Языковое и коммуникативное сознание

 

В настоящее время общепризнанной является мысль о том, что главной причиной непонимания при межкультурном общении является не различие языков, а различие национальных сознаний коммуникантов [Тарасов 1996: 8; Уфимцева 2003: 165], а само межкультурное общение рассматривается как «оппозитивный диалог сознаний» [Сорокин 1994: 3–9], в ходе которого в конфликт вступают «свои» и «чужие» когнитивные, эмотивные, аксиологические установки. В основе мировидения и мировосприятия каждого народа лежит своя система предметных значений, социальных стереотипов, когнитивных схем, поэтому сознание человека всегда этнически обусловлено, видение мира одним народом нельзя простым «перекодированием» перевести на язык культуры другого народа [Леонтьев 1993: 20].

Еще В. фон Гумбольдт писал о том, что «в каждом языке заложено самобытное миросозерцание» [Гумбольдт 1984: 80]. Опосредованный языком образ мира той или иной культуры составляет языковое сознание. В языковом сознании индивидов находит отражение тип культуры, к которому они относятся. Так, не случайно в ядре языкового сознания русских, выделенного по результатам массового ассоциативного эксперимента, на первом месте стоит слово «человек», на десятом – «друг», а слово «я» (me) не входит в список первых 30 слов, ему отводится лишь 36 место (см. [Уфимцева 2000: 218; 2002: 10]). Сопоставление этих данных с английским ассоциативным словарем [Kiss et al. 1972] ярко свидетельствует о другом типе языкового сознания с преобладающим индивидуалистическим началом: на первом месте в английском языковом сознании стоит слово 'me' (я), на втором – 'man' (человек), а 'friend' (друг) находим на 73 месте.

Национальное мировидение, являющееся отражением действительности, проявляется в языке: в лексике, фразеологии, грамматике и также в дискурсе, о чем свидетельствуют результаты многочисленных исследований (см., например, [Арутюнова 1995, 1998; Богданова 2000, 2002; Вежбицкая 1997, 1999, 2001; Верещагин, Костомаров 1990, 1999; Залевская 2003; Иванова 2002; Красных 2002, 2003; Корнилов 2003, Кубрякова 2003; Мамонтов 2000; Мельников 2000; Незговорова 2004; Рябцева 2005; Сорокин 1981, 1997; Телия 1996; Тер‑Минасова 2000; Узленко 2002; Юдина 2003; Яковлева 1994 и др. ]).

С особой яркостью оно проявляется в коммуникативном поведении представителей различных лингво‑культур. Используя термин М. М. Бахтина [1998: 361], Д. Б. Гудков называет, межкультурную коммуникацию, как и коммуникацию вообще, взаимодействием «говорящих сознаний», подчеркивая при этом, что для возможности этого взаимодействия необходимо пересечение когнитивных пространств общающихся; при этом чем больше зона этого пересечения, тем адекватнее будет коммуникация [Гудков 2003: 10, 23]. В. В. Красных справедливо отмечает, что «стратегии построения текста и дискурса обусловливаются в том числе и когнитивной картиной мира, и проблемы межкультурного общения могут возникнуть тогда, когда формальное «совпадение», экивалентность вербальных единиц оборачивается квазиэквивалентностью на содержательном уровне» [Красных 2003: 319]

Рассматривая проблемы, связанные с коммуникацией, целесообразно говорить о коммуникативном сознании, под которым понимается «совокупность механизмов сознания человека, которые обеспечивают его коммуникативную деятельность» [Стернин 2002: 5]. Это коммуникативные установки, совокупность коммуникативных категорий, определяющих принятые в обществе нормы и правила коммуникации [там же]. Язык дает нам лишь материал для построения высказываний. Механизм же построения высказываний определяются коммуникативным сознанием.

