Интерпретация результатов исследований

Как мы можем проинтерпретировать данные эмпирические факты? Поскольку в фокусе нашего внимания особенности межгруппового вза-

224                        Психология гендерных отношений: теория и практика

имодействия, следовательно, для анализа эмпирических результатов мы должны воспользоваться теоретическими знаниями, накопленными со­циальными психологами при изучении психологических закономерностей межгрупповых отношений.

Итак, при изучении межгрупповых отношений зарубежными и оте­чественным специалистами (Г. Тэшфела, Д. Тернера, B.C. Агеева и др.) было установлено, что специфика межгруппового восприятия, объектом и субъектом которого являются социальные группы, заключается: 1) в объединении индивидуальных представлений в некоторое целое, качественно отличное от составляющих его элементов (т. е. речь идет о целостности и унифицированности как структурных характеристиках межгруппового восприятия); 2) в схематизации и упрощении возможного диапазона сторон восприятия другой группы; 3) в длительном и недо­статочно гибком формировании межгрупповых представлений, облада­ющих устойчивостью к внешним влияниям. Последние специфические особенности касаются динамических характеристик межгруппового вос­приятия. Соотнесение указанных специфических особенностей межгруп­пового восприятия с результатами эмпирических исследований воспри­ятия гендерных групп свидетельствует о действии общих закономерно­стей в ситуации функционирования гендерного взаимодействия. Образы типичных мужчин и женщин, характерные для представителей разных культур и народов, отличаются целостностью, унифицированностью, схематичностью; они несколько упрощенны, отличаются эмоциональной окрашенностью. Таким образом, структурные и динамические характе­ристики процесса восприятия мужчин и женщин как представителей социальных групп вписываются в общие закономерности, характерные для межгруппового восприятия вообще.

Следующая особенность межгруппового восприятия и взаимодейст­вия, установленная в многочисленных исследованиях, касается прояв­ления феноменов внутригруппового фаворитизма и межгрупповой дис­криминации.

«Внутригрупповой фаворитизм — стремление каким-либо образом благоприятствовать членам собственной группы в противовес членам другой группы. Внутригрупповой фаворитизм может проявляться как во внешне наблюдаемом поведении в различных ситуациях социального взаимодействия, так и в процессе социального восприятия, например, при формировании оценок, мнений и т. п., относящихся к членам соб­ственной и другой группы» [Психология. Словарь. 1990. С. 57|.

Межгрупповая дискриминация — установление различий между собственной и другой группами. В определенных условиях межгрупповые различия могут искусственно подчеркиваться и преувеличиваться. Наи­более распространенным результатом межгрупповой дискриминации яв­ляется тенденция к установлению позитивно оцениваемых различий в пользу собственной группы» (Психология. Словарь. 1990. С. 2051.

Гендерные отношения в системе межгруппового взаимодействия                       225

Проблема межгрупповой дискриминации и внутригруппового фаво­ритизма актуальна для взаимодействия любых социальных групп. При этом речь идет если не о враждебности, то по меньшей мере о благо­приятствовании своей группе в противовес другой группе [Агеев B.C., 19901. Исходя из действия эффектов внутригруппового фаворитизма и межгрупповой дискриминации, другие группы при сравнении со своей группой должны оцениваться более негативно. Другими словами, в ситуации межгруппового восприятия женщины должны оценивать свою группу более позитивно, чем группу мужчин, а мужчины должны при­писывать больше положительных характеристик представителям своей группы, а не женщинам. Однако полученные эмпирические результаты не вписываются в данную закономерность. Как подчеркивалось выше, и мужчины и женщины приписывают представителям мужской группы больше положительных характеристик. Следовательно, внутригрупповой фаворитизм как явление межгруппового восприятия и взаимодействия действует в отношении мужской группы и не действует в отношении женской. Почему это так? Как можно объяснить данные результаты? Можно предположить, что в данном случае определяющими являются закономерности более высокого порядка, т. е. действующие не на уровне межгруппового взаимодействия, а на уровне функционирования макро­структуры. Речь идет о влиянии особого типа культурных традиций — адроцентризма.

