Многие удивятся, прочитав такое название. «ну, какая философия может быть у рабочего класса». – возможно, спросите вы. Но, давайте не будем спешить с выводами.

Иван Мясников.

Философская тетрадь рабочего.

 

Нелюбовь Церкви к Гуманизму – это давняя история. Но, с момента интронизации патриарха Кирилла со стороны клерикальных кругов наступление на идеалы гуманизма усиливается. Причем пламя духовной конфронтации, после принятия «закона об оскорблении чувств верующих» уже перекинулось в «Правовое поле».

Ныне покойный протоиерей Всеволод Чаплин, выступая летом 2016 года на «Эхе Москвы» конкретно обозначил кто его главный идейный противник: «Гуманизм – это антихристианское мировоззрение, это сатанинское мировоззрение. Гуманизм – антигуманен, античеловечен. Гуманизм, то есть идея человекобожия привела в 20-м веке к самым чудовищным преступлениям».

Гуманизм - этот давний идейный соперник Церкви, стал для нее особенно невыносим, когда во главе структуры РПЦ встал человек, ведущий самую бездарную церковную политику, которую можно себе представить. Чтобы так обострить отношения между РПЦ и светской частью (большинством) общества и так дискредитировать Церковь, нужно было очень сильно постараться. Да ладно бы светские люди… Внутри самой РПЦ, не заметно хоть каких либо признаков любви к своему предстоятелю. Если к Алексию II-му паства питала теплые чувства, то к его преемнику подобных чувств уже не наблюдается.

Фундаменталисты не могут простить святейшему его экуменического прошлого и заявлений в Канберре в 1991 году: о Всемирном Совете Церквей как об «общем доме» и колыбели «единой церкви». Экуменически настроенная паства напротив, осуждает его за драконовскую политику в отношении инакомыслящих, например: опального диакона Андрея Кураева. Малоимущих прихожан раздражает его демонстративная роскошь, состоятельных прихожан – то же самое, поскольку социальная пропасть между олигархами и «средним классом» в нашей стране колоссальна. Среди духовенства наблюдается заметное финансовое расслоение: от очень богатых, до очень бедных, что тоже не ведет к сплочению рядов и обожанию «святейшего».

Даже те, кто его некогда фанатично поддерживали, типа Кураева и те, теперь к нему в оппозиции.

Одним словом, такой гениальный «кризисный менеджер» - сделал все возможное, чтобы настроить Церковь против Общества, а внутри церкви усугубить все старые противоречия. Естественно, что в данных обстоятельствах спасение, как всегда - в поиске врагов. И главный враг – светский гуманизм. Слово Патриарха Кирилла, произнесенное на день Торжества Православия 2016-го года, говорит именно об этом:

«В Новое время возникло убеждение, что главным фактором, определяющим жизнь человека, а значит, и общества, является сам человек. Несомненно, это ересь, и не менее опасная, чем арианство».

Патриарх очень ясно высказался прямо против Гуманизма, тем более что до этого были знаменитые слова отца Всеволода Чаплина:

«...Гуманизм - это идеология, ставящая грешного человека в центр вселенной. Это предтеча религии антихриста. Не случайно западные воинствующие атеисты называют себя именно гуманистами».

Оставим пока в стороне вопрос о том, кто определяет степень роскоши церковных магнатов – Бог или «грешные человецы», в данном случае важнее гораздо другое. Действительно ли Гуманизм, в частности светский гуманизм – это новое явление, по сравнению с православным фундаментализмом?

Если кто не в курсе, то гуманизм появился задолго до появления Христианства, т.е. явно не в «новое время». Да, на протяжении веков он был жестоко подавляем инквизицией, и когда зародившейся буржуазии он понадобился в качестве идеологической надстройки, его восприняли как нечто новое.

Но, на самом деле, первой известной исторической формой гуманизма был нравственно-ритуальный гуманизм Конфуция.

Сократа и Аристотеля также можно с полным правом считать основоположниками этического гуманизма на Западе. Сократ, Платон, Аристотель, Эпикур, эпикурейцы, стоики, Сенека, Плутарх заложили основы будущего гуманизма и гуманистической этики.

Причем, это самый изначальный, истинный Гуманизм не был, выбором «пути, в том числе самого греховного» как пытается всех убедить патриарх.

