Процесс объединения субъектов федерации

У Российской Федерации нет аналогов в мире по числу регионов — субъектов федерации. Административно-территориальное деление России не было стабильным и многократно подвергалось реформирова- нию. Мировой опыт свидетельствует о том, что трансформации систе- мы АТД в федерациях, т.е. увеличение и уменьшение числа субъектов, представляют собой весьма редкий случай для стабильно функциониру- ющих федеративных политических систем. Подобные трансформации меняют институциональное равновесие политической системы, снижа- ют степень ее стабильности, так что с большой долей вероятности мож- но предположить, что стабильные федерации будут избегать пересмотра структуры. Если же трансформации имеют место, то это объясняется либо особыми обстоятельствами, либо же незрелостью федеративных отношений, когда преемственность институтов еще не сложилась.

В России уменьшение числа субъектов федерации посредством их слияния касается сложносоставных субъектов Российской Федерации. В соответствии со ст. 66 Конституции РФ один субъект фактически входит в другой, являясь при этом юридически самостоятельным. Семь субъектов Российской Федерации имели в своем составе девять других субъектов: Коми-Пермяцкий округ (КПАО) в составе Пермской об- ласти, Агинский Бурятский округ (АБАО) в составе Читинской обла- сти, Корякский округ (КАО) в составе Камчатской области, Ненецкий (НАО) в составе Архангельской области, Усть-Ордынский Бурятский (УОБАО) в составе Иркутской области, Ханты-Мансийский (ХМАО) и Ямало-Ненецкий (ЯНАО) в составе Тюменской области, Таймыр- ский (ТАО) и Эвенкийский (ЭАО) в составе Красноярского края.

330

 

Политическая география России

 

Начало процессов объединения субъектов относится к концу 2003 г. С тех пор объединительные референдумы прошли в целом ряде субъектов РФ. В 2003 г. за объединение в Пермский край проголосова- ли жители Пермской области и Коми-Пермяцкого автономного окру- га. Вслед за Прикамьем процесс объединения российских регионов получил развитие в Сибири и на Дальнем Востоке. В 2005 г. состоя- лись референдумы по объединению Красноярского края, Таймырско- го (Долгано-Ненецкого) и Эвенкийского округов, а также Камчатской области и Корякского округа. В 2006 г. прошел референдум по вопросу объединения Иркутской области и Усть-Ордынского округа, в 2007 г. — по объединению Агинского Бурятского автономного округа и Читин- ской области и Республике Алтай и Алтайского края. Наконец, в 2008 г. прошел референдум в Ненецком округе и Архангельской области.

В результате процесса объединения 2003–2008 гг. число субъектов федерации принципиально не сократилось, число регионов уменьши- лось с 89 до 83; прекратили самостоятельное существование 6 автоном- ных округов, а 3 области (Пермская, Камчатская, Читинская) сменили название на края (соответственно Пермский, Камчатский, Забайкаль- ский). В 2014 г. в состав Российской Федерации вошли два новых субъ- екта — Республика Крым и город федерального значения Севастополь. Сегодня федерация имеет в своем составе 85 субъектов.

В заключение имеет смысл подчеркнуть, что сегодня российской экономике остро необходима модернизация. При этом одна из наибо- лее серьезных проблем, которая неизбежно возникнет в ходе возможной модернизации России, будет связана с размером страны, ее террито- риальным устройством и присущими ей асимметриями43. «Географи- ческий факт» (по Чаадаеву), точнее, факты — исключительный размер территории страны, ее многонациональная композиция и потенци- ал этнических конфликтов — будут неизбежно налагать ограничения на скорость и характер проведения реформ, значительно повышая со- провождающие их издержки и риски.

 

Примечания

1 Цит. по: Trenin D. The End of Eurasia: Russia on the Border Between Geopoli- tics and Globalization. Washington D.C.; Moscow: Carnegie Endowment for Interna- tional Peace, 2002. С. 29.

2 Чаадаев П. Я. Апология сумасшедшего // Русская идея. М.: Республика, 1992. С. 48.

