран, на котором появился император, сидящий за обеденным столом.
- Капитан, рад вас видеть, - просиял он, откладывая в сторону покрытый апельсиновым джемом тост. – Мы получили ваш запрос по красному коду, и готовы переслать предварительный ответ, но вы не поясните, в чем, собственно, дело?
- Обязательно объясню, только по засекреченной линии, когда доберусь до центра связи, - ответил Джаред. – Но вы продолжайте собирать детальную информацию по запросу, это важно.
Когда император отключился, Джаред вывел на экран запись их предварительного ответа. Повреждения, аналогичные найденным на перилах и креплении Сада, были замечены на Караникуме около шестидесяти раз – и это только на государственных объектах, которым переслали запрос Джареда с фотографией, и которые успели ответить на него в течение получаса. Первые появились две недели назад, последние – сегодня. В основном были задеты каменные предметы и поверхности, изредка – металлические и пластиковые, но серьезного урона ни один объект не понес, потому никто до сих пор не забил тревогу. Один раз рабочий видел «светлячка», который прошел сквозь бетонную стену, как сквозь масло, а потом скрылся в земле.

- У моего компьютера готов предварительный прогноз с учетом имеющихся данных с «Кислорода», - сказал Джаред. – Караникум продержится два месяца, мы – три. Через пять накроет Лотос, через восемь – Шин-Го, через год рой выйдет за пределы туманности. - Неужели они могут перемолоть целую планету? – спросил Дженсен. – Что это вообще за явление?
- У нас три месяца, чтобы разобраться в этом.
- Но что можно противопоставить такой силе?
Джаред не ответил, только покачал головой.
Майк завез Дженсена на Атлас, а Джаред полетел прямиком в Совет и дома показался только поздно вечером следующего дня. Было воскресенье, и Дженсен не выходил из дома - смотрел новости по телевизору, нашел несколько караникумских каналов, но ни единый признак не указывал на то, что скоро поднимется буря. В сети царила такая же тишина, только кое-где сообщалось, что капитан созвал чрезвычайное заседание Совета в субботу вечером, и выносилось предположение, что из-за сбоев в электросети на Амальтее.
Дженсену даже начало казаться, что ему все померещилось, что он задремал на мягком кофейном листе под теплым солнцем и увидел очередной свой кошмар.
Когда Джаред вернулся, они почти не разговаривали, сразу пошли спать. Джаред обнял его и мгновенно отключился, потому что не спал двое суток, а Дженсен долго смотрел на него в темноте.

Утром их разбудил звонок будильника.
- Что, уже шесть? - пробормотал Джаред. – Я бы сутки проспал…
Дженсен попытался выбраться из-под одеяла, но Джаред его задержал:
- Подожди, нам надо один вопрос обсудить. «Звездочет», через два дня выйдет из дока, где стоял на профилактике, к этому времени тебе нужно будет собраться.
Джаред не смотрел на него, а делал вид, что еще не проснулся и трет глаза.
- Куда собраться? – спросил Дженсен.
- Официально полетишь навестить родных на Цитадели, куда на самом деле – тебе решать. Доктор Харрис полетит с тобой.
- Я никуда не полечу. – Дженсен еще раз попытался встать, но Джаред снова схватил его за руку.
- Ты не понимаешь. Одной-единственной фотонной мухи достаточно, чтобы убить человека, и они уже здесь. Пусть меня проклянет каждый житель этой планеты, когда узнает, но ты не должен рисковать.
- Джаред, я не собираюсь…
- Не спорь со мной. Я не буду это обсуждать. Собери свои вещи, - хватка Джареда стала слишком крепкой, до боли, и Дженсен вырвал у него руку.
Таким он Джареда никогда не видел - злым и несчастным, но полным решимости.
- Я никуда не полечу! – Дженсен повысил тон, почти закричал.
Джаред закрыл глаза и выдохнул, а потом посмотрел на Дженсена, немного спокойнее.