Философия древних гуманистов была направлена на духовное совершенствование человека путем развития добродетелей. Они стремились к прогрессу отношений в обществе и государстве. У них было разное понимание таких отношений, но ими руководило стремление ко всеобщему благу.

Не был чужд идеалов античного гуманизма и сам Иешуа Бен Йосиф (греч. Иисус Христос), которого современные христиане считают Богом и основателем своей Церкви.

Он, если верить Евангелию, постоянно называет всех людей Своими братьями, в частности, в Нагорной проповеди Он неоднократно повторяет: «Будьте сынами Отца вашего Небесного» (Мф. 5:9, 5:45, 5:48). Кроме того, Иисус несколько раз говорит, что Бог-Отец отдал Ему во власть всю Вселенную: «дана Мне всякая власть на небе и на земле» (Мф. 28:18). Сопоставим эти слова с известным изречением апостола Павла: «Теперь ты уже не раб, но сын и наследник – наследник Богу, сонаследник Христу» (Галат.4:7, Рим.8:17). Из чего напрашивается вывод: теперь каждый человек является даже не сонаследником, а соправителем Христа и обладает всей полнотой власти во Вселенной наравне со Христом. Человек вместо Бога!

Достойным воплощением лучших идей древнего гуманизма служит современное неоконфуцианство, ставшее «духовной» скрепой Китайской Народной Республики.

То, что сейчас пропагандируется на Западе – это не гуманизм, а логическое развитие нигилизма принявшего форму расчеловечивания.

Смешивая гуманизм с идеями нигилизма, идеологи РПЦ содействуют дальнейшему расчеловечиванию общества. Ведь они умышленно смешивают т.н. «ересь человекопоклонничества» с современной идеологией расчеловечивания. Не видеть разницы между философией человечности и пост-гуманистической антифилософией вседозволенности, может только безграмотный. Если умный и образованный человек смешивает понятия, значит, он делает это сознательно. А зачем это делать сознательно, если не с целью ввести в заблуждение? Спрашивается: зачем ему это нужно?

Первый мотив был обозначен в самом начале статьи. Самый лучший способ отвлечь внимание от своих ошибок – это начать критиковать кого-то еще кроме себя.

О втором мотиве проговорился Жириновский, заявив в январе этого года в Госдуме, что качественное образование угрожает буржуазному режиму:

«Чем лучше образован народ, тем быстрее будут революции, и вас всех погонят. Подрастающее поколение будет более образованным. Все оранжевые революции совершает молодежь. Они через 10 лет будут голосовать через Интернет. И кого выберут? Не нас с вами, а тех, кто пообещает больше свободы. Потом вы будете сидеть дома, а на улице будет толпа шуметь».

Конечно, работникам РПЦ до такой откровенности еще далеко, но они, несомненно, вместе с депутатом Жириновским выполняют заказ российской элиты. А поскольку реальный Гуманизм – это философия, мотивирующая человека на развитие его потенциала, то соответственно необходимо:

а) дискредитировать гуманизм через разные псевдогуманистические организации, действительно опошляющие идеалы Гуманизма разными перверсиями;

б) подвергнуть этот псевдогуманизм справедливой критике, подведя под нее и Гуманизм настоящий, чтобы окончательно дискредитировать саму идею светского гуманизма в глазах народа.

Первую задачу решают либералы и фанатики от атеизма (т.н. «воинствующие безбожники»), вторую – клирики и религиозные фанатики. В результате мутные потоки лжи, изливаемые этими, вроде бы как антагонистами, в конечном счете, льются на одну мельницу буржуазной пропаганды.

Пока эта грязная вода дезинформации успешно раскручивает колеса российского капитализма, в это же самое время, в душах людей - разгорается пламя религиозного и атеистического фанатизма. Общество заметно дестабилизируется, распадаясь на враждебные друг другу мировоззренческие ”куски”.

Поэтому, на мой взгляд, имеет смысл разъяснить верующим и атеистам что такое истинный Гуманизм и в чем его сущность?

Как говорил Лев Николаевич Толстой: «Гуманизм — это то единственное, что, наверное, осталось от ушедших в небытие народов и цивилизаций,— книги, народные сказания, мрамор изваяний, архитектурные пропорции».