Андроцентризм — глубинная культурная традиция, сводящая обще­человеческую субъективность к единой мужской норме, репрезентиру­емой в качестве универсальной объективности, в то время как иные субъективности, и прежде всего женская, репрезентируются как откло­нение от нормы. Таким образом, андроцентризм — это не просто взгляд на мир с мужской точки зрения, а выдача мужских нормативных представлений и жизненных моделей за единые универсальные соци­альные нормы и жизненные модели |Словарь гендерных терминов. 2002. С. 9).

Категория «андроцентризм» используется теоретиками гендерного подхода для анализа социального мира культуры, где характеристики мужского и женского разноплановы и неравнозначны. Рассмотрение ситуаций общественной жизни с использованием гендерного анализа позволяет понять, что вместо кажущегося рядополагания мужской и женской реальности в традиционной культуре наличествуют неявные, хотя и достаточно выраженные ценностные установки, в соответствии с которыми все, определяемое как мужское, помещается в центр и рассматривается как доминирующее, а то, что определяется как женское, воспринимается как второсортное и менее значительное. Таким образом, общечеловеческий норматив на деле мыслится как андроцентрический, а женское существует в качестве отклонения, удел которого постоянно приближаться к мужской норме (Воронина О.А., Клименкова Т.А., 19921.

226                        Психология гендерных отношений: теория и практика

Если мы обратимся, например, к истории как учебному предмету, то увидим, что курс, который обычно преподается в школе, содержит в себе главным образом сведения о войнах, битвах, о царствовании государей и других правителей и некоторые сведения, относящиеся к смене способов производства. Мы полагаем, что это и есть наша история, так как мы привыкли доверять существующим способам представления знания. В распространенных типичных исторических описаниях не при­сутствует очень многое, связанное с деятельностью женщин. Никто не будет отрицать факт их существования, но почему история того, как жили женщины и что они делали на протяжении двух тысячелетий, практически отсутствует?

Т.А. Клименкова, объясняет андроцентричность истории следующим образом: «Дело в том, что по самой своей методологии история может "увидеть" только то, что запечатлено через вполне определенные каналы, поэтому события, происходящие в мужском сообществе, представлены как единственно значимые» |Клименкова Т.А. 2002. С. 130-1311. Дело в том, что на протяжении столетий именно мужчины были создателями и опровергателями господствующего мировоззрения. За малым исклю­чением именно мужчины становились священниками, скульпторами, рассказчиками, писателями, художниками и музыкантами, поэтому, бу­дучи доминантной группой, мужчины и создали гендерные образы для людей обоего пола.

По своему смысловому наполнению термин «андроцентризм» близок к понятию «этноцентризм». Если этноцентризм — это тенденция рас­сматривать собственную этническую группу и социальные стандарты как основу для оценочных суждений относительно поведенческих про­явлений представителей других групп, что предполагает неблагожела­тельное отношение к практике чужих групп |Большой толковый психо­логический словарь. 2002. С. 5231, то андроцентризм — это тенденция рассматривать группу мужчин и стандарты их оценок в качестве нор­мативов и для группы женщин. Следовательно, мужские нормы и пра­вила считаются превосходящими, а женские недооцениваются.

В качестве примера можно привести теорию морального развития Лоуренса Колберга (Крайг Г., 2000|. Подобно тому как Жан Пиаже попытался определить уровни познавательного развития детей, Л. Кол-берг предпринял попытку выявить ступени морального развития детей на основе их ответов на вопросы, как разрешить моральную дилемму. Высшей была признана ступень, на которой при решении моральных дилемм наблюдалось обращение к усвоенным ранее правилам и прин­ципам морали посредством логического выбора приоритетов. Исходя из представлений андроцентричной культуры о том, что процесс рассуж­дения у женщин более примитивный, чем у мужчин, Л. Колберг уверен, что в одном и том же возрасте мальчики, по сравнению с девочками, находятся на более высокой ступени морального развития.

