Исследование исторической динамики моделей

В предыдущих главах уже немного говорилось о политической метафоре ленинской и сталинской поры, об образах времен покорения целины и прокладывания БАМа, о концептуальных метафорах эпохи нового политического мышления, начавшегося с искоренения пьянства и приведшего к разгулу наркомании. Однако все это результат лишь отдельных наблюдений, впечатление от каких-то деталей мозаики, а не осознанное представление целостной картины (некоторое исключение составляет лишь язык «перестройки»).

Очевидно, что российская политическая метафора нуждается в историческом изучении, что только такой подход позволит правильно оценить современное состояние политического языка, проследить за динамикой метафоры, обнаружить истоки (они же корни) многих современных феноменов. Исследование метафоры ХХ века надо начинать с царствования Святого Николая (бывшего Николая Кровавого), но не меньший интерес представляют политические образы более отдаленных от современности веков.

Самостоятельная проблема — дальнейшее изучение динамики политической метафоры в пределах «ельцинского» периода: более глубокое исследование воздействия крупных политических событий на развитие метафорической системы, сопоставление политической метафоры первой и второй половины десятилетия.

И уже пора создавать картотеку метафор периода президентства Владимира Путина. Хочется верить, что в ней окажется меньше образов, проникнутых концептуальными векторами тревожности, опасности, агрессивности, неискренности и двоемыслия, что это будут метафоры общества, уверенного в себе, развивающегося и вместе с тем не забывающего о фундаментальных национальных ценностях. Возможно, в новых условиях самыми востребованными окажутся метафоры «дружной семьи», «цветущего дерева», «успешно строящегося дома», «стремящегося к цели транспортного средства» и люди перестанут ощущать себя пешками, винтиками, лохами, подопытными кроликами, актерами, пассажирами тонущего корабля или захваченного террористами самолета.

5. Лексикографическая систематизация
концептуальных метафор

Своего рода образцом такой работы могут служить словари А. Н. Ба­ранова и Ю. Н. Караулова [1991; 1994], но лексикографическая систематизация русских политических метафор требует продолжения хотя бы уже потому, что материалы названных словарей отражают в основном период «перестройки» (до 1993 года), а политическая метафора «во времена царя Бориса» стала уже несколько иной. Очень скоро потребуется и подготовка словаря политических метафор начала ХХI века: новое время требует от журналистов новых песен, а успешные политики всегда «шестым чувством» ощущают изменения в умонастроениях народа и власти.

В будущем словаре целесообразно разграничить три раздела. Структура двух первых разделов окажется аналогичной структуре названных выше словарей А. Н. Баранова и Ю. Н. Караулова.

В первом разделе за основу для систематизации можно взять исходные понятийные сферы (такой подход представлен во второй главе настоящей монографии), то есть в словарных статьях будут последовательно фиксироваться фреймы и слоты моделей, основанных на понятийных областях «Анатомия и физиология человека», «Болезнь», «Семья», «Дом», «Война», «Криминал», «Мир животных» и т. п.

Во втором разделе за основу для классификации можно взять (как это сделано во второй части «Словаря русских политических метафор») основные фреймы соответствующего денотативного поля (сферы-мишени). Иначе говоря, если традиционно описание ведется на основе классификации источников метафорической экспансии, то предлагается описание, базирующееся на тезаурусной классификации объектов метафорического притяжения. На первый взгляд такое построение будет просто зеркальным отражением традиционного способа отражения моделей. Отчасти это действительно так, но вместе с тем подобное описание позволяет заметить некоторые относительно новые закономерности. Особенно это касается малочастотных моделей, а также метафор, которые относятся к числу нерегулярных.

При классификации понятийных сфер метафорического притяжения необходимо выделить, в частности, разделы «Россия и внешний мир», «Российские ветви власти» (президент, правительство, парламент, судебная система и др.), «Субъекты Федерации и регионы» (например, Москва, Урал, Чечня, Кавказ, Калининградская область), «Политические активисты и вожди» (политики вообще и конкретные личности), «Политические партии и движения», «Политические события» (президентские и парламентские выборы, референдум, попытки импичмента, прекращение полномочий президента и др.).

Каждый раздел подразделяется на подразделы. Например, в разделе «Россия и внешний мир» необходимо выделить следующие рубрики: «Соединенные Штаты», «Германия», «Япония», «Китай», арабские страны, страны СНГ и др. Даже предварительные наблюдения показывают, что метафорическое представление друзей и соперников России может многое сказать о современном национальном самосознании россиян, о том, что заменило бывшие братские республики и лагерь социализма, империалистических акул и «Пылающий континент», старушку-Европу и пробуждающуюся Африку.

