Здесь детей не любят и не воспитывают

 

57. Территория притворства и карьеры.

Здесь снова встречается упорство, но вытекает оно не из внутренней потребности, а из холодного расчета. Здесь нет места содержанию и полноте, есть только лицемерная форма, ловкая эксплуатация чужих ценностей, искусственное украшательство пустоты. Лозунги, на которых можно заработать, условности, перед которыми надо склоняться. Не подлинные ценности, а хитроумная реклама. Жизнь не как работа или отдых, а как вынюхивание и подхалимаж. Ненасытное тщеславие, хищничество, снисходительность и униженность, зависть, злоба и вредность.

Здесь детей не любят и не воспитывают, их здесь оценивают. От них либо убытки, либо прибыли, их либо покупают, либо продают. Поклон, улыбка, рукопожатие – все просчитано, ясное дело, вплоть до брака и размножения. Зарабатывают деньгами, продвижением по службе, орденами, связями в «высших кругах».

Если на такой территории и вырастает нечто положительное, то случается, что это одна видимость, более умелая игра, плотнее прилегающая маска. Однако случается, что и на этой территории разложения и гангрены в душевном раздрае и муках вырастает та самая «роза на навозе». Такие случаи указывают на то, что с общепризнанным законом воспитания существует еще и другой – закон антитезы. Мы видим его проявления в тех случаях, когда скряга воспитывает расточителя, безбожник – богобоязненного, трус – героя, что никак уже нельзя объяснить только односторонней «наследственностью».

 

Защитный механизм сопротивления

 

58. Закон антитезы основан на внутренней силе, которая противопоставляет себя влияниям, идущим из разных источников и использующим различные средства.

Это защитный механизм сопротивления, самообороны, инстинкт самосохранения духовной структуры, настороженный, действующий автоматически.

Если морализаторство уже как следует дискредитировано, то влияние примера для подражания и среды в воспитании пользуются полным доверием.

Отчего же это влияние так часто подводит?

Я спрашиваю, почему ребенок, услышав ругательство, жаждет его повторить, несмотря на запрет, а подчинившись угрозам, сохраняет его в памяти?

Где источник этой внешне злой воли, когда ребенок упрямится, хотя мог бы легко уступить?

– Надень пальто.

Нет, он хочет идти без пальто.

– Надень розовое платье.

А ей вот хочется голубое.

Если не настаивать, ребенок, может, послушается, если же ты будешь настаивать, кнутом или пряником, он упрется на своем и подчинится только по принуждению.

Почему (чаще всего в период созревания) наше обычное «да» встречается с его «нет»? Может быть, это одно из проявлений внутреннего сопротивления искушениям, идущим изнутри, а могущим прийти и извне? «Печальная ирония, которая заставляет добродетель жаждать греха, а преступление – мечтать о чистоте» (Мирбо).

Преследуемая религия завоевывает самых горячих приверженцев. Желание усыпить народное самосознание тем успешнее его пробуждает. Может быть, я смешал тут факты из разных областей, однако довольно и того, что лично мне гипотеза о законе антитезы объясняет множество парадоксальных реакций на воспитательные стимулы и удерживает от слишком многочисленных, частых и сильных давлений даже в самом желаемом направлении.

Дух семьи? Согласен. Но где же дух эпохи; он остановился у границ растоптанной свободы; мы трусливо прятали от него ребенка. «Легенда Молодой Польши» Бжозовского не спасла меня от мещанской ограниченности взглядов.

 

Мы не знаем

 

59. Что такое ребенок?

Что он такое, хотя бы только физически? Растущий организм. Верно. Но привес и прирост – только одно явление в ряду многих. Наука уже кое-что знает об этом росте; он неравномерный, в нем есть периоды стремительные и вялые. Кроме этого, мы знаем, что ребенок не только растет, но и меняет пропорции.

Однако широкие массы и об этом не ведают. Сколько же раз мать вызывает врача, жалуясь, что ребенок осунулся, похудел, тельце стало дряблым, личико и головка словно стали меньше. Она не знает, что младенец, вступая в свой первый детский период, теряет жировые складочки, что с развитием грудной клетки голова мельчает на фоне развернувшихся плеч, что его члены и органы развиваются по-разному, что по-разному растут мозг, сердце, желудок, череп, глаз, кости конечностей, что, будь все по-другому, взрослый человек был бы чудищем с огромной головой на коротком жирном туловище и не смог бы передвигаться на двух жирных колбасках ног, что изменение пропорций всегда сопутствует росту.