Исчерпывающее определение Гуманизму дали последователи Конфуция, еще задолго до того как первые христиане смогли сформулировать свои первые догматы.

Это понятийная категория — Жэнь (гуманность, человеколюбие).

Она обозначает понятие «уважения», «великодушия», «доброты», «серьёзности», «искренности». Высшая добродетель из пяти добродетелей конфуцианства, которые должен иметь благородный муж. Выражается она в любви к ближнему, заботе о людях, совмещая три главных смысловых аспекта:

1. морально-психологический — любовь и сострадание к людям
2. социально-этический — совокупность всех видов правильного отношения человека к другому человеку и обществу
3. этико-метафизический — симпатически-интегративная взаимосвязь отдельной личности со всем сущим, включая неодушевленные предметы.

По большому счету, за последние две с половиной тысячи лет, в понимании Гуманизма, ни чего принципиально не изменилось.

С тех давних пор, любой истинный гуманист призван, с одной стороны, менять мир к лучшему, с другой стороны, — меняться самому, преодолевая в себе отрицательные качества, реализовывать «золотое правило морали»: не навязывать другому того, чего не желаешь себе.

На притяжении веков цель всех гуманистов — создать наилучшие условия для человеческого бытия по сравнению с рабством, крепостничеством, капитализмом.

Во все времена гуманисты работали на развитие народного образования и приобщение народа к достижениям культуры.

Гуманизм до сих пор все тот же. Я имею в виду настоящих гуманистов, а не фэйковые симулякры, как бы помпезно они ни назывались.

Если сравнить отрицательные качества человека, с которыми он призван расстаться и положительными качествами, которые он должен в себе развивать, понимаемые гуманистами и учителями церкви, то мы не увидим принципиальных различий.

Другое дело, когда речь заходит о нигилистах. Там сплошной «трэш» и «угар».

Нигилизм так удачно примазался к Гуманизму, что их порой легко спутать, чем и пользуются разные демагоги. Да, собственно говоря, буржуазный гуманизм всегда был с душком нигилизма, ведь он является отражением изначально гнилых социально-экономических отношений. Теперь, когда процесс гниения капиталистического строя достиг своей естественной фазы разложения, буржуазный гуманизм, отравленный миазмами нигилизма, выродился в пост-гуманизм. Свобода человека, понимаемая на Западе как вседозволенность, распространяется, в том числе и на традиционно табуированные сферы. И избавляясь от последних остатков гуманизма, данная идеология становится чистым нигилизмом, от которого уже не далеко и до фашизма.

Но, если посмотреть не близоруко, а пристальнее, то окажется что нигилизм, является также и давним спутником религии. Ведь религия – это тоже продукт классового общества, причем того общества, которое уже давно пережило стадию разложения и канула в лету. Выражается этот религиозный нигилизм в исступленности раскола дошедшего до массовых самосожжений, в деструктивности тоталитарного сектантства с его эсхатологической истерией, в «штрихофобии» и «голубом лобби». Выражается он и в неадекватных высказываниях церковных функционеров типа:

«Нравственное дело, достойное поведения христианина, – уничтожить как можно больше большевиков, чтобы отстоять вещи, которые для христианина являются святыми, и свергнуть большевистскую власть» (Протоиерей Всеволод Чаплин).

И коли об этом зашла речь в преддверии столетия русской «февральской» (12 марта 1917 года по григорианскому календарю) революции переросшей затем в «октябрьскую», то стоит напомнить, что историки располагают многочисленными фактами снисходительности большевиков к побежденным, стремления наладить деловое сотрудничество с представителями буржуазной интеллигенции, самой буржуазией и т. д.

Лишь позднее, в условиях гражданской войны, «белого» террора, иностранной интервенции, контрреволюционных заговоров, саботажа, в массах получили распространение рецидивы жестокости, вандализма и беззаконных действий, в ходе которых пострадали и представители Церкви.

Поэтому утверждение того же Чаплина: «Ленин инициировал репрессии против верующих» - это банальная ложь. На самом деле, именно «верующие», не смирившиеся с утратой частной собственности на средства производства, инициировали «белый террор». А когда получили «ответку», стали рядиться в хламиды невинных мучеников.