331

 

Г ЛАВА 9

 

3 Гулыга А. В. Русская идея как постсовременная проблема // Самосознание России. Вып. 2. Философские рефлексии. М., 2002. С. 204–205.

4 Ключевский В. О. Сочинения: В 8 т. М., 1956. Т. 1. С. 31.

5 Цит. по: Трейвиш А. Что такое государства-гиганты и как с ними «бороть- ся» // Страны-гиганты: проблемы территориальной стабильности: Сборник докладов / Под ред. И. М. Бусыгиной, Л. В. Смирнягина, М. Г. Филиппова. М.: МГИМО-Университет, 2010. С. 25.

6 Каганский Вл. Россия как большая страна: проблематизация // Страны- гиганты: проблемы территориальной стабильности: Сборник докладов / Под ред. И. М. Бусыгиной, Л. В. Смирнягина, М. Г. Филиппова. М.: МГИМО-Уни- верситет, 2010. С. 87.

7 Ильин И. А. Россия есть живой организм // Русская идея. М.: Республика, 1992. С. 431–432.

8 Бердяев Н. Судьба России. М.: Советский писатель, 1990. С. 73.

9 Полтерович В. М., Попов В. В. Концентрация доходов, нестабильность демократии и экономический рост // Экономика и математические методы. 2009. № 1. С. 15–30.

10  Haber S., Menaldo V. Do Natural Resources Fuel Authoritarianism? A Reap- praisal of the Resource Curse // American Political Science Review. February 2011. P. 1–26.

11 Регионализация в развитии России: географические процессы и пробле- мы / Под ред. С. С. Артоболевского и А. И. Трейвиша. М.: Эдиториал УРСС, 2001.

12 Экономическая, социальная и политическая география мира. Регионы и страны. М.: Гардарики, 2003. С. 205–223.

13 Ахиезер А. Российское пространство как предмет осмысления // Отече- ственные записки. 2002. № 6. С. 72–73.

14 Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. М.: НЛО, 1996. С. 80.

15 Стрелецкий В. Н. Этнокультурные предпосылки регионализации Рос- сии // Регионализация в развитии России / Под ред. А. Трейвиша, С. Артобо- левского. М.: УРСС, 1999.

16 Ахиезер А. Указ. соч. С. 74–76.

17 Trenin D. Op. cit. P. 80–81.

18 Ibid. P. 36–51.

19 Люхтерхандт Г., Рыженков С., Кузьмин А. Политика и культура в россий- ской провинции. М., 2001. С. 31–39.

20 Большакова О. В. Российская империя: система управления. М., 2003.

21 Агеев А. Д. Сибирь и американский Запад: движение фронтиров. М.: Аспект Пресс, 2005. С. 92.

22 Там же. С. 45.

23 Там же. С. 94.

24 Там же. С. 95–96.

25 Там же. С. 286–287.

26 Замятин Д. Н. Гуманитарная география: пространство и язык географи- ческих образов. СПб.: Алетейя, 2003. С. 313.

332

 

Политическая география России

27 Волкова И. В. Становление Российской империи: роль военных структур и военных действий // Имперский вопрос — национальный ответ. Издатель- ский дом ГУ ВШЭ, 2008. С. 147–148.

28 Там же. С. 150–151.

29 Вайль П., Генис А. Указ. соч. С. 80.

30 Трейвиш А. И. Региональное развитие и регионализация России: специ- фика, дилеммы и циклы // Регионализация и развитие России / Под ред. А. Трейвиша, С. Артоболевского. М.: УРСС, 1999. С. 50–51.

31 Княгинин В., Щедровицкий П. На пороге новой регионализации России // Россия между вчера и сегодня / Под ред. В. Преображенского, Д. Драгунского. М., 2003. С. 84–107.

32 Watts R. Comparing Federal Systems. 2nd ed. Montreal, 1999. P. 6–9.

33 Хомяков А. С. О старом и новом // Русская идея. М.: Республика, 1992. С. 61.

