Методика сопоставительного анализа метафорических моделей

 

Одна из актуальных проблем теории когнитивной метафоры – сопоставление закономерностей метафорического моделирования политической картины мира в политических дискурсах различных государств. Можно предположить в этой сфере постоянное взаимодействие двух тенденций. С одной стороны, как справедливо отмечает при сравнении русских и польских морбиальных метафор Т.В. Шмелева, «современные средства массовой информации составляют уже своеобразный интердискурс, в которых различия отдельных… языков – вещь чисто поверхностная. При обсуждении современных событий мировая пресса мгновенно подхватывает сказанное кем‑то удачное выражение, оно разносится по изданиям и языкам… Мы смотрим на мир (или нам предлагается смотреть) очень схоже» (2002. С. 5). К подобным выводам приходит и А.А. Каслова (2002) при сопоставлении концептуальных метафор, используемых в российской и американской прессе в публикациях, посвященных президентским и парламентским выборам.

С другой стороны, следует согласиться с тем, что «наиболее фундаментальные культурные ценности согласованы с метафорической структурой основных понятий данной культуры» (Дж. Лакофф, М. Джонсон 1990, с. 404). Аналогичные мысли неоднократно высказывали и отечественные специалисты (Ю.Д. Апресян, А.Н. Баранов, Е.М. Верещагин, В.Г. Гак, Ю.Н. Караулов, В.Г. Костомаров, Б.А. Успенский и др.). Как ярко показал Дж. Лакофф (1991), в ходе дискуссий по проблеме законности и моральной оправданности американских боевых действий против Ирака, предпринятых в ответ на аннексию Ираком Кувейта, американцы и арабы использовали совершенно различные метафорические модели. При этом метафоры политических лидеров Ирака, основанные на характерной для Ближнего Востока метафорической картине политического мира, находили живой отклик в арабском мире, но совершенно не воспринимались в странах западной культуры. А политическая риторика лидеров США не производила ожидаемого впечатления в арабских странах, хотя воспринималась как достаточно убедительная в государствах западной культуры.

При сопоставлении двух названных тенденций можно сделать вывод о том, что российские метафорические модели в одних своих аспектах отражают современное состояние общества, национальную культуру и национальный менталитет, в других – типичны для «западного» (европейско‑американского) культурного пространства, которое заметно отличается от культурного пространства арабского мира, стран Африки или Дальнего Востока, а в третьих – имеют общечеловеческий характер. Поэтому продолжение сопоставительного исследования метафорических моделей, используемых в политическом дискурсе различных стран, позволит лучше разграничить, с одной стороны, закономерности, общие для всего цивилизованного мира или его какой‑то части, а с другой – специфические признаки того или иного национального политического дискурса.

При анализе существующих исследований можно выделить несколько основных методик сопоставительного описания метафорической картины мира.

 

1. Методика сопоставления оригинальных метафор и их переводов. В первом случае сопоставляются метафоры оригинального текста и его перевода на другой язык. Такое сопоставление позволяет выявить факты параллелизма метафорических образов и вместе с тем показать, что некоторые метафоры не могут быть переведены на другой язык буквально, что свидетельствует о различиях между существующими в данных языках метафорическими моделями (преимущественно они касаются отдельных фреймов, слотов и концептов). Например, зооморфные образы характерны для самых различных языков, но конкретные метафоры, соответствующие этой модели, совпадают далеко не всегда. При анализе сделанных лучшими отечественными специалистами переводов на русский язык технических (по сфере‑источнику) метафор из немецкой художественной прозы обнаруживается, что в одних случаях метафора переводится практически дословно, а в других адекватный перевод возможен только при использовании другого образа, причем этот образ может относиться к совсем иной понятийной сфере.

