Меркулова Екатерина Сергеевна

Понятие кабальной сделки предусмотрено в п. 3 ст. 179 Гражданского кодекса РФ, под которой следует понимать сделку, заключенную на крайне невыгодных условиях, которую лицо было вынуждено совершить вследствие стечения тяжелых обстоятельств, чем другая сторона и воспользовалась [1]. К тяжелым обстоятельствам, как правило, относят те, обстоятельства, которые невозможно было преодолеть иным путем, как в следствии заключения такой сделки.

К сожалению, не смотря на существование четкого законодательного определения кабальной сделки, как в российской доктрине, так и в судебной практике – нет единого подхода по определению и единообразному пониманию ее квалифицирующих признаков по критерию количественного состава.

Так, например, А.Н. Гуев выделяет такие обязательные признаки кабальной сделки:

1) добровольное совершение;

2) осознание лицом, что сделка совершается на крайне невыгодных для него условиях;

3) отсутствие наличия обмана или заблуждения;

4) совершение вследствие стечения именно тяжелых обстоятельств, которые могут касаться как самого контргента-потерпевшего (необходимость приобрести дорогостоящие лекарства), так и его родственников (например, необходимость срочных затрат, связанных с похоронами супруги) [4, с. 348].

Относительно сформулированного им первого признака можно выразить некоторое не согласие. Ведь если лицо заключает кабальную сделку в крайне невыгодных условиях, сопряженную параллельно со стечением тяжелых последствий, то в таком ракурсе правильнее было бы говорить о вынужденности совершения такой сделки, а не добровольности. Бесспорно, стечение тяжелых обстоятельств понуждает лицо совершать действие не в полной мере по своей воле, тут следует сделать акцент и на отсутствие у него иного выбора. Например, тяжелая болезнь, потеря источников дохода, сжатые сроки выполнения каких-либо обязательств перед третьими лицами, семейно-родственные трагедии и т.п. – все это заставляет быть менее разборчивыми при выборе покупателя, продавца или кредитора. В подобных обстоятельствах явно прослеживается отсутствие соответствия воли и волеизъявления – а ведь именно они являются главными условиями действительности сделок.

По третьему признаку так же есть вопросы. А.Н. Гуев указывает, что в качестве необходимого конструктивного элемента для признания кабальной сделки недействительной неприемлемо применять обман или заблуждение, то есть поведение второй стороны должно быть «добросовестным». А разве можно говорить о добросовестности, если по правилу, вторая сторона должна осознавать на сколько невыгодные условия совершаются по сделке для той (второй) стороны. И, тем не менее, пользуется стечением ее тяжелых обстоятельств в своих интересах. Исходя из этого, можно говорить о наличии обязательного признака кабальной сделки – «недобросовестное поведение контрагента».

Вот, например, Т.Е. Абова и А.Ю. Кабалкин [5] к обязательным признакам кабальной сделки, по которой ее можно признать потом недействительной, относят именно крайне невыгодные условия сделки и недобросовестное поведение другой стороны – и это правильно. Конечно же, зная наперед о стечении тяжелых обстоятельств, сделка совершается только умышленно и то, что условия для второй стороны крайне невыгодные – тоже очевидно. Ярким примером тому служат совершаемые сделки, например, беженцами, которые были вынуждены продать принадлежащее им имущество (квартиры, автомобили и др.) по цене в два, а то и три раза ниже рыночной на аналогичные категории товаров, при этом вырученные деньги едва покрывают расходы на переезд, скажем.

Существуют и иные комбинациям наличия обязательных признаков кабальной сделки. Так, например, по мнению Г.П. Чернышова это:

1) совершение сделки вследствие стечения обстоятельств;

2) которые обязательно должны носить тяжелый характер;

3) наличие связи между стечением этих тяжелых обстоятельств и совершением кабальной сделки;

4) заключение ее на крайне невыгодных для потерпевшего условиях;

5) другая сторона должна воспользоваться тяжелыми обстоятельствами осознанно [8].

