Универсальность и специфичность проявления эмоций в разных культурах

 

Испытывать эмоции свойственно всем людям, независимо от их языка и национальной принадлежности, однако их проявление, значение, направленность имеют свою культурную специфику, что находит отражение в языке и речи [см. Бабенко 1989; Будянская, Мягкова 2002; Писанова 1997; Покровская 1998; Горошко 1999; Жура 2000; Красавский 2001; Мягкова 2000; Озюменко 2005, 2007; Шагаль 2001; Шаховский 1987, 1996, 2008; Фесенко 2003; Mesquita, Frijda 1991; Solomon 1995; Lutz, Abu‑Lughod 1990; Lewis, Haviland 1993; Wierzbicka 1999 и др.]. Доля эмоционального и рационального у различных народов варьируется. Варьируются и сами эмоции, а также предпосылки, вызывающие их. Учеными доказано, что одна и та же ситуация или событие необязательно вызывают одинаковые эмоции у представителей разных культур. Так, например, проблемы во взаимоотношениях вызывают больше печали у японцев, чем у европейцев, а ситуации успеха, напротив, больше радости у европейцев, чем у японцев.

При изучении национально‑культурных особенностей коммуникации особого внимания заслуживает вопрос не только о том, какие эмоции испытывают представители различных культур в тех или иных ситуациях, в чем, безусловно, прослеживается много общего, но, прежде всего, как они их проявляют. Неслучайно проявление эмоций исследователи относят к одному из важнейших различий между культурами [Trompenaars 1993].

Данные различия находят яркое отражение в языке и в коммуникации. Эмоции могут различаться степенью экспрессивности, направленностью, значением, разными целевыми установками ит. д. У каждого народа существуют свои культурно обусловленные правила проявления эмоций. У одних приветствуется свободное проявление эмоций (арабы, латиноамериканцы), другие ценят сдержанность и самоконтроль (финны, эстонцы, англичане, в еще большей степени – китайцы и японцы). При этом в культурах коллективистского типа, для которых характерно противопоставление «свой – чужой», показ негативных эмоций более допустим среди «чужих»; в индивидуалистических культурах, где такого противопоставления нет и в целом наблюдается более ровное поведение, проявление отрицательных эмоций возможно только среди близких.

Игнорирование культурно обусловленных различий в проявлении эмоций может привести к серьезному непониманию при межкультурном общении. Известный американский антрополог Гари Триандис в своей книге «Culture and Social Behavior» [Triandis 1994] приводит пример того, как непонимание национально‑культурных особенностей поведения, относящихся к эмоциональной сфере, стали причиной неудачи переговоров по урегулированию ирано‑иракского конфликта 1991 года. Так он об этом пишет.

9.01.1991 министр иностранных дел Ирака Тарик Азиз и госсекретарь США Джеймс Бейкер встретились в Женеве, чтобы в последний раз попытаться найти компромисс и избежать войны. Рядом с Азизом сидел брат иракского президента Саддам Хусейн. Бейкер в ходе переговоров использовал только вербальный канал коммуникации, не учитывая особенностей использования паралингвистических средств коммуникации в арабской культуре. Он четко и ясно заявил, что США атакуют Ирак, если тот не выведет свои войска из Кувейта. Однако члены иракской делегации больше внимания уделили не тому, что он сказал, а тому, как это было сказано, и пришли к выводу о том, что американцы своей угрозы не реализуют. В Багдад было передано следующее: «The Americans will not attack. They are weak. They are calm. They are not angry. They are only talking» (букв. «Американцы атаковать не будут. Они слабы. Они спокойны. Они не сердиты. Они только говорят»). Через 6 дней американцы начали операцию Буря в пустыне, унесшую жизни 175.000 человек [Triandis 1994: 30].

