Re: над океаном гроза, j2, ау, nc-17, романс, космоопера

· Жалоба

· Цитата

Сообщение Тэнки» 11 авг 2011, 03:17

Дженсен заканчивал накладывать швы на чей-то распоротый бок, когда доктор Сол, главный корабельный врач, проорал ему через весь медицинский отсек:
- Эклз! Тебя срочно на мостик!
- Я занят, - отмахнулся он. Человек у него на столе пошевелился и застонал, приходя в себя.
- Тихо, тихо, - Дженсен положил руку ему на плечо и повторил хорошо заученную в последние дни фразу: – Все в порядке, вы поправитесь.
Но тот все равно смотрел безумными глазами и что-то неразборчиво бормотал. Дженсен перевернул ногой заляпанную кровью форму, которую сам же срезал с него и бросил на пол в общую кучу, прежде чем заняться раной на боку. Рядовой инженер. Как раз в инженерный отсек попали обе океанские торпеды. Парню крупно повезло, что он выжил.
- Эклз! Я что сказал! – снова завопил док.
Дженсен окинул взглядом медотсек – он был забит ранеными, одни сидели у стен, другие лежали прямо на полу. Воняло гарью, антисептиком и всем, что может вытечь или вывалиться из поврежденного человеческого тела. Весь медперсонал «Колумбии» двое суток работал без сна и перерыва на обед, разве что в сортир можно было смотаться, да и то бегом.
Двое суток – с тех пор, как «Колумбию», флагман Цитадели, подбил океанский истребитель, легко обойдя щиты и мобильную линию защиты, а весь флот Цитадели попал в кольцо оцепления.
Неделю назад Дженсен и представить не мог, что ему, интерну, позволят оперировать самостоятельно, да еще и вручную. Тогда док косо посматривал на него, недовольный, что ему на шею повесили салагу, а сейчас – сейчас все молились, что на борту случайно оказалось три врача, а не два. Если Дженсен уйдет на мостик, то кто-то умрет, не дождавшись помощи.
- Приказ командора, - пояснил док, подходя ближе. - Иди, сынок. Мы тут… как-нибудь… Да и передохнешь немного.
Док кивнул на руку Дженсена – он до сих пор сжимал корнцанг так, что пальцы побелели. Хотя ноги дрожали от усталости, рука у него оставалась твердой.
- Я постараюсь не задерживаться, - пообещал Дженсен.
Он стянул резиновые перчатки и отправился к выходу из медотсека. Уже в лифте вспомнил, что не снял одноразовый халат, надетый поверх военной формы, принялся на ходу сдирать его, но из-за вчерашнего вывиха плечо болело, и он никак не мог дотянуться до липучки на спине.
«И так сойдет», - решил Дженсен. Халат он недавно сменил, почти чистый, и уж явно чище изгвазданной черте в чём формы.
На мостке ничем не воняло, и стояла тишина, только приборы гудели, да слышался тихий шум переговоров.
Дженсен сбавил шаг и попытался выровнять дыхание. Он догадывался, почему его вызвали, - скорее всего, отец потребовал связаться с ним и лично убедиться, что он жив и здоров после той мясорубки, что устроил им океанский флот. Если так, то это не займет много времени, да и на неуставной внешний вид никто не обратит внимания.
Дженсен был вторым сыном президента Цитадели, и, конечно, отец мог надавить на командора «Колумбии» и занять целый канал связи единолично.
- По вашему приказу прибыл, сэр, - отрапортовал Дженсен командору.
Старик Росси, стоящий у обзорного экрана, бросил на него хмурый взгляд и жестом велел подойти. Дженсен подошел. Там же стояли первый помощник, советник, глава безопасности и несколько высших офицеров. Дженсен только третий месяц как поступил на «Колумбию» в интернатуру и еще не знал всех.
- Доктор Эклз, - командор смотрел на него с непонятным сожалением, - снимите ваш головной убор.
Дженсен машинально стащил медицинскую шапочку, которая хрустнула под пальцами засохшей кровью. Про нее он совсем забыл.
- Извините, сэр, - Дженсен вспыхнул, но постарался стоять прямо, как требовал устав.
- Сейчас на «Колумбию» высадятся наши дипломаты и делегация Океана для подписания мирного соглашения, - сказал командор. – Необходимо ваше присутствие.
- Но, сэр, у нас много раненых, - начал Дженсен, недоумевая, какое отношение он может иметь к переговорам.
- Приказ президента Цитадели, - остановил его командор.
Дженсен подавил раздраженный вздох и ответил:
- Да, сэр.