Гендерные отношения в системе межгруьпового взаимодействия              227

Кэрол Гиллиган, анализируя теорию Л. Колберга, соглашается с тем, что мужчины и женщины на темы морали рассуждают по-разному, однако не соглашается с утверждением Л. Колберга, что уровень мо­рального развития женщин ниже, чем у мужчин |Крайг Г., 2000]. Она обвинила Л. Колберга в мужской необъективности. Если девочки и женщины получают более низкие оценки в тестах Колберга за разре­шение моральных дилемм, чем мальчики и мужчины, это еще не значит, что они отличаются более низким уровнем мышления и развития. Просто для своих моральных суждений они используют другие критерии. По отношению к детям разного пола в процессе социализации используются различающиеся принципы морального развития, их учат ценить разные человеческие качества. Мальчиков приучают стремиться к независимо­сти и ценить абстрактное мышление. Девочек, наоборот, учат быть заботливыми и внимательными к нуждам других людей и ценить хорошие отношения с ними. К. Гиллиган |1982| считает, что существуют два разных типа морального рассуждения: один базируется на понятии абстрактной справедливости, а другой — на человеческих отношениях и заботе о ближнем. Подход к морали с позиций справедливости ха­рактерен для мужского мышления, тогда как для женского мышления типична забота о других. Мужчины часто строят свои рассуждения вокруг прав человека; женщины же рассматривают нравственные про­блемы с точки зрения заботы о нуждах других людей. Однако К. Гил­лиган отмечает, что половые различия в рассуждениях (подобно другим половым различиям) не являются абсолютными. Некоторые женщины высказывают моральные суждения, руководствуясь приоритетом спра­ведливости, а некоторые мужчины решают нравственные вопросы с точки зрения заботы о людях.

Андроцентризм — результат усвоения правил поведения, норм, тра­диций повседневной жизни, созданных мужской культурой, и как след­ствие — неспособность подходить к женщинам в иной манере, нежели та, которая продиктована собственной (маскулинной) культурной сре­дой, это тенденция воспринимать и оценивать мир с помощью стандар­тов, продиктованных маскулинной культурой. Важно осознание андро-центричности культуры и ее влияний, понимание того, что собственное восприятие и интерпретация других — это один из возможных способов восприятия и оценок окружающего мира.

Каждый человек усваивает определенную модель поведения и в процессе этого впитывает в себя определенный способ восприятия и интерпретации поведения других людей. Именно подобным образом мы впервые воспринимаем других и интерпретируем их действия, и это является нормальным следствием развития человека в обществе. В этом смысле андроцентризм отражает существующее положение вещей; то, что все воспринимают окружающий мир и других людей в мужской системе координат. В этой системе координат женщины фигурируют

228                        Психология гендерных отношений: теория и практика

как менее значимые, вторичные существа. Андроцентризм — это след­ствие социализации и приобщения к маскулинной культуре.

В процессе тендерной социализации ребенок узнает, какие специ­фические формы поведения и виды деятельности приемлемы, а какие неприемлемы для лиц его пола, и либо принимает, либо отвергает соответствующие оценки, модели поведения, роли. Развиваясь, дети усваивают правила, как следует себя вести. Эти правила формируют основу культуры, которая состоит из множества нормативных предпи­саний, касающихся регулирования и контроля нашего поведения через социально допустимые каналы. Например, дети узнают, что «настоящие мальчики не плачут» и что «настоящие девочки не должны драться». По мере того как эти правила формируют поведение, дети усваивают, что многие нормы сопряжены с санкциями за их нарушение. К примеру, если мальчик плачет на людях, он может быть высмеян своими друзьями или семьей; его могут прозвать плаксой или как-то иначе.

Пока дети маленькие, усвоение ими полоролевых правил должно постоянно подкрепляться. Родители, друзья, учителя и другие социали­зирующие агенты постоянно напоминают им о них. Многие из этих правил также передаются и подкрепляются организациями и институ­тами. Все эти уроки вносят вклад в процесс приобщения к андроцент-ричной культуре. Когда дети взрослеют, необходимость напоминания нам об этих правилах уменьшается. Взрослые начинают действовать, исходя из полоролевых предписаний, прилагая к этому все меньше и меньше сознательных усилий.