Важная часть раздела «Политические активисты и вожди» — подраздел «Personalia», где будут отражены и льстивые, и ядовитые, и смешные, и очень точные номинации политической элиты: Штази, Цицерон Степаныч, Газпром, Труба, дядька Черномор, Баобаб и его бабники, Пахан, Гарант Нелакаевич, Яйцин, Орел-Горыныч, ЕБН и ебнутые, Франкенштейновна, Акселератор, Лохотрон, Киндер-сюрприз, Примус, Академик, Бульдог, Степашка, Пожарник, Хомяк, президентский ГАД (глава администрации), тетя Валя, Кучерявый, Пудель, Владимир Юристович, Сексуал-демократ, Пэтэушник, Папаша Зю, Лысый Чебурашка, Крокодил Гена, Зюгзаг удачи, Лесоповал, Петух бойцовый и др.

В третьем разделе будут представлены типовые ситуации понятия и отношения, метафорически обозначаемые в различных областях политической речи. Например, группа совместно действующих людей (правительство, партия, журналисты, адвокаты и др.) может представляться при помощи метафор из различных понятийных сфер-источников: команда (спорт), труппа (театр), свора, стая (мирживотных), банда, шайка (криминал), полк, дивизия (военная сфера), семья, клан (родство), машина, механизм (техника), единый организм (физиология), экипаж, команда (транспортное средство).

Для обозначения иерархических отношений в той или иной группе лиц могут быть использованы метафоры из тех же сфер: тренер, капитан, ферзь, пешка (спорт), режиссер, сценарист, прима, кукла (театр), вожак, пастух (мир животных), пахан, братаны, шестерка (криминал), генерал, штаб, сержант, рядовой (война), отец и сын, старший брат и младший брат (родство), мотор и винтик (техника), голова и ноги (физиология), капитан, боцман и матросы (транспортное средство). Соответственно субъекты политической деятельности — это представители животного мира (медведи, волки, львы, крокодилы и т. п.), спортсмены (лидеры, аутсайдеры, шахматисты, участники марафона и т. п.), части организма (мозг, рука и др.), члены семьи (мать, отец, дочь, внучка и др.), военнослужащие (десантники, разведчики, атакующие, отступающие и др.), преступники (жулики, бандиты, воры и т. п.), физически и психически больные люди (инвалиды, чахоточники, шизофреники, наркоманы и др.), части механизма (мотор, винтик, аккумулятор и др.).

При обозначении причинно-следственных отношений могут быть использованы такие относящиеся к различным понятийным сферам концепты, как посев и уборка урожая, цветочки и ягодки; бациллы (микробы) и болезнь, ранение и смерть, преступление и наказание». Для номинации инициатора, основоположника и продолжателей дела могут быть использованы такие разные образы, как учитель (педагог, профессор) и ученики, корни и плоды, источник, родители и дети (орел и птенцы его гнезда, медведь и медвежата), рассадник, наследник.

Наличие такого раздела (с богатым иллюстративным материалом и сведениями об эмотивных смыслах) позволит легко обнаружить разнообразные способы для метафорического обозначения соответствующей реалии, подобрать образ, наиболее соответствующий авторскому замыслу, а также оценить степень оригинальности автора.

В отдаленной перспективе можно планировать создание сопоставительных двуязычных словарей политической метафоры, в которых будут отражены и обширные фоновые знания, усвоение которых может помочь взаимопониманию народов. Как говорят французы, «все понять — все простить».

Логика развития науки такова, что достижение поставленных целей открывает новые горизонты. А российская действительность такова, что она еще не один раз преподнесет богатый материал для когнитивного исследования метафоры.

¤Заключение

Известно, что наиболее перспективные научные направления возникают в зоне пересечения различных областей знания. Одним из таких пересечений и является когнитивное изучение политической метафоры, что создает условия для возникновения на пересечении политологии, психологии и лингвистики новой отрасли знаний — политической лингвистики, относящейся к кругу когнитивных наук. Социальная востребованность политической лингвистики определяется возрастающим интересом общества к механизмам политической речи, в том числе к проблемам метафорического моделирования действительности в массовом сознании.