Он встал позади офицеров и приготовился к долгому ожиданию, жалея, что нельзя присесть – от многочасового стояния в полусогнутом положении у него сильно болела спина, но не прошло и нескольких минут, как двери распахнулись, и на мостик взошла океанская делегация – шесть человек в красной форме и несколько в серой, охрана. За ними следовали дипломаты Цитадели, все в гражданских костюмах.
Конечно, это были не переговоры. Цитадель атаковала Океан, планируя быстро и безболезненно захватить маленькую окраинную планетку, как она делала всегда, на протяжении поколений расширяя свои границы. Но Океан дал такой отпор, что цитадельский флот не смог приблизиться к планете, чтобы высадить свой десант или установить осаду, а когда противник пошел в наступление - не смог даже убежать, поджав хвост. Одиннадцать боевых крейсеров были уничтожены, оставшиеся сорок шесть попали в оцепление. Они еще могли дать бой и готовились к нему, но тут подоспели океанские союзники из-за туманности Коха.
Оставалось только надеяться, чтобы теперь Океан согласился на мирные переговоры, а не двинул свою армаду на колонии в ответ на акт агрессии.
Глава океанской делегации вышел вперед и выключил поляризующее поле, скрывавшее лицо.
- Я капитан Океана, - заговорил он с незнакомым акцентом. – Кто из вас Дженсен Эклз?
У Дженсена душа ухнула в пятки. Откуда этот тип вообще может о нем знать?
Офицеры перед ним раздвинулись в стороны, и Дженсен оказался лицом к лицу с океанским капитаном. Дженсен смотрел на него, не в силах отвести взгляд, но не видел ничего, кроме красного воротника-стойки с несколькими полосками – знаками отличия.
- Вас поставили в известность? – спросил капитан.
- Нет, сэр, - машинально ответил Дженсен.
Тот оглянулся на цитадельских дипломатов.
- Почему?
- Мы только что прибыли, не успели, - к ним подскочил пожилой мужчина в немного помятом костюме, улыбаясь. – Извините, я сейчас ему все объясню, мигом. Не хотите ли пока выпить кофе? У нас есть отличный…
- Нет, - отрезал капитан. – Я жду.
И отвернулся к своим офицерам.
Дипломат подошел к Дженсену, улыбаясь еще шире, и протянул руку:
- Я Майкл Фишер, главный дипломатический советник вашего отца, Дженсен. Давайте отойдем на минутку. Извините нас, командор, мы с доктором Эклзом переговорим в вашем кабинете наедине, вы не возражаете? И можно нам кофе?
- Пожалуйста, - кивнул тот.
Фишер подождал, пока закроется дверь кабинета – она была прозрачной с одной стороны, из комнаты полностью просматривался мостик. А потом усадил Дженсена в кресло и сам сел напротив.
- Ваш отец попросил меня поговорить с вами, пока он сам в пути. Прошу меня выслушать. – Он снова улыбнулся. – Знаете ведь, есть много странных культур. Чего люди только не выдумали после Отлива колонизации, чтобы выжить во враждебном космосе. На Океане парламентская монархия. У них капитан – это не должность, а титул, передающийся по наследству. Явно осталось со времен первого колониального корабля, который приземлился на этой планете. Управляет всем парламент, но при этом капитан – последняя законодательная инстанция, и он же командует космическим флотом. Пока все понятно?
- Да, - кивнул Дженсен, ничего не понимая.
- Мы мало знали об их политическом устройстве, но за сутки переговоров примерно разобрались. Так вот, Океан поддерживает мирные отношения со всеми населенными планетами по их сторону туманности Коха на основе мирного договора, который подразумевает браки между династией океанского капитана и членами правящих семей планет и федераций.
Дипломат отхлебнул из своей чашки и продолжил:
- Они дружат семьями, если упростить, и это основа стабильности всего их региона. Они не нападают на родственников, поэтому, как они утверждают, за туманностью уже лет сто никаких войн нет. Нынешний капитан недавно у власти, и океанский парламент планировал устроить ему брак с младшей принцессой Лотоса – мы пока не знаем, что за Лотос, но два десятка их кораблей можно наблюдать на сканерах в нижнем квадранте оцепления. Да, так вот, младшая принцесса… А тут появилась Цитадель. Они не хотят вступать в число наших Демократических колоний.
Дженсен подавил усмешку.
- Но по результатам переговоров мы готовы подписать с Океаном мирный договор.
- И что? – Дженсен все равно не понимал.
- Их договор, мальчик мой. На наши условия они не согласны, а если мы не согласимся на их условия, они угрожают двинуться на Тессу, Тау Рока и Лунную Радугу прямо сейчас, и это только начало. Наш флот парализован, а их вооружение превосходит все, что мы видели до сих пор.
Нашла коса на камень, со злорадством подумал Дженсен. Хоть кто-то дал щелчок по носу Цитадели с ее сраной демократией.
