Соотношение психики отдельных членов гендерной группы с общегрупповыми социально-психологическими особенностям

Третий параметр, на котором мы собирались остановиться, рассмат­ривая психологические характеристики гендерных групп как больших социальных групп, — это вопрос о соотношении психики отдельных индивидов, входящих в группу, с элементами групповой психологии.

Почему важен этот вопрос? Ответ на него позволяет нам прояснить роль макрогрупп в психологическом становлении отдельной личности. Значение больших социальных групп определяется тем, что «содержание

140                        Психология гендерных отношений: теория и практика

социально-значимых черт человеческой психики формируется именно на макросоциальном уровне: в больших устойчивых социальных группах создаются исторически конкретные социальные нормы, ценности и ус­тановки, которые "доводятся" до индивида посредством малых групп и межличностного общения» [Дилигенский Г.Г., 1994].

Психологические особенности членов больших социальных групп формируются и проявляются в ходе социальных отношений, взаимодей­ствия и непосредственных контактов. Что объединяет членов гендерных групп? Хотя члены гендерных групп контактируют с небольшой частью членов своей группы, всех их объединяет сходство условий социализа­ции, образа жизни, некоторых ценностей и переживаний.

Психологические характеристики группы представляют собой то ти­пичное, что характерно всем индивидам, и, следовательно, отнюдь не сумму черт, свойственных каждой личности. Иными словами, психология группы есть то общее, что присуще в той или иной мере всем предста­вителям данной группы, т. е. типичное для них, порожденное общими условиями существования [Андреева Г.М., 1996].

У каждого члена определенной устойчивой группы присутствуют черты, типичные для всей группы, т. е. имеет место некоторое совпаде­ние групповой и индивидуальной психологии. Эти общегрупповые черты задаются и формируются сходными условиями жизнедеятельности чле­нов группы. Так, условия первичной социализации стимулируют разви­тие у мальчиков и девочек полоспецифичных социально-психологических характеристик личности и полоролевых моделей поведения [Клеци-на И.С., 1998а; Берн Ш., 2001]. Агенты тендерной социализации, фор­мируя типичную личность мужского и женского пола, у девочек целе­направленно развивают такие личностные качества, как дружелюбие, уступчивость, зависимость, конформность, готовность к сопереживанию и сочувствию, а у мальчиков — независимость, активность, напорис­тость, деловитость, эмоциональную сдержанность. Объединяет все эти особенности личности то, что они проявляются в межличностном вза­имодействии, следовательно, их можно отнести к разряду социально-психологических характеристик личности. Как подчеркивает Г.М. Анд­реева: «Социально-психологические качества личности — это качества, которые формируются в совместной деятельности с другими людьми, а также в общении с ними» [Андреева Г.М., 1996. С. 310].

Насколько типичны эти качества? Всем ли членам гендерных групп они присуши? На этот вопрос мы не можем дать утвердительный ответ. Не все черты, присущие психологии группы, принадлежат каждому члену группы. В отдельных случаях какой-либо конкретный представи­тель группы может вообще в минимальной степени обладать этими общими характеристиками. Так, например, каждый может вспомнить мужчин с фемининным психологическим складом личности и женщин -с маскулинным. Это объясняется тем, что члены группы различаются

Основы теории психологии гендерных отношений                                                141

между собой по своим индивидуально-психологическим характеристи­кам, по степени вовлеченности в наиболее существенные для группы сферы ее жизнедеятельности.

Кроме того, в формировании психологии группы доминирующую роль играет коллективный опыт, зафиксированный в знаковых системах, а этот опыт не усваивается в полной и одинаковой мере каждой личностью. Мера его усвоения соединяется с индивидуальными психологическими особенностями, поэтому и получается то явление, о котором говорил Л.С. Выготский: только «часть» психологии личности «входит» в пси­хологию группы. Таким образом, «психический склад» группы и «пси­хический склад» личностей, в нее входящих, не совпадают полностью [Андреева Г.М., 1996].

