Письмо посланника чср в Германии в мид чср

16 февраля 1938 г

Вчера вечером, 15 февраля, после организованного для дипломатического корпуса обеда с участием правительства, я имел краткую беседу (7—10 минут) с рейхсканцлером Гитлером. Беседа состоялась в просторном овальном зале, который был предоставлен главам миссий государственным министром д-ром Мейснером. В действительности бесед было немного и в основном они были непродолжительные, кроме беседы французского посла,

29

непосредственно после которого я с Гитлером и разговаривал. Присутствовавшие дипломаты оживленно обсуждали коммюнике, опубликованное в связи с австро-германским соглашением, которое заведующий отделом печати министерства иностранных дел посланник Ашман принес после обеда и показывал главам миссий. Это коммюнике, как известно, было бессодержательным, в нем говорилось лишь о том, что соглашение от 11 июля 1936 г. будет в дальнейшем осуществляться иа дружественной основе.

Выразив в учтивой форме благодарность за возможность по прошествии длительного времени напомнить о себе рейхсканцлеру, я упомянул о только что опубликованном коммюнике, которое, как мы надеемся, благоприятно повлияет на мирное развитие отношений. Рейхсканцлер, прервав меня на середине фразы, несколько минут говорил сам. Первые же его слова были о Чехословакии. «Конечно,— сказал он,— соглашение с Австрией является дальнейшим шагом на пути мирного упорядочения Европы, и я желал бы достижения дружественного взаимопонимания и с Чехословакией. При этом я надеюсь, что Чехословакия наконец начнет пересмотр своей политики по отношению к судетским немцам» («dass die Tschechoslowakei ihre Politik zu den Sudetendeutschen revidieren wird»). Затем, как это всегда случается с рейхсканцлером, последовал длинный поток объяснений относительно того, что необходимо еще более углублять отношения между соседними народами. Германия не хочет никого обидеть, Германия не хочет никоим образом затрагивать Чехословакию и не имеет против нее никаких враждебных намерений. Ведь он уже представил доказательство того, как можно успешно урегулировать отношения между соседями и при наличии напряженности, как это было с Польшей В настоящее время дела с Польшей улажены. Нельзя сказать, что все препятствия устранены, но отдельные претензии сейчас улаживаются в духе дружественных отношений, развивающихся в правильном направлении.

Я прежде всего поблагодарил за высказанное желание улучшать отношения между нашими государствами и заметил, что в вопросе урегулирования наших внутренних отношений с немцами мы не встречаем должного понимания Германией того, что здесь речь идет о внутренней проблеме, которую нельзя решить сразу. Я обратил

30

внимание на то, что с обеих сторон были допущены ошибки, объясняющиеся новыми отношениями. Но я подчеркнул и то, что уже изменилось по сравнению с прошлым годом, а также то, что наше правительство проявляет добрую волю продолжать решение проблемы, однако для этого необходима атмосфера доверия с обеих сторон, не только у нас дома, но и в отношениях между двумя государствами. В этом смысле отношения у нас значительно улучшились, мы верим в стремление Германии к миру. После мировой войны в среде нашей общественности, естественно, царило определенное упоение от ее результатов. В последнее же время она все более разумно подходит к рассмотрению этих отношений и проявляет искреннее, серьезное желание развивать дружественное сближение с нашими немецкими соотечественниками, значение и цену которого мы хорошо осознаем.

Пускаться в более подробное и конкретное обсуждение каких-либо вопросов не позволила краткость беседы. Она закончилась, когда к нам подошел государственный министр д-р Мейснер и доложил об очередном посланнике для беседы.

Замечу, что рейхсканцлер в своих высказываниях не упоминал ни о каких «притеснениях» немцев или о чем-либо подобном, и в данном случае я счел неуместным высказывать какие-нибудь конкретные жалобы на германскую печать. О России также не упоминалось. Обычно во время встреч с рейхсканцлером нельзя говорить ни о приветливости, ни о неприветливости: Гитлер не улыбается и какая-либо любезность для него не характерна, ио что он умеет хорошо, так это выражаться резко и сурово и засыпать упреками, в чем я сам убедился во время своих двух предыдущих бесед с ним. Ничего подобного на этот раз не было. Поэтому общее впечатление от беседы у меня сложилось хорошее, в ней нашло отражение стремление к улучшению отношений под влиянием, разумеется в определенной мере, прошлогодних секретных переговоров, которых рейхсканцлер касаться не хотел, а я — в данной ситуации — не мог. Ясно, по крайней мере, что улучшение отношений подразумевается только при условии «пересмотра политики по отношению к судет-ским немцам».