- Кто-то из семьи президента Цитадели должен…
- Не может быть, - сказал Дженсен. До него, наконец, начало доходить.
- Вашей сестре только тринадцать, ваш старший брат женат.
- Но… но как… ведь я… - это было настолько смехотворно, что Дженсен не мог найти слов.
- Да, вы мужчина, - дипломат все равно умудрился понять его. – Но у них брачный институт вообще не учитывает пол партнеров. Вы можете отказаться. Тогда мы будем вынуждены рассмотреть вариант с вашей сестрой. Возможно, они согласятся подождать с браком до ее совершеннолетия, но переехать на Океан ей все равно придется сейчас.
- Нет, - прошептал Дженсен.
Всю жизнь он выполнял долг перед отцом. Ему пришлось поступить в военную академию, потом на службу в военный флот – все потому, что сын президента не мог стать ветеринаром, не мог работать в обычной провинциальной больнице, не мог встречаться с обычными людьми – он всегда находился на виду, под пристальным вниманием, и обязан был оправдывать ожидания не только семьи, но и зрителей новостных каналов на всех планетах Цитадели. Но все это, как оказалось, было мелочью по сравнению с мирным договором окраинной планетки Океан.
Он залпом выпил кофе из своей крохотной чашки и встал. Оглянулся на мостик. Океанский капитан стоял среди своих офицеров, выше их всех на голову. Дженсен мог бы поклясться - тот смотрит прямо на него, хотя знал, что дверь прозрачная только с одной стороны.
Дженсен подошел к двери, и та отъехала в сторону. Все на мостике как один повернулись к нему. Командор, и его Первый помощник, и все офицеры, оба навигатора, даже охрана. Они знают, понял Дженсен. Всё знают и ждут. Он не видел в их лицах ни сочувствия, ни презрения – да ничего, только страх. Они боялись, что Дженсен пошлет все к чертовой матери и откажется. Он перевел взгляд на капитана. Из-за алой военной формы и высокого роста он выглядел угрожающе, но лицо его оказалось абсолютно спокойным, хотя раньше воображение нарисовало Дженсену свирепую маску.
Такая тишина стояла на мостике, что он слышал свое дыхание, которое в панике зачастило.
Дженсен аккуратно сложил медицинскую шапочку, которую все это время неосознанно комкал в руках, и сказал:
- Пойду соберу вещи.
Ему показалось, что уши заложило, как при погружении под воду, и он на ватных ногах пошел к выходу.
В коридоре его догнал Фишер и о чем-то быстро и доброжелательно заговорил, но Дженсен не слышал, он был слишком сосредоточен на том, чтобы переставлять ноги.
Отец, значит, в дороге. Хотелось бы посмотреть ему в глаза, но это вряд ли, конечно.
Дженсена не покидало чувство, что его из одного рабства отдают в другое.
Через девять лет отец должен был выйти в отставку, и Дженсен надеялся, что тогда сможет уволиться из флота, найти девушку или парня попроще, и поселиться в Локерби, в доме с видом на горы, где по утрам от горизонта до горизонта тянутся радуги. Дженсен там никогда не был, горы видел только на картинках, а радугу – на уроках физики, но звучало это все очень хорошо и почти так же сказочно, как и первая часть, та, где про «уволиться из флота».
Не замечая семенившего за ним Фишера, Дженсен зашел в свою каюту, прямоугольную коробку три на два метра без иллюминаторов. Открыл шкаф – там лежали несколько чистых комплектов его формы. Наверное, на Океане такая будет выглядеть странно. К тому же – чем не способ избавиться от нее.
Дженсен снял одноразовый халат и выбросил в корзину, затем достал с полки сумку, с которой прибыл на «Колумбию» три месяца назад, сложил в нее белье и чистые носки, бритву, зубную щетку. Потом подумал и добавил зубную пасту. Кто их знает, этих дикарей, может, они зубы вовсе не чистят.
- Вам помочь? – заботливо осведомился Фишер.
Дженсен покачал головой. Закрыл шкаф и оглядел каюту. Она была абсолютно пустой, только ноутбук лежал на полке, да напротив аккуратно застеленной койки была приклеена скотчем открытка с горами Локерби.
У «Колумбии» сто шестьдесят спасательных модулей, с гиперприводами и пайком жизнеобеспечения на неделю. До колоний Цитадели не хватит, но туда и не нужно.
Сейчас была единственная реальная возможность сбежать. Он не сомневался, что отец ни за что не отдаст океанцам тринадцатилетнюю Кензи, война там или не война. А что дезертирство карается смертной казнью, Дженсена уже не волновало.