Три взаимодействующих зеркала современной российской концептуальной политической метафоры, во-первых, отражают когнитивные «механизмы» человека (изучая метафору, мы изучаем человеческое мышление), во-вторых, мы видим в метафорическом зеркале отражение обыденных представлений человека о понятийной сфере-источнике метафорической экспансии (в данном случае для нас важно не то, как человек мыслит, а то, как он концептуализирует эту сферу), а в-третьих, мы видим отражение «наивных» человеческих представлений о понятийной сфере-мишени метафорической экспансии: человек метафорически концептуализирует и структурирует эту сферу, выделяя в ней самое важное и необходимое, давая эмотивную оценку ее элементов.

В метафорических зеркалах, как и в любых других, картины постоянно меняются, а поэтому очень важно своевременно их фиксировать и анализировать.

При характеристике российской политической метафоры конца ХХ века прежде всего необходимо отметить сохранение и развитие целого ряда традиционных позитивных образов, акцентирующих идею естественности и непрерывности развития жизни, близости и взаимосвязанности человека и природы, наглядно отражающих причинно-следственные связи в природе, значимость физического и морального здоровья, крепких корней и другие фундаментальные для русского национального сознания ценности. Особенно тесно это связано с концептами «человеческое тело», «родство», «дом», «мир растений».

Вместе с тем исследование показало, что в последнее десятилетие получили развитие метафорические модели (и их отдельные фреймы, слоты) с концептуальными векторами жестокости, агрессивности и соперничества (война, криминал, спорт и др.), отклонения от естественного порядка вещей (болезнь, криминал, сексуальные извращения и др.). Показательно, что подобные же прагматические смыслы оказались наиболее востребованными и у других моделей; это, в частности характерно для современной зооморфной метафоры, а также для традиционно «неагрессивных» метафор «дома», «пути» и «мира растений».

Еще одна группа сильных концептуальных векторов современной российской политической метафоры — это неправдоподобие происходящего, неискренность политиков, излишняя карнавальность находящихся в центре общественного внимания событий, несамостоятельность публичных политиков, наличие каких-то тайных «сценаристов», «режиссеров» и «тренеров» в политической жизни страны (театральная, игровая и спортивная метафоры).

Зеркало современных концептуальных метафор отражает типовые социальные представления о жестокости и лицемерии новой эпохи, где человек человеку уже не «друг, товарищ и брат», но общественное сознание все-таки противится и реальности, казалось бы, более соответствующей рассмотренным концептуальным векторам метафорической формулы ЧЕЛОВЕК ЧЕЛОВЕКУ — ВОЛК, ВРАГ, ПАХАН, СПИД, ПУТАНА, РЕЖИССЕР или НУЖНЫЙ МЕХАНИЗМ. Начинается новая эпоха, и страна ждет совершенно новых концептуальных метафор.

Рассмотрение закономерностей метафорической концептуализации российской политической реальности непреложно требует ответа на извечные российские вопросы: «Кто виноват?» и «Что делать?»

Перефразируя известную поговорку, можно сказать, что пенять, разумеется, следует на рожу, хотя и зеркало, мазохистски подчеркивая ее кривизну, во многом воздействует на самосознание смотрящегося в него народа. Если же использовать традиционный научный стиль, то необходимо отметить сложное взаимодействие метафорической системы, социального самосознания, его отражения в политической речи и современной российской действительности.

Во-первых, одна из причин активизации рассматриваемых моделей — это реальная сложность социальной обстановки, что отражается в народном сознании и выражается в речи: давно замечено, что находящиеся в центре общественного внимания явления становятся источником метафорической экспансии.

Во-вторых, активное использование моделей с сильными концептуальными векторами тревожности, агрессивности и отклонения от естественного порядка вещей, несомненно, влияет на социальную оценку ситуации в стране, внушает мысль о том, что страна по-настоящему больна, что общество действительно пронизано криминальными связями и отношениями, что политическая элита состоит из клоунов, зверей, преступников, проституток и солдафонов, а это опосредованно может сказываться на жизни страны.

В-третьих, создается впечатление, что наше общество (в том числе многие политики и журналисты) еще не поняло, что свобода слова не исключает хотя бы нравственной ответственности за сказанное, что, щедро поливая грязью политических оппонентов, невозможно сохранить чистыми собственные руки и подобная грязь обладает свойствами бумеранга. В народном сознании справедливо осуждаются люди, которые ради красного словца не жалеют родного отца и родную страну. Нам необходимо научиться (как научились этому в странах с богатыми традициями свободы слова) отличать респектабельные издания от бульварной прессы, а солидных политиков от скандалистов.