Исполнение соответствующих полу гендерных ролей, предписанных культурой, способствует закреплению у детей полоспецифичных харак­теристик личности, что влияет на сохранение гендерных различий. Кроме субъективных факторов, влияющих на становления полоспеци­фичных моделей поведения людей, большую роль в этом процессе играют и объективные факторы. К ним относятся и природные ресурсы, и со­здаваемые обществом материальные ценности, и культурные практики, и демографические показатели. Эти внешние факторы участвуют в формировании и реализации специфических форм поведения, которые оказывают влияние на формы разделения труда между мужчинами и женщинами. «Именно поведенческие различия, определяющиеся разли­чием условий окружающей среды, порождают устойчивые во времени паттерны поведения, ассоциирующиеся с мужским либо женским полом» [Мацумото Д. 2002. С. 187). Эта устойчивая во времени совокупность и представляет собой культурную среду, которая, в свою очередь, оказывает обратное влияние на сложившиеся паттерны поведения, обес­печивая подкрепление тех или иных форм поведения, установок, пред­ставлений и ценностей.

Действительно, став взрослыми, мы не только интернализовали пра­вила поведения, но усвоили их столь хорошо, что можем функциони-

Гендерные отношения в системе межгруппового взаимодействия                      229

ровать в соответствии с ними автоматически, не задумываясь о них слишком часто. Многие из этих правил составляют то, что мы называем культурой: конгломерат усвоенных правил относительно того, как сле­дует себя вести. Поскольку мы разделяем эти правила поведения с другими людьми, постольку мы разделяем с ними и определенный тип культуры. Культура состоит из множества правил, касающихся регули­рования и контролирования нашего поведения через социально допус­тимые каналы.

Американская исследовательница-антрополог Нэнси Рис |19941, ана­лизируя представления о мужчинах и женщинах, подчеркивает сущность андроцентричной культуры, при которой мужчины соотносятся с обще­ством, а женщины — с природой. Такие взгляды находят свое отражение в языке, в художественном творчестве и даже в науке. Основное в этих взглядах — «символическое противопоставление мужчин как существ более "окультуренных", общественных, женщинам — существам, более близким к природе. Это всеохватывающее отождествление женщин с природой, а мужчин с обществом породило ряд двойных оппозиций, таких как: жизнь женщины мотивирована биологически, а жизнь муж­чины — социально; у женщин на первом плане тело, а у мужчин — мысль; женщины руководствуются страстями и инстинктами (материн­скими, воспитательными), тогда как мужчин направляет их рассудок и интеллект: место женщины — в кругу семьи, в то время как сфера мужчины — это общество, политика, бизнес» [Рис Н. 1994. С. 45|.

Одним из факторов, влияющих на формирование вторичности образа женщины, является, по мнению гендерных исследователей [Ворони­на О.А., 2001; Клименкова Т.А., 20021, тот тип разделения труда, ко­торый строго определенным образом закрепил в культуре ряд характе­ристик, имеющих отношение к полу. На мужчину здесь возложена активность, связанная с производительным трудом, а на женщину — с обеспечением воспроизводства рабочей силы, т. е. условий по поддер­жанию жизни. Такое разделение труда привело к тому, что женщина «отодвигается» за пределы общественной сферы. Она выполняет то, что скрыто, что «никто не видит», что предназначено для внутреннего употребления, что необходимо, но вторично. Этот вид труда не учиты­вается обществом как реально значимый, и женщина как его носитель­ница приобретает более низкий статус, чем мужчина.

Несмотря на то что мужчины и женщины как две большие группы Функционируют в сходных социальных, экономических, политических контекстах, их социальные статусы и оценка их роли в общественной жизни общества различны.

Итак, перед нами стояла задача объяснить результаты эмпирических исследований, в которых установлен факт отсутствия действия явления внутригруппового фаворитизма в группах женщин в ситуации оценки ими своей группы в сравнении с группой мужчин. В исследованиях

230                        Психология гендерных отношений: теория и практика

установлено, что и женщины и мужчины приписывают представителям мужской группы больше положительных характеристик. Этот эмпири­ческий факт объясняется влиянием андроцентричной культуры на вое-приятие и оценку гендерных групп. Из-за утвердившихся в обществе мужских норм и стандартов оценок и поведения внутригрупповой фа-воритизм как явление межгруппового восприятия и взаимодействия действует в отношении мужской группы и не действует в отношении женской. В данном случае действует не внутригрупповой, а внешне-групповой фаворитизм. Причиной внешнегруппового фаворитизма слу­жит различие в социальном статусе групп: низкостатусные группы склонны в определенных социокультурных ситуациях развивать нега­тивные автостереотипы и позитивные гетеростереотипы. «Иными сло­вами, члены социальной группы могут признавать существующие ста­тусные различия в обществе или соглашаться с относительно более низким положением своей группы при сравнении с релевантными ей группами |Донцов А.И., Стефаненко Т.Г., 2002|.