Он положил в сумку ноутбук, отодрал от стены открытку вместе со скотчем. Глянул на вежливо отводящего глаза Фишера – щуплый пожилой человек, не остановит и не догонит.
Повесил сумку на плечо и шагнул к двери. И едва не рассмеялся своей наивности. В коридоре у его каюты стояли два цитадельских штурмовика при полном вооружении и в парадной форме и два океанских охранника в сером.
- Вы сейчас самый важный человек для Цитадели, - тихо сказал за его спиной Фишер. – Вам не полагается ходить без надлежащего сопровождения.

Дженсен не помнил, как снова оказался на мостике. Старик Росси пожал ему руку и что-то сказал, но он не разобрал слов. Что-то начали говорить и другие люди, хлопали по плечу и улыбались, он только машинально кивал и даже подумал, что надо бы улыбнуться в ответ, но не смог. Он понимал, чему они радуются – напряжение последних дней, наконец, спало, и у них появилась надежда выжить. У всех, кроме него.
- Извините, - сказал он, и повернулся к Фишеру: – Давайте побыстрее с этим закончим.
- Как скажете, - согласился тот. – Мы сейчас отбываем на океанском катере на ТауТу-14, это океанская дипломатическая станция. До непосредственного отбытия на Океан и я, и наши дипломаты будут сопровождать вас. Все наладится, Дженсен, вот увидите. - Фишер сжал ему руку повыше локтя.
В его голосе Дженсену почудилось искренне участие, даже стало неловко за свою панику, стало жаль старика, вынужденного носиться с ним.
- Тогда нечего тянуть.
Он подошел к океанской делегации и сказал, ни на кого не глядя:
- Я готов.
До шлюза, с которым был состыкован катер, вела центральная ось – главный и самый широкий коридор на корабле, по которому при необходимости могла пройти боевая техника. Дженсен быстро шагал по нему, а рядом шел человек, который назвался океанским капитаном. Остальные следовали за ними. Вдоль коридора высыпали члены экипажа «Колумбии» и глазели на них, в толпе Дженсен даже заметил камеру. Отличный репортаж получится для вечерних новостей.
В катере Дженсен рухнул в кресло, не чувствуя ног. Он думал, что сразу вырубится, надеялся на небольшую передышку, но из-за недавно принятого стимулятора сна не было ни в одном глазу, а из головы не шли слова Фишера и маячившая за ними тень отца. Миловидная стюардесса в красной форме предложила выпивку, и Дженсен нашел себе отличное занятие на те два часа, которые занимал полет. Какое-то местное зеленое пойло оказалось до слез крепким и пахло мятой.
Станция производила впечатление даже из иллюминатора пассажирского модуля. И на не совсем трезвый глаз она была раза в три больше стандартной цитадельской конструкции. Дженсен ненавидел политику, но все равно задумался, почему недоработала разведка, и как можно было настолько недооценить противника. Наверное, он задал бы себе такой вопрос раньше, если бы не был так измучен бесконечным потоком раненых.
Во время полета Дженсен капитана не видел, тот, видимо, был в рубке. Но когда катер состыковался со станцией, он появился в салоне. Дженсен отличил его от других по росту.
- Вашу делегацию сейчас разместят в гостинице, - сказал капитан. – Через час жду вас на официальном ужине. Вот указатели, следуйте за ними.
- Да, конечно, капитан, - заулыбался Фишер.
- Почему на ужине? – спросил Дженсен. – Сейчас ведь… ик… утро!
- Мы живем в разных часовых поясах, - ответил кто-то, может, капитан, а, может, и Фишер.
Всё на этой станции выглядело непривычным и неуместно раскрашенным, слишком светлым. Они шли какими-то коридорами, ехали в лифте, следуя за капитанским указателем – стайкой парящих в воздухе голографических рыбок. Дженсен сначала пялился, как они помахивают прозрачными хвостиками, а потом отвернулся – от их мельтешения начало тошнить. Охрана сопровождала их, но шла сзади, из-за чего создавалась иллюзия того, что они здесь в гостях.
Фишер проводил Дженсена до номера в гостинице – неприлично огромной комнаты с иллюминатором вместо стены. Там их ждал человечек в зеленом пиджаке и цветастой рубашке.
- О! – завопил он, едва открылась дверь, подскочил к Дженсену, вытаращился на него с дебильной улыбкой и вытянул прямо перед носом синюю ленту с насечками и цифрами. Сантиметр. – О, здравствуйте! Сшить для вас костюм – большая честь для меня!
- Мне не нужен костюм, - отшатнулся Дженсен.
- Конечно, нужен! Вы должны выглядеть блистательно на своей свадьбе! Да и ту унылость, что сейчас на вас надета, все равно придется выбросить.