34 Баранов А. В., Вартумян А. А. Политическая регионалистика: Курс лек- ций. М., 2004. Вып. 2. С. 235.

35 Там же. С. 238–239.

36 Там же. С. 255.

37 Там же. С. 273.

38 Смирнягин Л. В. Российский федерализм: парадоксы, противоречия, предрассудки. М.: Московский общественно-научный фонд, 1998. С. 18.

39 Там же. С. 22–23.

40 Elazar D. Exploring Federalism. Tuscaloosa, 1987. P. 479.

41 Смирнягин Л. В. Великолепная семерка // Российский региональный бюллетень. М., 2000. Май. Т. 2/10. С. 22.

42 Гельман В. Я. Закон о региональной власти: сохранение статус-кво // Рос- сийский региональный бюллетень. 1999. Ноябрь. Т. 1/22. С. 18.

43 Так, один из наиболее авторитетных специалистов по демократизации Филипп Шмиттер считает, что среди всех предварительных условий успеха де- мократии наиболее важным является наличие согласия в обществе по поводу границ государства и его идентичности (см.: Schmitter Ph. C. Twenty-Five Years, Fifteen Findings // Journal of Democracy. January 2010. Vol. 21. № 1. P. 17–28). Сходную позицию занимают Альфред Степан и Хуан Линц (Linz J., Stepan A. Problems of Democratic Transition and Consolidation: Southern Europe, South America, and Post-Communist Europe. Johns Hopkins University Press, 1996).

 

10

Глава

Региональная интеграция. Европейский союз

В этой главе от рассмотрения становления современной системы государств и границ между ними на разных континентах я перехожу к рассмотрению групп государств — региональных интеграционных группировок. Такой переход обусловлен тем, что в начале ХХI в. изуче- ние политической карты, поделенной на «территориальные ячейки» — государства, оказывается уже недостаточным: с середины прошлого столетия в мире развиваются интеграционные процессы, которые к на- стоящему времени по крайней мере в одном случае (речь идет о Ев- ропейском союзе) привели к формированию политической системы и политического пространства нового типа. Границы, отделяющие это новое политическое пространство от «внешнего мира», также не похо- жи на «жесткие» межгосударственные границы.

 

Регионализация и региональная интеграция

Сначала следует остановиться на определении регионализации и региональной интеграции и тех критериях, которые позволяют гово- рить о состоявшемся региональном объединении.

Регионализацию можно определить как « образование и развитие экономических объединений географически близкими государствами, при этом основой таких группировок являются соглашения преферен- циального характера»1. Постоянное экономическое и политическое взаимодействие между странами–членами таких объединений создает пространство, на котором частично снимаются внутренние торговые барьеры и может формироваться общая таможенная политика. Ин- теграция оказалась важным механизмом адаптации к современным процессам глобализации. В начале XXI в. трудно найти государство, не состоящее в каком-либо региональном интеграционном объедине- нии. Важно, однако, понимать, что региональные объединения вовсе не обязательно складываются в границах общей макрорегиональной идентичности (понятно, например, что понятие «Европа» шире поня-

334

 

Региональная интеграция. Европейский союз

 

тия «Европейский союз»), однако каждое из объединений, безусловно, имеет свою региональную специфику. Иными словами, каждая реги- ональная «версия» интеграции в случае успеха соответствует конкрет- ным условиям, прежде всего в том, что относится к формам интеграци- онного взаимодействия, его динамики и условий.

Термин «интеграция» имеет мощный позитивный резонанс сре- ди большинства международников и политологов; обычно он ассо- циируется с прогрессом, справедливостью, преимуществами для всех участников, хорошим управлением (good governance) и «здоровым» со- обществом. Однако есть и другая точка зрения, хотя и разделяемая не- многими: интеграция — это угроза для свободы и процветания граж- дан государства, ей необходимо сопротивляться, поскольку она ведет и усиливает богатство богатых и бедность бедных государств2.