Мы располагаем парой десятков тысяч измерений, парочкой не вполне согласующихся между собой кривых среднего роста и понятия не имеем, какое значение имеют опережения, задержки или отклонения в развитии. Потому что, зная с пятого на десятое анатомию роста, мы вовсе не знаем его физиологии, потому что мы добросовестно изучали больного ребенка и только с недавних пор начали издалека присматриваться к здоровому. Потому что больница стала нашей лабораторией сто лет назад, а воспитательное учреждение пока еще ею не стало.

 

Маленькие вешки развития

 

60. Ребенок изменился.

С ребенком что-то случилось. Мать не всегда может выразить, в чем заключается перемена, зато у нее уже готов ответ на вопрос, чему эту перемену следует приписать.

– Ребенок изменился после прорезывания зубов, после прививки оспы, после того, как его отняли от груди, после того, как он вывалился из кровати.

Уже ходил – и вдруг перестал, лепетом просился на горшок, а тут снова писается, «ничего» не ест, спит беспокойно, мало или слишком много, стал капризным, слишком подвижным (или вялым), похудел.

Другой период.

После того, как пошел в школу, после возвращения из деревни, после кори, после того, как принял курс прописанных ванн, после того, как испугался пожара. Перемены не только в сне и аппетите – меняется и характер: раньше был послушным – стал своевольным, раньше усердно занимался – теперь стал рассеянным и ленивым. Бледный, сутулится, какие-то противные капризы появились. Может, попал в плохую компанию или перезанимался… может, заболел?

Двухлетняя работа в Доме сирот, скорее наблюдения за детьми, а не их изучение, позволили мне установить, что все то, что известно под названием «неуравновешенность переходного возраста», ребенок переживает несколько раз в жизни в менее яркой форме, как маленькие вешки развития. Это такие же критические моменты развития, только не так лезущие в глаза, а потому наука их пока не заметила.

Стремясь к единству во взгляде на ребенка, некоторые склонны рассматривать его как утомленный организм. Отсюда большая потребность в сне, слабый иммунитет к болезням, уязвимость органов, малая психическая выносливость. Справедливая точка зрения, но не для всех этапов развития ребенка. Ребенок попеременно бывает то сильным, бодрым, веселым, то слабым, усталым и мрачным. Если он заболевает в критический период, мы склонны считать, что болезнь уже развивалась в нем, я же думаю, что болезнь развилась на почве, на какое-то время ослабленной, или что она, притаившись, ждала наиболее благоприятных условий для нападения, либо, случайно пробравшись извне и не встретив сопротивления, расположилась в организме, как у себя дома.

Если в будущем мы перестанем делить циклы жизни на искусственные: «младенец, ребенок, юноша, зрелый человек, старик», то основой для деления на этапы окажутся не рост и внешнее развитие, а те еще неизвестные нам глубинные преображения организма как целого, о которых говорил Шарко[9] в своей лекции об эволюции артрита, от колыбели до могилы, через два поколения.

 

Имеет право на отдых

 

61. Между первым и вторым годом жизни ребенка родители чаще всего меняют семейного врача.

В этот период я приобретал пациентов – детей мам, обиженных на моего предшественника, который якобы неумело вел их ребенка, и, напротив, матери бросали меня, обвиняя в том, что тот или иной нежелательный симптом – следствие моей халатности. И те, и другие правы в той степени, что врач считал ребенка совершенно здоровым, когда вдруг проявлялась во всей красе непредвиденная, неуловимая до этого хворь. Однако достаточно переждать критический период – и ребенок, незначительно отягощенный наследственностью, быстро восстанавливает нарушенное […] наступает улучшение, и вновь спокойно течет дальнейшее развитие молодой жизни.

Если и в первом, и во втором – школьном – периоде нарушенных функций принять определенные меры, то улучшение приписывают именно им. И если сегодня уже известно, что выздоровление после воспаления легких или тифа наступает по окончании цикла болезни, то до тех пор, пока мы не установим порядка этапов развития ребенка, не начертим индивидуальных профилей развития для детей разного типа, мы будем оставаться в неведении.

У кривой развития ребенка есть свои весны и осени, периоды напряженной работы и отдыха для восстановления сил, поспешного завершения выполненной работы и подготовительного собирания запасов для дальнейшего строительства. Семимесячный плод уже жизнеспособен, но ведь еще два долгих месяца (почти четвертую часть беременности) он дозревает в лоне матери.

Младенец, утраивающий свой первоначальный вес за год, имеет право на отдых. Молниеносный путь, которым мчится его психическое развитие, дает ему также право кое-что забыть из того, что он уже умел и что мы преждевременно считали постоянным приобретением.