За прошедшие сто лет, похоже, ничего у нас не изменилось…

 

II. ЛОКАЯТА - ЧАРВАКА

III. БУДДИЗМ

Еще одной из древнейших школ гуманизма, является философия Гаутамы (Будды). И поскольку это одна из немногих философских школ дошедшая до наших дней со времен античности, то мы поговорим о ней немного подробнее, чем о других школах, от которых не осталось и следов, и учение которых приходится восстанавливать уже через «испорченный телефон» их оппонентов.

В VI веке до н.э. в Индии в княжеском роде Шакьев («Могущественных») родился мальчик, которому дали имя Сиддхартха. Он жил в роскоши в великолепном княжеском дворце. Сиддхартха получил блестящее для своего времени образование, а его способности, ум, сила и ловкость поражали всех, знавших его. Когда он стал совершеннолетним, ему дали второе имя — Гаутама. Юноша женился на красавице из знатного рода, и у них родился сын. Отец Гаутамы с самого его детства делал все, чтобы мальчик, а потом и юноша, как можно меньше соприкасался с реальной жизнью, с царившими в ней нищетой, несчастьями, болезнями, страданиями и гибелью людей.

Но вечно держать сына в неведении он, конечно, не мог. Однажды Сиддхартха Гаутама выехал на своей позолоченной колеснице, запряженной белоснежными конями, за ворота княжеского дворца и встретил старого сгорбленного нищего. В другой раз — тяжелобольного, лежавшего на обочине дороги. В третий раз он увидел покойника, которого оплакивали его близкие. Эти три встречи поразили его — впервые так явственно он увидел нищету, болезнь и смерть. Когда Гаутама выехал за ворота дворца в четвертый раз, то встретил спокойного, погруженного в свои мысли монаха-аскета — эта встреча решила его судьбу, ибо молодой принц понял разницу между преходящими радостями материальной жизни и непреходящей ценностью жизни духовной. И тогда он решил: «Я сделаю то, что сделал этот аскет. Я откажусь от всех богатств и последую своим путем. Покинув мир с его удовольствиями, я обрету спокойствие и познаю истину, с помощью которой научу людей преодолевать нищету земной жизни». В 29-летнем возрасте Гаутама тайно покинул дворец отца.

Что могло заставить его так поступить? Он явно испытал глубокий личный кризис и задался «экзистенциальными» вопросами: Для чего эта жизнь? Есть ли в ней какой-нибудь смысл? Почему я родился только для того, чтобы умереть? Возможно, он понял: все, что он делал вплоть до этого момента, приводило его к тупику. Поэтому он хотел оставить все, что было ему знакомо: своего отца и страну, обязанности принца, свой род, жену и новорожденного сына. Этот очевидно отчаянный шаг, возможно, был единственным способом решить его проблемы. И он вынужден был ухватиться за эту возможность, хотя у него и не было никаких гарантий благоприятного исхода.

Шесть лет он провел в скитаниях и лишениях. Ведя аскетическую жизнь, он исхудал, но преобразился духовно. Однажды ночью, как рассказывает древнее предание, на него снизошло «просветление». Человеческая жизнь, понял Гаутама, связана со страданием. Но источник страдания находится не вне, а внутри человека, потому что люди сами предаются страстям, желаниям, стремлениям. Если люди ищут наслаждений, если они жаждут их, то неизбежно возникает страх потерять предмет наслаждения. Люди, думающие, что им принадлежат дома, поля, скот, богатства, неизбежно обречены на страдания, потому что все это временное, преходящее. Ибо единственное, чем может владеть человек, по мнению Гаутамы — это мудрость познания.

С этого момента в судьбе Гаутамы произошел великий перелом — он стал называться Буддой, что на древнем языке санскрите означает «пробужденный», «достигший прозрения».

«Эту Дхамму, которую я постиг, – сказал Гаутама, описывая свое пробуждение под ветвями дерева – трудно увидеть, она глубока, трудна для понимания, тиха и превосходна, не ограничивается мыслью, тонка, доступна лишь мудрым. Но люди полагаются на свое место: они находят удовольствие в своем месте и упиваются своим местом. Трудно таким людям увидеть эту основу: взаимообусловленность, зависимое происхождение».