Рассмотрение при переводе конкретных соответствий часто позволяет лучше осознать компонент, послужившей основой для метафоризации (иначе говоря, сему, объединяющую первичное и вторичное значение). Например, термин «ceiling price» (буквально – «потолочная цена») переводится как «верхняя цена». Как известно, что потолок – это верхняя граница комнаты, т. е. в словах «потолочный» и «верхний» обнаруживается общий компонент, который наиболее важен для развития метафоры. Показательно, что в русском и английском языках иногда наблюдаются очень похожие метафоры. Ср.: sick economy – больная экономика; oil prices collapsed – цены на нефть рухнули; price scissors – ножницы цен; recovery of price – оздоровление цены; price war – ценовая война (война цен); marriage of companies – брак (слияние) компаний и др. В других случаях используются однотипные модели, но при этом метафорически употребляются слова с близкой, но не одинаковой семантикой. Например, английское метафорическое обозначение parent company переводится как материнская (буквально – «родительская») компания; соответственно то, что в русском языке называется дочерними компаниями, в английском нередко обозначается как offsprings – отпрыски и babies – младенцы.

Подобные сопоставления могут стать основой для интересных выводов о том, для каких моделей особенно характерно сохранение при переводе внутренней формы метафоры. Например, специалисты обнаружили, что при переводе на русский язык внутреннюю форму сохраняют примерно 75 % немецких технических (по сфере‑источнику) метафор, тогда как доля сохраняющихся спортивных образов значительно выше.

 

2. Методика параллельного сопоставления метафор, объединяемых сферой‑магнитом метафорического притяжения. При использовании этой методики сопоставительного исследования закономерностей метафорического моделирования лингвист выделяет ту или иную ситуацию (или понятийную сферу‑мишень) и определяет, какие метафорические модели регулярно используются для ее обозначения. Например, как показал Дж. Лакофф (1991), политические лидеры США использовали при характеристике войны между Ираком и Кувейтом метафорические образы разбойника и невинной жертвы, а в иракской прессе этот конфликт метафорически представлялся как внутрисемейные выяснения отношений между старшим братом (Ираком) и младшим братом (Кувейтом). Очевидными являются и системы развертывания моделей: необходимость помощи жертве кровожадного преступника и нежелательность вмешательства во внутрисемейные отношения.

Показательно, что при характеристике однотипных экономических ситуаций русские и англичане отдают предпочтение различным моделям. Например, при обозначении серьезных недостатков в экономической деятельности англичане особенно часто используют образы, связанные с пьянством и похмельем (drunk markets – пьяные рынки, drunk indexes – пьяные индексы, stock markets have a hangover – фондовые рынки страдают от похмелья).

Соответственно русские тексты богаты метафорами, связанными с болезнями (компании страдают от физических и душевных недугов, требуют реанимации, оздоровляются на основе шоковой терапии или хирургического вмешательства) и наркотической зависимостью (российские субъекты экономической деятельности нередко «сидят на игле», страдают от «ломки», пребывают «в наркотическом угаре»).

 

3. Методика параллельного сопоставления метафор, объединяемых сферой‑источником метафорической экспансии. Применяя третью методику исследования метафорических моделей, автор выделяет общую для двух языков модель и детально ее описывает, используя для иллюстрации материал каждого из рассматриваемых языков. Так, Т.В. Шмелева (2001) при характеристике метафор, связанных со сферой медицины, болезней и их лечения (морбиальных метафор), описывает каждый фрейм, приводя по два‑три примера на польском и русском языках; в результате оказывается, что метафорические системы рассматриваемых языков удивительно близки. Аналогичная методика была удачно использована и при сопоставлении многих иных сфер‑источников. Подобные сопоставления показывают, что в самых различных странах политические организации, подобно живым людям, метафорически рождаются, живут, болеют и умирают, они могут даже заключать метафорические браки, от которых рождаются дети. Политические организации вне зависимости от национальной принадлежности постоянно метафорически воюют между собой, используя самое разнообразное оружие, в этих боях под руководством опытных генералов участвуют воины самых различных специальностей; после окончания войны начинается дележ трофеев и награждение отличившихся. Рассматриваемый подход позволяет наиболее полно выделить то общее, что наблюдается в сопоставляемых языках, и на основе этих общих свойств зафиксировать возможные различия.