- На свадьбе? – Дженсен повернулся к Фишеру, и тот пожал плечами, неловко улыбаясь.
Хорошо, ванная была рядом, и дверь оказалась приоткрытой, он успел добежать. Дженсена вывернуло, и он сполз на пол, уткнувшись лбом в холодный бок унитаза.
Надо же, керамика на космической станции. Какая расточительность.
Он с трудом поднялся и умылся. Стало легче, только спина болела сильнее, чем раньше, и ноги словно гудели от усталости.
Перед мысленным взором появился сухой паёк, который остался лежать у него в ящике стола. Вечером он о нем забыл, а утром не до того было. Надо было не пить столько на пустой желудок, или хотя бы не отказываться от тех подозрительных волосатых фруктов, которые предлагали в океанском катере.
- Дженсен, как вы? – в открытую дверь деликатно постучался Фишер.
- Ничего.
- Вы в состоянии идти на ужин?
- А нельзя перенести на завтрак?
- Нет. Вот, выпейте таблетку, сразу почувствуете себя лучше.
Дженсен глянул на упаковку – обычный стимулятор.
- Нельзя, я уже в четыре раза превысил суточную дозу.
- Тогда примите душ, сразу почувствуете себя лучше.
Да, душ. Дженсен криво усмехнулся. От него наверняка несло антисептиком и потом, но сам он этого не чувствовал, принюхался давно - в медотсеке и не таким воняло. Бедный Фишер, молча терпел всю дорогу!
- Не буду, - сказал Дженсен. Выкусите. Если он будет страшным, немытым и небритым, капитан побрезгует подойти к нему ближе, чем на пару метров, а это как раз то, что нужно!
- Нельзя так позорить Цитадель, молодой человек! – возмутился Фишер.
- Это я даже не начинал, - ответил Дженсен. - К тому же, у меня вряд ли получится лучше, чем у моего отца.
Он отказался переодеваться в светлый гражданский костюм, который висел в шкафу, видимо, специально для него, хотя Фишер едва ли не силой попытался стащить с него форму. Только подождал, пока портной снимет мерки, и через полчаса они сидели за столом в просторной комнате с таким же огромным иллюминатором, как и в его номере. Есть Дженсен не мог, а выпивку за столом не подавали, только вонючий лимонад ядовитого цвета, так что он скреб вилкой по тарелке, гоняя по ней сине-зеленые шарики, на вид не особенно и съедобные. Мимо станции периодически пролетали большие и маленькие корабли неизвестной конструкции, а в самом углу иллюминатора сияла яркая синяя звезда. Не звезда, планета, понял Дженсен, и сияла она отраженным светом.
Вся цитадельская делегация тоже сидела за столом и с аппетитом наминала шарики, ведя непринужденную беседу с океанскими чиновниками о погоде. Ну, всё лучше неловкого молчания.
- Какой климат на вашей родной планете? – спросил капитан.
- На Луне жизнь только под куполами, - ответил Фишер и пустился в пространные рассуждения об искусственном климате.
Дженсен посмотрел на капитана, пока тот слушал. Молодой, явно моложе его самого. На Цитадели в таком возрасте он бы еще академию не закончил. Встретил бы такого в баре где-то, не рискнул бы даже подойти.
Шарик под вилкой соскользнул и шлепнулся в тарелку к Фишеру. Дженсену внезапно стало ужасно смешно, и он истерически рассмеялся. За столом наступила тишина.
- Вы извините, он очень устал, - жалостливо сказал Фишер капитану. – У нас много раненых, медики работали без отдыха трое суток.
- Двое, - поправил Дженсен.
- Трое. Бедный мальчик, в днях потерялся.
- Дженсен, ты не спал трое суток? – вдруг спросил капитан, и Дженсен удивился, как тот запомнил его имя. Он сам имени капитана не знал.
- Да нет, я… - он замялся, не зная, что ответить.
- Идем, они и без нас поужинают, - сказал капитан, встал из-за стола и потянул его за собой к выходу.
Дженсен в панике глянул на Фишера, но тот никак не отреагировал, молча глядя на него в ответ, едва ли не холодно. И Дженсен понял, что не стоит ждать от него ни помощи, ни поддержки. Всё только слова. Здесь он один, как, впрочем, и всегда.
- Тебе вовсе не обязательно было идти на этот ужин, он же для дипломатов, почему сразу не сказал, что так устал? – говорил капитан, продолжая тащить Дженсена за руку уже по коридору. – Да я сам мог бы догадаться, но подумал, что ты такой из-за того, что тебя заставили…
Он остановился и повернулся к Дженсену.
- Слушай, извини. Я все прекрасно понимаю. Я буду стараться, обещаю.
- А. Понятно, - пробормотал Дженсен, рассматривая пол.