В особенностях коммуникативного сознания кроется проблема различий в поведении. Трудности в межкультурной коммуникации возникают из‑за того, что коммуниканты оценивают поведение друг друга, исходя из своих норм и традиций, а также, общаясь на иностранном языке, как правило, пользуются этим языком, находясь под влиянием своего коммуникативного сознания. В результате имеет место лингво‑культурная коммуникативная интерференция, которую можно определить как вмешательство факторов родной культуры, языка и национального сознания в интерпретацию инокультурного коммуникативного поведения и в собственное поведение при межкультурном общении [Ларина 2006а]. Другими словами, это перенос национально‑культурных стереотипов поведения, характерных для родной лингво‑культуры, на процесс общения с представителями иных лингво‑культур.

Коммуникативная интерференция приводит к серьезным коммуникативным ошибкам и неудачам. На научной конференции в Москве докладчик из Кореи закончил свой доклад неожиданными для русской аудитории словами «Простите за мой скудный и безынтересный доклад», чем вызвал смех аудитории. Однако ничего удивительного в его поведении не было. Приуменьшив личные достижения, отрицательно охарактеризовав свое выступление, он продемонстрировал скромность и уважение к присутствующим, что находится в полном соответствии с корейской системой вежливости, где, принижая себя, говорящий возвышает собеседника и таким образом демонстрирует вежливость по отношению к нему. Данная фраза явилась своеобразным «вербальным поклоном» перед аудиторией. Докладчик действовал, исходя из своего представления о коммуникативном поведении в данной ситуации, т. е. опираясь на свои коммуникативные установки.

Для изучения коммуникативного сознания народа, преодоления коммуникативной интерференции большое значение имеет изучение коммуникативных категорий, а также знание концептов, связанных с его коммуникативной деятельностью.

Понятие концепт имеет в научной литературе разное толкование, и под ним часто понимается разное содержание [см. Сонин 2002; Богданова 2003; Маслова 2004 и др.]. Предлагается различать когнитивный, психолингвистический, лингво‑культурный концепты [Карасик, Слышкин 2003]. Для лингво‑культурологических исследований наиболее предпочтительным представляется понятие лингво‑культурный концепт, под которым понимается «условная ментальная единица, направленная на комплексное изучение языка, сознания и культуры» [Карасик, Слышкин 2003: 50].

При сопоставительном изучении языков и культур наибольший интерес представляют концепты, имеющие национальную специфику. Многие из таких концептов «руководят» восприятием действительности, пониманием происходящих явлений и событий, обусловливают национальные особенности коммуникативного поведения народа [Попова, Стернин 2001: 75].

Чем уникальнее концепт, тем труднее передать его содержание средствами другого языка, как, например, privacy в английском языке, о котором мы уже говорили, или душа в русском (см. [Altman 1977; Wierzbicka 1997, 2006а; Ларина 2003; Прохвачева 2000; Тер‑Минасова 2000]. Однако и те концепты, которые входят в концептосферу обоих народов, часто не полностью совпадают по своему содержанию. Именно эти несовпадающие части содержат существенную информацию о языковом сознании изучаемого народа. Наиболее важными для межкультурной коммуникации являются концепты, относящиеся к сфере коммуникативного сознания, влияющие на поведение людей, то есть коммуникативные концепты. Наиболее общие коммуникативные концепты, формирующиеся в сознании и определяющие коммуникативное сознание и поведение нации, И. А. Стернин называет коммуникативными категориями [Стернин, Ларина, Стернина 2003: 10]. К ним, в частности, относятся толерантность, коммуникативная неприкосновенность, коммуникативное давление и др.

Центральной коммуникативной категорией, на наш взгляд, является категория вежливости. Она выступает как системообразующий стержень, который регулирует поведение представителей различных лингво‑культур, позволяет проследить его логику. Подобную мысль высказывает Е. А. Земская, которая называет категорию вежливости влиятельным регулятором речевого поведения [Земская 2004: 597].

Национально‑культурные особенности коммуникативного поведения обусловлены тем, что коцепт вежливость в коммуникативном сознании представителей различных культур имеет разное содержание, в процессе коммуникации они исходят из различных представлений о том, что является вежливым, а что невежливым. Изучение концепта вежливость, выявление национальной специфики его содержания представляется интересной и важной проблемой как в теоретическом, так и в практическом аспектах.