Рассмотренные концептуальные метафоры ярко отражают естественную для каждого подлинного патриота боль за состояние родной страны. Они свидетельствуют о желании привлечь внимание к наиболее жгучим проблемам, о стремлении к переменам в политической жизни. Вместе с тем необходимо еще раз подчеркнуть, что в настоящей монографии исследовано не реальное положение дел в России, а его отражение в политическом дискурсе. Как известно, реальность и ее осознание в социальной ментальности далеко не всегда соответствуют друг другу, и в данном случае зеркало политической метафоры многократно увеличивает все реально существующие проблемы (как приуменьшали их средства массовой информации в период застоя). Конечно, социальная ситуация в современной России очень сложна, но Бисмарк был прав, когда говорил, что Россия никогда не бывает и такой могущественной, и такой слабой, как это может показаться. Мы верим, что наша страна преодолеет все трудности и еще много раз подтвердит свой статус великой державы. Наш народ, по меньшей мере, не глупее и не ленивее многих других народов, добившихся процветания и уважения в современном мире.

Политический язык новой России еще только создается, пока далеко не все в нем отвечает реальным потребностям общества. Нет сомнений в том, что уже в ближайшем будущем будут созданы необходимые средства для взвешенного описания социальной реальности, что политические гиперболы окончательно выйдут из моды. Все более заметны признаки того, что общественное сознание уже устало от однообразных образов милитарной, криминальной, бестиальной и морбиальной сфер и ждет совершенно новых концептуальных метафор. Это обстоятельство позволяет надеяться на то, что российский политический дискурс нового века будет отличаться актуализацией совсем других метафорических моделей и лингвисты нового поколения отметят в качестве свойства русской ментальности такие образы, как Россия — мать, Россия — цветущий сад, Россия — Дом торжества закона и справедливости, Россия — летящая птица или мчащаяся вперед тройка. Хотелось бы, чтобы в новой метафоре было меньше образов, проникнутых концептуальными векторами тревожности, опасности, агрессивности, неискренности и двоемыслия.

Метафора способна быть мощным средством переконцептуализации общественного сознания, то есть изменения системы базисных представлений народа о себе, о своей стране и своей роли в ее развитии. Поэтому с изменением системы концептуальных метафор наши граждане перестанут ощущать себя пешками, винтиками, лохами, солдатами, подопытными кроликами, актерами, пассажирами тонущего корабля или захваченного террористами самолета. Это будут метафоры общества, уверенного в себе, развивающегося и вместе с тем не забывающего о фундаментальных национальных ценностях и приоритетах.

¨ Библиографический список

Агеенко Е. Л. Русская речь у микрофона // Русская речь. 1996. № 1.

Алтунян А. О собирателях земли русской: Жириновский как публицист // Вопросы литературы. 1996. № 2.

Апресян В. Ю., Апресян Ю. Д. Метафора в семантическом представлении эмоций // Вопросы языкознания. 1993. № 3.

Апресян Ю. Д. Лексическая семантика. Синонимические средства языка. М., 1974.

Апресян Ю. Д. О регулярной многозначности // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. 1971. Вып. 6.

Апресян Ю. Д. Образ человека по данным языка: попытка системного описания // Вопросы языкознания. 1995. № 1.

Арутюнова Н. Д. Функциональные типы языковой метафоры // Известия АН СССР. Сер. лит. и яз. 1978. № 4.

Арутюнова Н. Д. Язык и мир человека. М., 1999.

Багичева Н. В. Россия — мать или мачеха? (метафорическое моделирование образа Родины) // Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества. Екатеринбург, 2000. Т. 5.

Базылев В. Н. Автопортреты политиков: от психопоэтики к психополитике // Политический дискурс в России-3: Материалы рабочего совещания. М., 1999.

Базылев В. Н. Новая метафора языка (семиотико-синергетический аспект): Автореф. дис. … д-ра филол. наук. М., 1999.

Байбурин А. К. Жилище в обрядах и представлениях восточных славян. Л., 1983.

Байков В. Г. Манипулятивная семантика и контрпропаганда // Функционирование языка как средства идеологического воздействия. Краснодар, 1988.

Балашова Л. В. Метафора в диахронии: на материале русского языка ХI—ХХ веков. Саратов, 1998.

Баранов А. Н. Языковые игры времен перестройки (Феномен политического лозунга // Русистика. 1993. № 2.