 

4. Методика последовательного сопоставления метафор, объединяемых сферой‑источником метафорической экспансии. Этот вариант сопоставительного исследования использован в монографии Е.И. Шейгал (2000), где сначала представлено описание метафорической модели в русском языке, затем дано описание аналогичной модели в английском языке, а на заключительном этапе сопоставления делаются выводы об их общих и особенных признаках. Такой подход позволяет полнее охарактеризовать специфику той или иной модели в каждом языке и обычно используется при достаточно серьезных расхождениях между языками или при необходимости максимально детально описать специфику каждой метафорической модели в рассматриваемых языках. Например, Е.В. Колотнина выделяет английские метафоры, внутренняя форма которых имеет прямые аналоги в русской речи. Ср.: Krizia, Cerruti and Gianfranco Ferre all need to expand and to find new blood (Компании Krizia, Cerruti и Gianfranco Ferre стремятся к расширению и поискам свежей крови). Most of big companies are back on their feet, the stockmarket is higher than it was before the crash, and the economy is perky again (Большинство крупных компаний снова встали на ноги, показатели фондового рынка выше тех, что были до падения, экономика вновь ожила).

С другой стороны, обнаруживается немало метафор, которые не могут быть переведены на русский язык с сохранением их внутренней формы. Например, arm's length transaction – сделка на расстоянии вытянутой руки, т. е. сделка, проводимая таким образом, как будто между участниками нет никакой связи. В английских экономических текстах сердце часто служит пространственным ориентиром, метафорически употребляется в значении «ядро», «сердцевина». Ср.: The heart of Tera Beam's technology is a transmitter receiver that is about the size of a small satellite dish and can be made for $150. (Сутью / буквально – сердцем / технологии Тера Бим является приемник‑передатчик размером со спутниковую тарелку, который может быть изготовлен по цене $150 за единицу. Подобно тому, как физиологически позвоночник является опорой, скрепляющей части организма, в метафорическом употреблении он становится опорой, основой деятельности субъектов экономики. Ср.: «The family firm has been the backbone of the Indian economy», – declares an Indian invest‑ment banker. («Семейная фирма стала основой / буквально – позвоночником / индийской экономики», – заявляет владелец инвестиционного банка).

 

5. Методика контрастивного описания отечественной метафорической модели и ее эквивалентов в другой культуре. Этот вариант сопоставительного анализа представлен ниже при описании монархической (по сфере‑источнику) метафоры в современном российском и американском политическом дискурсе. Поскольку указанная модель очень характерна для русской политической речи и крайне редко встречается в американских политических текстах, то автор сначала предлагает детальное описание соответствующих метафор в русских политических текстах, а затем демонстрирует, что в Америке для обозначения аналогичных ситуаций используются совсем иные метафоры.

Во многих случаях автор в пределах одной и той же публикации использует различные методики. Так, М.Р. Желтухина (2000) сначала рассматривает общие свойства метафорических моделей, используемых в русской и немецкой политической речи для описания комических ситуаций, а затем сопоставляет частотность использования немцами и русскими указанных моделей. Это исследование показывает, что немцы особенно любят использовать в указанных ситуациях метафорические модели с исходными понятийными сферами «Механизм» и «Одежда», а российские политики и журналисты предпочитают метафоры, связанные с физиологией человека и миром животных.

Каждый из названных подходов имеет право на существование, все они позволяют получать интересные и (что очень важно) дополняющие друг друга результаты. При выборе методики сопоставительного описания моделей многое зависит от поставленной цели и специфики материала, избранного автором для анализа. В последующих разделах настоящей главы будут использованы различные методики сопоставительного исследования политических метафор.

 

Контрольные вопросы и задания

 

1. Перечислите существующие методики сопоставления метафорических моделей, используемых в различных национальных культурах.

2. Охарактеризуйте основные признаки методики сопоставления оригинальных метафор и их переводов.

3. Назовите общие и отличительные признаки методики сопоставления метафор, объединенных сферой‑магнитом и методики сопоставления метафор, объединенных сферой‑источником метафорической экспансии.

4. Охарактеризуйте основные признаки методики контрастивного описания отечественной метафорической модели и ее эквивалентов в другой культуре.

5. В какой мере рассмотренные выше методики применимы при сопоставительном изучении прецедентных феноменов, стилистических фигур или иноязычной лексики в политических текстах?

6. Какие задачи могут быть поставлены перед сопоставительным межнациональным исследованием политической коммуникации? Какую практическую пользу способны принести подобные исследования?