Этот постулат психологии больших групп позволяет по-новому взгля­нуть на проблему мужественности и женственности и рассматривать эти характеристики не как типичные для мужчин и женщин, а как нормативные, социально-поощряемые полоспецифичные свойства лич­ности. Это означает, что любая женщина не обязательно будет иметь фемининный тип личности, а мужчина — маскулинный. Поэтому нельзя рассматривать как аномальный вариант женщин с выраженными мас­кулинными чертами и мужчин с фемининными личностными особенно­стями. Внутригрупповые различия могут быть весьма значительны, т. е. члены однородных гендерных групп в психологическом смысле могут и не быть похожими друг на друга, тем не менее между ними отмечается больше сходства по социально-психологическим характеристикам, кото­рые в большей степени, чем общепсихологические, обусловлены соци­окультурными факторами.

Таким образом, обобщая, можно прийти к заключению, что мужчины и женщины в психологическом смысле больше похожи, чем различны. Гендерные различия не столь велики, как принято считать, мужчины и женщины — это не два абсолютно противоположных пола в психоло­гической системе понятий. Гендерные различия не обнаруживаются в таких психологических сферах личности, как память, интеллект, твор­ческие и аналитические способности, организаторские и управленческие способности. Небольшие различия между полами выявлены в отдельных вербальных и пространственных способностях. А исследования гендер­ных различий в эмоциях, эмпатии, агрессии, альтруизме и способности влиять на других показали, что различия не устойчивы, так как во многом они зависят от гендерных норм, предписаний и социальных ожиданий [Берн Ш.. 2001; Deaux К., 1985].

Исходя из этих данных, вряд ли можно утверждать существование особой мужской и женской психологии, более корректно с научной точки зрения можно говорить о совокупности качеств личности (мас­кулинности и фемининности), присущих гендерным группам, причем необходимо акцентировать факт формирования данных характеристик

142                         Психология гендерных отношений: теория и практика

в процессе тендерной социализации индивидов. Всех нас воспитывали на социальных ожиданиях, основанных на представлениях о половой дифференциации в разных сферах жизнедеятельности.

Характеристика положения и статуса гендерных макрогрупп в обществе

Последний параметр, используемый нами для описания гендерных групп, — это характеристика статуса гендерных групп в обществе. Гендерная принадлежность в значительной степени определяет возмож­ности индивидуума, задавая форму его участия в производственной, политической и экономической жизни общества. Гендерные группы не обладают равными возможностями проявления себя в различных сферах жизнедеятельности, поэтому в современной гендерно-ориентированной литературе проблема гендерного неравенства выступает как приоритет­ная для анализа [Айвазова С.Г., 1998; Гендерный калейдоскоп. 2002; Гендерные проблемы и развитие. 2001, и др.]. Тендерное неравенство проявляется в том, что женщины как социальная группа не обладают равными с мужчинами возможностями в реализации своих потребностей и интересов в ряде областей социальной жизни; как субъекты и объекты гендерных отношений они чаще, чем мужчины, сталкиваются с явле­ниями дискриминации, насилия. Несмотря на то что мужчины и жен­щины как две большие группы функционируют в сходных социальных, экономических, политических контекстах, их положение в обществе и социальный статус различаются. Э. Гидденс подчеркивает универсаль­ность и устойчивость данного порядка: «Нет таких обществ, в которых в ряде сфер социальной жизни мужчины не обладали бы большим богатством, влиянием и статусом, чем женщины» [Гидденс Э., 1999. С. 218].

Ни в одном регионе мира женщины и мужчины не обладают равными социальными, экономическими и юридическими правами. Гендерное не­равенство проявляется в сфере доступа к ресурсам и распоряжения ими, в сфере экономических возможностей, в сфере власти и в реали­зации личных интересов [Гендерные проблемы и развитие. 2001]. В на­шей стране, как и во многих других странах мира, женщины как социальная группа по сравнению с группой мужчин обладают более низким социальным статусом в системе общественных отношений. Раз­личные социальные статусы групп людей являются следствием социаль­ной стратификации, понимаемой как процесс социального воспроизвод­ства более-менее однородных групп, которые образуют иерархически организованную структуру общества. Общественные статусы и позиции мужчин и женщин как двух социальных групп заданы тендерной стра­тификацией. Гендерная стратификация — процесс, посредством которого гендер становится основой социальной стратификации, а воспринятые

Основы теории психологии гендерных отношений                                                143

различия между тендерами — систематически оцениваемыми [Большой толковый социологический словарь. 1999. С. 111].