Баранов А. Н., Добровольский Д. О. Постулаты когнитивной семантики // Известия АН. Сер. лит. и яз. 1997. Т. 56. № 1.

Баранов А. Н., Казакевич Е. Г. Парламентские дебаты: традиции и новаторство. М., 1991.

Баранов А. Н., Караулов Ю. Н. Русская политическая метафора: Материалы к словарю. М., 1991.

Баранов А. Н., Караулов Ю. Н. Словарь русских политических метафор. М., 1994.

Баранов А. Н., Паршин П. Б. Процедурный язык в лингвистической семантике // Известия АН СССР. Сер лит. и яз. 1990. № 1.

Бахтин М. М. Эстетика словесного творчества. М., 1979.

Безменова Н. А. Речевое воздействие как риторическая проблема // Проблемы эффективности речевой коммуникации. М., 1989.

Белова Е. Н. Структура и семантика аргументативного дискурса (на материале слушаний комитетов конгресса США): Автореф. дис. … канд. филол. наук. Спб., 1995.

Бельчиков Ю. А. Из наблюдений над русским литературным языком эпохи Великой Отечественной войны // Филологические науки. 2000. № 6.

Бердяев Н. Судьба России. М., 1990.

Бессарабова Н. Д. Метафорические сочетания в общественно-публицисти­ческом стиле русского литературного языка // Филологические науки. 1979. № 1.

Булгакова Л. Н., Захаренко И. В., Красных В. В. Харизма без власти и власть без харизмы (к вопросу о современном российском политическом дискурсе) // Политический дискурс в России-3: Материалы рабочего совещания. М., 1999.

Булыгина Е. Ю. Лексическое воплощение концепта «деньги» в современной публицистике // Отражение русской языковой картины мира в лексике и грамматике. Новосибирск, 1999.

Василенко И. А. О возможностях политической герменевтики // Вопросы философии. 1999. № 6.

Вежбицка А. Антитоталитарный язык в Польше // Вопросы языкознания. 1994. № 4.

Вежбицка А. Язык, культура, познание. М., 1996.

Вершинина Т. С. Метафора в политическом дискурсе: традиции и новаторство // Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества. Екатеринбург, 2001. Т. 6.

Веселовский А. Н. Историческая поэтика. М., 1989.

Виноградов С. И. Слово в парламентской речи и культуре общения // Русская речь. 1993. № 2—4.

Витгенштейн Л. Философские работы. М., 1994. Ч. 1.

Вовк Н. Н. Языковая метафора в разговорной речи. Киев, 1986.

ВОДАК Р. Язык. Дискурс. Политика. Волгоград, 1997.

Воробьева О. И. Политическая лексика. Ее функции в современной устной и письменной речи. Архангельск, 2000.

Воробьева О. И. Политическая лексика. Семантическая структура. Текстовые коннотации. Архангельск, 1999.

Воробьева О. И. Политический язык: семантика таксономия, функции: Автореф. дис. … д-ра филол. наук. М., 2000.

Гажева И. Д. Опыт концептуального анализа имени игра // Филологические науки. 2000. № 4.

Гак В. Г. Метафора: универсальное и специфическое // Метафора в языке и тексте. М., 1988.

Геллер М. Машина и винтики. История формирования советского человека. М., 1994.

Граудина Л. К. Эвфемизмы — дисфемизмы: парламентские и непарламентские выражения // Культура парламентской речи. М., 1994.

Грешневиков А. Информационная война. М., 1999.

Гудков Д. Б. Настенные надписи в политическом дискурсе // Политический дискурс в России-3: Материалы рабочего совещания. М., 1999.

Гудков Д. Б. Ритуалы и прецеденты в политическом дискурсе // Политический дискурс в России-2: Материалы рабочего совещания. М., 1998.

Гумбольдт В. фон. Язык и философия культуры. М., 1984.

Гуревич П. С. Философская антропология. М., 1997.

Дейк Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.

Дементьев В. В. Непрямая коммуникация и ее жанры. Саратов, 2000.

Демьянков В. З. Интерпретация, понимание и лингвистические аспекты их моделирования на ЭВМ. М., 1989.

Демьянков В. З. Когнитивная лингвистика как разновидность интерпретирующего подхода // Вопросы языкознания. 1994. № 4.

Джонсон-Лэрд Ф. Процедурная семантика и психология значения // Новое в зарубежной лингвистике. М., 1988. Вып. ХХIII.