Это описание человека, который отправился в странствие и достиг своего места назначения. То, что он нашел, было очень странным и незнакомым, трудно поддающимся концептуализации или выражению в словах. Но в то же время он понял, что другие должны испытать то же, что и он. Ибо осознанная им истина, «взаимообусловленность» – когда одни вещи дают начало другим вещам, – в определенном смысле довольно очевидна. Все знают, что семена дают начало растениям и яйца дают начало цыплятам. И все же он утверждал, что «зависимое происхождение» чрезвычайно трудно увидеть.

Почему? Потому что все люди не видят фундаментальной обусловленности своего существования, будучи ослепленными привязанностью к своему месту. Чье-либо место – это то, с чем человек наиболее сильно связан. Это основа, на которой возводится все строение личности. Она формируется, поскольку человек идентифицирует себя со своим физическим местонахождением и социальным положением, религиозными и политическими ценностями в силу инстинктивной убежденности в том, что он представляет собой индивидуальное эго.

Место – это то, на чем мы стоим и откуда высказываемся против того, что, как нам кажется, угрожает всему, что есть «мое». Это наше отношение к миру: оно охватывает все, что лежит по эту сторону границы между «я» и «ты». Привязанность к своему месту дарит ощущение постоянства и надежности посреди совсем непостоянного и ненадежного существования. Мы боимся потерять свое место, потому что для нас это означает, что все близкое и дорогое нам может быть уничтожено хаосом, бессмыслицей или безумием.

Но эта основа не походит на твердое основание места. Это зависимая, изменчивая, неопределенная, непредсказуемая, захватывающая и ужасающая основа, которая называется «жизнью». Жизнь – это безосновная основа: едва она появляется, как тут же исчезает только для того, чтобы обновить себя, но незамедлительно разрушиться и снова обратиться в ничто. Это очень напоминает марксистское понимание диалектики как единства бытия и ничто. Основная идея диалектического материализма – вечный круговорот движущейся материи. Вся природа движется в вечном потоке и круговороте, находится в вечном возникновении и вечном исчезновении.

Жизнь, согласно Гаутаме, бесконечно утекает, как река Гераклита, в которую нельзя вступить дважды. Если вы пытаетесь ухватить ее, она просачивается между вашими пальцами. Эта безосновная основа не есть отсутствие поддержки. Просто она поддерживает вас по-другому. Если место может связать вас и закрыть вас от всего окружающего, жизнь позволяет вам идти вперед и открывает вас навстречу миру. Она не останавливается ни на мгновение. Чтобы найти в ней поддержку, необходимо относиться к ней по-другому. Вместо того, чтобы крепко стоять на ногах и держаться обеими руками за свое привычное место ради чувства уверенности и безопасности, вы должны камнем броситься в ее мерцающий поток и плыть по ее течению, как быстрая рыба. Гаутама называл этот опыт «вступлением в поток».

Пробуждение Гаутамы означало радикальную смену мировоззрения, а не обретение некого высшего знания. Он не использовал слова знание и истина, чтобы описать его. Он говорил только об осознании обусловленной основы – взаимообусловленности, «зависимого происхождения», – которая до тех пор была скрыта его привязанностью ко всему постоянному. Хотя такое пробуждение обязано привести к переоценке того, что каждый «знает», само пробуждение не является познавательным актом. Это, прежде всего, экзистенциальная смена жизненных установок, радикальное изменение внутри себя и по отношению к другим людям и окружающему миру. Гаутама не получил готовые ответы на главные вопросы жизни, но теперь он мог ответить на них с совершенно новой точки зрения.

Чтобы строить жизнь на этой вечно движущейся основе, нужно, в первую очередь, прекратить быть зацикленным на том, что происходило в прошлом и что может произойти в будущем. Нужно более ярко переживать то, что происходит здесь и сейчас. Не нужно отрицать реальность прошлого и будущего. Но необходимо по-новому относиться к непостоянству и бренности жизни. Вместо того, чтобы тосковать о прошлом и мечтать о будущем, необходимо нынешний момент воспринимать как результат прошлого и причину будущего. Гаутама призывал не погружаться в вечное, мистическое здесь-и-сейчас, но решительно встречаться с обусловленным миром, который раскрывается перед нами каждое новое мгновение.

Личность, «эго» или «я», согласно философии Гаутамы, всего лишь сочетание постоянно меняющихся психосоматических энергий и социальных установок, и нет никакого постоянного и неизменного духа, который может быть рассмотрен как «Самость», «Душа» или «Я», в противоположность материи.