М.В. Кратенко, выражает мнение, что тяжелые обстоятельства должны обуславливать невыгодность сделки для потерпевшего, который не располагает временем или возможностями для поиска контрагента и заключения сделки на более выгодных условиях. При ином понимании данного признака практически стирается граница между гражданско-правовым злоупотреблением (кабальной сделкой) и уголовным преступлением (принуждением к совершению сделки) [5].

Многие авторы (Е.Н. Абрамова, Н.Н. Аверченко и др.) считают, что, во-первых, крайне невыгодные для нуждающейся стороны условия при заключении кабальной сделки должны носить не только неблагоприятный характер, но и резко отличаться от стандартных условий для такого рода сделок (очевидность, не требующая доказывания). В данной связи стоит обратить внимание на то, что в соответствии с гражданским законодательством такие сделки являются оспоримыми, а доказывание наличия, достаточной совокупности и взаимосвязи квалифицирующих признаков кабальной сделки лежит на потерпевшей стороне. Во-вторых, опять же таки потерпевшее лицо должно доказать реальный факт заключения кабальной сделки именно вследствие стечения тяжелых чрезвычайных жизненных обстоятельств. Конечно же, если будет доказано обратное или, например, то, что сделка была совершена по легкомыслию или неопытности, под влиянием азарта и т.п., на основании ст. 179 ГК РФ признать ее недействительной будет невозможно. И, наконец-то, в-третьих, второй участник сделки (контрагент) должен быть осведомлен о таком «тяжелом» положении своего оппонента и сознательно пойти на заключение кабальной сделки, руководствуясь лишь своей собственной выгодой по делу. Не будет играть и роль, действует ли сторона в сделке активно, то есть сама ли предлагала заключить кабальную сделку, или просто принимает предложение второй стороны, которая самостоятельно выдвинула невыгодные условия. Юридически значимым является лишь само знание о том, что сделка совершается другой стороной вынужденно, под воздействием стечения тяжелых обстоятельств [3, с. 632].

Таким образом, на основе произведенного исследования, нам удалось прийти к выводу, что обязательными признаками кабальной сделки должны быть: вынужденность её совершения вследствие стечения тяжелых жизненных обстоятельств одной из сторон; сделка должна быть совершена на явно невыгодных для потерпевшего лица условиях; ответчик в момент заключения сделки должен был обязательно осознавать «безысходность» второй стороны, используя это умышленно в своих интересах (или в интересах третьих лиц). И только одновременное наличие всех указанных признаков может свидетельствовать о кабальности заключенной сделки. Так как кабальные сделки – оспоримые, их недействительность может быть признана только в судебном порядке.

Можно привести пример из практики, когда по одному делу истец, ссылаясь на кабальность договора, не смог доказать наличия совокупности всех вышеперечисленных обстоятельств. Тогда суд установил, что отсутствуют доказательства, свидетельствующие о стечении тяжелых обстоятельств, о которых знал ответчик и которыми он воспользовался, вынудив тем самым администрацию заключить оспариваемый договор; и то, что условия, на которых заключен был договор – крайне невыгодные по сравнению с аналогичными сделками (дело № Ф08-4273/2006) [7]. А согласно ст. 65 АПК РФ заинтересованные лица должны доказать наличие совокупности всех вышеперечисленных условий, при этом – недоказанность хотя бы одного из них не позволит квалифицировать оспариваемую сделку в качестве кабальной [2].

В научной литературе обращается внимание так же и на то, что правила по кабальным сделкам предпринимателей следует наделять некоторой спецификой. Так, было высказано мнение о том, что к обязательным условиям кабальности договоренностей могут признаваться лишь те сделки, которые были совершены под влиянием обстоятельств, относящихся к обстоятельствам непреодолимой силы [3, с. 642]. С такой точкой зрения сложно согласиться. Ведь, случаи непреодолимой силы или форс-мажорные обстоятельства встречаются не так уж и часто, поэтому связывать стечение тяжелых обстоятельств, при которых совершается кабальная сделка, лишь с такими случаями будет не целесообразно.