Для измерения стратифицированного гендерного пространства обыч­но используются следующие критерии:

I. Позиция в иерархии доходов и как следствие способы и формы
потребления доступных материальных и социальных благ (образ и стиль
жизни).

II. Власть (иерархия отношений политического и экономического
влияния индивидов и групп индивидов друг на друга).

Используя выделенные критерии, раскроем особенности обществен­ного статуса женщин в сравнении со статусом мужчин.

/. Позиция мужчин и женщин в иерархии доходов связана с тен­дерным разделением труда. Каждое общество характеризуется опреде­ленным типом обязанностей между полами. Мужчины и женщины как представители гендерных групп имеют дифференцированные и иерар-хичные роли в обществе. Мужчины в основном функционируют в пуб­личном пространстве, их основная роль — инструментальная, а удел женщин — преимущественное исполнение экспрессивной роли в при­ватном жизненном пространстве. Женщины, занимаясь домашним хо­зяйством и воспитанием детей, не получают материальных благ (это — неоплачиваемый труд), кроме того, статус этого домашнего труда в обществе невысок и общественное признание его ограниченно. Несмотря на то что неоплачиваемый труд в целом составляет более 70% общего мирового производства (а женщины в неоплачиваемой сфере составляют большинство), ни в одном обществе деятельность в приватной сфере не ценится также высоко, как в публичной сфере [Словарь гендерных терминов. 2002. С. 161 —162].

Наиболее распространенное объяснение существования в обществе
Дифференциации сфер деятельности мужчин и женщин базируется на
принципах биодетерминизма и эссенциализма. Роль «материнства» явля­
ется центральной в жизни женщины, рождение и выкармливание ре­
бенка естественным образом приводит к тому, что она продолжает
заботиться о ребенке и в дальнейшем. Таким образом, как подчеркивает
Э. Гидденс [1999], первоначальная физиологическая обусловленность
близости матери к ребенку определяет домашнее хозяйство в качестве
основного поля деятельности женщины. Именно поэтому первоочередной
задачей, стоящей перед женщинами, является воспитание детей и ве­
дение домашнего хозяйства, тогда как активная производственная, по­
литическая и военная деятельность остается, как правило, прерогативой
мужчин.           

Двадцатое столетие характеризуется повсеместным вовлечением

женщин в производственный труд. Сегодня в большинстве европейских

стран около 50% женщин в возрасте от 16 до 60 лет имеют оплачи-

ваемую работу; тем не менее доля женщин, занимающихся оплачива-

144                         Психология гендерных отношений: теория и практика

емым трудом, меньше, чем доля мужчин. В настоящее время оплачивае­мую работу имеют более 80% мужчин в возрасте от 25 до 60 лет, и эта ситуация не сильно изменилась за последние сто лет [Гидденс Э. 1999]. В нашей стране за годы активных социально-экономических преобразований доля работающих женщин, от общего числа работающих снизилась с 50,6% в 1988 году до 47,3% в 1998 году [Силласте Г.Г., 2000]. Следует отметить, что снижение женской занятости, как правило, происходило не в силу индивидуального выбора женщинами другого образа жизни (не связанного с производственной деятельностью), а в силу потери гарантированного права на труд и приобретение статуса безработного. Известно, что число безработных женщин существенно превышает число безработных мужчин, при этом безработные женщины имеют значительно более высокий уровень образования по сравнению с безработными мужчинами. Среди безработных с дипломами вузов на долю женщин приходится 67%; они же составляют 75% от числа не имеющих рабочих мест выпускников средних специальных учебных заведений [Силласте Г.Г., 2000].

