VI. Переговоры I оанна грозного с константинопольским патриархом о даровании ему царского сана и благословенная грамота патриаршего синода 1562 года.

В оглавление книги

Переговоры эти сначала были тайные. Грозный воспользовался проездом Ефгрипского митрополита в Москву в 1557 г. и при обратном его отъезде отправил с ним Суздальского архимандрита Феодорита для совещания на восток по поводу грамоты на царство от патриарха. Иоанн пишет ему послание, преисполненное самых почтительных выражений, называет его правителем и наставником православия, настольником проповеди Евангелия, утверждением христианским для всех верных, столпом православия, неумаллемою чашею Божественных словес, напояющею весь мир и Архиереем боговдохновенным. Иоанн пишет о тех заботах, которые он проявляет по отношению к Представителям Вселенского Престола, от которых «мы вначале научились Божественным повелениям и ныне наставляемся непорочно, как щитом непобедимым, ограждаясь писанием прежде бывших Святителей, против бурю воюющих на веру Христианскую». Он возлагает духовно свою любовь и на его Святительство, уповая на его молитвы, и посылает ему дары на потребу Церкви соболями на тысячу золотых. Царь просит его молиться о нём и его семействе, упоминать усопших его родителей.

Так как патриарх, ещё будучи адрианопольским митрополитом, присутствовал на Цареградском Соборе, на котором уже было положено молиться об Иоанне и его державе, то Иоанн желал теперь получить соборную грамоту, в которой просит отписать «патриаршее благословение о нашем царском венчании». Иоанн как бы пишет в своем послании отчет о церковных и государственных делах своего прославленного царствия; сообщает о взятии Казанского и Астраханского царств, об освобождении многих христианских душ из-под томительства безбожных и о просвещении иных начальников тех царств банею святого крещения. Иоанн желает и патриарху избавиться самому от томительства богохульных. Иоанн с благоговением сообщает имена тех своих предков, которые просияли святостью в Церкви Российской для единодушного их чествования в молитвенном общении между православными Церквами. И он просит поминать их имена на молебнах «яко же благоугодивших святых».

Он сообщает о составлении им стихиров, канонов и житий; он упоминает десять святых из своего рода: «просветившего Русь крещением благоверного Великого Князя Владимира, в святом крещении Василия, святейших мучеников чад его Бориса и Глеба – в св. крещении Романа и Давида, святейшего новоявленного мученика Великого Князя Михаила Черниговского, блаженного во святых Великого Князя Александра, во иноцех Алексея, блаженного во святых князя, во иноцех Феодора, Смоленского и Ярославского и новоявленных чад его князя Давида и князя Константина, святейшего новоявленного мученика Великого Князя Михаила Тверского и блаженного во святых князя Всеволода Псковского». Далее Царь просит поминать на панихидах весь род князей Киевских и Владимирских, властвовавших и не властвовавших вплоть до отца Иоанна, числом до 128; среди них упомянут и венчанный Иоанн внук Иоанна III, который назван царевичем по возложению на него Мономахова венца; среди великих князей Владимир Мономах назван благоверным царём, как уже венчанный на царство. Затем царь упоминает о 34 московских удельных князьях, отмечая особо тех из них, которые кончили жизнь в иноках; затем идут имена до 30 великих княгинь, большей частью с иноческими именами (так же и Великая Княгиня Ольга); далее упоминаются 19 князей смоленских, 19 тверских, 5 полоцких, 10 черниговских, 32 рязанских и 12 удельных княгинь, Иоанн просит всех их включить в патриарший синодик для поминовения.

Всю грамоту проникает мысль о святости сана, которого просит Грозный, имеющий среди своих предков святых и иноков, заботящийся о крещении неверных, о страждущих под игом неверных христианах и заботящийся о благоустроении Церкви Православной в своём царстве.