Группа мужчин как любая другая высокостатусная общность оцени­вается и характеризуется в терминах компетентности и экономического успеха; группа женщин как низкостатусная — в терминах доброты, гуманности, дружелюбия и т. д. Поэтому все позитивные черты женской идентичности (уступчивость, эмоциональная поддержка, сердечность, теплота и др.) — это типичная компенсация за отсутствие значимых достижений на общественной арене. У женщин как у членов низко­статусной группы по сравнению с мужчинами меньше развито чувство идентификации со своей группой; они, перенимая точку зрения мужчин, как высокостатусной группы, склонны переоценивать мужские дости­жения и достоинства и недооценивать свои¹.

Социально-психологическая модель гендерных отношений в межгрупповом взаимодействии

Особенности межгруппового восприятия задают ориентиры для тех или иных способов взаимодействия и формируют устойчивые паттерны, практики отношений. В ситуации межполовых контактов конкретные практики взаимодействия формируются в первую очередь под влиянием зафиксированных в сознании субъектов обобщенных образов мужчин и женщин. Как уже подчеркивалось выше, обобщенные образы мужчин и женщин отличаются такими характеристиками, как целостность, унифи­цированность, устойчивость, консервативность. Под воздействием этих образов и формируются модели межполовых отношений. Поэтому спе­цифика гендерных отношений на уровне межгруппового взаи-

О чувстве идентификации в группе мужчин, о мужской солидарности см.: |Кон И.С. 2002. С. 222]

Гендерные отношения в системе межгруппового взаимодействия                     231

содействия определяется тем, что на этом уровне контакти­рования индивидуальные различия нивелируются, а поведение унифицируется в пределах конкретной гендерной группы.

Чаще всего такое не персонифицированное взаимодействие осущест­вляется в стандартных или типичных социальных ситуациях, таких как посещение магазина или официального учреждения, поездка в транс­порте, решение деловых вопросов на работе и др. Объединяет все эти ситуации то, что участники взаимодействия личностно в него не вовле­чены, они контактируют, исходя из ролевых предписаний и нормативных правил поведения, типичных для этих ситуаций.

Наиболее распространенная классификация таких ситуаций включа­ет в себя два вида взаимодействия: кратковременное социально-ситуационное общение (социально-ролевое) и деловое общение |Куни-цына В.Н., Казаринова Н.В., Погольша В.М., 2001).

При социально-ролевом взаимодействии контакты ограничиваются ситуативной необходимостью: на улице, в транспорте, в магазине, на приеме в официальном учреждении. Основной принцип взаимоотноше­ний на этом уровне — знание и реализация норм и требований соци­альной среды участниками взаимодействия.

При деловом взаимодействии людей объединяют интересы дела и совместная деятельность, направленная на достижение общих целей. В соответствии с демократическими установками основной принцип деловых взаимоотношений — рациональность, поиск средств повышения эффективности сотрудничества. На деле данный принцип реализуется далеко не всегда.

Структура любой социальной ситуации включает в себя в качестве необходимых следующие элементы:

1) роли участников взаимодействия, т. е. набор предписаний, каса­ющийся того, как человек должен вести себя, если он занял фиксиро­ванную позицию среди людей, относительно которой уже сложились нормативные представления;

2) набор и порядок действий (или сценарные последовательности);

3) правила и нормы, регулирующие взаимодействие и характер
отношений участников социальной ситуации.