Дифференциация и иерархичность как проявления гендерного нера­венства имеют место и в распределении мужчин и женщин по сферам производственной деятельности. Женщины, как правило, работают в менее престижных и хуже оплачиваемых производственных областях. Эта ситуация определяется как явление «профессиональной сегрегации». Понятие «профессиональная сегрегация» связано с анализом асиммет­ричного размещения женщин в профессиональной структуре и связан­ных с этим неравенств в отношении оплаты труда мужчин и женщин и в отношении других профессиональных характеристик. Различают вертикальную и горизонтальную профессиональную сегрегацию.

Горизонтальная профессиональная сегрегация — это неравномерное распределение мужчин и женщин как работников в различных профес­сиональных отраслях. Вертикальная профессиональная сегрегация дей­ствует в рамках одной и той же профессиональной группы. Существу­ющая внутренняя система стратификации в рамках одной профессии способствует тому, что мужчины по сравнению с женщинами занимают более высокие статусные позиции в рамках профессии [Калабихина И.Е., 1995].

Более подробно рассмотрим явление «горизонтальной профессио­нальной сегрегации». Существует много профессий, стереотипно вос­принимаемых как «мужские» или «женские». Например, профессии няни, медсестры, школьной учительницы, воспитателя, повара в детских уч-реждениях, библиотекаря, секретаря воспринимаются исключительно как женские, а профессии водителя, военного, бизнесмена, финансиста признаны «мужскими». Женщины в нашей стране в основном работают в отраслях непроизводственной сферы, труд в этой сфере мало прести­жен и малооплачиваем. Это текстильная, пищевая и швейная промыш-

Основы теории психологии гендерных отношений                                                145

ленность, торговля и общественное питание, здравоохранение и соци­альная защита, образование и культура. Женщины в среднем зараба­тывают на 35% меньше, чем мужчины [Моор СМ., 1999; Силласте Г.Г., 2000]. Заработная плата в группе «женских» отраслей отстает от об­щероссийского показателя на 20%, в то же время в «мужских» отраслях наблюдается превышение (на 25%) уровня оплаты труда над средней по стране заработной платой [Моор СМ., 1999]. Так, например, в текстильной промышленности («женская» отрасль производства) сред­няя зарплата в 90-е годы составляла 40% от средней заработной платы по стране, а в нефтедобывающей промышленности (сугубо «мужская» отрасль производства) - 360% [Айвазова С.Г., 2002а]. По оценкам ВЦИОМ, у российских женщин средние заработки в 1999 году состав­ляли всего 45% от мужских. Устойчивая тенденция в разнице оплаты труда мужчин и женщин в пользу мужчин характерна для всех стран. Так, в Германии женщина зарабатывает в среднем 70% от заработков мужчины. Это означает, что ей нужно трудиться 15 с половиной месяцев, чтобы получить столько, сколько получает мужчина за один год. В США работающие женщины средних лет зарабатывают чуть больше — 74% [Словарь гендерных терминов, 2002. С. 31].

Относительно низкий уровень цены рабочей силы женщин по срав­нению с мужчинами связан не только с отраслевой структурой заня­тости, но и с распределением работников по организациям различных форм собственности: в государственных структурах доля женщин среди занятых — 48%, на акционерных предприятиях — 40%, в кооперати­вах — 30%, на индивидуальных частных предприятиях — 27%. Жен­щины чаще, чем мужчины, выбирают работу в госсекторе, в том числе в социально-культурных учреждениях, где уровень заработной платы — самый низкий в стране [Ржаницына Л., 1998].

Когда определенные профессии получают полотипизированные ха­рактеристики («мужские» и «женские» профессии), происходит процесс феминизации или маскулинизации профессий, приводящий к возникно­вению барьеров для проникновения женщин в «мужские» профессии, а мужчин в «женские». Мужчины тоже сталкиваются с явлением сексизма на рынке труда: если мужчина выбирает типично женскую профессию (например, учитель начальных классов, санитар или медбрат), то в этом случае его социальный статус станет существенно ниже, чем если он выбрал типично мужскую профессию. Чтобы реализовать свои неполо-типичные профессиональные намерения, мужчине придется преодоле­вать психологические барьеры непонимания и неприятия со стороны окружающих.