Архимандриту Феодориту даётся подробная инструкция, как вести себя, как должен он, приехав, прежде всего отправиться поклониться Патриарху от Царя и сообщить о всех посланных раньше дарах; потом только он должен передать грамоту и, если Патриарх начнёт спрашивать о Царском венчании, то отвечать по пунктам. Если патриарх захочет послать с ним благословенную грамоту, то просить грамоту от всего Константинопольского собора, а не только от патриарха. Если такую грамоту архимандрит получит, то должен бросить всё и скорей доставить в Москву со всевозможной осторожностью. Если же грамоты архимандрит не получит тотчас, то может ехать путешествовать и на Афон, и в Иерусалим, куда хочет.

В следующем году патриарх еще не дал желанной грамоты, но ответил на грамоту царя, прислав с архимандритом Феодоритом послание с сообщением о своей интронизации, о получении подарков для Церкви, благодарил за любовь к Матери всех Церквей, сообщал о своих молитвах за родителей его и бабку его Софию; «а царское имя его поминается в Церкви Соборной по всем воскресным дням, как имена прежде бывших царей; это повелено делать во всех епархиях, где только есть Митрополиты и архиереи», «а о благоверном венчании твоём на царство от св. Митрополита всея Руси, брата нашего и сослужебника принято нами во благо и достойно твоего царствия».

Грамоту патриарх обещал прислать со своим поверенным. Митрополит же Евгрипский доложил Царю о своих переговорах с патриархом касательно царского венчания «все-де сие будет исправлено, но не успели соборовать о Царском деле; когда же будут собрания архиерейские, то и грамоты соборные будут присланы, и действие сие во всем совершится».

Спустя месяц царь имел послание от Александрийского патриарха Иоакима, достигшего предела возраста древних пророков израилевых 120 лет. Он обращался к Грозному, как «боговенчанному, возвеличенному победами от Бога, великому поборнику православия, святейшему Царю богоутвержденной земли православной великой России», называл его не только русским, но и своим Государем, «вторым солнцем, надеждой благих времён, и как после студения области земной, когда возвращается лето, все птицы небесные, подъемлют радостный глас, так и святители Восточные угнетаемы под хладом и мерзостью студёной зимы неверных, ожидают сладчайшего лета и умирения себе от кроткого его царства. Яви нам, писал он, в нынешние времена нового кормителя и промыслителя о нас, доброго поборника, избранного и Богом наставляемого Ктитора святой обители сей, каков был некогда. боговенчанный и равноапостольный Константин... Память твоя пребудет у нас непрестанно не только на церковном правиле, но и на трапезах с древними бывшими прежде царями».

В следующем 1559 году Иоанн входит опять в сношения с патриархами Александрийским, Антиохийским, Иерусалимским и Константинопольским, напоминая о себе подарками и прося молитв и желая «скрепить узы Церквей, бедствующих, от иноверных с церковью Русской».

Через два года царский посланец купец Василий привёз ответные послания патриархов. Все они говорили о бедствиях своих Церквей от неверных, благодарили царя за жертвы и попечения. Патриарх же Антиохийский, впервые обращавшийся к Иоанну, величал его в первый раз в новом сане, называя его «Самодержцем Русским, предстателем нищих и крепким упованием христиан, благодетелем церкви православной». Патриарх Иерусалимский называл его истинным подражателем милостивого Царя Христа Бога нашего; «велегласно воссылаем, писал он, Славу Господу о царствии твоём, дабы укрепил и утвердил тебя силою Своей во исполнение божественных заповедей Его на похвалу, пользу и помощь нашему роду, единокровным тебе христианам».

В этих грамотах патриархи признавали Иоанна в его новом сане покровителя вселенского православия. Если принять теорию Вальсамона (Византийского юриста XII века), что постоянным высшим органом Церкви является совокупность всех восточных патриархов (пяти), то и по этой теории Иоанн получал признание своего сана.