По Марксу человеческая личность – это тоже сочетание, совокупность психофизиологических процессов и общественных отношений, ибо в действительности существуют не абстрактные индивиды, а люди, принадлежащие к определенной общественной формации. Природа общество и человеческое мышление находятся в постоянном изменении, движении. Они взаимосвязаны, взаимозависимы и взаимообусловлены. Поэтому, марксисты, так же как и буддисты не могут вести речь о каком-то неизменном, бессмертном, безначальном и автономном человеческом эго, о «бессмертной душе». С точки зрения марксистов, сущность человека определяется теми социальными условиями, в которых он находится. Человек таков, какова окружающая его общественная среда, понимаемая в широком плане как историческая эпоха, социальный строй, классовые и групповые интересы. И в узком плане - как индивидуальные условия и особенности его развития. Соответственно, социальная сущность человека, а стало быть, и его «эго» не могут быть постоянными и неизменными. Человеческая природа изменчива, динамична и энергична. Личностью не родятся, личностью становятся. Личность есть продукт общественно-исторического и онтогенетического развития человека. Личность человека создается общественными отношениями, в которые индивид вступает в своей деятельности. То обстоятельство, что при этом трансформируются, меняются и некоторые его особенности как индивида, составляет не причину, а следствие формирования его личности. Маркс развивал идеи о человеческой личности, довольно схожие с принципами буддийской философии, но только в социальном, материалистическом ключе.

Еще при жизни Будды его учение обрело множество сторонников и горячих поклонников. В основе этой философии лежат:

Четыре Благородные Истины:

Правильные воззрения

Правильные воззрения – это в первую очередь, понимание закона причины и следствия совершённых поступков. Также это понимание Четырёх Благородных Истин и Восьмеричного Пути.

Правильное устремление

Правильное устремление – это мышление свободное от невежества, недоброжелательности, алчности и жестокости, а также стремление развить чистые и благородные качества ума.

Правильная речь

Правильная речь – это такая речь, которая не ведёт к разрастанию конфликтов и недоброжелательности. Это речь, укрепляющая решимость человека жить правильной жизнью. Традиционно к проявлениям неправильной речи относят ложь, сплетни и клевету, грубость, ругательства, пустословие.

Правильные действия

Правильные действия – это развитие щедрости по отношению к другим, развитие нравственности и тренировка ума посредством медитации.

Правильные средства к жизни

Правильные средства к жизни обозначают профессии, при которых у человека и его окружающих будет меньшее количество проблем. К неправедным средствам к существованию, помимо различных уголовных способов получения денег, таких, как разбой, грабёж, мошенничество, воровство, Будда относил также профессии, связанные с причинением страданий живым существам – в частности – профессии торговца оружием, алкоголем и наркотиками.

Правильное усилие

Правильное усилие направлено на преодоление помех для духовной практики и на взращивание положительных добродетельных качеств, которые помогают в следовании учению Будды.

Правильная осознанность

Правильная осознанность – это состояние ума, которое позволяет быть максимально осознанным для того, чтобы следить за тем, чтобы в повседневной жизни и в медитации не развивались негативные загрязнённые состояния сознания.

Правильное сосредоточение

Правильное сосредоточение – это буддийская медитация, которая включает в себя методы концентрации и внимательности. Необходимым условием для развития этого фактора является практика всех без исключения предыдущих составляющих восьмеричного пути.

Суть идеи буддизма заключаются в том, что его последователям нужно совершать добрые дела и удерживаться от совершения неблагих поступков, не поддаваться соблазнам и тренировать свой ум. Этот путь напрямую связан с развитием трёх добродетелей: нравственности, сосредоточения и мудрости, что приводит к конечному итогу – обретению нирваны, то есть состоянию наивысшего счастья и полного отсутствия страданий.

Характерной особенностью буддизма является его этико-практическая направленность. С самого начала буддизм выступил не только против значения внешних форм религиозной жизни и прежде всего ритуализма, но и против абстрактно-догматических исканий, свойственных, в частности, брахманийско-ведийской традиции. В качестве центральной проблемы в буддизме была выдвинута проблема бытия личности.