Однако существующая социополовая структура профессиональной деятельности может быть изменена, ибо деление профессий на «муж­ские» и «женские» социально сконструировано, а значит, поддается изменению. Например, профессия врача в нашей стране считается

146                        Психология гендерных отношений: теория и практика

«женской», тогда как в западном обществе данная профессия представ­лена в основном мужчинами. Это связано со статусом профессии в об­ществе и уровнем оплаты. Профессия врача в развитых странах является высокопрестижной и высокооплачиваемой, поэтому там она является преимущественно «мужской» профессией. В нашей стране профессия

врача не очень престижна, она и малооплачиваема, поэтому у нас —

это «женская» профессия. До перестройки в нашей стране профессии бухгалтера и экономиста были «женскими». В последние годы престиж этих профессий существенно повысился, они стали неплохо оплачива­емыми и поэтому перестали быть «женскими», их охотно выбирают мужчины. Напротив, профессия конторского служащего в западных странах до XX столетия была «мужской». В Великобритании в конце XIX века 99% клерков были мужчинами. XX век принес с собой всеобщую автоматизацию делопроизводства, сопровождавшуюся паде­нием статуса конторского служащего и другой схожей профессии — секретаря, снижением требований к их квалификации, а также умень­шением их жалованья. В 1986 году около 90% конторских служащих и 98% секретарей в Великобритании были женщинами [Гидденс Э., 1999].

Вертикальная профессиональная сегрегация отражает явление тен­дерной стратификации, существующее в рамках одной и той же про­фессиональной группы. Так, например, чем выше статус врача, тем вероятнее, что данную работу выполняет мужчина (заведующий отде­лением клиники, заведующий кафедрой в вузе, как правило, — мужчина, участковый врач - женщина). Среди преподавателей в системе высшего образования мужчин намного больше, чем в системе среднего и началь­ного образования, потому что работа в высшей школе более престижна и лучше оплачивается. Вертикальная профессиональная сегрегация на­глядно демонстрирует факт низкой доступности для женщин должно­стей, связанных с ответственностью и принятием решений. Так, жен­щины не могут пробиться в сферу высшего менеджмента. И в США, и в Германии доля женщин, занимающих президентские посты в самых крупных кампаниях, вот уже много лет составляет 3% [Словарь ген­дерных терминов. 2002. С. 31]. По данным специалиста по тендерной экономике С.М. Моор [1999], в нашей стране женщины являются руководителями лишь 3-5% компаний и фирм.

Женщины, желающие делать карьеру в фирме или организации, часто сталкиваются с определенной формой дискриминации, которая определена как явление «стеклянного потолка». Этот термин использу­ется для описания невидимого барьера, ограничивающего продвижение женщин по служебной лестнице. Этот барьер почти незаметный, но в то же время настолько основательный, что препятствует женщинам продвигаться в управленческой иерархии [Чаффинс С. и др., 1998]. Обладая одинаковым либо превосходящим по сравнению с коллегами-

Основы теории психологии гендерных отношений                                                147

мужчинами уровнем профессионализма, женщины тем не менее «оста­навливаются» в карьерном росте чаще всего на уровне исполнителей или же в лучшем случае становятся заместителями руководителя.

Известно, что начинают свой профессиональный путь мужчины и женщины обычно с одинаковых статусных позиций, но мужчины затем существенно быстрее, чем женщины, продвигаются по служебной лест­нице. Может быть, это объясняется тем, что женщины не стремятся повышать свою квалификацию? Существует определенное количество женщин, не ориентированных на профессиональный рост, но даже те, кто повышает свою квалификацию, далеко не всегда имеют возможность повысить свой профессиональный статус. Так, по данным социологиче­ского обследования труда и быта российских женщин только 57,3% из опрошенных женщин считают, что их квалификация соответствует вы­полняемой работе, а 25,2% женщин считают, что их квалификация вообще не соответствует выполняемой ими работе. Даже десятилетний стаж работы не приносит удовлетворяемых результатов в соответствии между полученной квалификацией и выполняемой работой. 30% женщин со стажем работы от 5 до 10 лет не удовлетворены данным соответст­вием. У 65,4% опрошенных женщин после обучения на курсах повыше­ния квалификации ничего не изменилось в производственной ситуации. Причем 91,2% женщин не были повышены в должности, 88,3% — в разряде и 81,3% не получили повышение в заработной плате [Калаби-хина И.Е. 1995. С. 86].