Мимо них сновали люди, некоторые в красной океанской форме, некоторые в гражданском, потом с жужжанием проехала тележка робота-уборщика.
- Меня зовут Джаред, - капитан протянул руку. Дженсен хотел отвернуться, но случайно глянул на него – виноватый взгляд, отчаянно сдвинутые брови, открытое напряженное лицо, слишком приятное, чтобы его ненавидеть. В памяти всплыли слова Фишера «океанский парламент планировал устроить ему брак с младшей принцессой Лотоса». Да ведь у него тоже никто не спрашивал! Может, парень спал и видел, как женится на красотке с этого Лотоса, а ему подсунули злого небритого мужика.
- Дженсен, - он осторожно пожал капитану руку.
- Очень приятно, - улыбнулся тот. От улыбки его лицо совершенно изменилось, словно подсветку включили, и Дженсен поспешил отвернуться.
Номер оказался рядом, и капитан открыл дверь, только прикоснувшись к замку ладонью.
- Сейчас закрывайся в своем номере и спи, сколько хочешь. Ну, до послезавтра. Тебя никто не побеспокоит. Если что-то будет нужно, включи панель коммуникатора, там есть полное меню услуг гостиницы. Хорошо?
- Да, - кивнул Дженсен, и невольно бросил взгляд на замок.
- Когда ты будешь внутри, дверь не откроется даже мне. Спокойной ночи.
- Спокойной ночи, - повторил Дженсен и сделал шаг назад. Дверь закрылась, оставив капитана посреди коридора.

В баре Дженсен нашел бутылку обычной холодной воды и жадно выпил половину в один присест. Его сумка лежала там, где он ее бросил, у входа. Через открытую дверь в соседнюю комнату была видна кровать – просторная и явно очень удобная, застеленная уютным клетчатым пледом. Мысль о душе отодвигалась все дальше – он понял, что едва стоит на ногах, и если сейчас хоть на секунду расслабится, то вырубится.
Он стал быстро снимать форму – на этот раз навсегда, но ничего не почувствовал, хотя давно мечтал это сделать, мечтал дожить до этого момента. Разделся до белья и подошел к шкафу. Тот гражданский костюм еще висел там. На ощупь ткань оказалась мягкой и теплой. Ну, он уже понял, что океанцы знают толк в комфорте. Костюм пришелся ему в самый раз, словно и правда мерки сняли. Потом изучил карту станции на экране коммуникатора, наспех пытаясь запомнить расположение, повесил сумку на плечо, подумал, выгреб из бара вторую бутылку воды и вылетел из номера.

Когда Дженсену было четырнадцать, он влюбился в мальчика. Они сидели за одной партой с первого класса, и ездили домой на одном катере – отец Майка был правительственным чиновником, и их семья жила под тем же куполом Луна-сити, что и семья президента. Не то, чтобы они особенно дружили, Дженсен скорее принимал как должное постоянное присутствие Майка в своей жизни. А однажды Майк сказал: «У тебя веснушки», и провел пальцам ему по носу, восхищенно улыбаясь. Дженсен ненавидел свои веснушки и как раз пытался вывести их, пачками изводя все доступные средства, но они, конечно, не собирались никуда деваться. Но в тот момент что-то в мире изменилось.
У них ничего так и не было, кроме парочки неуклюжих поцелуев, потому что через неделю Майкл перестал ходить в школу, и в сети больше не появлялся. Дженсен пытался связаться с ним, ездил к его дому, но на доме светилось табло «сдается». А потом учительница сказала ему, что родители Майка переехали на Тайкун. Отдаленную шахтерскую колонию.
Сначала Дженсен хотел пойти и устроить отцу скандал, хотя ужасно боялся его, хотел потребовать вернуть семью Майка назад, на Луну. Собирался пообещать, что никогда даже не посмотрит на Майка, только бы его родители и мелкий братишка могли вернуться домой, только бы их не трогали больше. Было не до влюбленности - чувство вины не давало ему спать. Но Джош, старший брат, остановил его и объяснил, что если он хоть заикнется при отце о своем друге, станет только хуже. Эта семья всего лишь переехала, а могла бы и вовсе пропасть.
И Дженсен промолчал. Он каждый день говорил себе, что Джош прав, что он поступил правильно, но в глубине души понимал – он просто струсил.
Хуже всё равно стало – через три года ионный шторм превратил Тайкун в пояс астероидов.
Дженсен больше не подпускал к себе знакомых людей, а у незнакомых обычно не спрашивал имени, даже если оказывался с ними в постели. Он больше не позволял себе бояться – он знал, что страх убивает, и всегда бежал от него.