Перерождение, закон кармы, боги, другие области существования, освобождение от круговорота рождения и смерти, абсолютное сознание: все эти идеи предшествовали Будде. Для многих его современников эти понятия были частью естественного описания мира. Поэтому они не относились к сущности его проповеди, а просто отражали древнеиндийскую космологию и сотериологию.

Всю последующую жизнь Будда провел, странствуя и проповедуя свое учение. Умер он в возрасте 80 лет, и его останки были преданы огню с соблюдением царских почестей. После смерти Будда был возведен в ранг бога. Воображение верующих наделило Будду сверхъестественными способностями: становиться невидимым, летать, проходить сквозь стены и горы, выходить из земли и проваливаться сквозь землю, ходить по воде, держать в руках солнце и луну, управлять миром. Высказывания Будды, его поучения и беседы со своими последователями изложены в «Палийском каноне» - корпусе буддийской литературы, сохранившейся на языке пали, которые, как полагают, были произнесены историческим Сиддхартхой Гаутамой.

Но есть еще один момент, игнорирование которого может нас привести к непониманию весьма важного фактора, обусловившего успех раннего буддизма. Если новым индийским царям необходимо было предупредить попытки народа вернуться к прежним племенным законам, то также необходимо было предложить им какую-то замену утраченных ценностей – свободы, равенства и братства, которые хотя и не были сформулированы, но составляли основные принципы племенного образа жизни. Буддизм, достиг огромных успехов именно потому, что он мог предложить подобную замену. Унаследовав принципы племенной морали, гордясь тем, что он сын шакьев, Будда должен был испытывать ужас перед новыми явлениями, свидетелем которых ему приходилось быть. Он видел, как его собственный народ, включая женщин и детей, был безжалостно истреблен. Он видел рост низменной алчности и ненасытного желания, которые побуждали царей «плыть в океане непостоянства».

Поэтому, чтобы понять реальный успех учения Будды, необходимо сделать ясным, что с возникновением государственной власти на развалинах племенных обществ, старые принципы племенной жизни были уничтожены. Вот как Энгельс описывает этот процесс:

«Власть этой первобытной общины должна была быть сломлена, - и она была сломлена. Но она была сломлена под такими влияниями, которые представляются нам прямо упадком, грехопадением с простой моральной высоты старого родового строя. Самые низменные интересы – вульгарная жадность, грубая страсть к наслаждениям, грязная алчность, эгоистический грабеж общего достояния – являются восприемниками нового, цивилизованного, классового общества; самые гнусные средства воровство, насилие, коварство, измена подтачивают старый бесклассовый родовой строй и приводят его к падению. А само новое общество за все время своего существования в течение целых двух с половиной тысяч лет всегда представляло только картину развития небольшого меньшинства за счет эксплуатируемого и угнетенного громадного большинства, и оно остается таким же в еще большей степени теперь, чем когда бы то ни было прежде» (К.Маркс, Ф.Энгельс. Избр. произв., т. II, стр. 240).

Будда сильно отличается от других организаторов монашеских групп, существовавших в его время или ранее, тем, что за образец для своей сангхи принимает устройство сохранившихся свободных племен. Эти сангхи были сознательно задуманы им как иллюзорная замена того, что систематически уничтожалось в действительности.

В критической стадии истории Индии, когда свободные племена того времени безжалостно истреблялись и люди были свидетелями появления новых принципов в сфере государственной власти, растущей на развалинах племенного равенства, Будда строил свои сангхи на основе принципов племенного общества и рекомендовал братии своей общины жить согласно этим принципам. Этот момент – решающий. Создавая свои сангхи, Будда мог дать своим современникам иллюзию утерянной реальности умирающего племенного коллектива. И только величайший гений Будды мог создать такую связную и полную иллюзию. Он не только успешно построил свои сангхи по образцу доклассового общества, но и всячески стремился к тому, чтобы члены его – бхикку – жили совершенно обособленной жизнью, то есть изолированно от больших исторических преобразований, происходивших в обществе в широком масштабе, изменить которые, очевидно, было вне его власти. Бхикку не должны были вмешиваться в мирские дела. А внутри сангхи для них оставалась только одна великая цель. Это было идеальное преобразование личности, преобразование субъективного отношения независимо от того, что совершалось в действительной жизни, и, кроме того, это было преобразование личности по образцу простого морального величия доклассовой племенной жизни. Только с этой точки зрения мы можем понять сформулированный Буддой знаменитый кодекс морали. При всем своем отвращении к метафизике он развил большую умозрительную систему, которая одна могла оправдать уход в иллюзию потерянного равенства и справедливости. Он перенес конкретные страдания его времени в возвышенную атмосферу метафизического принципа мирового страдания и дал им прекрасное, величественное, но в то же время и утонченное объяснение.