Анализируя причины этого непонимания, Г. Триандис отмечает, что, как было сказано, Бейкер использовал исключительно лингвистические средства коммуникации, игнорируя паралингвистические средства (жесты, тональность громкость голоса и др.), играющие важную роль во многих культурах, в том числе и в арабской. Исходя из арабской традиции, для выражения серьезного намерения одного лишь умеренного заявления было недостаточно. Чтобы подобное заявление было воспринято всерьез, Бейкеру, по мнению Г. Триандиса, следовало придать силу звучания своему заявлению и прибегнуть к преувеличению, сказать что‑нибудь вроде If you attack, you will face the mother of all battles, потом добавить We are going to make hamburgers out of you! со злостью ударить по столу, свирепо посмотреть на Азиза и запустить в него телефонной книгой [там же]. Таким образом, возможность мирного урегулирования конфликта была упущена из‑за того, что ни одна из сторон не имела достаточных знаний об этнопсихологии.

Со времени описанного конфликта в мире произошло много других трагических событий. Кто знает, может, и среди вызвавших их причин лежало непонимание культурных различий. Во всяком случае, в повседневном межличностном общении подобное непонимание происходит регулярно.

В описанном выше примере, возможно, и содержится некоторая доля преувеличения, однако известно, что арабский стиль коммуникации отличается экспрессивностью и эмоциональностью, которая часто ставит иностранцев в замешательство и вызывает дискомфорт. Для арабов важнее не то, ЧТО говорится, а КАК это говорится, то есть в первую очередь важна форма, а не содержание. В. Э. Шагаль в своей замечательной книге, посвященной культуре арабского мира и особенностям коммуникативного поведения арабов [Шагаль 2001] по этому поводу пишет, что арабы любят много рассуждать, разглагольствовать, часто повторять ранее высказанные мысли, возбудившись, они порой начинают даже кричать, прибегают к разного рода жестам, сложным словесным приемам, насыщают свою речь заклинаниями, клятвами, очень любят прибегать к преувеличениям, к тому, что сказано ровным, спокойным тоном, они относятся с удивлением и недоверием [Шагаль 2001: 253–254].

В китайской культуре, национальную специфику которой определяет учение о Срединном пути, или учение о «золотой середине», напротив, важную роль играет умение сдерживать проявление эмоций, не допускать крайностей, чтобы тем самым не нарушить гармонию. Согласно древнекитайской философии, «когда не проявляют удовольствия, гнева, печали и радости, это называется <состоянием> середины»; «когда их проявляют в надлежащей степени, это называется <состоянием> гармонии»; «когда удается достигнуть <состояния> середины и гармонии, в природе устанавливается порядок и все сущее расцветает» [Древнекитайская философия 1973, цит по: Тань Аошуан 2004: 107]. В ценностной системе «пути середины» именно нормы, «середина», а не крайности имеют положительные значения на шкале аксиологии (подробнее см. [Тань Аошуан 2004]).

В английской культуре эмоциональная сдержанность и самоконтроль также являются важнейшими особенностями поведения, вызывающими уважение и симпатию окружающих, неотъемлемыми составляющими понятия Englishness («английскость»). Множество свидетельств этому встречается в художественной литературе. Так, для героини романа Джейн Ашер эмоциональная сдержанность мужа, умение скрыть самые сильные чувства под внешним спокойствием оказались наиболее привлекательными чертами:

His Englishness, his emotional restraint – at that time enough to make some doubt that feelings of any strength lurked under the dignified, correct exterior – attracted Juliet by its appearance of calmness and solidity (J. Asher).

В романе Дженни Колган тридцатилетний мужчина со стыдом вспоминает, как в восьмилетнем возрасте он заплакал, когда после укуса собаки ему делали укол:

'Anyway, I have done much worse things. 'Like what?

'I don't know. what about time I got bitten by a dog? 'Ehm, you know what, Josh? I don't think that really embarrassed the dog. So it does NOT compare.

'Yes, but I cried when I got my tetanus shot. 'You must have been about eight years old. 'Still embarrassing, though' (J. Colgan).

Открытое проявление чувств, особенно негативных, в английской культуре не приветствуется, подобное поведение считается свидетельством недостаточной зрелости, невоспитанности человека, ставит окружающих в неловкое положение. Довелось быть свидетелем того, как в 1998 году гиды в Лондоне, рассказывая туристам о похоронах принцессы Дианы, с большой гордостью отмечали, что ее дети, юные принцы, не проронили ни слезинки, показав, что они настоящие англичане. В русской культуре такое поведение могло бы быть расценено как черствость и бессердечность и вызвать осуждение[9].