Некоторые эксперты считают «достаточными признаками» ин- теграции явно выраженную ее участниками волю к многостороннему сотрудничеству для решения общих проблем, подтверждаемую регуляр- ностью встреч для решения вопросов, выходящих за рамки обычного меж- дународного общения 3. Представляется, однако, что данное определение описывает не «достаточные», но минимальные признаки. Так, эти при- знаки, возможно, достаточны для интеграции в Азии, но явно недо- статочны для процессов, развивающихся в Западной Европе. А может быть, интеграция имеет столь сильную региональную специфику, что необходима своя версия определения термина «интеграция» для каж- дого ее случая (или группы случаев)?

Хеттне приводит более подробный список «достаточных признаков» интеграционного объединения, важнейшими среди которых он считает:

— высокий уровень сотрудничества в культурной, политической, экономической и, в меньшей степени, военной областях;

— наличие эффективных институтов принятия решений;

— наличие институтов, занимающихся обеспечением региональ- ной безопасности;

— частичное и выборочное применение наднациональных мето- дов принятия решений;

— способность регионального объединения выступать в качестве консолидированного субъекта международного общения, об- ладающего легитимностью в глазах других акторов мировой по- литики4.

Важно то, что интеграция — это результат стратегического вы- бора, сделанного странами–участницами процесса, при этом этот

335

 

Г ЛАВА 10

 

выбор рационален. Сказанное не означает, что этот выбор императи- вен или оптимален для государств; государства-участники действуют рационально в том смысле, что они «чувствительны к издержкам». Та- ким образом, предполагается, что государства делают выбор в пользу региональной интеграции, поскольку ожидают от этого сокращения издержек и роста выгод.

Определяя характер взаимоотношений между терминами «регио- нализация» и «интеграция», следует сказать, что для первого из них наиболее существенна география, т.е. территориальный (региональ- ный) аспект — обособление в той или иной степени крупных регионов; второй же термин описывает происходящие процессы, т.е. то, что про- исходит внутри регионов, сущностно.

Необходимость понять и теоретически объяснить причины регио- нализации современных международных отношений, а также способы структурирования регионального пространства и характер преломле- ния глобальных политических и экономических закономерностей в ре- гиональных сегментах мира — макрорегионах и глобальных регионах привела к появлению такого направления исследований, как мировое комплексное регионоведение5.

 

Интеграция и глобализация

Интеграционные процессы необходимо отличать от процессов глобализации. Оба процесса действительно имеют некоторые общие внешние проявления: трансформация роли государства, повышение проницаемости его внешних границ, создание новых наднациональных институтов. Однако смысл этих процессов принципиально различен. Если региональная интеграция есть результат сознательных усилий, проявление политической воли с целью достижения компромисса, то глобализация — это порождение процессов естественно-исторических, следствие новой ступени развития коммуникаций, новых технологий и пр.

Жакоб и Жен выдвинули и проранжировали по степени значимости десять факторов, наиболее существенных для политической интегра- ции, при этом на первом месте оказался фактор географической близо- сти (geographical proximity), который действительно является начальной предпосылкой для развития интеграционных процессов6. И напротив, система взаимосвязей будет иметь глобальный характер только при трансконтинентальных расстояниях, принципиально превышающих дистанции взаимосвязей между членами регионального объединения.

336

 

Отличие между интеграцией и глобализацией коренится и в отно- шении к государству. Если постепенное углубление интеграции, как мы это видим на примере Евросоюза, реализуется только по согласию государств-членов, то глобализация, действуя поверх границ, может

«взломать» государство. Так, голод в слаборазвитых африканских стра- нах можно связать не только с эрозией почв и скверным управлением, но и со «взломом» слаборазвитых аграрных экономик силами между- народной конкуренции. В отличие от глобализации для интеграции не свойственно игнорирование интересов слабых территориальных со- обществ и социальных групп, напротив, она предполагает реализацию структурной и социальной политики, направленной на выравнивание шансов всех сообществ и групп.