Вопреки конституционным нормам, провозглашенным нашим обще­ством, пол является критерием, дифференцирующим возможности про­фессионального роста и продвижения по социальной лестнице. При назначении на более высокую должность предпочтение отдается муж­чине, даже уступающему женщине по своим профессиональным каче­ствам. Даже для элементарного продвижения по службе от женщины требуется по сравнению с мужчиной, как правило, более высокая ква­лификация, уровень знаний [Раковская О.А., 1996. С. 58].

Как можно объяснить явление профессиональной сегрегации? Рас­пространенными являются следующие теории происхождения профес­сиональной сегрегации: патриархатная, теория человеческого капитала, культурологическая.

Наиболее общепризнанная — это теория патриархатной сегрега­ции, в системе общественного производства женщина занимает ту же вторичную роль, которую она занимает в социуме вообще. История человечества складывалась как история мужского доминирования, ие­рархически выстроенных мужского и женского статусов. Всеобщая рас­пространенность патриархата как идеологии мужского превосходства находит свое обоснование не столько в большей физической силе муж-чин или материнских функциях женщин, сколько в глобальном процессе человеческого воспроизводства, осуществляемом в интересах рода.

148                        Психология гендерных отношений: теория и практика

И первичное разделение труда, утверждавшее патриархатный уклад, тоже совершается в интересах рода. Мужчины и женщины, как родовые существа, не имели представления о своей личной, индивидуальной судьбе, поэтому и подчинялись сложившемуся порядку (Словарь ген­дерных терминов. 2002. С. 169|. С древних времен патриархатные сте­реотипы мужского и женского поведения и определяют существование сложившего гендерного порядка.

В рамках теории человеческого капитала все работники занимают на рынке труда место, соответствующее их «человеческому капиталу»: квалификации, жизненным устремлениям, опыту, системе ценностей. Следовательно, неблагоприятное положение женщин на рынке труда объясняется прежде всего тем, что женщины, как правило, имеют более низкую квалификацию и меньший опыт работы. Необходимость тратить много сил и времени на выполнение семейных и материнских обязан­ностей снижает статус женщины как работника. В этой теории субъекты рынка труда функционируют механистично, в роли роботов, строго следующих принципу экономической целесообразности [Тартаков-ская И.Н., 1997].

В культурологической теории в качестве ключевого понятия для объяснения сегрегации на рынке труда используется категория «тради­ция». В общественной жизни половая дифференциация поддерживается многочисленными традициями, следовать которым общество заставляет человека с первых минут его жизни (например, использование розового и голубого цветов для обозначения пола младенца).

II. Рассмотрим особенности социального статуса мужчин и женщин, исходя из второго критерия тендерной стратификации — наличия у них властных полномочий. Власть понимается как широкие возможности социального действия — право доступа к ресурсам и контроля над ними, возможность принимать решения, обладающие трансформацион­ным потенциалом, во всех сферах деятельности и на всех общественных уровнях. Для характеристики властных полномочий женщин по срав­нению с аналогичными полномочиями мужчин обычно используется показатель количественного представительства женщин в парламенте. а также их процентная доля среди административного и управленческого персонала. Эти данные дают информацию о тех возможностях, которыми обладают женщины в области производства и участия в принятии решений в сфере экономики и политики.

Гендерные распределения внутри каждого отдельно взятого органа власти или ветви власти представляют собой «пирамиду» — где больше власти, там меньше женщин. Количество женщин на федеральном уровне в сравнении с региональным для каждой из ветвей власти не сильно отличаются [Кочкина Е.В., 1999].

Аналитические исследования проблемы гендерного неравенства в нашей стране [Айвазова С.Г., 1998; Кочкина Е.В., 1999] свидетельствуют

Основы теории психологии гендерных отношений                                                 149

о существовании такой тендерной системы, которая основана на почти полном устранении женщин из сферы принятия решений. Сегодня в России женщины «не участвуют в сражении за передел собственности», их считанные единицы в числе представителей крупного бизнеса [Айва-зова С.Г. 1998. С. 108]. Поскольку женщины не занимают ведущие управленческие и административные позиции в сфере экономики, они отстранены от принятия как стратегических, так и тактических решений, что влечет за собой невозможность реализовать интересы женщин как социальной общности.