Английская культура предписывает быть сдержанным не только в обществе, но и в семье. А. Вежбицкая приводит интересный пример, в котором показана реакция пасынков в ответ на попытки отчима поговорить с ними о его горе в связи со смертью его жены и их матери: на их лицах было не горе, не любовь, не сожаление, а смущение, будто тот совершал что‑то неприличное, и им очень хотелось, чтобы он прекратил:

there appears on their faces neither grief, nor love, nor fear, nor pity, but the most fatal of all non‑conductors, embarrassment. They look as if I were committing an indecency. They are longing for me to stop [Lewis 1989, цит. по Wierzbicka 1999: 114].

Эмоциональная сдержанность англичан касается не только отрицательных, но и положительных эмоций и распространяется на все сферы общения, включая и такую интимную, как отношения родителей и детей, на которую, казалось бы, правила, ограничивающие проявление эмоций, не должны распространяться. В уже цитированном романе Джейн Ашер мать тридцатишестилетней дочери говорит подруге о своей любви к дочери, стесняясь открытого проявления чувств; сожалея об отсутствии близости, она объясняет это не личными причинами, а тем, что так было принято:

I think I could be closer to her. She's all I've got – oh, dear, that sounds like something from a book, doesn't it? But she really is. Since her father died. I do love her so very much. I always have. But I'm not very good at showing it. The trouble is we didn't really show emotion much in my day; that may sound like a cliche but it's absolutely true. I was encouraged not to, in fact. Do you think it is too late? (J. Asher)

А. В. Павловская в книге «Англия и англичане» пишет о знаменитой английской сдержанности, стремлении скрыть эмоции, сохранить лицо как о важнейшей черте английского национального характера, которая выделяет англичан среди других народов:

Сдержанность, контроль над своими чувствами, часто принимаемый за простую холодность, – таковы жизненные принципы этого маленького, но очень гордого народа. В тех случаях, когда представитель сентиментальной латинской расы или душевной славянской будет рыдать слезами восхищения или умиления, англичанин скажет «lovely» («мило»), и это будет равноценно по силе проявленных чувств [Павловская 2004: 237].

М. Любимов отмечает, что сдержанность, наряду с недоговоренностью, то есть reserve и understatement, накладывают отпечаток абсолютно на все черты английского национального характера:

они – словно некое вязкое вещество, склеивающее воедино отдельные элементы характера, куда ни ткнись – всюду немного резервации, всюду немного выдержки, как в хорошем вине. И патриотизм, и ненависть, и практичность, и божество, и вдохновенье, и смех, и слезы, и любовь – все окрашено сдержанными тонами [Любимов 2004: 233].

Далее он с юмором отмечает:

Услышав о страшном землетрясении, англичанин не выпучит глаза, не раскроет рот от удивления и тем более не начнет рвать на себе волосы. Скорее всего, он заметит: «Неужели это действительно так? Неприятная история, правда?» [Любимов 2004: 248].

Английская сдержанность как важнейшая черта национального характера и ее восприятие русскими заслуживают отдельного рассмотрения, поскольку для успешной межкультурной коммуникации чрезвычайно важно правильное восприятие собеседниками друг друга, установление взаимной симпатии. Процесс восприятия одним человеком другого выступает как обязательная составная часть общения. В социальной психологии используется еще один термин – познание другого, что означает восприятие не только физических характеристик объекта, но и поведенческих его характеристик, формирование представления о его намерениях, мыслях, способностях, эмоциях, установках и т. д. [см. Андреева 2000: 119]. В процессе общения люди не просто воспринимают друг друга, но и формируют друг по отношению к другу определенные отношения. Чтобы эти отношения были свободны от стереотипов и предубеждений, необходимо как адекватное понимание ситуации общения, так и адекватное понимание действий собеседника в ней.