Но Иоанну надо было иметь формальное подтверждение Соборною Грамотою Первостоятеля Вселенской Церкви – Константинопольского патриарха своего венчания на царство; только чрез это подтверждение он мог считать себя принятым формально в особый церковно-правовой status. Грамота эта была торжественно доставлена Иоанну только в сентябре 1562 года через Евгрипского Митрополита, о приезде которого царь был заблаговременно извещён Смоленским епископом Симеоном.

Он привез от Константинопольского патриарха три отдельных грамоты и с ними вместе книгу Царского Величества, то есть чин Царского Коронования в руководство для всех будущих коронований. Именно оттуда и стали делаться все дополнения, которые постепенно стали входить в чин Коронования русских государей до тех пор, пока к концу 17 века этот чин не сложился окончательно и во всех своих подробностях. В одной грамоте за подписью одного патриарха с благодарностью сообщается о полученных дарах, о расходовании их, о состоянии училищ для воспитания учителей церкви, о состоянии построек, монастырских церквей и зданий. Патриарх пишет, что не имеет другого прибежища кроме русского самодержца, а кончает грамоту так: «и если будет повеление царствия твоего, благословением и советом там обретающегося преосвященного господина Макария Митрополита, да сделает и совершит божественное таинство и благословит Государя тем Царем, как бы от лица нашего, имеющий от нас творить великое начало священства невозбранно, как экзарх патриарший, истинный и соборный». Патриарх, как будто, предоставляет на усмотрение Иоанна повторить свое венчание.

Две другие грамоты подписаны полным Собором верховных святителей – кроме патриарха еще 31 Митрополитом, и датированы 7 индикта лета 1561. В одной из них говорится, что повелено молиться о здравии Иоанна, Царя и Государя всех православных христиан. «Отныне и впредь записали мы имя твоё, как Царя вернейшего и православного в наших церковных Службах и взываем дерзновенно к Богу: подаждь Господи многолетнее здравие благоверному Царю нашему Ивану, как и прежним древним царям. Не только в одной Константинопольской Церкви, но и по всем Церквам Митрополичьим, будем молить Бога о имени твоём, да будешь и ты между царями, как равноапостольный и приснославный Константин, который в начале своего царствия роздал милостыню по всем Церквам, дабы поминали имя его во святых диптихах».

Другую соборную, давно жданную Иоанном, грамоту мы приводим всю дословно. Она содержала признание права за Московским государем занять место Византийских Императоров как по своему родству с ними, так и по своим христианским добродетелям. Кроме того согласием всех митрополитов и епископов, действием и благодатью Всевышнего даруется Иоанну право именоваться законно царём и считаться увенчанным. от патриарха правильно и церковно.