Женщины практически не представлены и в верхних эшелонах го­сударственной власти. Российская политика конца XX века имеет не «женское лицо». Последнее десятилетие характеризуется падением по­казателей, отражающих представительство женщин в государственных и местных органах законодательной власти. Среди всех избирателей женщины составляют 53%, а в состав Государственной Думы в 1995 го­ду входило всего 10% женщин, а в 1999 году — 7,7%. Это самый низкий уровень женского представительства в нижней палате парла­мента за все годы переходной экономики. Еще более парадоксальная ситуация сложилась в Совете Федерации: из 178 членов лишь 6 женщин, это всего 3%. Среди депутатов законодательных собраний регионов около 9% женщин. Только 3 из 89 региональных законодательных собраний возглавляют женщины [Айвазова С.Г., 2002а].

Аналогичная ситуация и в исполнительных органах государственной власти. Среди членов правительства всего одна женщина. В числе глав субъектов РФ нет ни одной женщины. Скромный процент (2,16%) представленности женщин в региональных органах исполнительной влас­ти (1998 год) свидетельствуют, скорее, об исключении женщин из этих органов, чем о представленности [Кочкина Е.В., 1999]. Абсолютное большинство женщин, работающих в эшелонах власти, заняты в аппа­рате правительства на среднем и низшем уровнях и существенного влияния на принятие управленческих решений не оказывают. Пред­ставительство женщин в местных органах власти обычно выше, чем в органах общенационального уровня, в нашей стране он составляет 20,3% [Силласте Г.Г., 2000].

Низкий процент представленности женщин в политических и зако­нодательных структурах характерен для всех стран. Так, например, хотя женщины составляют 51% населения США, из 100 членов сената, избранных в 1992 году, только 6 были женщинами, а среди 435 избран­ных членов палаты представителей их было только 47. Женщины сейчас составляют 10% голосующих членов сената [Берн Ш., 2001].

Швеция лидирует среди западных стран в области законодательства, гарантирующего соблюдение равенства полов. Женщины имеют около половины мест в шведском парламенте, что является одним из самых высоких показателей в мире; в Финляндии, Дании, Норвегии среди

150                        Психология гендерных отношений: теория и практика

членов парламента женщины составляют более трети. Опыт Скандинав­ских стран показывает, что там, где женщины играют активную роль, политика является более сбалансированной, особое внимание уделяется социальным программам, а государственная власть действительно начи­нает разделять интересы всех категорий населения.

Общее представительство женщин в правительственных структурах отражает их положение в большинстве других общественных сфер. Если в средних эшелонах власти еще можно встретить некоторое количество женщин, хотя оно не соответствует занятому там числу мужчин, то в высших эшелонах женщин насчитываются единицы. Закон «тендерной властной пирамиды» повторяется во всех органах власти и на всех уровнях [Кочкина Е.В., 1999].

В сегодняшней российской реальности женщины во власти объек­тивно способны привнести новые элементы в отечественную политиче­скую культуру, отстаивая идеи гендерного подхода во всех сферах жизни общества. Необходима интеграция женщин в социальную жизнь на всех уровнях. Мировой опыт парламентаризма показывает, что если в зако­нодательном органе 10% мест принадлежит женщинам, то это облегчает принятие законов в защиту детей. Если в парламенте 20-30% мест займут женщины, можно надеяться на более быстрое и эффективное проведение в жизнь программ, отражающих интересы всего женского населения [Шведова Н.А., 2000].

Почему же на вершинах иерархической лестницы так мало женщин? Существующие многочисленные объяснения этого факта можно объеди­нить в две группы: в первой группе гипотез причина сложившейся ситуации кроется в психологических особенностях самих женщин (субъ­ективные концепции), во второй — в специфике организационных струк­тур (структурные концепции) [Тартаковская И.Н., 1997].