Динсмор Дж. Ментальные пространства с функциональной точки зрения // Язык и интеллект. М., 1998.

Дмитриева О.Л. Ярлык в парламентской речи // Культура парламентской речи. М., 1994.

Дорожкина Т. Н. Речевой имидж политического лидера // Социс (социологические исследования). 1997. № 8.

Енина Л. В. Идеологическое содержание современных лозунгов протеста // Культурно-речевая ситуация в современной России. Екатеринбург, 2000.

Енина Л. В. Современные российские лозунги как сверхтекст: Автореф. … дис. канд. филол. наук. Екатеринбург, 1999.

Ермакова О. П. Семантические процессы в лексике // Русский язык конца ХХ столетия (1985—1995). М., 2000.

Ермоленко С. С. Язык тоталитаризма и тоталитаризм языка // Мова тоталiтарного суспiльства. Киев, 1995.

Жельвис В. И. Инвектива в политической речи // Русский язык в контексте культуры. Екатеринбург, 1999.

Жельвис В. И. Поле брани. Сквернословие как социальная проблема. М., 1997.

Заде Л. А. Понятие лингвистической переменной и его применение к принятию приближенных решений. М., 1976.

Земская Е. А. Введение // Русский язык конца ХХ столетия (1985—1995). М., 1996.

Земская Е. А. Клише новояза и цитация в языке постсоветского времени // Вопросы языкознания. 1997. № 3.

Игнатьев А. А. Ценности науки и традиционное общество (социокультурные предпосылки радикального политического дискурса) // Вопросы философии. 1991. № 4.

Ильин М. В. Слова и смыслы. Опыт описания ключевых политических понятий. М., 1997.

Илюхина Н. А. Об одной метафорической категории // Функциональная семантика слова. Екатеринбург, 1994.

Илюхина Н. А. Образ в лексико-семантическом аспекте. Самара, 1998.

Иорданская Л. Н. Сердце // Толково-комбинаторный словарь русского языка. Вена, 1984.

Иссерс О. С. Коммуникативные стратегии и тактики. Екатеринбург; Омск, 1999.

Какорина Е. В. Новизна и стандарт в языке современной газеты // Поэтика. Стилистика. Язык и культура. М., 1996.

Какорина Е. В. Стилистический облик оппозиционной прессы // Русский язык конца ХХ столетия (1985—1995). М., 1996.

Караулов Ю. Н. Русский язык и языковая личность. М., 1987.

Караулов Ю. Н., Петров В. В. От грамматики текста к когнитивной теории дискурса // Дейк Т. А. ван. Язык. Познание. Коммуникация. М., 1989.

Киреева Е. С. Символические проводники в политическом сценарии // Политический дискурс в России-3: Материалы рабочего совещания. М., 1999.

Китайгородская М. В., Розанова Н. Н. «Свое» — «чужое» в коммуникативном пространстве митинга // Русистика сегодня. М., 1995. № 1.

Клемперер В. LTI. Язык Третьего рейха. Записная книжка филолога. М., 1998.

Кобозева И. М. Лингвистическая семантика. М., 2000.

Когнитивная лингвистика: современное состояние и перспективы развития: Материалы первой международной школы-семинара по когнитивной лингвистике. Тамбов, 1998.

Когнитивная лингвистика: современное состояние и перспективы развития. Материалы второй международной школы-семинара по когнитивной лингвистике. Тамбов, 2000.

Кожевникова Н. А. Образная параллель «строение — человек» в русской литературе ХIХ—ХХ вв. // Художественный текст: единицы и уровни организации. Омск, 1991.

Кожин А. Н. Лексико-стилистические процессы в русском языке периода Великой Отечественной войны. М., 1985.

Колотнина Е. В. Метафорическая модель «Субъекты экономической деятельности — это животные» // Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества. Екатеринбург, 2001. Т. 6.

Колотнина Е. В. Метафорическое использование лексики понятийной сферы «Больной — здоровый» // Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества. Екатеринбург, 2000. Т. 5.

Кордонский С. Фундаментальный лексикон: язык и политический спектр в России // Век ХХ и мир. 1994. № 1—2.

Костомаров В. Г. Языковой вкус эпохи. Из наблюдений над речевой практикой масс-медиа. 3-е изд., испр. и доп. Спб., 1999.

Кравченко И. И. Политическая мифология: вечность и современность // Вопросы философии. 1999. № 1.