И интеграция, и глобализация обостряют межнациональную кон- куренцию. При этом глобализация не заботится о равенстве ее усло- вий; глобальная конкуренция бескомпромиссна и приобретает моно- польный характер. В условиях же (западноевропейской) интеграции признается необходимость проведения особой конкурентной и анти- монопольной политики, препятствующей концентрации экономиче- ской мощи.

Наконец, углубление интеграционных процессов ведет к выстра- иванию сложной институциональной системы, в то время как гло- бализация в состоянии создавать лишь отдельные координирующие институты.

 

Обзор региональных объединений на карте мира

Объединительные идеи на Африканском континенте были перво- начально связаны с процессами деколонизации. Созданная в 1963 г. и включавшая в свой состав более 50 государств Организация афри- канского единства (ОАЕ) сыграла роль в процессе ускорения деколо- низации континента, однако оказалась не в состоянии урегулировать многочисленные конфликты. К тому же объединяющая — антиколо- ниальная — идея постепенно теряла актуальность. В 2002 г. лидерами 52 африканских государств было провозглашено создание Африканско- го союза, пришедшего на смену ОАЭ. При создании этой организации сделана попытка использовать опыт Европейского союза — формиру- ются панафриканский парламент, валютный фонд, центральный банк (Африканский банк развития). Союз возглавляет высший орган, в со- став которого входят главы государств. Однако европейцы выстраивали свою институциональную систему, основанную на компромиссе и по-

337

 

степенном преодолении недоверия сторон, шаг за шагом, так что пер- спективы заимствования Африкой европейских институциональных

«находок» весьма сомнительны. Одним из ключевых условий не только начала, но, что еще важнее, продолжения интеграции в Западной Ев- ропе стало то, что в состав объединения входили эффективные и дее- способные демократические государства. В Африке такая государ- ственность является, скорее, исключением, а не правилом.

Африканская модель интеграции развивается не по отраслевому (функциональному) пути, как это имело место в Западной Европе, но по пути создания субрегиональных группировок (состав государств фактически совпадает с составом африканских субрегионов). Так, су- ществуют Экономическое сообщество государств Западной Африки (ЭКОВАС), Союз арабского Магриба, Восточно-Африканское сооб- щество, Экономический и валютный союз Западной Африки, Общий рынок стран Юго-Восточной Африки, Южно-Африканское сообще- ство развития7. Примечательно, что сотрудничество между государства- ми развивается и с целью совместного решения конкретных проблем, имеющих большое значение, в частности проблемы водопользования. Так, созданы и работают Союз государств реки Мано, Комиссия госу- дарств реки Нигер, Организация по развитию реки Сенегал.

Азиатско - Тихоокеанский регион является активной зоной взаимо- действия между государствами, имеющего, прежде всего, экономиче- ский характер при отсутствии (в отличие от Евросоюза) ориентации на наднациональность. С одной стороны, «азиатский» стиль интегра- ции можно считать более гибким по сравнению с интеграцией в ЕС, для него не характерна четкая институционализация и регламентация, однако такой подход свидетельствует о том, что стороны (государства- члены) не связаны значимыми обязательствами.

В основе объединительных тенденций в экономике Азиатско-Ти- хоокеанского региона — «интеграционное ядро» государств АСЕАН, так что все остальные проекты и инициативы представляют собой

«оболочки» вокруг этого ядра. Политические лидеры государств, вхо- дящих в Ассоциацию наций Юго-Востока Азии (АСЕАН), выразили официальное намерение уже к 2020 г. создать в этом регионе общую идентичность (ASEAN Vision 2020).

Основы Ассоциации государств Юго-Восточной Азии (АСЕАН) за- ложила Бангкокская декларация, подписанная министрами иностран- ных дел Индонезии, Малайзии, Сингапура, Таиланда и Филиппин в 1967 г. и дополненная в 1976 г. Договором о дружбе и сотрудничестве в Юго-Восточной Азии. Ассоциация должна была стать платформой, дискуссионным форумом с целью минимизации разногласий, коор-

338

 

динации вопросов безопасности и стимулирования экономического развития и кооперации стран-участниц. Поскольку одной из базовых целей вступающих в ассоциацию стран было приобретение «имму- нитета» к коммунизму, их «совместное предприятие» носило отчасти проамериканский характер. Однако затем эта ситуация стала меняться: члены АСЕАН все более осознавали свои собственные национальные и региональные интересы, а США перестали поддерживать проект ре- гионализации Юго-Восточной Азии8.