В соответствии с первой гипотезой причина слабой представленности женщин в высших эшелонах власти связана с тем, что выработанные обществом поведенческие образцы, в рамках которых происходит их социализация, предполагают акцент на эмоциональности, мягкости, за­висимости, что противоречит базовому образу успешного политика или руководителя, подразумевающему жесткость, индивидуальную незави­симость, выраженные бойцовские качества. Поэтому женщины сами чувствуют себя дискомфортно на высокостатусных позициях и предпо­читают не стремиться к ним.

В другой гипотезе утверждается, что причины кроются не в жен­щинах, а в организационных структурах, созданных мужчинами для реализации своих целей, в результате чего в них царит «патриархатная идеология», в соответствии с которой сфера принятия общественно важных решений — это неженское дело. Механизмы воспроизводства организационных структур функционируют таким образом, что перед женщинами, пытающимися продвигаться по иерархической лестнице,

Основы теории психологии гендерных отношений                                                 151

воздвигается значительное количество барьеров, которые преодолеть довольно сложно. Напротив, по отношению к лицам мужского пола создаются стимулирующие условия для их карьерного роста.

Сфера политической жизни — это та область общественных отно­шений, где процессы ликвидации гендерного дисбаланса идут наименее заметными темпами. Если в сфере бизнеса женщины все чаще пытаются нарушать мужскую монополию на высшие посты, то в сфере политики этого почти не происходит. В качестве одного из возможных объяснений этой ситуации можно предложить следующее: именно на политической арене можно достичь максимальной власти, поэтому мужчины не желают расставаться со своим доминирующим положением в этой сфере.

Итак, представленные сравнительные данные социального статуса двух социальных общностей - мужчин и женщин наглядно демонстри­руют факт более низкого статуса женской тендерной группы. Данная ситуация характерна для групп мужчин и женщин, живущих в разных странах и на разных континентах. Однако если во многих государствах намечается устойчивая тенденция сокращения гендерного неравенства и повышения социального статуса женской группы населения [Гендер­ные проблемы и развитие. 2001; Бувиник М., 2000], то результаты социологических исследований положения российских женщин, прове­денные в последние годы, свидетельствуют о снижении социального статуса женщин. Так, исследование Г.Г. Силласте [2000] показало, что за годы реформ повысили свой социальный статус только 17% опро­шенных россиянок, тогда как понизили его 44% из них (прежде всего те, кто имеют высшее и среднее специальное образование). Вследствие финансового кризиса в августе 1998 года потеряли свои рабочие места 17% от всех женщин, имевших репутацию материально обеспеченных и обладавших высоким статусом (преимущественно занятых в финан­сово-банковской области, в сфере туристических и страховых услуг). Изменилась мотивация трудовой занятости и профессиональной мобиль­ности женщин. Среди мотивов изменения форм трудовой занятости на первом месте стоит стремление получить более высокую зарплату, на втором — желание найти более интересную работу.

По результатам исследования социальной структуры современного российского общества, проведенного социологом Т.И. Заславской [1997], в состав верхнего социального слоя (политические руководители центра и регионов, высшее чиновничество, генералитет, крупные предпринима­тели) входит всего 17% женщин. Нижний слой (неквалифицированные рабочие, безработные, беженцы, переселенцы из районов межнацио­нальных конфликтов) на 70% состоит из женщин.

Приведенные статистические материалы закономерно ориентируют нас на формулировку вопросов о причинах, сложившейся тендерной стратификации и о возможностях и способах трансформации явления гендерного неравенства. В современной литературе представлены раз-

152                                   Психология гендерных отношений: теория и практика

личные точки зрения относительно существующего гендерного неравен­ства в современных обществах. Наиболее распространенными являются биодетерминистская и социально-конструктивистская парадигмы. Содер­жательные характеристики данных подходов уже обсуждались выше (см. 1.4). Признание конструирования гендера как общественных отно­шений властного взаимодействия ставит вопрос об изменении данных отношений: то, что встроено в социальный порядок, может быть не только проанализировано, но также подвержено сомнению и пересмотру, поэтому явление гендерного неравенства не может рассматриваться как универсальное и неизменное.