Посланник д-р Мастный

Печет, по ар*.

31

9. Из письма посланника ЧСР в Германии в МИД ЧСР

23 февраля 1938 г.

[...] Заявления, содержащиеся в речи Гитлера ', являются лишь развитием того, о чем он говорил мне 15 февраля. Они, несомненно, звучат значительно более резко, чем это было во время беседы со мной. К данной части своего письма я даю следующие пояснения:

1. Хотя Гитлер и не называет Австрию и Чехословакию, он говорит о двух странах, граничащих с Германией, в которых проживает более 10 миллионов немцев. Эта цифра, согласно статистике, приводимой в национал-социалистских изданиях, складывается из 6,5 миллиона немцев в Австрии и 3,5 миллиона в Чехословакии. Характерно, что проблему обоих государств Гитлер произносит на одном дыхании, не принимая во внимание различие обоих этих случаев. Однако во время бесед, происходящих здесь в руководящих кругах, это различие в целом всегда признается и даже подчеркивается.

2. Таким образом, косвенно Гитлер дает понять, что в вопросе немецких меньшинств за границей оба эти случая он считает первоочередными и во всей своей речи нигде не говорит о количестве немцев, живущих в пограничных районах других государств. [...]

Д-р Мастный

Печат по арх

¹ Имеется в виду речь Гитлера в рейхстаге 20 февраля 1938 г., в которой содержалась открытая угроза агрессии в отношении Австрии и Чехословакии.

10. Из письма посланника ЧСР в Великобритании в МИД ЧСР

24 февраля 1938 г.

[...} В понедельник на заседании палаты депутатов, еще до начала дискуссии об отставке Идена, сэр Джон Саймон по поручению премьер-министра отвечал на вопросы внешнеполитического характера вместо министра иностранных дел. Его спросили также, сколько заверений с момента перемирия было дано Чехословакии о том, что Англия окажет ей помощь с целью сохранения ее не-

32

зависимости. (Одновременно аналогичный вопрос был задан и относительно Австрии.) Ответ сэра Джона гласил: «Правительство его величества имеет по отношению к Австрии и Чехословакии лишь такие обязательства, какие имеет каждый член Лиги наций по отношению к своим партнерам по данной организации. Никаких других особых гарантий ни той, ни другой стране правительство его величества не дало». На следующий вопрос, нужно ли это понимать так, что Англия не намерена выполнять общие гарантии (разумеется, имеются в виду гарантии, вытекающие из Пакта Лиги наций), сэр Джон реагировал лишь деланным непониманием. Недвусмысленным ответом на это была, однако, часть речи Чемберлена, посвященная Лиге наций, с которой он выступил уже на следующий день, во время обсуждения предложения лейбористов о вотуме недоверия правительству. Об этом речь пойдет ниже.

Еще одно изложение позиции английского правительства в отношении Чехословакии содержится в ответе на вопрос депутата Веджвуда о том, обратилось ли или собирается ли обратиться правительство к Советскому Союзу относительно возможности совместных или одновременных действий в чехословацком вопросе, или же такие шаги предпринимаются через Францию и Лигу наций. Сэр Джон ответил отрицательно, напомнив об ответе Идена от 17 февраля, где говорилось о самых дружеских чувствах, которые Англия всегда питала к чехословацкому народу, и о том, что Англия полностью в курсе соглашений, связывающих Чехословакию с другими державами, и сказал, что, по его мнению, ему пока нечего к этому добавить. Сэр Джон воздержался от ответа на следующий вопрос Веджвуда, не целесообразно ли, учитывая возросшую опасность ситуации в Чехословакии, теперь же обратиться к России и Франции с тем, чтобы договориться о действиях, если в будущем что-либо произойдет. [...]

Посланник Ян Масарик

Печат по арх.

33