7. Проанализируйте статью Н.А. Красильниковой (см. список рекомендуемой литературы) и определите, какая методика сопоставления метафор в ней использована.

 

«Театр» как сфера‑источник метафорической экспансии в российском и американском политическом дискурсе

 

Метафорическая модель ПОЛИТИКА – это ТЕАТР очень традиционна, специалисты отмечают, что истоки восприятия мира как театра восходят к Шекспиру, но, возможно, театральная метафора имеет и более древние корни.

Широкое распространение и употребление театральной (по сфере‑источнику) метафоры на современном этапе развития общества связывают в первую очередь с усилением роли СМИ в политической жизни.

По мнению политологов, усиление тенденции к стиранию границы между программой новостей и развлекательным шоу привело к популяризации политики, к распространению так называемой символической политики или «политики театра», которые основаны «на образах или «имиджах» политических деятелей, специально сконструированных на потребу господствующим умонастроениям и вкусам». Созерцательное участие масс в политических процессах обусловливает роль народа лишь как адресата‑наблюдателя, который воспринимает политические события как некий театральный спектакль, а себя – как заинтересованного зрителя. Любая избирательная кампания ставит своей целью привлечение на свою сторону как можно большей доли электората, обеспечение поддержки сторонников того или иного политического течения, а это, безусловно, заставляет напрямую или опосредованно (через СМИ) обращаться к массам. Политические лидеры обязаны постоянно помнить об избирателях‑наблюдателях, а значит, играть на публику, тщательно режиссировать свои действия, держать под контролем результаты общественного мнения, т. е. обращать особое внимание не только на содержание своей программы, но и на организацию избирательной кампании, на ее форму, призванную привлечь симпатии избирателей.

Театрализация избирательных кампаний, по‑видимому, характерна для всех демократических стран, но в России конца ХХ в. она проявилась особенно ярко. По наблюдениям специалистов, представление политики как театра превратилось в доминантную метафору, определившую эпоху Ельцина.

Показательно, что о параллелях между современной политической ситуацией и театром нередко говорят и представители мира искусства. По словам драматурга Александра Гельмана, «тот театр политики, который возник почти 15 лет назад в СССР и получил в дальнейшем широкое развитие в России (как, впрочем, и в других бывших союзных республиках), – это совершенно особенное театральное явление. Это театр свободы после десятилетий несвободы». Режиссер Андрей Житинкин размышляет, как бы он распределил роли в спектакле, где могли бы играть современные политические лидеры: «Если Путин – Гамлет, тогда, конечно, Офелия – Хакамада, Розенкранц и Гильденстерн – это Немцов и Кириенко. Если говорить о противостоянии, то Клавдия очень хорошо сыграл бы Лужков. Или Зюганов. Или, как ни странно, Селезнев. Ельцину играть Клавдия уже по возрасту поздно. Замечательный Полоний был бы Горбачев. Впрочем, Полония мог бы сыграть также и Черномырдин. Чубайс – это, конечно, Горацио. А вот Гертруду сыграл бы Жириновский. Наконец, наши олигархи, которые любят все время находиться в тени, справились бы с ролью Тени отца Гамлета» (Независимая газета. 2000. № 3). А Птушков пишет: «Я хочу сделать программу политического театра. Потому что политика – это, как человеческая жизнь, театр. Моя задача – осознать политический театр. Мне хочется показать, что политика – это сфера больших страстей, большой лжи, больших ставок, больших денег, но в то же время большой истинности в той степени, в которой она определяет судьбы страны» (АиФ, 11.10.00).

Следует подчеркнуть, что рассматриваемая метафорическая модель имеет интернациональный характер, театральная по сфере‑источнику метафора используется и в России, и в Америке, и во многих других странах. Российская и американская театральная метафора очень близка по составу фреймов и слотов, по прагматическому потенциалу и другим свойствам. А поэтому в данном случае может быть использована охарактеризованная выше методика параллельного исследования метафор, объединяемых сферой‑источником (в данном случае это сфера «театр»). В соответствии с этой методикой выявляются общие для двух языков фреймы и слоты, для иллюстрации их свойств приводятся фразы и на русском, и на английском языке, а на заключительном этапе описания обсуждаются национальные особенности соответствующих моделей.