Очевидно, что для того чтобы выбрать нужную манеру поведения и форму обращения с другими людьми, необходимо сориентироваться в ситуации, понять контекст, в котором происходит взаимодействие. Определив ситуацию, люди начинают выстраивать позиции, позволя­ющие достичь им своих целей в заданных обстоятельствах. Соотношение позиций или пристройка к позиции друг друга представляет собой конструирование, формирование пространства взаимодействия, а оформ­ляется занятая позиция посредством использования вербальных и не­вербальных средств коммуникации (Куницына В.Н., Казаринова Н.В., Погольша В.М., 2001]. Вслед за идентификацией партнера по общению

232                                  Психология гендерных отношений: теория и практика

как субъекта определенного пола индивид начинает демонстрировать не только соответствующие для этой ситуации определенные поведенческие паттерны, но и проявляет полоспецифичные формы поведения (ведет себя так, как принято вести себя мужчине с женщиной и наоборот) [Уэст К., Зиммерман Д., 19971.

Используя выделенные для анализа гендерных отношений параметры (дифференцированность ролей и статусов мужчин и женщин как ген­дерных групп и иерархичность, соподчиненность их позиций), рассмот­рим особенности гендерных отношений, характерные для описанных двух типов взаимодействия: социально-ролевое и деловое. При этом будем ориентироваться на указанные компоненты (структуру) ситуации взаимодействия. Основная цель взаимодействия на социально-ролевом и деловом уровнях — подтверждение его участниками знаний норм и требований социальной среды. Очевидно, что достижение этой цели возможно только посредством использования определенных стандартных моделей поведения: обмен фразами и жестами, принятыми в данной ситуации [Goffman E., 1977|.

Проведенный теоретический анализ проблемы гендерных отношений на уровне межгруппового взаимодействия позволяет высказать предпо­ложение о том, что на данном уровне взаимодействия основной моделью гендерных отношений будет доминантно-зависимая модель отношений, причем доминирующую роль будет занимать группа мужчин. Все по­следующие рассуждения будут направлены на проверку высказанного предположения с использованием данных, полученных в эмпирических исследованиях.

Гендерный аспект социально-ролевого взаимодействия изучен пока явно недостаточно. Информацию о специфике мужского и женского поведения в ситуациях коммуникационного взаимодействия могут дать практики вербального и невербального поведения мужчин и женщин, поскольку языковые нормы не просто отражает существующую в обще­стве гендерную дифференциацию, но и непосредственно конструирует модели гендерных отношений. Обратимся к анализу данных, полученных при изучении особенностей коммуникации мужчин и женщин.

В известной работе Робин Лакофф «Язык и место женщины», по­казана андроцентричность языка и неполноценность образа женщины в картине мира, воспроизводящейся в языке (Лакофф Р. 20011. Исследо­вания Р. Лакофф, проводимые в рамках теории доминирования, свиде­тельствуют о том, что женщины говорят так называемым «безвластным языком», выражающим отсутствие авторитета. Для такого языка харак­терны нерешительная интонация, смягченные бранные выражения, ут­верждения, сформулированные как вопросы. Впоследствии эти языковые репрезентации получили название «женский стиль». Для женского стиля речи характерна установка на кооперативность и равенство. В речевом поведении мужчин присутствует больше агрессивности, развязности.

Гендерные отношения в системе межгруппового взаимодействия              233

В критических суждениях, высказанных по поводу этого исследова­ния, отмечалось недостаточная обоснованность этих выводов. Последу­ющие исследования в рамках теории доминирования представляли собой ряд case studies, основанных на записях разговоров мужчин и женщин. Результатом этих исследований стала знаменитая фраза, характеризу­ющая особенности речевого поведения обоих полов: «Мужчины сорев­нуются, женщины сотрудничают». В результате анализа стилей мужской и женской речи были выявлены и другие глобальные оппозиции, а имен­но: мужской разговор имеет своеобразный «отчетный» характер, жен­ский разговор — это разговор «о мелочах». Разговор мужчин имеет своей целью получение некоего «статус-кво», в то время как женский разговор нацелен не утверждение согласия и интимности |Курилович Н., 20011.