Крысин Л. П. Русский литературный язык на рубеже веков // Русская речь. 2000. № 1.

Крысин Л. П. Эвфемизмы в современной русской речи // Русский язык конца ХХ столетия (1985—1995). М., 1996.

Крысько В. Г. Секреты психологической войны (цели, задачи, методы, формы, опыт). Минск, 1999.

Крючкова Т. Б. Общественно-политическая лексика и терминология: основные свойства и тенденции развития: Автореф. дис. … д-ра филол. наук. М., 1991.

Кубрякова Е. С. Начальные этапы становления когнитивизма: лингвистика — психология — когнитивная наука // Вопросы языкознания. 1994. № 4.

Кубрякова Е. С. Семантика в когнитивной лингвистике // Известия АН. Сер. лит. и яз. 1999. Т. 58. № 5—6.

Кубрякова Е. С., Демьянков В. З., Панкрац Ю. Г., Лузина Л. Г. Краткий словарь когнитивных терминов. М., 1996.

Кузьмина Н. А. Интертекст и его роль в процессах эволюции языка. Екатеринбург; Омск, 1999.

Кузьмина Н. А. Концепты художественного мышления: к постановке проблемы // Проблемы деривации: Семантика. Поэтика. Пермь, 1991.

Купина Н. А. Агитационный дискурс: в поисках жанров влияния // Культурно-речевая ситуация в современной России. Екатеринбург, 2000.

Купина Н. А. Тоталитарный язык: Словарь и речевые реакции. Екатеринбург; Пермь, 1995.

Купина Н. А., Битенская Г. В. Сверхтекст и его разновидности // Человек — Текст — Культура. Екатеринбург, 1994.

Куртин Ж. Ж. Шапка Клементиса (заметки о памяти и забвении в политическом дискурсе) // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М., 1999.

Лабутина В. В. Вторичная номинация в сфере обозначения причинно-следственных отношений в русском языке: Автореф. … дис. канд. филол. наук. Уфа, 1998.

Лабутина В. В. О двух моделях метафорического обозначения причинно-следственных отношений // Семантическая системность языковых единиц. Самара, 1997.

Лакофф Дж. Когнитивная семантика // Язык и интеллект. М., 1995.

Лакофф Дж. Мышление в зеркале классификаторов // Новое в зарубежной лингвистике. Вып. ХХIII. М., 1988.

Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Теория метафоры. М., 1990.

Лакофф Дж., Джонсон М. Метафоры, которыми мы живем // Язык и моделирование социального взаимодействия. М., 1987.

Лангаккер Р. В. Модель, основанная на языковом употреблении // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1997. № 4; № 6.

Лассан Э. Дискурс власти и инакомыслия в СССР: когнитивно-риторический анализ. Вильнюс, 1995.

Левин Ю. И. Семиотика советских лозунгов // Левин Ю. И. Поэтика. Семиотика: Избр. труды. М., 1998.

Левонтина И. Б., Шмелев А. Д. За справедливостью пустой // Логический анализ языка. Языки этики. М., 2000.

Лихачев Д. С. Экология культуры. Л., 1985.

Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке / Под ред. Н. Д. Ару­тюновой. М., 1999.

Майданова А. М., Амиров В. М., Енина Л. В. и др. Речевая агрессия в средствах массовой информации. Екатеринбург, 1997.

Мартыненко Н. Г. Субъективизация новостийного дискурса аналитических программ ТВ // Проблемы речевой коммуникации. Саратов, 2000.

Метафора в языке и тексте. М., 1988.

Многозначность в лексике современного русского языка. Екатеринбург, 1999.

Молоков С. В., Киселев В. Н. Словарь новых значений и слов языка газеты М., 1996.

Монелья М. Прототипические и непрототипические способы понимания и семантические типы лексических значений // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1997. № 2.

Москвин В. П. Русская метафора. Волгоград, 1997.

Мухин А. А. Информационная война в России. М., 2000.

Никитина С. Е. Сердце и душа фольклорного человека // Логический анализ языка. Образ человека в культуре и языке. М., 1999.

Никитина С. Е., Кукушкина Е. Ю. Дом в свадебных причитаниях и духовных стихах (опыт тезаурусного описания). М., 2000.

Новиков А. Б. Словарь перифраз русского языка (на материале газетной публицистики). М., 1999.

Новиков Л. А. Семантика русского языка. М., 1982.

Новый объяснительный словарь русского языка. М., 1997.