Вот эта грамота: «Иоасаф, Божьей милостью, Архиепископ Константинополя, нового Рима и Вселенский патриарх. Поелику смирение наше подробно узнало и удостоверилось не только из преданий многих заслуживающих доверие мужей, но даже из письменных свидетельств летописцев, что нынешний царь Московский, Новгородский, Астраханский, Казанский и всея Великия России Государь Иоанн ведёт своё происхождение от рода и крови истинно царских, т.е. от оной славной и приснопамятной царевны государыни Анны, сестры самодержца Василия Багрянородного; потом же и Мономах, благочестивейший Государь Константин с согласия тогдашнего патриарха и всего освещенного Архиерейского Собора, пославши святейшего митрополита Ефесского и Антиохийского местоблюстителя венчали во царя благочестивейшего Великого Князя Владимира, дали тогда ему на главу царский венец с диадемой и иные знамения и одежды царского сана, посему и священнейший митрополит Московский и всея великая России господин Макарий, благорассудив о том, венчал его во царя законного и благочестивого, и мы равномерно просимы были увенчать его, как царя благочестивого, так как не довлеет совершенное реченным митрополитом Московским, ибо не только митрополит или кто иной во власти сущий не имеет права сие совершить, но ни даже патриарх иной, кроме двух, коим присвоено сие преимущество, Римского т. е. и Константинопольского. Сего ради и смирение наше, приняв такое прошение, как праведное и благословное, и удостоверившись о многих великих добродетелях и благодеяниях сего благочестивейшего Государя Московского, господина Иоанна, который по истине, как некоторое пресветлое солнце, восприяв высокий и блистательный круг своей державы, снисходит и к дальним и, утвердившись горе, так сказать, касается и земли, человеколюбиво распространяя лучи своей милостыни всем повсюду сущим церквам, некоторые из них, согревая животворит, а другие призывает к преспеянию и плодотворению: всем сил ради причин и смирение наше с согласия всех здесь обретающихся священнейших митрополитов и боголюбивейших епископов, действием же и благодатью Всевышнего живоначального и совершенноначальнейшего Духа преподает и дарует реченному Царю, Господину, Иоанну быть и называться ему Царем законным и благочестнвейшим, увенчанным и от нас правильно, вместе и церковно, так как он от рода происходит и крови царской, как мы уже сказали, и сие полезно всему христианству, повсюду законно и справедливо для утверждения и пользы всей. полноты христианства. Поелику однородное привлекает всё к общению между собой, разнородное же разобщает и, по самому естеству вещей, свойственно тому, что подвластно, последовать мысли своего началовождя, и всё держится свидетельством истины (не то однако, чтобы мы из последствий столько же уразумевали начала и причины всех вещей, сколько из самих причин и начал уразумеваем, последние); то по сей причине явная есть польза быть и утвердиться Царю благочестивому и православному, как началу и непоколебимому основанию, которому весь народ и всё ему подвластное привыкли бы повиноваться и ему подражать, по силе в делании всякого добра; такого рода последствие истекает от благого и нравственного начала, как выше сказано.

Посему для обнародования и большего утверждения сего действия написана сия благодетельная грамота и дана благочестивейшему, боговенчанному и христолюбивому Государю нашему господину Иоанну в лето 1561 индикта 7-го».

Теперь первостоятель Вселенской Церкви признал Иоанна увенчанным от него правильно и церковно. Компетентная власть признала Иоанна в царском сане, утверждая этот сан как непоколебимое основание и необходимость для полноты христианства. Однако в грамоте были и горькие слова о том, что венчание Московского митрополита без патриаршего утверждения недостаточно.

Сознанию русскому было ясно, что недоставало одного важного учреждения для полноты Византийского наследия, для завершения архитектурного здания Третьего Рима. Надо было иметь патриарха. Увенчание здания в этом смысле выпало на долю сына Грозного царя Феодора в 1589 г., после продолжительных его хлопот об этом пред восточными патриархами. Как после падения Византии в Церкви вселенской недоставало православного Царя, так теперь в Москве после установления царской власти и сознания её величия, «просиявшего в сонме святых её» недоставало другого члена «священной двоицы» – патриарха. Позже мы остановимся на этом акте установления патриаршества; способ его установления даёт наглядный пример канонического образа действий самодержавного царя, сознающего себя связанным правилами Церкви, в отличие от образа действий позднейшего властителя земли русской, исходившего из абсолютистской теории государства.

К концу династии было завершено строительство Третьего Рима в его двух вершинах – царе и патриархе. Как же мыслилось взаимоотношение царя и патриарха в Византии, переданное в наследие нам и освящённое компетентной церковной властью? Почему для утверждения царского сана при автокефалии русской Церкви понадобился Акт Константинопольского патриарха? Ответ на это даст самое положение этого патриарха на востоке в то время.

VII. ПАТРИАРХ И ИМПЕРАТОР В ВИЗАНТИИ. КОРОНОВАНИЕ И МИРОПОМАЗАНИЕ. ИМПЕРАТОР КАК ЦЕРКОВНЫЙ И СВЯЩЕННЫЙ ЧИН В ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ.
Ст. 57, 58, 64 Основных Законов Изд. 1906 г.

В оглавление книги