В настоящее время организация объединяет 10 государств: Бруней, Вьетнам, Индонезию, Лаос, Малайзию, Мьянму, Филиппины, Синга- пур, Таиланд, Камбоджу. В 2003 г. страны АСЕАН приняли решение о создании к 2020 г. региональной зоны свободной торговли (позже этот срок был отодвинут до 2025 г.). Сегодня АСЕАН имеет репутацию наиболее успешного регионального альянса в «незападном мире», не- смотря на существующие между ее членами огромные диспропорции в уровнях социально-экономического развития и незавершенность национальной консолидации практически во всех государствах–чле- нах АСЕАН. О степени разнообразия внутри региона свидетельствует следующий факт: на территории региона проживают 32 крупные этно- лингвистические группы, а каждое государство региона имеет по край- ней мере 4 крупных этнических сообщества9.

Кроме того, крайне несхожи политические режимы государств- членов: от абсолютной монархии Брунея и коммунистического режи- ма Вьетнама до демократии Филиппин и предельной экономической открытости Сингапура (подобное совершенно непредставимо для ев- ропейской интеграции, первейшим условием которой выступает демо- кратический политический режим присоединяющегося государства).

Таблица

АСЕАН и Европейский союз в сравнении

Данные и показатели	АСЕАН (основана в 1967 г.)	Европейский союз (основан в 1951 г.)
Цели создания	Стимулирование экономического роста, социального прогресса и культурного развития региона	Мир, процветание и свобода для граждан Союза в более справедливом и безопасном мире
Страны-основатели	Индонезия, Малайзия, Филиппины, Сингапур, Таиланд	Франция, Германия (Западная), Италия, Бельгия, Нидерланды, Люксембург

339

 

Окончание табл.

Данные и показатели	АСЕАН (основана в 1967 г.)	Европейский союз (основан в 1951 г.)
Присоединившиеся страны	Бруней (1984), Вьетнам (1995), Лаос и Бирма (1997), Камбоджа (1999)	Великобритания, Дания, Ирландия (1973), Греция (1981), Испания и Португалия (1986), Швеция, Финляндия, Австрия (1995), Кипр, Мальта, Чехия, Латвия, Литва, Эстония, Чехия, Словакия, Венгрия, Польша, Словения (2004), Болгария и Румыния (2007), Хорватия (2013)
Наблюдатели и партнеры	Папуа—Новая Гвинея, Китай, Япония, Южная Корея, США, Австралия, Канада, Индия, Новая Зеландия, Россия, Пакистан, ООН, ЕС	Исландия, Лихтенштейн, Норвегия, Швейцария, Армения, Азербайджан, Белоруссия, Грузия, Казахстан, Киргизстан, Молдова, Россия, Таджикистан, Туркменистан, Украина, Узбекистан, Египет, Израиль, Ливан, Сирия, Иордания, Палестина, Мексика, Чили, Япония, Южная Корея, Австралия, Новая Зеландия, Китай, АСЕАН, МЕРКОСУР
Страны-кандидаты	Восточный Тимор	Македония, Турция
Население	612,9 млн человек (2014)	507,4 млн человек (на 2014)
Плотность населения	122 человек на кв. км (2012)	117 человек на кв. км (2012)
ВНП на душу населения	1267 долл. США (2013)	28 897 долл. США (2014)
Основные торговые партнеры	Япония, США, ЕС, Китай, Южная Корея	США, Китай, Япония, Канада, Южная Корея
Экономический рост (2007)	5,8% (2014)	1,4% (2014)

АСЕАН находится в самом центре региональной «архитектуры» Юго-Восточной Азии, на нее замкнуты все другие важные регио-

340

 

