Фрейм «Места лишения свободы и их обитатели» Слот 5.1. Места лишения свободы

Составляющие данный слот концепты обычно используются для наименования‑характеристики нашей страны. Можно сказать, что эти слова – своего рода контекстуальные синонимы для слова Россия или каких‑то частей России: Гулаг, лагерь, зона, тюрьма, тюремная камера, концлагерь. Ср.: Лидеры «агрогулага» не забыли пообещать поддержку фермерам (С. Разин); И как бы ни пытались гайдары, чубайсы и прочие, кто ненавидит все русское, советское, народное, загнать нас в ширпотребовский, интеллектуально‑бытовой концлагерь, у них ничего не выйдет (Г. Зюганов). Слот 5.2. Обитатели мест лишения свободы Если Россия – это большая зона, тюрьма, то для обозначения ее граждан (содержащихся в местах лишения свободы) лучше всего подходят слова «зэки» и «лагерники», которые, впрочем, иногда бывают и бесконвойными. В некоторых случаях их могут даже реабилитировать. Ср.: Бывший ельцинский пресс‑секретарь, переметнувшийся на сторону «Отечества», сейчас реабилитирован (Е. Салина); А вот публика… По‑моему, с ними произошел «зэковский» синдром. Им очень хотелось обратно в зону, им хотелось кнута (И. Ильин).

Подобные словоупотребления формируют прагматический смысл «Россия – это страна диктатуры, ее граждане несвободны и смирились с этим, у них ущербная психология».

Слот 5.3. Быт в местах лишения свободы

Рассматриваемый слот – это своего рода метафорическое представление повседневной жизни граждан нашей страны. В составе фрейма можно разграничить слоты «жилище» (камера, решетка), «питание» (баланда, пайка), «предметы быта» (нары, параша и т. п.), «одежда» (телага, кирзачи), «предметы, ограничивающие перемещение заключенного» (оковы, кандалы) и др. Ср.: Регионы должны зарабатывать, а не ждать «пайку», которую будет раздавать правительство (А. Горков); Нет смысла пробивать головой стену камеры (Г. Горин); Россия освободится от оков ельцинизма (В. Петухов); Можно прогнозировать отлучение олигарха от кремлевского двора, чтобы он не стал «кандалами» на ногах своего хозяина (Т. Нетреба).

Характерные прагматические смыслы – ужасающие условия жизни народа: уравниловка, бедность, наказуемость инициативы, неумение пользоваться свободой и генетическая память о ГУЛАГе.

 

Фрейм «Милиция и охрана»

Данный фрейм вполне естественно вписывается в рассматриваемую модель: если существуют преступники, если существуют места лишения свободы, то существуют и люди, которые должны оберегать покой честных граждан от преступников и следить за порядком в местах «не столь отдаленных». К тому же в России «ельцинской поры», как и в старые времена, была весьма распространена «ротация», в соответствии с правилами которой «охранники» и «охраняемые» периодически меняются местами (примером могут служить аресты министра юстиции Ковалев, главы КГБ Крючкова, ряда генеральных прокуроров страны и т. п.).

Слоты анализируемого фрейма обычно используются для обозначения государственных служащих, а также людей, положительно отзывающихся о России, ее лидерах и государственной власти. Как известно, государственных служащих в России чаще всего презрительно именуют «бюрократы», противопоставляя тем самым государственную службу честному труду, демократическим нормам, образу жизни порядочного человека. Вместе с тем для обозначения «бюрократов» постоянно используются и элементы рассматриваемой метафорической модели. Это прежде всего слоты «Охрана» (конвоиры, вертухаи, надсмотрщики, «Верные Русланы», охранники) и «Милиция, сотрудники, предупреждающие преступления и отыскивающие преступников» (сыщики, секьюрити, сторожа, чекисты).

Ср.: Лидеры партий, когда требуют солидарного голосования, действуют, как надсмотрщики (С. Петухов); Газета областной администрации напечатала призыв завалить Кремль требованиями отозвать своего надзирателя (Р. Ахметов); Сейчас каждый олигарх завел по Верному Руслану в виде телекиллера и собственную секьюрити (А. Зуев); Руцкой придумал для области уникальную систему: он совмещал функции пахана и конвоира (В. Дубов).

В целом анализ рассматриваемой модели свидетельствует о ее высоком прагматическом потенциале. Соответствующие модели метафоры подчеркивают типовые прагматические смыслы «преступность» и «иерархичность» современного общества, «несамостоятельность» многих политических деятелей. Показательно, что эта модель практически всегда несет негативную оценку действительности, особо выделяя отсутствие в стране свободы, нравственную ущербность и вик‑тимное самосознание русского народа, который безропотно мирится со своим положением, а на выборах отдает предпочтение законченным негодяям.

Криминальная метафора пронизана концептуальными векторами тревожности, опасности, агрессивности, противоестественности существующего положения дел, резкого противопоставления «своих» и «чужих», что, видимо, отвечает потребностям современной политической речи. Можно предположить, одна из причин активизации данной модели – это реальное обострение криминальной обстановки, что отражается в народном сознании: давно замечено, что находящиеся в центре общественного сознания явления становятся источником метафорической экспансии. Вместе с тем активное использование в речи «криминальной метафоры» (как и едва ли не смакование в средствах массовой информации картин реальных преступлений), несомненно, влияет на общественную оценку ситуации в стране, внушает мысль о том, что общество действительно пронизано криминальными связями и отношениями, что в России преступление – это норма, а подобные умонастроения опосредованно могут сказываться на уровне преступности в обществе.

 

Контрольные вопросы и задания

 

1. Чем можно объяснить столь широкое использование криминальных образов в современной российской политической коммуникации?

2. Какие фреймы выделяются в составе рассматриваемой модели? Охарактеризуйте слоты одного из этих фреймов.

3. Насколько криминальная метафора соответствует традициям отечественной политической коммуникации?

4. Как связаны между собой в текстах криминальная метафора и лексико‑фразеологические средства блатного жаргона?

 

 

Глава 7