- Мы выяснили, что мухи в первую очередь интересуются камнем и металлом, а на органику переходят в последнюю очередь. Они не будут представлять серьезной угрозы для человека до самого критического момента. Оставаясь здесь, мы рискуем не больше, чем обычно. Случайная муха может задеть, но и случайный кирпич, как говорится, тоже может упасть. Но ты, Дженсен, рисковать не должен вообще, потому что ты здесь не по доброй воле, это не твоя планета. И я сойду с ума, если каждый день буду думать не только о том, что нам делать, но и все ли с тобой в порядке. А когда мы разберемся с мухами – вернешься.
- Хочешь, чтобы я отсиделся где-то в теплом местечке, пока вы будете здесь рисковать жизнью? – медленно проговорил Дженсен.
- Да, хочу. Чтобы пока мы здесь рискуем жизнью, ты позаботился о безопасности нашего ребенка.
- Если ты хотел, чтобы кто-то беспокоился о безопасности твоего ребенка, пока ты занят, то надо было жениться на женщине!
- Послушай…
Но Дженсен не собирался слушать, он вскочил с кровати и захлопнул за собой дверь ванной. Его колотило от злости, и он почувствовал знакомое головокружение. Оно накрывало его каждый раз, стоило хоть немного забеспокоиться, и он почти привык, научился гасить эмоции. После того самого первого случая в Совете доктор Харрис предупредила его, что чуть ли не единственное осложнение, которое не блокирует фироль, – коллапс, и при малейших признаках понижения давления надо срочно звать ее, но Дженсен прекрасно справлялся и сам. Сейчас он осторожно сел на мягкий подогревной пол и зажмурился, пытаясь выровнять дыхание.
Ну что Джаред сделает? Свяжет его и силком посадит на корабль?
Дженсен попытался улыбнуться, но вышло не очень хорошо. На Цитадели так бы и сделали, а настолько ли далеко от их методов ушел Океан?
Не то, чтобы он на самом деле рассчитывал здесь на какую-то самостоятельность или на небольшую долю свободы – хотя бы для того, чтобы иметь право голоса. Нет, не рассчитывал. Но Джаред так относился к нему... Пригрел, успокоил… усыпил. И Дженсен расслабился, поддался его обаянию, рад был поддаться, совсем забыл, кто он и где его место.
Когда он вышел из ванной, Джареда не было дома. Похоже, он разозлился не на шутку, раз не стал ломиться в дверь и извиняться.
Шатаясь, Дженсен поплелся на кухню, как был в пижаме. Покормил котиков – Джаред их тоже кормил, конечно, но они, как всегда, разыграли голодающих.
«Крис».
«Я здесь, чувак. Что, хреново?»
«Да неважно. Скажи, у нас есть доступ к закрытым заседаниям Совета?»
Доступ был, и за завтраком он смотрел заседание в реальном времени – там как раз выступал какой-то министр, постоянно вытирая пот со лба трясущейся рукой.
- На военных и пассажирских кораблях с гиперприводами слишком мало места, мы сможем вывезти не больше нескольких тысяч, - говорил он. – Но вопрос в другом – куда мы должны направить эти корабли?
Дженсен допил кофе, оделся – стало получше, его больше не шатало, - и отправился в лабораторию. Но работа не ладилась, все валилось из рук, и Стив настоял, чтобы он шел домой, под предлогом, что Джаред его выкинет за борт, если он позволит Дженсену работать в таком состоянии. С тех пор, как он оказался на Океане, бывало всякое, но этот день показался ему самым длинным и мучительным. Нужно было хоть что-то делать, чтобы не думать каждую минуту об утреннем разговоре с Джаредом и о проклятых мухах, но слушать заседание Совета он уже не мог, особенно когда там началась перепалка по поводу того, что какой-то заместитель исчез со своей семьей в неизвестном направлении якобы из-за необходимости срочно поправить здоровье. Он пытался читать подаренный епископом «Солярис» - единственное издание на бумаге, которое нашлось в доме кроме «Времени Океана», но книга казалась Дженсену невыносимо скучной, а местами – какой-то жуткой.