нальные интеграционные группы — АТЭС (Азиатско-Тихоокеанское экономическое сообщество, объединяющее 21 страну и территорию), АСЕАН плюс три (Китай, Южная Корея, Япония) и АРФ (Региональ- ный форум АСЕАН по вопросам безопасности). К ним примыкает не оформленная пока официально интеграционная схема Восточно- Азиатского сообщества (ВАС). Все эти организации институциональ- но базируются на механизмах АСЕАН. Подобно тому как интеграция в Европе первоначально строилась вокруг компромисса по решению

«германского вопроса», у государств Юго-Восточной Азии также была общая задача — не допустить возвращения диктата внерегиональных

«великих держав», прежде всего проникновения советского и китай- ского коммунизма, военного вмешательства западных держав. По- мимо этого, стояла задача разрешить историческое соперничество и территориальные споры Индонезии и Малайзии. Таким образом, импульс к интеграции в Юго-Восточной Азии возник только после за- вершения деколонизации, фактически закончившейся с уходом США из Вьетнама в 1973 г.10

Концепция государственного суверенитета и его неделимости играет (в отличие от Западной Европы) важную роль в интеграционных процессах на юго-востоке Азии; суверенитет по-прежнему жестко при- вязан к государственному уровню, а не передан «наверх», наднацио- нальным институтам. Основой интеграции АСЕАН была и есть идея создания сильного региона на базе сильных государств (но не сильных региональных институтов). Таким образом, рост интереса националь- ных элит к интенсификации интеграционных процессов и построению общей региональной идентичности может быть объяснен не мотиваци- ей внутриполитического характера, но скорее усилением глобальной конкуренции, т.е. фактически стремлением противостоять и Западу, и Китаю [Lawson, 2005: 113]11.

По сравнению с Европой интеграционный процесс в Азии харак- теризуется медлительностью, выжидательностью — даже расширение группировки происходило не на основе формальных встреч, как это происходит в Европейском союзе, но на основе неторопливых нефор- мальных переговоров. Спецификой интеграции в АСЕАН является то, что экономическое сотрудничество здесь движется группой средних и малых стран (как известно, в ЕС «моторами» интеграции выступали и выступают крупные страны).

По мнению Жозе Кабаллеро, интеграцию в Латинской Америке не следует сводить к политической и экономической сферам. Он ут- верждает, что существующая в регионе бинарная идентичность (т.е. на-

341

 

циональная и региональная) позволила идее интеграции не только вы- жить и укорениться, но и развиваться в различных, специфических для региона Латинской Америки формах [Caballero, 2007: 2]12.

Именно региональная идентичность в Латинской Америке высту- пала предпосылкой для развития интеграционных процессов, для «кон- струирования» региона. Общая региональная идентичность имеет пря- мое воздействие на характер интеграции; региональная идентичность

«активируется» в том случае, когда усилий национальных государств недостаточно для того, чтобы справиться с тем или иным вызовом.

Первым объединительным проектом был проект Симона Боливара, лидера борьбы за независимость в Южной Америке. Проект предпо- лагал создание конфедерации латиноамериканских государств с целью совместной защиты от внешних врагов и ускорения экономического развития континента. Однако планы Боливара не были реализованы, и первые шаги к региональной интеграции относятся только к началу 60-х годов ХХ в. Для южноамериканской интеграции характерно на- личие нескольких субрегиональных интеграционных центров (среди них: Центральноамериканский общий рынок, Ассоциация Карибских государств, Андский пакт, Ла-Платская группа, Амазонский пакт, Об- щий рынок стран Южного конуса (МЕРКОСУР) — наиболее эффек- тивная в Западном полушарии интеграционная группировка), а это означает, что практически каждая страна Южной Америки является одновременно членом нескольких интеграционных блоков. В 2004 г. главы 12 государств Южной Америки подписали Декларацию Куско, которая провозглашала создание Южно-Американского сообщества наций (ЮАСН). В новый блок вошли страны–члены трех группиро- вок: МЕРКОСУР (Аргентина, Бразилия, Парагвай, Уругвай), Андско- го сообщества наций (Боливия, Венесуэла, Колумбия, Перу, Эквадор), Карибского сообщества (Гайана, Суринам) и Чили как ассоциирован- ный член МЕРКОСУР. «Мотором» этого интеграционного движения выступает Бразилия, подход которой заключается в развитии именно латиноамериканской интеграции (без участия северных соседей).