В данной связи лучше обратить внимание на проблему применения конструкции кабальной сделки, когда собственник намеренно отчуждает имущество на невыгодных для себя условиях, например, в ущерб интересам своих кредиторов или акционеров. При выявлении таких случаев, виновника следует обязать возместить потерпевшей стороне все убытки (п. 3 ст. 53 ГК РФ). В качестве своеобразного «резервного» механизма защиты от недобросовестных действий руководителя юридического лица суды используют, как правило, положения ст. 10 ГК РФ [6, с. 104]. В таких случаях отсутствие одного из основных квалифицирующих признаков кабальной сделки – вынужденность совершения – налицо.

Другой немаловажной проблемой по данной тематике является не возможность защиты своих законных прав и интересов третьими лицами, чьи права были нарушены по средством заключения кабальной сделки. По ныне действующему гражданскому законодательству правом оспаривать совершение кабальной сделки обладает лишь потерпевшая сторона сделки. На наш взгляд, в этой связи следует расширить понятие «потерпевший» до «третьих лиц, чьи права были нарушены вследствие совершения кабальной сделки».

Основываясь на вышеизложенное, можно подытожить:

1) разрозненные мнения по толкованию квалифицирующих признаков кабальной сделки может привести к отсутствию динамики положительных судебных решений;

2) ст. 179 ГК РФ следует дополнить исчерпывающим перечнем тяжелых обстоятельств, которые могут вынудить лицо заключить кабальную сделку;

3) разработать конкретные положения, регулирующие применение конструкции кабальной сделки в предпринимательской сфере с учетом всех специфических особенностей этой деятельности.

                  Список использованной литературы:

1. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 г. № 51-ФЗ (ред. от 03.08.2018) (с изм. и доп., вступ. в силу с 01.09.2018) // Российская газета от 8 декабря 1994 г. – № 238-239.

2. Арбитражный процессуальный кодекс Российской Федерации от 24.07.2002 г. № 95-ФЗ (ред. от 03.08.2018) (с изм. и доп., вступ. в силу с 04.08.2018) // Российская газета от 27 июля 2002 г. – № 137.

3. Абрамова, Е.Н. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации / Е.Н. Абрамова, Н. Н. Аверченко, Ю. В. Байгушева [и др.]. – Часть первая: учеб.-практич. комментарий (под ред. Сергеева А.П.). – М.: «Проспект», 2010. – 1280 с.

4. Гуев, А.Н. Постатейный комментарий к части первой Гражданского кодекса Российской Федерации: законы и законодательные акты / А.Н. Гуев. – 4-е изд., испр. и доп. – М.: Экзамен, 2006. – 767 с.

5. Комментарий к Гражданскому кодексу Российской Федерации. В 2 томах. Том 1. Части 1, 2 ГК РФ / Под ред. Т.Е. Абовой, А.Ю. Кабалкина. – М.: Изд-во «Юрайт», 2010. – 928 с.

6. Кратенко, М. В. Злоупотребление свободой договора: частноправовые и публично правовые аспекты / М.В. Кратенко. – М.: ВолтерсКлувер, 2010. – 208 с.

7. Романц, Ю.В. Судебно-арбитражная практика применения Гражданского кодекса Российской Федерации (По материалам Федерального арбитражного суда Северо-Кавказского округа за 2000–2006 годы) / Ю.В. Романц. – Часть первая. – М.: Норма, 2007. – 576 с.

8. Чернышов, Г.П. Обзор судебной практики «Кабальные сделки в практике арбитражных судов» / Г.П. Чернышев // Арбитражное правосудие в России. – 2007. – №7. [Электронный ресурс] / Информационно-правовая система «Гарант». – http://base.garant.ru/5375348/ (дата обращения: 16.12.2018).