Он проснулся в гостиной, дрожа от холода, что-то жесткое давило в щеку - твердая обложка книги, видимо. Дженсен отодвинул ее и медленно приподнялся на локте, в отчаянии думая, что двигаться с каждым днем все тяжелее.
Джаред сидел в кресле напротив и смотрел на него. Часы над дверью показывали два часа ночи.
По его лицу можно было сказать только одно – он ужасно устал. Форма помялась, словно в ней уже спали, из кармана выглядывала открытая пачка печенья. Дженсен тоже неловко сел.
- Ты прав, - сказал он. – От меня все равно никакого толку, а тебе лишнее беспокойство. На Цитадели я хоть что-то полезное делал, а здесь только вот это… - Он не знал, как продолжить, но мельком глянул на свой прикрытый пледом живот. - Но это кто угодно мог бы.
- А кто спас Андромеду? – Джаред неожиданно улыбнулся.
Дженсен поднял голову. Он забыл. Вот правда забыл.
- И ты был таким классным, когда строил Совет! Я даже иногда пересматриваю запись. Это я был неправ. Вместо того чтобы попросить у тебя помощи, я поддался панике и решил закрыть тебя под колпаком, подальше от проблем. Но без тебя я просто не справлюсь.
- Нужно построить Совет? - спросил Дженсен. Хотел серьезно спросить, но не улыбнуться Джареду в ответ было невозможно.
- Нет, сейчас Совет сделает все, что я скажу. Есть другие дела, и не думаю, что могу доверить их кому-то, кроме тебя.
- Какие дела?
- Цитадель, конечно. И еще кое-что, но сейчас два часа ночи, и если ты не против, давай немного поспим, а о делах поговорим завтра?
- Хорошо, давай.
Джаред сел на пол и потерся носом о его ладонь. Дженсен потянулся к нему и поцеловал, медленно, словно опасался, что Джаред оттолкнет его. Было за что, он это прекрасно понимал, чего только за день не передумал. Но Джаред только тихо застонал и принялся целовать его в ответ, осторожно обнимая за талию.
- Да, чуть не забыл! – он выпрямился, принялся шарить в кармане и достал оттуда кожаный шнурок с висящим на нем фиролевым камешком.
- Надень и никогда не снимай. Если вдруг что – используй, не раздумывая.
- Я думал, что фироль просто так не раздают. – Дженсен взял шнурок и погладил камень. Он был теплый – наверное, нагрелся у Джареда в кармане.
- Комитет по распределению выдает всем гражданам Океана, нужно только написать, на что ты использовал предыдущий. Я отправил запрос за нас обоих, и сегодня они прислали пару каратов.
Дженсен надел шнурок на шею и спрятал фироль под рубашку.
- Прости меня, - сказал Джаред.
- Это ты меня прости. Я сгоряча наговорил.
- Я знаю, - Джаред прижался губами к его запястью.
- Все очень плохо? С мухами.
- Плохо. Но кое-что мы придумали. Как думаешь, поместимся здесь? - Джаред щелкнул чем-то под спинкой дивана, отчего она откинулась назад, и принялся стягивать ботинки. – Сказать честно, я целый день не переставал ломать голову, как уговорить тебя переждать это все подальше отсюда. Ну, пока не понял, что был неправ. А потом переживал, что окончательно достал тебя, и теперь ты точно уедешь навсегда.
Дженсен готов был сказать «я никуда не уеду», но вовремя опомнился. Он, конечно, уедет, просто не сейчас. Поэтому он только поцеловал Джареда и прошептал:
- Давай спать.
Они устроились под пледом, и Дженсен помнил, как под локтем захрустело печенье - он собирался выбросить его подальше, а, может, и вовсе отправиться спать в свою кровать, потому что иногда выдержать Джареда было нелегко. Но тот так уютно обнимал его и так сладко сопел, что шевелиться не хотелось. А какие-то крошки под локтем можно и потерпеть.