Сейчас он шел по коридору станции спокойным шагом, расправив плечи и подняв голову. Адреналин в крови придал ему сил, даже спина болеть перестала.
Если миновать вооруженные посты у входа в каждый сектор, спуститься на четыре уровня вниз и пройти через грузовые склады, можно попасть на торговый причал, где сейчас пришвартовано три гражданских грузовых корабля. Документы у него отобрали еще на «Колумбии», и он понятия не имел, какие правила на океанской территории, но надо было что-то делать, надо было бежать.
Документы у него не спросили, ни на первом посту, ни на втором. Какая-то солидная дама в военной форме подозрительно посматривала на него в лифте, но молча вышла на своем уровне. У входа на торговую площадь охранник спросил, куда он направляется. Дженсен, холодея, честно ответил – к причалу. И охранник кивнул ему, мол, проходите. Судя по всему, станция эта не была военной, и охрану выставили только из-за близости военных действий, да и была эта охрана какой-то слишком расслабленной. В Луна-сити даже в самое мирное время не попадешь из купола в купол без идентификации по ДНК.
Пройдя несколько метров, он не удержался и оглянулся – охранник и не думал следить за ним, он перебрасывался шутками с девушкой за прилавком киоска с мороженым, одетой в какой-то сказочный костюм. Зачем там нужна была продавщица, если те же функции гораздо эффективнее выполнил бы автомат, Дженсен так и не понял. Зато заметил рыбку-указатель, которая помахивала хвостиком прямо у него за спиной. Точно такая же недавно показывала ему дорогу до номера в гостинице.
Он резко отвернулся и зажмурился.
Площадь шумела вокруг. Дженсен в жизни не видел такого бестолкового сборища, и в другое время застрял бы здесь надолго, но сейчас уже было поздно.
Вдалеке над площадью виднелся светящийся указатель «Грузовые доки», но Дженсен свернул в узкий боковой коридор, разметка которого вела к одному из частных парковочных шлюзов. Чуть оглянулся – рыбка бесшумно следовала за ним.
На какую-то секунду, где-то между отелем и рыбкой за спиной, он успел подумать, что этот мир отличается от его мира. Всё здесь было другого цвета, по-другому пахло. Может, на этом Океане где-то даже были горы, но для него, для него лично, нет никакой разницы. За ним следили там, будут следить и здесь.
Парковочное место оказалось свободным. Дженсен присмотрелся к пульту управления – непривычная конструкция, но вполне можно разобраться. Сумка давила на плечо, и он сбросил ее. Ноутбук глухо ударился о металлический пол, какое-то барахло высыпалось из бокового кармана, но он не обратил внимания.
Если бы здесь припарковался катер, то шлюз был бы заблокирован и открывался бы только по запросу хозяина корабля, но шлюз пустовал, поэтому, когда Дженсен нажал кнопку, герметичная дверь с шипением отъехала, открывая вход в шлюзовую камеру. Другая точно такая же дверь отделяла ее от черного вакуума снаружи станции.
Дженсен зашел в шлюзовую камеру. Краем глаза он заметил, что кто-то появился в коридоре, и быстро нажал кнопку еще раз. Дверь закрылась. Теперь ее можно было открыть только изнутри. В середине находилось небольшое смотровое окошко, через него он видел рыбку и бегущего по коридору человека. Пора было открывать вторую, внешнюю, дверь, но тело налилось тяжестью, и он не мог пошевелиться. Он и раньше иногда думал о том, что решение всех проблем можно найти где-то в шлюзовой камере, но никогда всерьез не собирался в нее отправиться, и сейчас тело сопротивлялось, отказываясь подчиняться хозяину, тело цеплялось за жизнь.
Человек добежал до двери, и застучал в нее кулаками, прямо по окошку, и кричал что-то. Но шлюзовая камера закрывалась герметично, внутрь не долетало ни звука, только гул от ударов. Капитан – как его там… Джек? Джерри? Какая, к черту, разница. Дженсен с трудом потянулся к кнопке – руки плохо слушались, и случайно заметил, что капитан перестал орать и больше не колотит в дверь, что он прижался лбом к стеклу и просто смотрит, а по его щекам текут слезы.
Сколько они так смотрели друг на друга, Дженсен не знал. Капитан тяжело дышал и что-то шептал, повторял одно и то же, наверное, «нет», потому что еще и качал головой, нос у него покраснел. Окошко запотело.
Как можно так по-идиотски реветь перед другим человеком, Дженсен не понимал. Он последний раз плакал в десять лет, когда сломал ключицу на тренажере. Конечно, приятного мало наблюдать за тем, как человека прикончит взрывная декомпрессия, но можно подумать, кто-то другой на днях угробил больше десятка цитадельских крейсеров вместе с экипажем. Или после этого он тоже рыдал? Дженсен снова поднял опустившуюся было руку, и вдруг встретился с ним взглядом.