Наиболее явно все эти особенности проявляются в ситуациях ре­ального межполового взаимодействия мужчин и женщин как субъектов общения. В разговоре мужчин с женщинами (и наоборот), как правило, доминирует личность мужчины: они чаще перебивают женщин, иска­жают их ответы, повышают громкость голоса (Кульбицкая Л., 2001 ]. По зарубежным данным, в целом для мужской манеры поведения ха­рактерны сидение с широко расставленными ногами и разговор громким голосом. Женщины предпочитают менее прямые способы воздействия на собеседника — они меньше перебивают, более тактичны и вежливы, менее самоуверенны. Они чаще задают вопросы, повторяя их, чаще выражают сомнение или отрицание по поводу своих высказываний. Женщины чаще смотрят на собеседника во время слушания, чем во время говорения, а у мужчин не наблюдается значимых различий в частоте взглядов на собеседника в периоды слушания и говорения [обзор см.: Ильин Е.П., 2002. С. 186-187].

Сходные результаты были получены отечественным лингвистом А. Кирилиной 11999|, которая установила отличительные черты женско­го речевого поведения, реализуемого в различных видах взаимодействия:

— женщины чаще прибегают в обращениях к уменьшительным суффиксам (очевидно, это явление отражает потребность женщин в рас­ширении набора выразительных средств для передачи различных оттен­ков ласкательности, уменьшительности);

— для женщин более типичны косвенные речевые обороты, в их речи больше форм вежливости и смягчения, утверждений в форме вопросов (показатели неуверенности при отсутствии самой неуверен­ности — «не так ли?», «не правда ли?», «мне кажется»);

— в речевом поведении женщин отсутствует доминантность, они лучше умеют слушать и сосредотачиваться на проблеме собеседника, реже его перебивают в процессе диалога;

— в целом речевое поведение женщин характеризуется как более гуманное.

234                                  Психология гендерных отношений: теория и практика

С точки зрения представителей феминистской лингвистики, такое гуманное (предупредительное, неагрессивное, вежливое) речевое пове­дение укрепляет сложившиеся представления о том, что женщины более слабые, менее уверенные в себе и менее компетентные,, чем мужчины [Кириллина А., 1999|.

В приведенной информации относительно практик коммуникации мужчин и женщин в ситуациях общения находят отражение такие структурные элементы ситуации межполового взаимодействия, как роли участников взаимодействия и нормы (правила), регулирующие взаимо­действие и характер отношений участников социальной ситуации. Ха­рактер исполнение конкретной роли в той или иной ситуации опосредован в значительной мере социальным статусом индивида. В предыдущих наших рассуждениях мы приводили обоснования более низкого статуса женщин как социальной группы по сравнению с группой мужчин. Сам факт осознания женской идентичности, обусловленной более низким, чем у мужчин, социальным статусом, и условия тендерной социализации порождают поведенческие практики, характеризующиеся зависимостью и подчиненностью женщин мужчинам. Культурные нормы репрезентации мужского и женского поведения предписывают мужчинам занимать лидирующую позицию в отношении женщин. Ориентируясь на данную позицию, мужчины пытаются выстраивать процесс коммуникации таким образом, который они рассматривают как типичный или соответствующий мужчинам, женщины пытаются говорить в манере, которую они рас­сматривают как типичную или соответствующую женщинам.

Еще одна сфера социально-ролевого взаимодействия, где мы можем наблюдать практики межполового взаимодействия, осуществляемого мужчинами и женщинами как представителями социальных групп, — это демонстрация образцов гендерных отношений в средствах массовой информации. Реклама является не только определенной системой предъ­явления информации о товарах и услугах, программирующей потенци­альных покупателей на приобретение той или иной продукции, но в то же время она и программирует потребителей на реализацию того или иного образа жизни, стиля поведения, моделей социально-психологи­ческих отношений и гендерных отношений в том числе. Реклама обра­щается к не всегда осознаваемым шаблонам нашего восприятия меж­половых отношений, своего рода «социальным архетипам» человека, которые проявляются в реальных поведенческих практиках. Как под­черкивает И.В. Грошев, «рекламодатели естественным образом "прода­ют" потребителю общепризнанную версию социально-гендерного мира и взаимоотношений в нем, т. е. подсказывают, чего от вас ждут окру­жающие в более или менее типичной ситуации и каковыми должны быть ваши действия» (Грошев И.В. 2000. С. 39).