Очевидно, что Будда был горячим противником частной собственности внутри общины, и это было вполне логично. Тирания страдания, из которой он искал выхода, как сам он неустанно повторял, вызывалась алчностью, свидетелем которой он был. Будда знал, что основой этой алчности является сила частной собственности. Он был бессилен преобразовать общество, но внутри общины – идеальной сангхи – его власть была верховной. Он не мог допустить, чтобы над нею довлела власть золота.

В « Калама-сутте» учение Будды предстает в таком виде, который идет вразрез с большинством традиционных буддийских представлений. Вот основные отличительные черты: не уважение к традиции и линии передачи учений, а опора на самого себя; не вера в догматы, а важность личного испытания идей на жизнеспособность; не цепляние за метафизические представления о перерождении и карме, но предположение, что этот мир может быть единственно существующим.

Читая тексты «Палийского канона», можно познакомиться с метафизическими вопросами, которые Будда отказывался комментировать. Это те «вечные» вопросы, на которые религии якобы дали ответы: вечна вселенная или не вечна? Конечна или бесконечна? Тождествен ли ум телу или нет? Существует ли жизнь после смерти или нет? Будда уклоняется от этих вопросов, потому что ответы на них не способствуют продвижению по пути, который он проповедует. Он уподобляет человека, озабоченного такими спекулятивными проблемами, человеку, который был поражен отравленной стрелой, но отказывается удалить ее, пока не узнает «имя и род того, кто послал ее; воспользовался он большим луком или арбалетом; был ли наконечник стрелы расщеплен, изогнут или с зазубринами». Единственное, что должно его беспокоить, это удаление стрелы из тела. Все остальное не важно. Потому что, уйдя в метафизические проблемы, мы уклонились бы от глубокого исследования человеческого страдания, и увековечили бы такие страдания.

Подход Будды был терапевтическим и прагматичным, а не спекулятивным и метафизическим. Отказываясь отвечать, тождественны ли сознание и тело или существует ли жизнь после смерти, он подрывает возможность построения теории перевоплощения. Поскольку без подтверждения существования нематериального ума или жизни после смерти трудно – или вообще невозможно – последовательно говорить о перерождении и карме. Поскольку слова Сиддхартхи Гаутамы превратились в религию под названием «буддизм», современные буддийские учителя, вопреки учению Будды, настаивают, что, тот, кто не верит в нематериальность ума и перерождение, тот не может считать себя буддистом.

Современный буддизм с его политикой проповеди покорности, смирения и примирения с действительностью представляет собой религию и буддисты не являются гуманистами. Этой религиозной философией отказа от борьбы за социальные преобразования, издавна пользуются эксплуататоры, которые сами (естественно) не смиренны и не любвеобильны по отношению к угнетенным классам. Однако нельзя забывать, что изначально буддизм представлял собой именно философскую систему, а не религию, и только впоследствии он становится религиозной идеологией правящих классов ряда стран Дальнего Востока. Но, несмотря на это, изучение ранней буддийской философии может помочь в становлении гуманистических воззрений.

Будда неопределенно относился к основному вопросу философии, то есть он не заявлял себя ни материалистом, ни идеалистом. Но выразил глубокие философские рассуждения, и они были предметом доработок и размышлений его учеников, которые тоже не присоединились ни к материализму, ни к идеализму. В онтологии буддизма нет ни материализма, ни идеализма. Философия буддизма избегает рассмотрения соотношения духа и материи, субъекта и объекта.

И все же, учение Будды и марксистский материалистический  гуманизм не только имеют нечто общее, но и вполне могут мирно сосуществовать. Даже нынешний Далай Лама, заявил, что выступает за синтез буддизма с марксистской политической экономией, так как в интернациональном марксизме наблюдается сострадание бедным, что соответствует буддийскому учению, а капитализм заботится лишь о выгоде. Конечно, буддизм  как религия, и марксизм как материалис