Пожалуйста, - одними губами прошептал капитан Джей-как-его там. Дженсен не мог смотреть, как кто-то рыдает, это раздражало до зубовного скрежета. За раздражением пришла злость, и он словно очнулся от полузабытья, отдернул руку от внешней двери.
«Внимание! Все внешние шлюзы станции блокированы», - прозвучал голос компьютера из динамика.
Капитан закрыл глаза и выдохнул.
Дженсен знал, что если бы не передумал, то все равно успел бы. Он сполз на пол, и усмехнулся – контрольный пакет акций на свою жизнь пока оставался у него, как бы окружающий мир ни старался отобрать и эту слабую иллюзию.
Внутренняя дверь шлюза зашипела, отъехала в сторону. Капитан взял Дженсена под локоть и поднял на ноги, заглядывая в глаза.
- Напугал меня до чертиков. Как тебя теперь одного оставлять? Пойдем, я отвезу тебя обратно в гостиницу.
Такая усталость навалилась на Дженсена, что ноги больше не держали. Если бы капитан не тащил его вперед, он бы упал прямо там и отрубился – несколько дней без сна, с сухим пайком раз в день, стимуляторы, четыре трупа на операционном столе, и Океан этот, из-за которого Локерби так и останется для него только открыткой.
- Я бы никогда не прикоснулся к тебе, если бы ты сам не захотел, - прошептал капитан, глухо и чуть ли не обиженно. - Тебя никто ни к чему не будет принуждать, я обещаю.
- Ты здесь не при чем, - ответил Дженсен.
- У тебя кто-то был?
Дженсен едва не рассмеялся глупости вопроса.
- Нет, у меня были другие планы на жизнь. Свои.
- Океан - хорошая планета. Уверен, чего бы ты ни захотел, у нас найдется, - капитан даже попытался улыбнуться, но Дженсен промолчал.
Капитан осторожно собрал вещи Дженсена обратно в сумку, повесил себе на плечо, и они вернулись на площадь. Рядом с ведущим к шлюзу коридором стоял летательный механизм на антигравитационном приводе, похожий на мотоцикл - видимо, на нем сюда добрался капитан, когда понял, что Дженсен улизнул из номера. Капитан усадил его у себя за спиной, велел держаться покрепче и рванул вверх, к специально проложенному для таких машин тоннелю.
Дженсен начал засыпать сразу, уткнувшись носом капитану в спину, и только чудом не свалился по дороге. Он помнил, как мотоцикл вынырнул из тоннеля в холле гостиницы и остановился, но дальше - полный провал.

Он проснулся следующим вечером, судя по часам на коммуникаторе, ужасно голодный. Автомат-репликатор в номере выдал ему по запросу "завтрак стандартный, легкий", и Дженсен проглотил еду, не разглядев и не распробовав, и только когда взялся за кофе, то понял, что это на самом деле какая-то бурда темно-зеленого цвета со странным запахом. Не неприятным, но на кофе совсем не похожим. Хотя, с чего он решил, что горячий напиток в океанском стандартном завтраке – это кофе?
Он раздумывал, не заказать ли еще один такой завтрак, когда коммуникатор на стене ожил и объявил, что его вызывает капитан Джаред, принять ли вызов?
Дженсен проглотил едва не застрявший в горле кусок пирога и кивнул. Цитадельские компьютеры не различали жестов, но этот понял, и через секунду на экране появился капитан, в обычной форме - тоже красной, но попроще, чем парадная. Уставший и взъерошенный, он все равно улыбался.
- Как ты себя чувствуешь? - сразу спросил он.
- Нормально, - пробурчал Дженсен. - Ты... говорил Фишеру?
- Нет.
- Спасибо.
- Не за что. Теперь мы на одной стороне, и я буду прикрывать тебя, что бы ни случи...
- Ладно, я понял, - перебил Дженсен. - Что ты хотел?
- Завтра...
- Я знаю, что завтра свадьба, костюм примерять не буду.
От слова "свадьба" его снова затошнило, и желание заказать еще один завтрак пропало начисто.
- Может... поужинаешь со мной?
- Нет, - отрезал Дженсен и ткнул пальцем в коммуникатор.
На мгновение ему стало неловко, что он так грубо отшил парня, он успел заметить, каким расстроенным тот выглядел за секунду до выключения экрана. В обычной жизни он явно был другим человеком, не тем, что командовал страшным океанским флотом и что появился на мостике "Колумбии", задрав подбородок и глядя свысока на командора и всех его офицеров.
Дженсен посмотрел в свою чашку, вылил остатки "кофе" в раковину и снова завалился спать.