В исследовании И.В. Грошева подчеркивается, что одним из распро­страненных приемов изображения мужчин и женщин в рекламе является

Гендерные отношения в системе- межгруппового взаимодействия            235

широкое использование элементов их соподчиненности. В рекламе, где присутствуют мужские и женские персонажи, мужчина часто исполняет роль руководителя наставника, учителя. Значительная часть рекламной информации для женщин о домашних предметах и бытовых приборах исходит именно от мужчин, которые играют роль профессиональных инструкторов, специалистов и знатоков, объясняющих функциональное значение и преимущества рекламируемой продукции. В тендерном от­ношении такая реклама не нейтральна: компетенция закреплена за мужским полом, а женщине предлагается роль пассивной ученицы [Грошев И.В., 1998).

Для утверждения своей позиции доминирования мужчины в рекламе используют не только символические способы доминирования: игра желваками, выпячивание груди, сжимание рук в кулаки и т. д., но и другие властные жесты — сжатый кулак или динамичный выброс его в пустоту, оттопыренный большой палец кисти, сигнал «о'кей». Напро­тив, женская рекламная жестикуляция не содержит властных знаков и сильно ограничена социальными рамками «приличий». Женщины жес­тикулируют преимущественно в кругу знакомых, близких и родствен­ников, т. е. в социально фасилитированных ситуациях. Жестикуляция женщин часто саморефлексивна, что и демонстрируется в рекламе (поправка прически, одежды, освежение макияжа и т. д.). Эта деятель­ность как бы восполняет эмоциональную функцию «аутоинтимности» в ситуации недостаточных социальных контактов [Грошев И.В., 19991.

Гендерный анализ рекламной продукции свидетельствует о суще­ственном значении взглядов, которыми обмениваются партнеры. Резуль­таты исследования И.В. Трошева |1999| показали, что мужчина чаще в процессе общения смотрит в сторону или на какие-то части тела своего собеседника-женщины, но не в глаза, за исключением тех сюжетов, когда он что-то объясняет женщине, поучает ее или выступает в роли руководителя, ведущего диалог. В этих случаях мужчина, наоборот, чаще посылает женщине прямые взгляды. Специалист по невербальной коммуникации М. Аргайл установил, что частота прямых взглядов на собеседника зависит от того, «выше» или «ниже» собеседника по статусу считает себя партнер по общению. У считающего себя «выше» по статусу количество прямых, пристальных взглядов на партнера намного больше lArgyle M., 1975]. Коммуникативная тактика доминирования использует пристальный взгляд как средство демонстрации более высокого власт­ного потенциала.

Женщины в процессе общения в рекламе чаще смотрят в глаза собеседнику, и взгляд их продолжительнее взгляда мужчин на 0,38-0.42 секунды. Причем он несет иной смысл — информационный [Гро­шев И.В., 19991.

Итак, в рекламной продукции соподчиненность мужских и женских персонажей демонстрирует характер ритуальных действий, предписаний

236                         Психология гендерных отношений: теория и практика

относительно распределения ролей и сценарных последовательностей действий. Демонстрируемые гендерные отношения зеркально отобража­ют устоявшуюся в реальном обществе модель взаимоотношений «муж­чина—женщина», модель превосходства представителей, мужского пола над представителями женского пола. При этом используются приемы, подчеркивающие более высокую общественную значимость мужчин, их социальное положение, степень авторитета или обладания властью.

Приведенные результаты исследований наглядно показывают, что в ситуации социально-ролевого межполового взаимодействия гендерные отношения не характеризуются равноправием, а, напротив, выстраива­ются по типу соподчинения, иерархичности с явным превосходством мужской позиции и статуса.

Теперь обратимся к анализу особенностей гендерных отношений межгруппового взаимодействия, характерных для деловых ситуаций. В системе межгруппового взаимодействия проблема гендерных отноше­ний наиболее актуальна в сфере профессиональных отношений. Муж­чины и женщины вынуждены постоянно контактировать, общаться для согласования многих вопросов, без которых не может осуществляться профессиональная совместная деятельность. В деловом общении и вза­имодействии мужчины и женщины проявляют себя и как представители гендерных социальных групп, и как субъекты профессиональной дея­тельности.