В Северной Америке переговоры между США, Канадой и Мексикой

привели к подписанию в 1992 г. соглашения о создании Северо-Аме- риканской зоны свободной торговли (НАФТА). Отметим, что в данном случае речь идет об особом интеграционном проекте: экономическом сближении высокоразвитых государств (США и Канады) с развива- ющейся страной (Мексикой), т.е. о новой модели сотрудничества меж- ду Севером и Югом, в основу которой положен принцип асимметрии. Так, Мексика получила право беспошлинно экспортировать 70%  своих

342

 

товаров в США и Канаду, в то время как лишь 40% товаров этих стран освобождались от пошлин в Мексике13.

В отличие от Бразилии подход США заключается в создании объ- единения, охватывающего государства обеих Америк. С целью поэтап- ной реализации этого подхода в 1994 г. в Майами главы 34 государств Западного полушария (США, Канады, всех государств Латинской Аме- рики и Карибского бассейна, кроме Кубы) приняли решение создать к 2005 г. Панамериканскую зону свободной торговли Америк (АЛКА). Однако Всеамериканский саммит 2005 г. показал, что не все государ- ства готовы разделить идею США: лидеры пяти крупных государств (Бразилии, Аргентины, Венесуэлы, Уругвая и Парагвая) отказались подписать основную декларацию. По их мнению, единое торговое про- странство от Аляски до Патагонии не несет им экономических выгод, но усилит политическое влияние США. Фактором, объективно затруд- няющим создание интеграционного объединения, охватывающего обе Америки, является доминирование США: интеграция требует опреде- ленного равенства среди членов объединения для создания равновес- ной системы, иначе интеграция рискует стать эвфемизмом для гегемо- нии США.

 

Региональная интеграция

И региональная идентичность

«Большие сообщества» — социальная группа, конфессия, этнос, государство, цивилизация выступают наиболее значимыми референт- ными группами самоиндентификации14. Однако в последние десяти- летия можно с уверенностью говорить и о формировании еще одной

«большой группы» самоидентификации, речь идет о макрорегионах. Макрорегиональные идентичности являются особой формой поли- тической и экономической идентификации, при этом отношения между идентичностью и территорией в современном мире становятся все сложнее. Так, появляются многоуровневые и смешанные идентич- ности. Национальная же идентичность, хотя и сохраняет центральное место в иерархии пространственных идентичностей, тем не менее по- степенно утрачивает свое доминирующее положение15.

Основная гипотеза классических теорий интеграции заключает- ся в том, что идентичности государств могут быть трансформированы в наднациональную коллективную идентичность, которая принци- пиально отлична от суммы идентичностей государств. Такая  транс-

343

 

формация ожидается как эффект международного сотрудничества. Предполагается, что формирование наднациональной (региональной) идентичности позволит преодолеть конкурентную природу междуна- родных отношений, по крайней мере на региональном уровне. Так, после окончания Второй мировой войны политики были чрезвычайно озабочены созданием, по выражению Дэвида Митрани, работающей системы мира 16. Таким образом, главной политической и обществен- ной задачей было создание в Европе мирного и справедливого порядка, своего рода «сообщества безопасности», устойчивого равновесия, ко- торое исключало бы решение конфликтов между государствами воен- ным путем.

В последующие десятилетия тема взаимосвязи региональной иден- тичности и интеграции не была в фокусе научных исследований. Но- вый подъем интереса к коллективной идентичности как объясняющей и процесс интеграции, и его конечные цели — явление относительно недавнее; еще не так давно идеи и идентичности в большой степени игнорировались и на региональную интеграцию смотрели в основном сквозь призму инструментальной рациональности