Норман Б. Ю. Лексические фантомы с точки зрения лингвистики и культуры // Язык и культура. Третья международная конф. Киев, 1994.

Опарина Е. О. Концептуальная метафора // Метафора в языке и тексте. М., 1988.

Ортега-и-Гассет Х. Две великие метафоры // Теория метафоры. М., 1990.

Осипова М. А. Этноним «совок» // Тоталитаризм. Исторический опыт Восточной Европы. М., 1995.

Павлович Н. В. Словарь поэтических образов. М., 1999. Т. 1—2.

Павлович Н. В. Язык образов. Парадигмы образов в русском поэтическом языке. М., 1995.

Падучева Е. В. Парадигмы регулярной многозначности глаголов звука // Вопросы языкознания. 1998. № 5.

Панченко А. М., Смирнов И. П. Метафорические архетипы в русской средневековой словесности и поэзии начала ХХ века // Труды отдела древнерусской литературы. Древнерусская литература и культура ХIХ—ХХ веков. Л., 1976.

Паршин П. Б. Понятие идиополитического дискурса и методологические основания политической лингвистики // ww/elections/ru/biblio/parshin/htm/ Архив. 23 марта 1999.

Пеньковский А. Б. О семантической категории чуждости в русском языке // Структурная лингвистика. 1985—1987. М., 1989.

Петров В. В. Метафора: от семантических представлений к когнитивному анализу // Вопросы языкознания. 1990. № 3.

Петров В. В. Язык и логическая теория: в поисках новой парадигмы // Вопросы языкознания. 1988. № 2.

Покровская Е. А. Лингвокультурологическая периодизация развития синтаксиса русского языка в ХХ веке // Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества. Екатеринбург, 2001. Т. 6.

Постовалова В. И. Судьба как ключевое слово культуры и его понимание А. Ф. Ло­севым // Идея судьбы в контексте разных культур. М., 1994.

Потебня А. А. Из записок по русской грамматике. М., 1968.

Почепцов Г. Г. Информационные войны. М., 2000.

Почепцов Г. Г. Тоталитарный человек. Киев, 1994.

Проскуряков М. Р. Дискурс борьбы (очерк языка выборов) // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1999. № 1.

Рахилина Е. В. Когнитивная семантика: История. Персоналии. Идеи. Результаты // Семиотика и информатика. Вып. 36. М., 1998.

Рахилина Е. В. О тенденциях в развитии когнитивной семантики // Известия РАН. Сер. лит. и яз. 2000. Т. 59. № 3.

Ревзина О. Г. Язык и дискурс // Вестник МГУ. Сер. 9. Филология. 1999. № 1.

Розина Р. И. Корифей пропаганды, или Риторика Сталина // Наука убеждать — риторика. 1991. № 8.

Романов А. А. Конфликтный дискурс политика // Политический дискурс в России-3: Материалы рабочего совещания. М., 1999.

Русский язык конца ХХ столетия (1985—1995). М., 1996.

Рябцева Н. К. Этические знания и их «предметное» воплощение // Логический анализ языка. Языки этики. М., 2000.

Ряпосова А. Б. Милитарная метафора в современном агитационно-поли­тическом дискурсе // Лингвистика: Бюллетень Уральского лингвистического общества. Екатеринбург, 2001. Т. 6.

Савельев А. Н. Политическая мифология и политическая технология // Москва. 1998. № 8.

Серио П. Русский язык и анализ советского политического дискурса: анализ номинаций // Квадратура смысла: Французская школа анализа дискурса. М., 1999.

Скляревская Г. Н. Метафора в системе языка. Спб., 1993.

Сковородников А. П. Лингвистическая экология: проблема становления // Филологические науки. 1996. № 2.

Скребцова Т. Г. Американская школа когнитивной лингвистики. Спб., 2000.

Словарь перестройки / Сост. В. И. Максимов и др. Спб., 1992.

Слово в парламентской речи и культура общения. М., 1995.

Солганик Г. Я. Лексика газеты. М., 1981.

Сорокин Ю. А. Человек из будущего, которого у него нет: Григорий Явлинский // Политический дискурс в России-3: Материалы рабочего совещания. М., 1999.

Степанов Ю. С. Константы: Словарь русской культуры. М., 1997.

Стернин И. А. Лексическое значение слова в речи. Воронеж, 1995.

Телия В. Н. Коннотативный аспект семантики номинативных единиц. М., 1986.

Телия В. Н. Метафора и ее роль в создании языковой кар